Ч. 52 Прокурора высекли розгами

Предыдущая страница   http://proza.ru/2020/09/09/840

Штурман Васильев, которому повезло, что заговорщики не отправили его на тот свет, прожил потом недолго. Когда на следствии всплыли неприглядные дела компании, выяснилось его жестокое обращение и издевательства над алеутами.
 
Поступило указание от генерал-губернатора отстранить его от командования компанейским судном «Новая Финляндия». Но он был великолепным штурманом и опытным командиром. Поэтому, как только страсти улеглись, правление Российско-Американской компании назначило его командиром «Невы».

15 июля 1812 года он отправился с корабля на берег в трёхместной байдарке с двумя гребцами алеутами. Неожиданно большая волна перевернула байдарку, Васильев и один из алеутов сразу утонули, а второй алеут доплыл до берега.

1810 год Головнин пробыл на Камчатке. Он разминулся с Леонтием Андреановичем Гагемейстером, который сдал «Неву» новому командиру и со всем своим военным экипажем отправился сухим путём в Петербург.

Уже вторую зиму встречал Головнин в Петропавловске. Василий Михайлович стал свидетелем диких беззаконий, которые творила военная администрация на Камчатке. Слухи о бесчинствах генерал-майора Петровского дошли и до Петербурга. Оттуда прислали следователя майора Тараканова.

Но в основном, главным поводом для расследования послужил донос о том,  что Петровский и его компания присвоили ясак - семь тысяч шкур соболей и лисиц, покусился, можно сказать, на петербургское кровное достояние.

Тараканов деятельно принялся за расследование, но получив взятку соболями и деньгами, спустил всё на тормозах. Вспомнилось, как на наш завод приехал разбираться некий полковник Филиппов от заместителя главкома по кораблестроению и вооружению.

Обошлось без соболей. Получил от нашего начальника канистру со спиртом и с тем убыл, не обнаружив недостатков. Спирт, понятное дело, шеф тоже не в магазине покупал.

В нашей стране всегда рядом с теми, кто работал, полностью отдавая себя делу,  прекрасно сосуществовали проходимцы, трудившиеся только для своего благополучия.
Но самое удивительное, они-то как раз всё и решали в нашей стране.

В 1810 году на восточной стороне у Камчатской Лопатки разбилось японское рыболовное судно. Шесть рыбаков погибли при крушении, девять замёрзли на берегу, а семерых, едва живых, с обморожениями, доставили сначала в Петропавловскую гавань, а потом переправили в Охотск.

С большим трудом удалось убедить Петровского выделить деньги для содержания несчастных японцев, никто не собирался кормить их за свой счёт. В распоряжении генерал расписал, кому и на чём при этом следует экономить.
 
Когда эта бумага попала губернатору Трескину, тот написал на ней: «Мерзавец! Хорош начальник отдалённого края!». Хотя это в полной мере можно было отнести и к нему самому.

В конце концов,  дело дошло до царя, и было высочайше разрешено отпускать на содержание японцев ежегодно от казны по 219 рублей 26 с половиной копеек.

И снова по аналогии вспомнилось, как во время очередного телеобщения президента с народом какая-то старушка обратилась к нему с просьбой о ремонте крыши. Ей тоже отремонтировали крышу по высочайшему указанию. Решить такой вопрос на поселковом уровне было никак нельзя.

К японцам мы ещё вернёмся. В начале 1811 года для выработки предложений, как улучшить положение дел на Камчатке, в Петербурге по решению Александра I создали комитет под председательством генерал-губернатора Ивана Борисовича Пестеля, в который вошли  вице-адмирал Сарычев, капитан 1 ранга Крузенштерн, профессор Лангсдорф и лейтенант Гагенмейстер.

За три недели комитет составил проект нового управления Камчаткой и Охотским краем. Все члены комитета были достойными людьми, честно тянувшими свою служебную лямку, не раз рисковавшие жизнью при исполнении служебного долга, чего не скажешь об их председателе.

Николай Иванович Греч так отозвался о нём: «Пестель был генерал-губернатором в Сибири и затмил собой подвиги всех проконсулов, Клейва, Гастингса и подобных тиранов. Сибирь стонала под жесточайшим игом.
 
Пестель окружил себя злодеями и мошенниками: первым из них был Николай Иванович Трескин, гражданский губернатор иркутский. До сих пор живо в Сибири воспоминание о тех временах.

Пестель долго управлял Сибирью из Петербурга, для того чтоб ему не подсидели у двора. Жил он на Фонтанке напротив Михайловского замка, на одном крыльце с Пукаловой, любовницею Аракчеева, и через неё держался у него в милости».

Не лучше был и отзыв Герцена: «Генерал-губернатор Западной Сибири Иван Борисович Пестель завёл открытый, систематический грабеж во всем крае, отрезанном его лазутчиками от России.
 
Ни одно письмо не переходило границы нераспечатанным. И горе человеку, который осмелился бы написать что-нибудь о пестелевских способах управления. Пестель даже купцов первой гильдии держал по году в тюрьме, в цепях, а то и пытал.
 
При этом сам Пестель почти всегда жил в Петербурге, где своим присутствием и связями, а больше всего дележом добычи предупреждал любые неприятные слухи».

Главный командир Охотского порта капитан 1 ранга Иван Николаевич Бухарин привёл в изумление своим поведением даже привычные ко всему сибирские власти. Это был самый натуральный бандит. Прокурора, который один раз что-то попробовал сказать о законности, по приказу Бухарина выпороли розгами.

Когда Бухарина арестовали, то при обыске нашли огромную по тем временам сумму 53356 рублей. Для сравнения: морской офицер в звании  лейтенанта, а это было тогда солидное звание,  и штурман 8 класса получали в год 720 рублей). Дом Бухарина напоминал склад пушнины и других товаров.

В общем, всё руководство Сибири, Охотска и Камчатки состояло из грабителей и воров.

Продолжение http://proza.ru/2020/09/11/1166