Люда, Людочка и я. Профтехшкола

   

   Лето 1962 года. Отзвенел последний звонок, сданы экзамены, отшумели мелодии школьного вальса, прощай школа! Радостно и тревожно – что там впереди? Первая попытка поступить в институт провалилась. Получила приглашение от своей тётушки, бывшей балерины и её мужа, профессора консерватории, отдохнуть с ними на море. Да, я вроде и не устала, но кто же не хочет поплескаться в море? Они снимали домик в посёлке Уч-Дере под Сочи.    Отдых оказался не таким безоблачным, как я себе представляла. Я не зря указала бывшую профессию тётушки, да и дядюшки тоже: по дороге к морю и обратно я чувствовала себя некой субстанцией, из которой два скульптора пытаются вылепить Венеру (я была довольно высокого роста и, стесняясь этого, постоянно сутулилась, что со стороны было хорошо заметно всем, кроме меня). Мои «скульпторы», пытаясь выровнять мою фигуру, смахивающую на вопросительный знак, хлопали меня один – по спине, другая – по животу… и добились-таки приличных результатов. По крайней мере избавили меня от комплекса Гулливера.
     Но… всё хорошее быстро заканчивается, закончился и наш отдых, тётушка поехала со мной в Краснодар и проявила бурную деятельность по устройству меня «куда-нибудь», чтобы не терялся учебный год. Техникумы, институты, закончили набор абитуриентов. Оставались только училища и одно из них – ПТШП (профтехшкола портных). Семейный совет решил, что умение шить в жизни пригодится – на том и порешили. Оказалось, что и там желающих учиться больше, чем свободных мест, среди кандидатов были даже мальчики.
     Стоим небольшой стайкой. Некоторые девочки пришли в красивых модных платьях, с модельными причёсками, наверное, чтобы произвести впечатление на комиссию.
     Увидела знакомое лицо – кажется одноклассница Люда, учились вместе в 1-2 классе. Отлично, вдвоём уже веселей. Тут к нам подходит ещё одна девочка – миниатюрная, с хорошо сложенной точёной фигуркой, представляется – зовут тоже Люда, приехала из хутора, что под Белореченском. Стоим втроём разговариваем, вдруг из помещения школы выходит мужчина в синем халате, по виду слесарь или электрик и просит помочь перенести из одного помещения в другое головки швейных машин.  Мы втроём, не сговариваясь, одновременно двинулись вслед за этим товарищем, взяли по головке (а они тяжеленные, надо сказать) и перенесли, туда, куда нам указали. Несколько человек последовали нашему примеру, кроме самых нарядных девочек…
      Нас троих приняли одними из первых, и что-то подсказывает – эти самые головки и был наш проходной балл, т.к. некоторые из тех, кто отказался помочь, на занятиях уже не появились.
      Первого сентября у нас, как и у остальных учащихся началась новая жизнь.
      Хорошие, грамотные преподаватели, и мы уже не школьники – почти взрослые люди. А когда нам назначили стипендию, «маленькую, но хорошую», почувствовали себя вполне самостоятельными. Денег хватало и на тушь для ресниц, и на помаду, и на театр, конечно. Понравились и методы обучения – теория тут же закреплялась практикой.  Кроме того, на территории одного из училищ города был организован «Ансамбль песни и пляски краевого управления профтехобразования», куда записались и мы втроём – две Люды и я.  Нам выдали атласные платья, цвета чистого золота, с белыми капроновыми чехлами и… пошли репетиции и концерты с выездами в районы, на фабрики и заводы города и края.
       Первый пошитый костюм, пальто (только первым сортом) – гордость! Первый, второй сорт изделий шёл в магазины, третий – оставался в училище. Но мы даже второй сорт для себя считали браком, все изделия сдавали только первым. Но это было немного позже, а пока, буквально через месяц учёбы, всю школу отправляют на уборку кукурузы в Степнянский зерносовхоз, что в Кущёвском районе, на севере края.
        Те учащиеся, кто уже ездил туда в прошлом году (занятия двухгодичные)
взяли с собой тёплые вещи: куртки, ватники…, а я в лёгкой курточке, спортивном костюмчике, белых спортсменках, которые выглядели как новые, когда их начистишь зубным порошком…
         Приехали, сложили сумки-чемоданы и за работу. Огромная куча початков кукурузы, сидим вокруг, обрываем с них листья-обвёртки. К обеду этих обвёрток каждый набрал по большому мешку - наматраснику, на котором и спал потом на полу в неотапливаемом помещении (удобства, правда, никто и не обещал). Укрывался каждый, тем, что взял с собой. У нас с Людой было по лёгкому одеялу – одно стелили вместо простыни, вторым укрывались, вместе – теплее. Люда маленькая спала отдельно.
       Кормили бесплатно. После обеда снова садились за работу. За разговорами время бежит незаметно. Остаются последние початки и вдруг из-под остатков пожухлых листьев в разные стороны серой массой брызнула мышиная стая. Визг! Страшно, противно!  Но ещё противнее, когда ночью по тебе мыши ходят пешком. Одна из девочек второкурсниц боялась их так, что и спала сидя.
       Купаться негде, раз в неделю возили в баню, что в станице Кущёвской  (в открытом кузове ГАЗ-51 были лавки). Те, кто поумней закутывались в тёплые платки, а я в своей курточке и беретике... заболела, конечно. Врача нет, лекарства тоже.  Температура не снижается несколько дней. Уехать домой нельзя, водители попутчиков не берут. Приказ по линии ГАИ – проверять все машины, чтобы не подвозили дезертиров. Вдвоём с ещё одной заболевшей девочкой уговорили водителя какой-то передвижной мастерской (будка без окон), довезти нас до Кущёвской. Оттуда – уже на поезде добрались до Краснодара.  Вскоре вернулись и подружки, практика закончилась.

30.08.2020