Неоконченный роман - в посвящение - фрагмент 1

 
 Посвящается
 В. Б. Ливанову

 --- Вместо предисловия:
Изначально повесть "Неоконченный роман" (в полной версии) была написана мною только в качестве личного посвящения - но, после отзыва и комментариев Василия Борисовича, было решено все же опубликовать ее - пока что, один фрагмент.


 
    
...Занавес еще и не думал опускаться, но в зале послышались оглушительные аплодисменты. Сие не было удивительным - этот столичный театр давал уже второй по счету спектакль в городе N.,  и очарованные зрители прибыли на него с предворенным восторгом. Тяжелая бархатная завеса наконец начала опускаться перед кланяющимися актерами, в зале зажглись огромные серебряные люстры. Полина, сидевшая вместе с матерью в левой ложе, устав следить за падающим бархатом, принялась разглядывать зал. Многие из публики были ей знакомы - соседи, приятельницы по гимназии со своими родными. Несколько мужчин и дам, одетых по столичной моде, небрежно восседали в центральной ложе рядом с губернаторской четой. "Они не местные, - отметила Полина, - наверное, приезжие родственники губернатора". Занавес стал подниматься, и аплодисменты усилились. Машинально аплодируя, она продолжала оглядываться по сторонам. Внезапно ее пристальный взгляд выхватил из разноцветной толпы до боли знакомое лицо. Этот гордый профиль, характерный поворот головы... Да ведь это... не может быть! Ее словно ударило, когда она наконец поняла. Князь Вольский! Конечно, это он, единственный самый близкий друг ее семьи и, вместе с тем, ее детства.
 
 - Maman, - тихо шепнула она, - взгляните вперед, это же Павел Николаевич!
 - В самом деле, - ответила графиня, уже опуская лорнетку, - после стольких лет... стало быть, он вернулся на Родину, после лечения во Франции...
 - Помните, maman, он ведь всегда был большим ценителем театрального искусства, - заметила дочь.
 - И не только ценителем, но и покровителем, - сказала Наталья Владимировна, - он был одним из немногих, кто оказывал щедрую поддержку столичным театрам...
Полина в ответ лишь кивнула, соглашаясь. Она смотрела на сцену, но ее серьезный карий взгляд был словно устремлен в никуда.

 ...Занавес опустился окончательно; зрители, восторженно обсуждая  спектакль,   начали медленно расходиться. Покидая зал и оглядываясь по сторонам, Полина искала глазами своего давнего знакомого, но князя нигде не было видно.  Она ускорила шаг, догоняя мать, уже вышедшую в фойе, и вдруг увидела, что графиня с кем-то разговаривает. Силуэт ее собеседника  показался Полине хорошо знакомым, она почувствовала невольное волнение, когда узнала в нем Павла Николаевича. Услыхав шаги за спиной, он резко обернулся.

 - А вот и Полина, - сказала графиня, - Павел Николаевич, как бывало и прежде, приехал сюда ради гастролей театра, - добавила она, обращаясь к дочери.
 - Добрый вечер, - сказала девушка,  - значит, Вы по-прежнему продолжаете поддерживать театральное искусство?

На лице князя выразилось легкое удивление и восхищение, когда он увидел давнюю знакомую. Полина несколько смутилась и в непонятном ей самой замешательстве опустила взгляд. Сколько лет прошло? Года четыре, или, может быть, даже пять - с тех пор, как они виделись последний раз.... Это было не так уж много, но почему-то казалось, что многое изменилось, исчезла куда-то былая легкость и радостность их общения,  словно князь был не другом детства, а совершенно новым человеком.

 - Здравствуйте, - как в тумане, различила она слова князя, - здравствуйте, Полина! Да, как Вы верно заметили, я вновь продолжаю прежнюю благотворительную деятельность. Однако, что с нами делает время, и это прекрасно! Помнится, когда я в последний раз был здесь, Вы были еще почти ребенком,  а теперь стали совсем взрослой... Вы уже окончили гимназию, верно?
 - Да, в прошлом году.
 - Время летит, - согласилась Наталья Владимировна, - мне кажется, она только вчера начинала учиться....  А Вы, Павел Николаевич, как давно Вы вернулись на родину?..
 - Около двух недель назад. По словам моего доктора, появилось заметное улучшение, и он разрешил мне вернуться в родной климат. Несколько дней я провел в Москве, а после - решил по своей прежней привычке поехать на гастроли любимого театра...
 - Замечательная, просто сказочная постановка была сегодня, - заметила Полина, словно возвращаясь из тумана в разговор, - как долго Вы пробудете в нашем городе?... А после - сразу возвращаетесь домой?..
 - Полагаю, еще завтрашний день,  - ответил Павел Николаевич, - завтра я должен быть на  встрече губернатора с представителями дирекции императорских театров - меня и графа Смирнитского пригласили по вопросу дальнейшей поддержки этого театра. Возможно, будет еще небольшой прием - пока неизвестно. А после - вызван в Петербург, должен как можно скорее прибыть ко двору Его величества...
 -  Как жаль, что Вы уезжаете так скоро, - сказала графиня, -мы надеялись, что Вы сможете погостить немного у нас!...
 - Наталья Владимировна,  если бы это было в моей власти... я был бы очень рад, тем более -  после стольких лет,  которые мы с вами не виделись...  Но обстоятельства пока мне этого не позволяют.
 - Да, конечно, я понимаю... Тогда, в другой раз! Обязательно дайте нам знать, когда у Вас появится время, чтобы навестить нас вновь!
- С большим удовольствием, графиня!  - улыбнулся Вольский, - Думаю, где-нибудь через месяц, или, возможно, даже раньше.
Наталья Владимировна улыбнулась в ответ, и вдруг заметила, что все, кроме них, уже покинули фойе.
- Однако, Павел Николаевич, боюсь, что уже поздно, и нам пора домой... Сколько сейчас времени?

 Князь взглянул на карманные часы; щелчок их крышки заглушил его невольный грустный вздох.
 - Четверть одиннадцатого, - сказал он, - тогда позвольте, я вас провожу.

 Дамы в сопровождении князя спустились ко входу. Полина по-прежнему пребывала в странном настроении, она чувствовала, что хочет что-то сказать, но никак не могла понять, что именно. Встреча со старым знакомым, и этот обыденный разговор вызывали с ней раздражение, ощущение фальши; она пыталась разобраться в себе, но тщетно.

  Они вышли на прохладный воздух, наполненный свежестью весенней ночи. Графиня поискала глазами экипаж.
 - Ничего не понимаю, - пробормотала она, - я же сказала Степану, чтоб к десяти часам был на месте... Полина, говорила ведь?
 - Да, maman.
 - Ваш экипаж, должно быть,  задерживается? - осведомился Павел Николаевич, - я могу вас подвезти.
 - Что Вы, он же должен быть где-то здесь... - возразила графиня, - но я его пока не вижу.
Князь прошелся по площади, ища знакомый герб на карете.
 - Нигде нет, - сказал он, возвращаясь к дверям.
 - Неужели Степан запропал куда-то, - произнесла графиня, глядя на дорогу.
 - Maman, тогда нам нужно подождать какой-нибудь другой экипаж, - предложила Полина, - в это время их еще можно дождаться.
 - Зачем вам задерживаться в такой час, - возразил Павел Николаевич, - садитесь в мой, и поедемте скорее.

Графиня, раздумывая, продолжала тщетно вглядываться в сумрак наступающей ночи. Ее дочь задумчиво смотрела в сторону, она по-прежнему хотела ждать проезжие экипажи, что-то внутри заставляло ее отклонять предложение князя. Народу вокруг постепенно убавлялось, и вскоре площадь опустела. Вдруг сзади раздались шаги, и к графине подошел дежуривший у театра полицейский.

 - Сударыня, Вы здесь уже так долго. Вы ждете экипаж?
 - Да, наша карета что-то задерживается.
 - Уже довольно сильно задерживается, - заметил полицейский, - Вы, конечно, можете продолжить ожидать ее, но я бы этого Вам не советовал.
На лице Натальи Владимировны выразилось удивление, и страж порядка поспешил пояснить:
 - Видите ли, нас предупредили, что в центре города замечены пока что неизвестные бандиты, и по ночам они грабят случайных прохожих. Вам лучше поскорее возвращаться домой.
 Полина бросила на него быстрый взгляд.
 - Надеюсь, с минуты на минуту подъедет какой-нибудь извозчик, - сказала она.
 - Сударыня,  садиться в случайные экипажи - отнюдь не безопасно. Мы можем одолжить Вам служебную карету, Вам нужно поскорее уезжать.
 - Что Вы, она может в любой момент понадобиться вам , - возразил, подходя, Павел Николаевич, - Наталья Владимировна, извольте приказать: мой кучер к вашим услугам.
 - Вот и прекрасно, - заключил полицейский, - сударыня, Вы знакомы с этим человеком?
 - Конечно, и  уже много лет.
 - Тогда поезжайте быстрее, - и полицейский направился обратно к театру.
 - Тихон! - позвал князь. От стены театра тенью отделилась карета и подкатила к площади.
Павел Николаевич распахнул дверцу и помог графине сесть.
 - Pauline, ну же, садись, - сказала мать.
Девушка бросила последний, уже безнадежный взгляд на дорогу, и, опираясь на подставленную князем руку, забралась в карету.
 - Вы живете в своем прежнем доме? - спросил князь. Графиня кивнула.
 - Тихон, поехали в начало Липовой Аллеи... до первого перекрестка, потом направо, через парк - и до усадьбы.
 - Как же, барин, помню... Но-о, вперед! - и, тронувшись, экипаж понесся по пустым ночным улицам.

...С минуту все ехали молча, после завязался неспешный дорожный разговор. Полина, продолжая безучастно молчать, словно сквозь сон слушала, о чем говорили мать и Вольский. С момента завершения спектакля она была погружена в неясные пока что раздумья - или  воспоминания, она не знала точно. Она испытывала странное чувство, словно познакомилась сегодня с каким-то новым человеком, и вновь пыталась разобраться в обуревающих ее мыслях. "Но я как будто забыла что-то, - думала она, глядя в окно, - сегодня вечером я чувствую себя так неловко. Так странно, ведь меня окружают самые знакомые люди... Павел Николаевич, это его появление меня смутило. Или подобное было раньше - тогда, четыре года назад?..." Полина погрузилась в воспоминания. С прошлым несомненно было что-то связано, какое-то событие. Нет, не событие - можно сказать, просто незначительный эпизод. Перед мысленным взором девушки возник их огромный сад. Аллеи, цветущие сиреневые кусты... Они с Павлом Николаевичем гуляют по саду перед чаепитием, он рассказывает ей сюжет своей новой книги. Сильный аромат сирени и  еще не опавших  цветов яблони. Она идет несколько впереди, внимательно слушая, но вдруг голос Вольского прерывается. Полина резко оборачивается, и ее удивленный взгляд встречается с его - пристальным, словно застывшим, таким прекрасным взглядом его бездонных серых глаз. Да, вот он, тот миг, словно изменивший весь мир вокруг. Именно тогда навсегда исчезла та легкость дружеских разговоров - тогда, когда она впервые увидела перед собой не того давнего знакомого, чьи сказки она читала в детстве, а этого мужчину, точно сошедшего со страниц французского романа - мужчину, занявшего впоследствии большинство ее мыслей, князя Вольского. Как же она могла об этом позабыть, да и забывала ли по-настоящему? Просто вскоре после того дня ему пришлось срочно вернуться в Петербург, а потом и вовсе пришлось уехать за границу - для его здоровья, доктора тогда порекомендовали ему теплый климат. Они не виделись несколько лет -  точнее, до сегодняшнего вечера. Как же сразу, при встрече, она не вспомнила этого? Но князь, разумеется, давно позабыл о том дне, ведь у него с тех пор, вероятно, произошло много событий.  Но у Полины все было, конечно же, по-другому - сейчас она вновь дышала воздухом прошлого, и тем днем, незримой нитью связывающим настоящее с былым. Она поняла, что их встреча сегодня не только воскресила воспоминания, но и заставила прежнее чувство пылать с новой силой. "Как же мне теперь быть? - в волнении размышляла она, - Что делать? Не подавать виду... да, молчать, как будто ничего не случилось, ведь ничего серьезного из этого выйти не может... Как горько это сознавать... И как же нелегко мне сейчас быть рядом с ним..."

Она вернулась из забытья своих мыслей и, осторожно бросив взгляд на Вольского, заметила, что он смотрит в ее сторону. Полину вновь охватило смятение, она надеялась, что  в сумраке кареты не видно густого румянца, залившего ее щеки. Она поспешно отвернулась к окну, но продолжала чувствовать на себе знакомый пристальный взгляд. "Скорей бы приехать домой!" - подумала она. Но экипаж, как нарочно, ехал медленно, видимо, из-за наступившей темноты. Павел Николаевич и графиня продолжали непринужденно беседовать, обсуждать события последних лет. Моментами Полине казалось, что ничего не произошло, и в карете сейчас
сидит и разговаривает все тот же друг ее детства, но стоило лишь обернуться и увидеть его, как прежний образ неумолимо исчезал. За окном мелькали  знакомые  улицы, сады, площади. Весь город был уже окутан вечерней пеленой, и прохладный воздух порывисто врывался в экипаж. Неожиданно снаружи раздался полицейский свисток, и лошади остановились.

 - Здесь проезд временно закрыт, объезжайте кругом, - послышался голос ночного караульного.
 - А что такое? - крикнул в ответ Тихон.
 - Вчерашним дождем размыло обе дороги в парке, проехать невозможно. Разворачивайтесь, разворачивайтесь!
Кучер с неудовольствием крякнул и повернул в сторону.
 - Теперь весь парк придется объезжать, это так долго, - забеспокоилась Наталья Владимировна, - так, наверное, лишь к полуночи доберемся. Просто удача, что коротать время нам приходиться с таким попутчиком, как Вы, князь.
Вольский от души улыбнулся.
 - Могу сказать тоже самое, графиня! И так приятно общаться с людьми, коих давно не видел... А Вы почему молчите, Полина?- добавил он, - Вам неинтересен наш разговор? Впрочем, понимаю, молодым всегда несколько скучны темы прошлого.
Девушка вспыхнула. "Он как будто нарочно так сказал, - пронеслось у нее в голове, - если бы он знал, что я и думаю сейчас  только о прошедших днях! Если бы только знал..."
 - Нет, Полина совершенно не такая, - возразила за нее графиня, - по своим интересам она всегда отличалась от сверстниц. Она, напротив, часто склонна к воспоминаниям, размышлениям...
 Полина с благодарностью посмотрела на мать, которая с такой точностью высказала ее мысль.
 - Узнаю немного себя, - задумчиво сказал Павел Николаевич, - когда я был молод, наши с сокурсниками увлечения были различны. Но, как я убедился впоследствии, это не есть "плохо" - то, что ты выделяешься из толпы. Это скорей означает, что у тебя есть какие-то замечательные качества или способности, в окружающих тебя людях постепенно замечаешь завистников, - в голосе его прозвучала горькая нотка, - но это вовсе не означает, что эти способности нужно в себе убивать! Запомните это, Полина.
 - Вы так говорите, -  сказала девушка, глядя в сторону, - словно я и вправду сильно выделяюсь на фоне окружающих. В конце концов, Вы меня не так уж хорошо знаете, чтобы делать подобные выводы.
 - О нет, Полина, здесь Вы ошибаетесь...  я знаю Вас достаточно хорошо. С самого раннего детства.... Я тогда  рассказывал Вам сказочные истории. Вам нравились по-настоящему лишь немногое из них,  Ваш выбор всегда интересовал меня и заставлял сочинять особенные, новые сказки... Гуляя по саду, Вам не нравилось рвать цветы, как другим детям такого возраста, а Вы наблюдали за облаками и расспрашивали меня о звездах... Вы, должно быть уже подзабыли, это было давно.
 - Нет, я ничего не забыла, - внезапно резко сказала Полина и отважилась наконец взглянуть на Вольского, - особенно, самый последний.... - она недоговорила, встретившись глазами с его внимательным, почти пронзительным серым взором.
 - Самый последний день, когда я гостил у вас, - продолжил он за нее, после минутного замешательства, - да, ведь это было всего лишь четыре года назад. Мы, кажется, наконец объехали парк, - добавил он нарочито бодрым тоном.
 - Да уже, - удовлетворенно отозвалась графиня, - да, Павел Николаевич, четыре года назад, мне отчего-то сильно памятен тот день - кажется, тогда Ваш поезд сильно опоздал, случилась та самая крупная авария на железной дороге, если не ошибаюсь. Или что-то другое? Но, надо же, произошло нечто особенное.
Полина молчала, ей не хотелось более обсуждать тот вечер. Вольский  хотел что-то сказать, но сдерживался, выжидая момент, чтобы сменить тему, но графиня сама отвлеклась от нее, выглянув в окно.
 - Темнота наступает так быстро, - заметила она, - словно не весна сейчас, а середина осени.
 - Да... - задумчиво согласился князь, - однако, Наталья Владимировна, Вам следует все же разобраться с Вашим кучером, куда он, наконец,  мог потеряться? Может, я могу Вам чем-то помочь?
 - Нет, благодарю, с ним я управлюсь сама. Наверное, захмелел под вечер, да и позабыл мои указания - случается с ним такое, знаете ли.
 - Тпррууу, стой, - раздался голос Тихона, и карета остановилась, - барин,
 приехали!
 - Мы все же добрались до полуночи, - заметил князь, посмотрев в часы, - без десяти минут.
 - Благодарю Вас за то, что выручили, Павел Николаевич, - сказала графиня, когда все вышли из экипажа и остановились у ворот дома, - и за то, что кучер Ваш так быстр.
 - Что Вы, право, не стоит, тем более, что нам было почти по пути, - улыбаясь, отвечал  князь, - гостиница, в которой я остановился, отсюда поблизости.
 - Может, зайдете к нам ненадолго, выпьем чаю, - предложила Наталья Владимировна, - послезавтра Вы уезжаете, кто знает, когда потом увидимся.
Полина, заставив себя улыбнуться, учтиво присоединилась к приглашению.
 - Я бы с радостью, но нужно готовиться к завтрашнему приему, он назначен на 11 часов, - с искренним огорчением ответил Вольский, - нужно еще заполнить кое-какие бумаги.
 - Жаль, - вздохнула графиня, - но что поделать... Тогда  -  до следующей встречи! Обещайте нам сразу, как только у Вас будут свободные дни, подать нам весть об этом.
 - Обещаю Вам. Возможно, я даже смогу немного изменить свои ближайшие планы, чтобы это случилось как можно раньше.

Графиня слегка удивилась, но промолчала. Полина стояла несколько в стороне, словно задумавшись. Вольский незаметно взглянул на нее, но, не встретив  ответного взгляда, спешил попрощаться.  Фразы светского прощания начали уже раздражать Полину, и, вопреки самой себе, ей теперь хотелось, чтобы князь скорее уехал. Ей хватило еще самообладания, чтобы пожелать ему доброго пути. Вольский заметил ее настроение, но не успел удивиться, как какая-то смутная догадка пронеслась по его сознанию, и, спешно поцеловав дамам руки, он в новом, непонятном себе самому состоянии, скрылся за дверцей экипажа. Уезжая, он машинально выглянул в последний раз в окно, и успел заметить что-то сверкнувшее на щеке Полины при свете уличного фонаря.

 - Тихон, гони! - хрипло выкрикнул он; его экипаж начал стремительно отдаляться от усадьбы.

 - Идем скорей в дом, Pauline, а то так и простудиться недолго, - сказала Наталья Владимировна, распахивая калитку переднего сада. Девушка, точно застыв, продолжала смотреть на только что опустевшую дорогу, и слова матери услышала только с третьего раза.
 - Да, иду...
 - Поторопись, дорогая, - сказала графиня, беря дочь под руку, - Но что  это? - добавила она, взглянув на лицо девушки, - Ты плачешь? Что могло тебя так расстроить?
 - Ничего, maman, - вздрогнув, ответила Полина, смахивая невольные слезы, - действительно, ничего серьезного, просто грустно вдруг на душе сделалось.
Наталья Владимировна хотела что-то спросить, но передумала.
 - Идем, идем, -повторила она, заходя за ворота.

Выпив горячего чая с медом (по совету матери, дабы не простудиться), Полина поднялась наконец в свою спальню и принялась жадно разыскивать в шкафу свой домашний дневник, до коего не дотрагивалась уже несколько лет. Именно сегодняшний вечер ей захотелось описать на этих страницах. Она раскрыла тетрадь, но почему-то долго сидела над ней, не в силах сосредоточиться.  Впечатления, полученные начиная с конца минувшего спектакля, переполняли ее, не желая изливаться на бумагу, все слова и фразы рассыпались на многочисленные образы, которые затем постепенно соединялись в один - в образ человека, увиденного и словно понятого ею вновь. Полина отложила перо и сделала последнюю попытку найти нужные сейчас слова, но не смогла, погрузившись вдруг в недавние воспоминания. Теперь прежние образы окончательно вытеснились новыми,  сейчас это стало совершенно ясно. Само восприятие детства и отрочества теперь резко поменялось, прошлое стало больше походить на настоящее, и наоборот. "Это связующее звено, -написала
девушка первые строки в дневнике, - сейчас  я его вижу.... так странно, когда начинаешь воспринимать по-иному тех, кого знаешь всю жизнь... И от этого они становятся еще дороже." Перо Полины остановилось. Казалось, самое главное было написано, и не хотелось распадаться на подробности, было приятно просто хранить их в памяти.

За окном подул сильный ветер, ветки садовых тополей зашуршали по балкону. Полина с удовольствием прислушалась к этой музыке весенней природы, закрыла тетрадь и подошла к окну, вглядываясь в уже освещенный луной сад. В памяти до сих пор звучал такой знакомый голос:"Возможно, я даже смогу немного изменить свои ближайшие планы, чтобы это случилось как можно раньше." Обычно Павел Николаевич был хозяином своему слову, она это знала. "Тогда, возможно, еще ничего не закончилось - сегодня, на этом прощании, - думала Полина, - еще будет что-то впереди... Да, мы обязательно увидимся вновь!" Листва в лунном  сиянии казалось голубоватой, точно морские волны. Ее шорохи навевали умиротворение, и Полина, утомленная пережитыми волнениями, легла спать.

.... Карета Вольского вскачь неслась по опустевшей ночной дороге. Уже совсем близко заблестели огни постоялого двора.
 - Тихон, - крикнул князь, выглянув из окна, - сверни в сторону, проедемся по крайней парковой аллее, потом в гостиницу.
 - Час-то поздний теперь, барин, как бы чего...
 - Поехали, я сказал!
 - Слушаю-с, - устало проговорил кучер. Лошади послушно повернули направо.

Вольский распахнул оба окна в карете и жадно вдыхал свежий воздух парка. В памяти застыли и не желали никуда уходить события сегодняшнего вечера - то, что было после спектакля, словно заслонило собой всю постановку. Не хотелось так скоро возвращаться в гостиницу и готовиться к завтрашнему приему,  было так хорошо ехать по аллее, по этой ночной прохладе. Вольскому казалось, что он чего-то не заметил, а может быть, чего-то не понял из сказанного Полиной - тогда, когда они все втроем ехали в вечернем экипаже. В его душу вкрадывалось необъяснимое чувство вины, появлялись незнакомые доселе сомнения и догадки. Среди этой смутной пелены ясно вырывались воспоминания - и все слова, услышанные недавно, и более еще - тот последний взгляд и слеза на щеке Полины. Что-то внутри говорило Павлу Николаевичу, что это была не просто грусть прощания, а какое-то волнение, прорвавшееся наружу. "Она сильно изменилась,- думал Вольский, - и не только внешне. Сейчас мы разговариваем с ней как-то иначе, возможно, потому что она теперь тоже взрослая... Но я знаю, она говорила мне не совсем то, о чем думала - как игра, маска... Раньше между нами не было секретов. Быть может, когда-то я узнаю эту тайну...." Князь вспомнил про свои обещания вернуться вскоре в этот город и сказал себе, что в самые ближайшие недели найдет время для этого. Обязательно найдет.