Ещё раз про любовь

     Она знала, что была всегда. И называлась любовью. Не помнила, но знала. И не сомневалась.
Понимала нутром, что в этом суть и в этом смысл.

     Знала, что Она это то, что на земле называется светом или кромешной тьмой;
лёгким дуновением ветра, который может ласкать и переносить пушинки-семена по всему свету, или тайфуном, который может смести всё на пути; безбрежным ласковым океаном и громадной волной, радостно играть с дельфинами, безудержно хохоча от счастья и сверкая белой пеной. Она обожала превращаться в мириады хрустальных брызг, обдавая этих гладких, улыбающихся существ, задорно подминая их под себя.
     Это и было любовью.

     Ещё Она – это невидимая песчинка в знойной и безбрежной пустыне. Гордо кружась в вихре песчаной бури, песчинка понимала, что без неё этой Пустыни могло и не быть. Когда Пустыня наполнялась волшебной влагой, которую пески получали в награду за терпение, то Она превращалась в невероятные лиловые, алые, жёлтые или розовые тюльпаны и танцевала на знойном ветру свой неповторимый танец.
     Это и было любовью.

     Но больше нравилось Ей быть радугой, и в зависимости от настроения, переливаться то красным, то  золотисто-жёлтым, то зелёно-голубым цветом, а потом парить в неге, плавно преображаясь в то волнующее, что на земле называлось музыкой. Это так здорово–превращаться то в один, то в другой цвет под волны волшебных звуков.
     Это и было любовью.

     Сейчас Ей выпал жребий быть женщиной. Это так непросто, и так иногда прекрасно. Здесь она сама могла любить и даже дарить жизнь.
     Это и есть любовь.

Ведь Она – сама любовь и Она – часть этой вселенной.