Баррикады. Глава 5

Глава 5. Исчезнувшая публикация


– И вы хотите сказать, что организовали штурм здания, в котором сами и работаете? – косо зыркнул на Стешкина начальник полиции.

– Какой штурм? – Стешкин недоумённо посмотрел на него. – Данил Варфоломеевич, где вы видите штурм? Здесь проходит моя встреча с работниками Адмиральского судостроительного завода.

– Информация про штурм была опубликована на сайте мэрии, – выкрикнула бойкая журналистка с рыжей копной вьющихся волос. На её шее висел бейдж «Юлия Алютина. НТК «Фарватер».

– Здесь, по-видимому, какая-то ошибка, – размышлял Стешкин вслух.

– Ну вот же написано! Нет никакой ошибки, – и рыжая протянула ему планшет, на котором уже была открыта публикация с сайта Адмиральского городского совета и его исполнительных органов:


Работники Адмиральского судостроительного завода начали штурм мэрии

В четверг, 17 сентября, работники Адмиральского судостроительного завода №1, нарушив общественный порядок и правила проведения митингов и демонстраций, пришли под здание Адмиральской мэрии и осуществили попытку штурма.

Незаконные действия начались как раз в тот момент, когда никого из ответственных работников мэрии на рабочих местах ещё не было. Очевидно, целью штурма был именно захват здания.

В здании находилась только дежурная охрана, которая пыталась противостоять агрессивно настроенной толпе.

Городская власть призывает жителей города Адмиральска воздержаться от участия в силовых акциях протеста и не поддаваться на провокации.


– Что за бред? – Стешкин провел руками по вискам и пробежался глазами по толпе в поисках Громова.

Увидя его с камерой в руках, начальник управления земельных ресурсов набрал воздуха в грудь.

– Уважаемые представители прессы, я хочу задать вам вопрос: вы видели здесь что-либо похожее на штурм?

– Нет. Абсолютно, – развели руками представители СМИ.

Стешкин своего добился. Внимание прессы было приковано к нему и сейчас можно было не просто контролировать ситуацию, а управлять ею. Он выразительно посмотрел на стоящего рядом начальника полиции:

– Данил Варфоломеевич, вы здесь тоже из-за публикации о штурме?

– Мы приехали на вызов. Был звонок из мэрии и было сказано, что здание пытаются взять штурмом, – ответил главный полицейский под камеры прессы.

– Кто и во сколько вам звонил и как он вам представился? – уточнял чиновник.

– В семь пятнадцать на дежурный пульт полиции поступил сигнал из мэрии о том, что здание пытаются захватить штурмом, – отрапортовал начальник адмиральской городской полиции.

– Как представитель городской власти я вам сообщаю, что никаких попыток штурма не было. Люди подошли к зданию со своим требованиями, я вышел к ним и мы обсудили сложившуюся ситуацию, – сказал в направленные на него камеры журналистов начальник управления земельных ресурсов.

– Вы мне морочите голову, Иван Митрофанович, – недоверчиво качал головой полицейский, злобно поглядывая то на Стешкина, то на столпившихся под зданием заводчан с плакатами.

– Вы подъехали только что, а я здесь был с самого начала, – спокойно объяснялся Стешкин. – Если вы не верите мне, то прислушайтесь к журналистам. Если бы здесь было хоть что-то похожее на штурм, уж поверьте, они бы этот момент не упустили.

– Возможно. Но я полагаю, что они здесь всё-таки не с самого начала.

– А я с самого. И я пытаюсь у вас уточнить, кто конкретно вам звонил. И уверены ли вы, что звонили именно из мэрии?

От такого титанического спокойствия госслужащего начальник адмиральской городской полиции слегка побагровел. По нему было видно, что он ожидал здесь увидеть что-то другое, поэтому даже с представителем городской власти общался несколько жёстко.

– То есть, вы утверждаете, что никакого штурма не было и здесь проходит ваша встреча с работниками завода? – задавал вопросы главный городской полицейский. – Более того, вы хотите сказать, что сами выступаете организатором данной встречи?

– Так и есть.

– В качестве кого вы организовали эту встречу? И почему о месте и времени её проведения не были заранее уведомлены органы полиции для обеспечения охраны общественного порядка?

– Вам ли не знать, Данил Варфоломеевич, что встречи жителей с представителями власти не подпадают под действие закона о демонстрациях и акциях протеста. Жители пришли сюда пообщаться с представителями власти, и в моём лице такая возможность им была предоставлена.

– Как вы тогда объясните наличие плакатов с лозунгами? И после этого вы будете утверждать, что это не митинг?

– Согласно Регламенту работы Адмиральского городского совета и его исполнительных органов, жители города имеют право прийти на встречу с представителями городской власти, изложив свои требования в письменном виде.

– То есть, вы хотите сказать, что плакаты, написанные гуашью на листах ватмана, являются «требованиями, изложенными в письменном виде»? – презрительно скривился начальник полиции.

– Именно это я и хочу сказать, – невозмутимо подтвердил чиновник. – Способы письменного изложения требований могут быть разные, а законы и регламент не ограничивают жителей города в праве делать это каким-либо одним определённым образом.

– Ну, а как вы объясните наличие мегафона? Или без него «мирное общение» с вами, как представителем власти, было бы невозможно? – полицейский ухмыльнулся. – Мне уже просто интересно, что вы выдумаете сейчас.

– А зачем что-то выдумывать? – Стешкин достал из внутреннего кармана потёртую брошюру. – В Регламенте всё определено. Статья 58 «Проведение встреч представителей городской власти с жителями города». Пункт 5 подпункт 18 гласит, что в случае, если встреча проходит при большом количестве людей, участники встречи вправе использовать или просить об использовании звукоусиливающей аппаратуры. Что мы сейчас и видим.

– Иван Митрофанович, здесь речь идёт о помещении. Если встреча проходит в зале, в котором более пятидесяти человек. А под звукоусиливающей аппаратурой понимается микрофон и колонки.

– Данил Варфоломеевич, покажите строчку, в которой это говорится. Вот конкретно – где про зал и где про микрофоны. Здесь чёрным по белому написано: «Если на встрече присутствуют более пятидесяти человек, все участники встречи имеют право пользоваться звукоусиливающей аппаратурой, или просить представителей городской власти о её использовании». На встрече больше пятидесяти? Больше. Соответственно, используется звукоусиливающая аппаратура.


* * *


Светлану Ланину разбудил звонок Громова. Она мирно дремала в такси, возвращаясь домой после шумного празднования, посвящённого юбилею банка «Адмирал-Капитал», которое проходило в элитном ресторане за городом и собрало всю городскую верхушку, включая мэра. Обычно главный редактор не звонил по утрам – у них была договорённость, что она приходит на работу не ранее чем в полдень, поскольку освещает вечерние и ночные мероприятия.

– Свет, извини, что так рано. Ты бы могла подъехать к мэрии?

– Сейчас буду, – сонным голосом произнесла Света, после чего скомандовала таксисту ехать к мэрии на площадь Корабелов.

Что же такое срочное стряслось у Громова, что он звонит ей в такую рань? Сидя в такси, она начала просматривать публикации в «ТОП-НЬЮЗ» за утро 17 сентября 2020 года.

«Мэрию Адмиральска штурмуют рабочие судостроительного завода №1», – гласил первый заголовок. Ланина открыла материал. Это было короткое сообщение со ссылкой на сайт мэрии о том, что начался штурм здания.

В «ТОП-НЬЮЗ» было несколько похожих публикаций с разных сайтов. Ланина просмотрела дальше.

«Попытка штурма провалилась – к протестующим вышел представитель городской власти». Ланина открыла публикацию и быстро пробежалась глазами. Далее она читала лишь заголовки: «Рабочие Адмиральского судостроительного завода №1 пресекли попытку хищения уникального оборудования», «Не модернизация, а уничтожение, – председатель профсоюза первого судостроительного», «Руки прочь от завода»: под мэрией проходит митинг против «Сити-индастриал», «Чиновник – всех бед виновник»: за новым начальником управления земельных ресурсов приехала полиция».

– Это ещё что за хрень? – пробормотала Ланина.

Такси остановилось с угловой стороны здания.

– Девушка, вам придётся выйти здесь, – сообщил таксист. – Там на стоянке автобусы спецназначения и автозаки.

– Ещё бредовее, – проворчала Света, рассчитываясь с таксистом.

Она достала из сумочки пачку с ментоловыми сигаретами. В её руках блеснула зажигалка. И затянувшись дымом, она стала осматриваться по сторонам. Цепкий взгляд выловил, как за угол здания отошёл вице-мэр и, прикрывая рот рукой, что-то говорил по телефону.

Несмотря на весьма презентабельный внешний вид, стройное телосложение, строгие черты лица, у Ланиной он вызывал отторжение. «Отталкивающая внешность», – так она сама характеризовала его Громову после первого знакомства. Ни холёные руки, ни идеальная, почти безукоризненная стрижка, ни начищенные до блеска туфли её антипатии к данному человеку не перекрывали.

Журналистка достала смартфон, надела наушники лилового цвета со стразами и, сделав вид, что слушает музыку, медленно пошла, покачиваясь в такт воображаемой песни. Заммэра не обратил внимания на девушку в наушниках. А вот она четко расслышала несколько его фраз.

– А я вам говорю уезжайте. Отбой. Да, всё отменяется. Изменились обстоятельства. Слишком много ненужного шума.

Ланина вышла к фасаду мэрии. Толпа уже опустила плакаты, кто-то и вовсе свернул их.

– Что тут было? – спросила она, подойдя к Громову.

– Муть какая-то. Подогнали спецназ, людей собирались скручивать. Стешкин прикрыл. А сейчас Варфоломеичу позвонил кто-то.

Тем временем Пастыко, прикрывая рот рукой, что-то доказывал своему собеседнику по мобильному.

– Я понял, отбой, – тихо произнёс начальник городской полиции и спрятал свой мобильный телефон. После этого он снова обратился к Стешкину. – Что же мне с вами делать, Иван Митрофанович? Арестовать и увезти как организатора протеста, или составить совместную бумагу о том, что никакого штурма не было?

– Ну, я бы согласился на второй вариант, при условии, что мы с людьми сейчас заканчиваем нашу встречу, а вы уезжаете, никого не задерживая.

– Ну в таком случае я предлагаю, чтобы вы мне официально написали, что никакого штурма не было и здесь была Ваша встреча с работниками судостроительного завода, инициатором которой выступили лично Вы.

– Что ж, давайте напишу, – ответил госслужащий. – Минутку.

Он подошёл к председателю заводского профсоюза, которая, несмотря на присутствие полицейских и сотрудников департамента госбезопасности, продолжала вещать в мегафон.

– Агата, уводи людей. Вас не тронут, я договорился.

– Одни договорняки у тебя, – презрительно бросила женщина в адрес чиновника. – И сколько ты заплатил этому полицаю?

Стешкин задержал на ней хмурый взгляд, словно пытался переварить, что она только что сказала.

– Ты совсем ку-ку? – покрутил он у виска.

– Это я – ку-ку? – сердито сдвинула брови Агата, повысив тон так, что её было слышно без мегафона. – ЧТО ты ему пообещал в обмен на такую лояльность? Мне просто интересно знать, сколько мы стоим.

– Истеричка, уведи людей! – почти шёпотом процедил Стешкин. – Иначе это сделаю я.

– Ты? Ты что-то способен сделать? В январе сильно сделал, когда завод громили? Ты просто трус и мэрский прихлебатель! – не унимаясь, вопила Агата.

– Эх, ты… – махнул рукой Стешкин.

Он пошёл обратно к начальнику городской полиции, а тот уже держал готовую папку и белый лист с ручкой.

– Мерзкий прихлебатель! – прокричала вдогонку рыжая судостроительница.


* * *


Вложив руки в карманы, Пастыко зыркал на Стешкина. Городской чиновник держал папку, на которую был положен лист бумаги, и с быстротой, присущей человеку, много работающему с бумажной документацией, что-то записывал.

– Ну ты и полицаев сюда согнал, – оглядывался по сторонам Стешкин. – Наверное, со всего Адмиральска. У тебя хоть кто-то в райотделах остался, или все отправились подавлять воображаемый штурм? А может, это вы так учения свои проводите? «Условный противник условно сбит»?

– Что вы, Иван Митрофанович? Они все изъявили желание поприсутствовать на вашей встрече с работниками завода, и я не смог им в этом праве отказать, – подражая саркастической манере Стешкина, говорил полицейский.

– И спецтранспорт подогнал, чтобы работников после встречи по домам развезти, – чиновник показал рукой в сторону автозаков. – Какая забота о трудовом коллективе! Что-то ты сильно прыткий, Данил Варфоломеевич, прямо не узнаю. Оперативно среагировал и лично приехал на вызов. В январе, когда завод громили, что-то я такой прыти за тобой не припомню. Хотя тогда не охрана, а лично я звонил. А тут прямо настоящий полицейский – ух! – иронизировал Стешкин, исписывая лист аккуратным почерком.

– Иван Митрофанович, я бы вас попросил обойтись без оскорблений, – нахмурил брови начальник полиции.

– То есть, слова «настоящий полицейский» являются для вас оскорблением? Ну ладно, учту, – ухмыльнулся Стешкин.

– Пишите, Иван Митрофанович, пишите. Напоминаю об уголовной ответственности за дачу ложных показаний.

– Ну что ж, получите-распишитесь, – госслужащий подал начальнику полиции исписанный мелким почерком лист.

Данил Варфоломеевич Пастыко пробежался глазами по тексту:

– Что это?

– Моё объяснение.

– Да вы издеваетесь. Вы просто переписали кусок регламента, – негодовал полицейский.

– А вы внимательно читайте, Данил Варфоломеевич. «Кусок регламента» можете считать мотивировочной частью, а тот, что ниже – резолютивной.

– Вы, как всегда, в своём амплуа, – раздражённо зыркнул на него начальник полиции, пряча листок в папку.

– Отбой! – скомандовал он, садясь в служебную машину, и отъехал от мэрии. Вслед за ним уехал и весь спецтранспорт.

После этого Стешкин подошёл к Агате Мичман, которая сжимала руки в кулаки, еле сдерживая себя, чтобы не съездить ему по физиономии.

– Агата, я по делу, – начал он.

– У меня нет с тобой никаких дел! Я же «истеричка»! Я же, по-твоему, «ку-ку»! – цедила сквозь зубы профсоюзница, намереваясь уйти, но он успел схватить её за руку.

– Минута. Выслушай меня всего одну минуту, – умолял чиновник. – С ними кто-то явно поработал. Они пришли сюда в готовности здесь всё громить. На сайте мэрии появилось сообщение о штурме, организатором которого впоследствии могли бы выставить тебя. Поговори с людьми. Твоя задача понять, кто их надоумил это сделать и почему они скрыли от тебя намерение о походе в мэрию.

– Зубы мне не заговаривай, – не меняла тона женщина.

– У меня всё, – сухо произнёс Стешкин и отпустил её руку.

Мичман развернулась и молча пошла в сторону завода, ни с кем не попрощавшись.

За ней наблюдал вице-мэр Крючков. Прищурив глаза и неприятно скривившись, он напоминал хищную птицу. Достав из кармана отглаженного пиджака мобильный, он набрал номер и, поднеся к уху, негромко произнёс: «Егоров, проводи нашу деятельницу. Поговори с ней о поведении её подопечных, которых она явно не контролирует».

Подтянутый мужчина, которому на вид было лет тридцать с небольшим, в погонах департамента госбезопасности, выслушав пожелание Крючкова по мобильному, кивнул своим коллегам и направился вслед за профсоюзницей, которая свернула в сторону мемориала и пошла по старой дороге в сторону завода.

Калинкова, которая стала свидетелем сцены между Стешкиным и Мичман, тоже не спускала с Агаты глаз. Заметив, что женщина идёт на завод одна, молодая журналистка решила догнать судостроительницу и высказать ей в лицо всё, что она об этом думает.

– Артур, скажешь Громову, что я убежала в редакцию, – дёрнула Ника стоящего рядом друга. – И дай карту со своего фотоаппарата. Сгружу снимки и сразу поставлю. Возьми пока эту.

И прежде чем он успел ей хоть что-то ответить, девушка открыла слот фотоаппарата, висящего у него на шее, достала флеш-карту со снимками митинга, вставила чистую и, накинув рюкзак на плечо, побежала, догоняя председателя профсоюза.


* * *


Внимательно осматривая собрание работников завода, которые растерянно сворачивали плакаты и собирались расходиться, Стешкин подошёл к Громову. На нахмуренном лице читались тревога и озадаченность.

– Саш, ты мог бы подняться ко мне на минуту? – предложил он. – Нам есть что обсудить.

Громов кивнул, намекая тем самым, что сейчас поднимется. В этот момент к нему подошла Ланина, интересуясь дальнейшими указаниями. Как заядлая тусовщица, эта эффектная девушка посещала всевозможные вечеринки, на которых расслабляется «цвет общества», и со всевозможными депутатами и бизнесменами общалась не только об их работе и общественной деятельности. Громов чувствовал, что сейчас ему понадобится не кто-нибудь из журналистов, пусть даже самых талантливых, а именно Ланина, с её врождённой проницательностью и хваткой к самым необычным информационным поводам.

– Я понимаю, что ты после ночи. Прости, что выдернул тебя. Но… Ты бы могла здесь походить немного? Послушай, о чём говорят депутаты и работники мэрии. Наверняка будут обсуждать сегодняшний так называемый штурм. Меня интересует абсолютно всё. Тебя многие депутаты знают, и вопросов, почему ты здесь, не возникнет. Потому что ситуация очень странная.

– Я это уже поняла, Саш. Успела пробежаться по ленте новостей, пока сюда ехала, – кивнула Светлана Ланина. Подобные нюансы она схватывала на ходу. – Кстати! Когда я выходила из такси, я чётко и внятно слышала, как Крючков звонил по мобильному телефону и говорил «Отбой, всё отменяется». Я ещё подумала, что кому-то из силовиков звонит, а когда подошла, смотрю, наш Пастыко телефон у уха держит, договорил и начал у Стешкина эту бумажку требовать.

– Хм, это интересно. Очень интересно… – размышлял главный редактор.

Громов пошёл вместе со Стешкиным в здание мэрии. Ланина решила не заходить вместе с ними, что было весьма благоразумно, а сделала вид, что просто снимает, как расходятся рабочие завода.


* * *


В это время руководитель заводского профсоюза быстрым шагом шла в сторону завода, а за ней пыталась угнаться Калинкова.

– Агата Алексеевна, – кричала журналистка, догоняя судостроительницу. – Подождите, я хочу поговорить.

– Я на работу спешу, – оборвала женщина.

– Агата Алексеевна, это касается дистанционного устройства, установленного на территории вашего завода. Это из-за него «Сити-индастриал» оборудование первого цеха демонтировали?

После этих слов председатель профсоюза остановилась, как вкопанная, и внимательно посмотрела на Нику. Было видно, что вопрос застал её врасплох.

– Фух. А я уж думала, сейчас будешь говорить, какой он хороший и какая я плохая.

Она пыталась придать своему голосу спокойствие и лёгкую иронию, но Калинкова просекла, что её собеседница занервничала.

– Первый цех не имел тех приборов, которые бы могли обеспечить дистанционное управление, – говорила Агата, чётко выверяя слова. – Он был очень старый, и находящееся там оборудование имело скорее историческую ценность, нежели практическую. Знали ли об этом те, кто демонтировал, я не в курсе.

– Агата Алексеевна, я так поняла, вы давно знакомы со Стешкиным. Расскажите, как так вышло, что он, госслужащий, и вдруг разработал систему дистанционного управления.

– Да какой он госслужащий? Я вообще не понимаю, что он делает среди них? – Агата кинула на мэрию говорящий взгляд. – Надо уметь так бездарно себя разменять.

– Вы о чём? – недоумевала Ника.

– Это был талантливейший изобретатель, конструктор, которому не было и нет равных, лучший в нашем КБ. Но он потерял себя в этом здании, стал безликим чинушей, трясущимся за свой кабинетик. Знала бы ты, детка, сколько он должностей поменял, кем уже он только ни был…

Она достала из своей сумочки пачку сигарет и протянула Калинковой .

– Я не курю, – ответила журналистка.

– Ну и ладно.

Заводчанка достала электрозажигалку, и, затянувшись дымом, продолжила:

– Я могу тебя попросить не писать обо всём этом? О дистанционном управлении, о лазере КБ «Маяк», который вы сфотографировали на территории нашего завода. Я, конечно, могу позвонить Громову и попросить его, чтобы он не пропускал материал на эту тему, но я не хочу, чтобы ты считала, что кто-то из нас на тебя давит. Поэтому по-человечески прошу, чтобы ты и твой друг держали язык за зубами. В противном случае под человеком, который сидит в мэрии и которым ты сейчас интересуешься, очень сильно зашатается кресло, – женщина пронзила Нику своим взглядом.

– Я писать не буду, – пообещала журналистка. – Но вы не ответили на мой вопрос. Я для себя хочу понять: что он делает в мэрии и за каким оборудованием они охотятся?

– Они охотятся за «Омегой» и прибором, который вы фотографировали. Поэтому они здесь и поэтому выбран именно наш завод. – Агата нервно посмотрела на часы. – Мне на смену пора. Если тебе дорог тот, кем ты интересовалась, держи язык за зубами.

– Агата Алексеевна, ну ведь вам он тоже небезразличен. Зачем вы так с ним? – исподлобья посмотрела на неё Ника.

– Чего? – её собеседницу словно током ударило. – Ты что-то сказала? Повтори!

– Говорю, что он вам небезразличен. Зачем вы так себя ведёте? – повторила она.

– С чего ты взяла, что он мне небезразличен? – Агата начинала багроветь на глазах. – Детка, ты вообще кто такая, чтобы делать такие выводы?

– Журналист, – гордо ответила девушка.

– Вот и снимай, как другие журналисты, – оборвала женщина. – Но в наши отношения не лезь! Не твоего ума это дело!

– А чьего ума это дело? – огрызнулась Калинкова, тоже невольно повысив голос. – Иван Митрофанович попросил вас с людьми уйти, потому что видел ситуацию и беспокоился за вас. А вы вместо того, чтобы это сделать, стали его унижать. Причём делали это публично, в присутствии полиции, прессы… Вы хотите, чтобы ваши отношения стали достоянием гласности всего Адмиральска?

Агату снова передёрнуло.

– Ты Ивану кто? Секретарь? Чего ты за него тельняшку рвёшь? Этот хрыч нашёл себе влюблённую дурочку, распустил свой павлиний хвост, а ты и рада стараться, аж слюни потекли!

– Да что ж у вас всё плоско так? – Никин голос начал дрожать. – Почему обязательно влюбилась? Вы считаете, что я не могу заступиться за человека просто потому, что он прав? Для этого мне надо обязательно влюбиться?

– Если бы он тебе не нравился, ты бы за него так не надрывалась, – злобно ухмылялась Агата.

– Да, мне нравятся его поступки! – парировала Калинкова. – Поступки, на которые способен далеко не каждый госслужащий, сидящий в этом здании! И я не могу смотреть, как вы с ним себя ведёте. Он ведь вас фактически спасает!

– Ну, тебя понять можно. Госслужащий, высокого ранга, в мэрии сидит. А вот ты его чем привлекла? Ни ума, ни внешности, ни фигуры. Только и того, что молодая… – презрительно фыркнула профсоюзница, смерив глазами журналистку. Она задержала взгляд на причёске Калинковой. – Никогда бы не подумала, что его на таких серо-буро-малиновых потянет.

– Куда круче ходить с калачом на голове! – огрызнулась Калинкова, намекая на аккуратно уложенные вокруг головы и заколотые шпильками волосы Агаты.

– Шавка ты мерзкая! – не в силах сдержаться, Агата схватил свою молодую оппонентку за грудки и прижала к старой заводской стене. – Распустил тебя Громов, ох, распустил. Придётся его просить, чтобы он тебя выкинул пинком под зад!

В этот момент мимо них на медленном ходу проехал автомобиль со спецномерами и остановился возле заводской проходной.

Агата Мичман отпустила Калинкову и сплюнула на землю, словно прикоснулась к чему-то омерзительному.

– Пошла вон! И чтобы я ноги твоей больше на заводе не видела! Хамка! – зелёные глаза профсоюзницы горели злостью.

Оставив свою оппонентку у заводской стены, она быстрым шагом направилась к проходной. У входа её ждал, демонстративно облокотившись на калитку, дэгэбист Егоров.

– А тебе чего? По мою душу приехал? – сердито бросила в его адрес Агата.

– Я не дьявол, чтобы за душами приезжать. Мне, дорогая Агата Алексеевна, достаточно ваших грешных тел, – вальяжно проговорил дэгэбист и широко улыбнулся. – И я хочу вам задать один важный вопрос. Как вышло, что сегодня эти триста тел чуть не устроили захват мэрии. Скажите честно, это вы их организовали?

– Что? – нахмурила брови Мичман. – Уже пытаетесь приписать мне организацию сегодняшней провокации под мэрией? Я к ней не имею никакого отношения.

– Но люди-то ваши! – дожимал дэгэбэшник. – И если на акцию они вышли без вашего ведома, значит, вы не можете контролировать своих людей. И тогда возникает второй вопрос: а стоит ли вам, в таком случае, держаться за кресло председателя профсоюза?

– А кто ты такой, чтобы за меня думать? – раздёрганная Агата взорвалась как пороховая бочка. – Ишь сколько вас умных выискалось. Повылазили со всех щелей. И каждый норовит ткнуть мне пальцем – мол, что-то я делаю неправильно. Вот только у меня забыли спросить, нуждаюсь ли я в ваших советах.

– И всё же разберитесь со своими людьми, чтобы подобных инцидентов не повторялось.

– Я разберусь. Ты даже не представляешь себе, как я разберусь, – негодовала судостроительница, нервно поглядывая на часы

– Агата Алексеевна, но ведь была же попытка захвата, – монотонно продолжал Егоров.

– Попытка захвата могла быть инициирована и твоей конторой. Я разберусь со своими, а ты, будь добр, со своими! – оборвала женщина и, оттолкнув Егорова от калитки, прошла через проходную.

По долгу службы Егоров был давно знаком с импульсивной Агатой и на некоторые её выпады в свой адрес закрывал глаза. Но от сегодняшней её дерзости он оторопел.


* * *


Тем временем Стешкин пригласил Громова в свой кабинет. На столе стоял жестяной поднос с якорями, а на нем чайник с чаем, который он заварил для Ники и Артура. К удивлению, чай ещё даже не успел остыть. Чиновник разлил содержимое по чашкам, одну протянул Громову, а вторую взял сам.

– Саш, тут такое дело, – начал он. – Только что говорил с Богданом Христофоровичем, это начальник службы охраны. Так вот. Он сказал, что никто из охраны, находившейся в этот момент в мэрии, в полицию не звонил. И это ещё не всё.

Стешкин подошёл к большому монитору и включил его. На экране появилось изображение площади Корабелов под мэрией. Дальше изобретатель стал нажимать цветные кнопки и вращать ручки. Громов только наблюдал, как ловко и быстро он это делает, переходя из режима камеры видеонаблюдения на канал охраны. Он начал отматывать время.

– Вот, – остановился Стешкин, и на мониторе появилось изображение двинувшей в сторону мэрии толпы. – Обрати внимание на время: семь четырнадцать. По словам Пастыко, на пульт полиции поступил сигнал в семь пятнадцать. Сейчас я переключу на другую камеру. Вот вид нашего фойе. Время – семь четырнадцать. А вот я говорю с Богданом Христофоровичем и выхожу к людям. Видишь, он никуда никому не звонит. А вот тот момент, когда двое заводчан решили попробовать качество моего советского пиджака наощупь. Вот Богдан и его ребята выбежали. Это было в семь восемнадцать. Если предположить, что в полицию действительно кто-то звонил, то это должно было произойти в семь четырнадцать. Причём этот человек должен был находится в непосредственной близости к митингующим и мгновенно среагировать после призыва к штурму.

– Меня больше удивляет другое, – размышлял Громов. – Всю вашу «встречу с рабочими» я писал на камеру, а у вас на мэрии висят замечательные часы, по которым весь город сверяет время. Так вот, камера запечатлела момент, когда они ринулись к зданию. На часах – семь четырнадцать. Оно совпадает с временем на ваших камерах. А публикация на сайте мэрии появилась в семь пятнадцать.

– Однако какая оперативность, ты не находишь? – И Стешкин, ловко управляясь с не совсем понятной Громову цветовой панелью, продолжал просмотр камер. – Вот, кабинет пресс-службы. По-прежнему опечатан. Перематываем время. Семь пятнадцать, семь четырнадцать, семь тринадцать – ни души. И вот вопрос: текст на сайте мэрии. Описано как что-то такое, что произошло сейчас. Но кабинет пресс-службы пуст!

– Дело не только в этом. Написание любого текста и постановка его на сайт требует время. Надо включить компьютер, написать пару абзацев, открыть браузер, сайт мэрии, скопировать туда текст, – размышлял Громов. – Даже если предположить, что сотрудник пресс-службы или любой другой сотрудник, имеющий доступ к администрированию сайта, был где-то рядом с ноутбуком, или же кто-то ему позвонил и публикация была сделана из другого места, то на сайте она могла появиться не ранее чем через 10-15 минут после самого события. Но уж никак не на следующую минуту. Я уже молчу о том, что тексты такого рода должны быть с кем-то согласованы. С мэром или с кем-то из его замов. Не думаю, что сотрудник пресс-службы взял бы на себя ответственность давать оценку происходящему под мэрией и призывать к чему-либо от имени городской власти. Если это, конечно, вообще не какая-нибудь диверсия.

– Похоже, текст был подготовлен заранее, – продолжал мысль Громова хозяин кабинета. – Возможно, даже выставлен специально таким образом, чтобы появиться на сайте ровно в 07:15. То есть, кто-то знал о готовящемся штурме и был заинтересован в том, чтобы эта публикация появилась именно в такой интерпретации. И этот кто-то – работник нашей мэрии.

Громов открыл смартфон и ещё раз пробежался глазами по тексту публикации.

– Слушай, а как ты оказался в здании? – он посмотрел на чиновника. – Тут не простое любопытство. Ты догадывался, что подобное может иметь место после нашей публикации о демонтаже оборудования первого цеха?

– Ну, там были ещё процессы, которые мне не понравились. Очень подозрительная активность Крючкова вчера вечером. Плюс они зачем-то с первого этажа всю ценную технику унесли. Я ведь не зря твоих у себя оставил. Калинкова, конечно, была не в состоянии куда-либо идти. Удар об люк оказался сильнее, чем я предполагал. Но даже если бы не её состояние, я бы нашёл предлог, чтобы задержать их здесь.

– Почему ж ты мне тогда не позвонил? – удивлялся Громов.

– Не было повода беспокоить тебя среди ночи. А утром твои ребята достаточно оперативно сработали, и к моменту, когда я только собирался набрать твой номер, ты уже был здесь. – Он сделал паузу. – Тот, кто спровоцировал заводчан на этот необдуманный шаг, изначально имел намерение их подставить. А подъехавшие автозаки ещё раз подтверждают серьёзность намерений провокатора.

– Расклады, везде расклады, – тяжело вздохнул Громов. – Но там, где появляешься ты, рушатся все расклады.

– Ну, недаром же я «дежурный по городу», – улыбнулся Стешкин.


* * *


«Странный разговор и вообще странная ситуация», – думала Калинкова по дороге в редакцию. В этот раз она даже не взяла кофе в своей любимой кафешке, а сразу поднялась на второй этаж. Анжела Байкова, Алексей Яров и Никита Железнов уже сидели за своими компьютерами.

– Ты что, провела ночь у этого чиновника? – спросил Яров.

– Очень остроумно! – перекривила его Анжела и внимательно посмотрела на подругу. – Как самочувствие, Ник, голова не болит?

Только сейчас Калинкова вспомнила, что когда уходила отсюда накануне вечером, жутко болела голова.

– Всё нормально, Анжелка, – улыбнулась Ника.

На её рабочем столе стоял стаканчик со вчерашним латте. Девушке хотелось пить. Она взяла картонный стакан, почти залпом выпила его содержимое и выкинула в мусорную корзину. Она быстро открыла новость, которую по телефону надиктовала Ярову, вычитала текст и начала доставлять фотографии.

– А Светка говорила, что сотрясение у тебя. Да какое же сотрясение – ни синяка уже нет, ни припухлости. Я ей ещё говорю, что зря она кипишует, – щебетала возле неё Байкова. – Да что ты эту ерунду холодную выпила, я сейчас тебе новый кофе сделаю.

– Ей уже приносили кофе в постель, – ехидничал Яров.

– Ну, вот что ты мелешь? – возмутилась Анжела.

– Да наблюдал я вчера за ней возле мэрии. Как она зашла в мэрию, я видел, а как выходила – не видел. – Алексею нравилось доставать коллег женского пола.

– Интересно, что это ты вчера возле мэрии забыл? – строго глянула на него Анжела.

– Он готовился к штурму, – вступил в разговор Никита.

От ехидной усмешки Алексея Ярова не осталось и следа. Он испуганно покосился на Железнова.

– Доказательства в студию! – парировал редактор ленты.

– Разослал письма с нашей публикацией заводчанам, активным пользователям соцсетей, и начал брать на понт, чтобы вышли под мэрию и вынесли чиновников вместе с креслами. Агате попросил ничего не сообщать, потому что она – женщина, а от женщин одни неприятности… – на ходу выдумывал Никита.

Сисадмин, конечно же, шутил. Однако он заметил, что Яров странно и подозрительно вжался в своё кресло.


* * *


После беседы со Стешкиным Громов направлялся за рулем своей машины в редакцию. Публикация на сайте мэрии не давала ему покоя. Кто же это мог быть? С какой целью этот текст был опубликован? И как бы написать об этом так, чтобы не навредить Стешкину?

Он припарковал машину рядом с кафе, зашел в здание бизнес-центра и поднялся на второй этаж, где находилась их редакция.

– Молодец, Ника, отлично смотрится, – похвалил Громов, глянув на монитор Калинковой, где как раз светилась публикация о собрании рабочих с хлёстким заголовком и яркой фотографией. – Теперь бы разобраться, что делать с этой публикацией на сайте мэрии. Как бы так вывернуть?..

– Александр Васильевич, этой публикации уже нет.

– Как нет? – удивился Громов.

– Она исчезла. Её убрали с сайта мэрии, – огорошила главреда Калинкова.

Громов подошёл к её компьютеру, обновил на нём сайт мэрии, и действительно – публикации о штурме, которая была вывешена с утра на сайте и происхождение которой они только что обсуждали со Стешкиным, уже не было.

И тут со своего места подал голос сисадмин Никита.

– Публикацию удалили, но я сделал скриншот, – он вывел на экран монитора картинку.

Громов увеличил изображение и ещё раз проверил время публикации – 07:15, спустя минуту после того, как прозвучали призывы к штурму.