Юный оппортунист

В самом начале каникул родители объявили Леше, что они купили ему  путевку на экскурсию в Ленинград. Правда, родители с ним поехать не могут. Работают. Леша поедет один. Но они в этом не видят ничего страшного. Он уже  достаточно взрослый для таких экскурсий. Восьмой класс закончил. Вымахал ростом с отца. А так как экскурсия в Ленинград организована профкомом завода, где работает Лешин отец, среди экскурсантов будет много людей, которых Леша знает. И они его знают. И коллеги отца проследят, чтобы у Леши не возникло проблем. И Леша, если что, может к ним обратиться за помощью. Например, поедет дядя Вася Торбеев с женой и дочкой.  Его-то уж Леша прекрасно знает.

Дядя Вася работал с отцом на одном заводе. Жил в соседнем доме. Он отцу был не то чтобы другом, скорее приятелем. И папа уже с ним поговорил насчет Леши. Так что, пора собираться в дорогу. Мама все необходимые вещи ему соберет. Достаточную, с их точки зрения, сумму выделят.

Леша видел, что мама все-таки сомневается, волнуется. И он в дни сборов своим бравым и спокойным видом старался сбить градус ее тревоги. Он-то не волнуется. Он вполне самостоятелен. Ему ли бояться путешествий.  Он, конечно, не ожидал от родителей ни подобной  щедрости, ни такой смелости: отправить его без родительского присмотра. Но Ленинград стоит того, чтобы потревожиться самую малость. А помощь Торбеевых  ему ни к чему. Сам справится прекрасно. Без дяди Васи, без тети Вали и уж тем более без их Танечки, которая и так забодала в школе. Она училась в его классе.

 Ну, мало ли девочек учатся с ним в одном классе. Но родители вдруг решили, что Леша должен с Таней дружить. Соседка, дочка папиного приятеля.  С какой стати ему дружить с этим  скуластым бульдогом? Ее так в классе все называют.  Слава богу, бульдог на него не кидался.  Короче,  поездка в Ленинград – прекрасно.  Соседство  Торбеевых - плохо. Но Ленинград перекрывает возможные неудобства.


К поезду папа пришел вместе с Лешей. Но подвел его вовсе не к Торбеевым, а к  мужчине, которого Леша не знал.
- Ну, Иваныч, знакомься. Вручаю тебе моего сына.
- Не дрефь Лев Николаевич. Все будет путем, - Иваныч поднес ладонь к виску , словно отдавая честь.

Иваныч начал квасить, едва поезд тронулся. И через пару часов напрочь забыл о своем подопечном. И от этого Леше даже стало легче. Он был сам себе голова. Никто не стоял над головой. Никто не выговаривал ему за какие-то мелочи.  Экскурсанты занимали около  половины плацкартного вагона. За время в пути он перезнакомился с  ровесниками. Их оказалось  немало. Большинство  ехало с родителями, как Таня Торбеева. Или с одним из родителей. И только Леша был в гордом и ласкавшем самолюбие одиночестве.

 Его самостоятельность особенно проявлялась на остановках, когда пассажиры выходили на платформы из вагонов размять косточки. Старшеклассники, уже держалась отдельной стайкой. Но родители все равно за ними старались приглядывать. И заставляли держаться рядом с вагоном.  Ведь детям и от поезда отстать немудрено. Только за Лешей никто не следил из окон вагонов.  Все же он изредка ловил на себе бдительный взгляд тети Вали Торбеевой. Впрочем,  может быть, она следит за своей Таней?

А он мог легко уйти в отрыв. Подняться  с платформы, на эстакаду, спуститься к  вокзалу, выйти на привокзальную площадь. И вовсе не затем, чтобы тетя Валя волновалась. А потому, хотя бы, чтобы потом при случае заявить: Да был  я в этом городе. Ничего особенного.   Случай явить себя  может представиться почти сразу, как только пойдут в школу. Жаль только, что и Таня Торбеева едет.  От этого немного блекнет ореол путешественника. 

Привокзальная площадь была границей его самостоятельности. Привокзальная площадь, манящие ворота незнакомого города. За этими вратами живет незнакомый город. Ворота города, правда, все как под копирку. Люди, чемоданы, машины,  пирожки и газировка, милиция и грузчики, расписание, объявления об отправлении поездов. Но проникать в город глубже опасно. Поезд ждать не станет.

Даже перед таким нехитрым занятием, как выбор пирожков на привокзальных лотках, тетя Валя Торбеева умудрялась подпортить ему ощущение самостоятельности. Обязательно влезет с  наставлениями:  не стоит, де, покупать  пирожки с мясом. Лучше с картошкой. Мясом не ровен час травануться. И она рисовала ужасную картину, чем может обернуться  даже легкое отравление в поезде. До туалета дай бог домчаться. А вдруг там занято? Леша кривил ироническую ухмылку, но соглашаясь мысленно с тетей Валей,  покупал пирожки с картошкой.

Не потому что послушно слушал ее, а потому что так он решил. Все-таки, пирожки выбирал лично он. Сам себе. Великое ли дело купить пирожок. Что он не покупал пирожки дома? Но тут по пути в   Ленинград, совсем другое дело. Тут ты король. Хочешь – покупаешь, не хочешь – не покупаешь.  Самостоятельность – великое чувство. Тот же  дядя Вася Торбеев все время в поезде повторяет:
-  Валя, позволь мне быть самостоятельным, делать, как я считаю нужным.
А она говорит.
 - Вот приедем в Ленинград – хоть на голове стой.
А вот ему, Леше так никто не скажет. Он может хоть сейчас, в поезде, стоять на голове. И никто ничего не скажет. 

Но что поезд? Впереди Ленинград. Там самостоятельность забьет ключом. Там не грех и на голове стоять. Говорят, там  сейчас белые ночи. Можно гулять сколько влезет. А поезд - только увертюра. В поезде не сильно разгуляешься.
.
 
 Он опасался, что Таня Торбеева станет как-то выделять его, давая понять, что она с Лешей знакома еще по городу. Напрасно боялся. Он  быстро приметил, что Таня выделила Юрку. Он действительно, выделялся, закончил десятый, был выше,  да и сильнее всех  в их компании. И хоть он ехал с матерью, смотрелся более самостоятельным, потому что  открыто бравировал своим наплевательским отношением к высшему образованию.  Говорил, что институт – пустая трата времени. Вон  его отец токарь, а получает больше инженера. И он тоже  не собирается поступать в институт. Пойдет на завод. А оттуда в армию. К армии он готов может подтянуться двадцать раз. А армия – школа жизни.

Юрка, как взрослый, то и дело ходил курить в тамбур. И другие мальчишки выходили в тамбур. Но мамы их строго предупреждали, чтобы не курили. А Лешу  строго предупреждать было некому. Некоторые мальчишки покуривали. И потом их обнюхивали и ругали.  А они оправдывались тем, что тамбур прокурен. А Лешу и обнюхивать было некому. И оправдываться было не перед кем. Дабы избежать конфликтов стали собираться в тамбуре соседнего вагона. Эти конспираторы,  наконец, надоели проводнице соседнего вагона. И она  не просто поперла всю компанию из своего тамбура, а не поленилась прийти к ним в вагон и отчитать родителей. Родители в свою очередь отыгрались на своих отпрысках. Леша  снова оставался вне досягаемости разящей десницы.

С Юркой у Леши произошла небольшая стычка. Юрка предложил Леше провернуть комбинацию.  На станциях продают дешевый крепляк. Им не продадут. Но Иваныч для их компании согласен купить. Пить уже подписались, Слава и Витя. И конечно Юрка. И Леша, если он вложит деньги. В деньгах-то и  проблема. Родители пацанам денег не дают. А у Леши деньги  при себе. Он может ссудить нужную сумму Иванычу. Тот и купит. А ребята потом, когда приедут обратно, вернут ему. И тут Леша проявил самостоятельность. Сказал, что на вино денег не даст.  Крепляк, как выразился Юра,  Леше  иногда  в праздники случалось пробовать. Крепляк ему не нравился. Невкусный. А как говорил папа  вино нужно пить для вкуса. Так что, крепляк Лешу не вдохновлял.  Но он отказал в деньгах по другой причине. Ему надоело  Юркино дешевое верховенство.   А Юрка в ответ заявил, что  в таком случае все узнают, какой Леша жмот. И чтобы он не выходил в тамбур. А то не ровен час фонарь схлопочет. Леша усмехнулся. Неизвестно еще, кто схлопочет. И для такой ухмылки имелись основания. Как-то, когда Юрка достал всех своей  готовностью  к армии, Леша предложил ему.

- Ну, подтянись.
- Где я тебе подтянусь? Турника то нет.
- Тогда, отожмись от пола. Давай на спор, кто больше.

 Леша в отжиманиях обошел Юрку. Он хитрил. Папа приучил его к ежедневным отжиманиям. Но Юрка этого не знал.  И теперь со своими  рассказами о подтягиваниях и угрозами начет тамбура мог заткнуться.  Во время  отжиманий на спор присутствовали  только  мальчики. Но конечно, девочки узнали об этих соревнованиях.
 

  Можно уверять, что это не так, но девочки были именно тем магнитом, который вытягивал в тамбур. Самое странное, что в тамбур девочки выходили самыми последними. Поезд  был еще далеко от Ленинграда, а уже сложился своеобразный ритуал. Сначала в тамбур выходили мальчики. Первым Юрка – покурить. Потом другой.  Третий. Четвертый. Девочки  выходили позже.  Уже откурились. Тамбур успевал очиститься от табачного дыма. Девочки  держали  себя скромно. И никто из них в тамбуре даже не помышлял притронуться к куреву. Хотя Юрка предлагал.

Девочки были в  меньшинстве. И для Леши  в еще большем меньшинстве. Потому что Таню Торбееву он исключал из списка девочек.

 В соседнем отсеке ехала  пожилая женщина. Она как-то зазвала Лешу на бутерброды. Раз мальчик едет один, он, естественно, голодный. Женщина ехала с  внучкой, Лешиной  ровесницей.  Ира,  ее внучка,  была тихой, спокойной и, можно сказать, симпатичной девочкой. Ее бабушка похвасталась, что с  Лешиным отцом  полжизни проработала.
- Это хорошо, что полжизни? – спросил Леша.
- Что ты имеешь в виду?  - не поняла его Ирина бабушка.
- Ну….  когда мама говорит папе, что она с ним полжизни провела, это значит, что она на папу злится.
- Это совсем другое дело, - усмехнулась Ирина бабушка, - Твоя мама совсем иначе полжизни провела. А я провела хорошо. Я  знаю твоего отца, когда он еще молодым пришел к нам на завод. И он показал себя хорошим специалистом и очень  порядочным  человеком.
- А это тоже хорошо? – снова спросил Леша.
- А разве плохо быть  специалистом и порядочным человеком?
- А мама говорит папе: кому от этого хорошо, только не тебе
 Леша так у Сашки Гусева научился.  Вывернуть каждое  сказанное предложение собеседника наизнанку и  задать  такой вопрос, на который не сразу и ответишь. И так можно выглядеть умным. Ирина бабушка внимательно посмотрела на Лешу.
- Это хорошо, - сказала она, - Если вокруг порядочные люди, всем хорошо.


 В Ленинграде их разместили в рабочем общежитии.  По шесть человек в комнате. Мужские комнаты, женские комнаты.  Мужской туалет в одном конце коридора, женский – в противоположном.
- Как концлагерь, - недовольно буркнул Торбеев, - Там тоже семьи разлучались.

 График экскурсий был напряженным. Завтрак в столовой дома культуры имени Кирова. Это недалеко от общежития, где они жили. Там же у площади  их ждет экскурсионный автобус. И понеслись. Первый день по Ленинским местам. Разлив, Смольный, Финляндский вокзал, особняк Кшесинской. Второй день тоже с утра до вечера  Ленинские места. Ленин в городе много следов оставил. Вечером измученные, они вернулись в свое общежитие.

- Так с Ленинскими  местами и Эрмитажа не увидишь, - недовольно произнес Торбеев.
- А что это Эрмитаж? – спросил Леша
- Ты чего? С Луны свалился? Моя Танюха про Эрмитаж все знает. Эрмитаж это такой огромный музей. Бывший царский дворец. За день не осмотришь. Лучше его смотреть, чем конспиративные квартиры. Вообще-то тут принудиловки не должно быть. Что хочу то и смотрю.

На  следующее утро, отзавтракав, экскурсанты потихоньку подтягивались к  своему автобусу, где их ждала та же полная женщина-экскурсовод,  что  позавчера, и вчера.

- А сегодня куда поедем? – спросил Леша, подходя к автобусу.
- По ленинским местам,  - бросила она, не глядя на спрашивающего.
- Ну, тогда я не поеду, - сказал Леша.
- Что значит, не поеду?
- Сколько можно по Ленинским местам? Уже два дня ездили.
- Ишь, ты нашелся тут счетовод, - вспыхнула женщина-экскурсовод,- Сколько нужно, столько и будешь ездить.  Мал еще, условия ставить.
- Я что хочу, то и смотрю, - возразил Леша.
- Еще чего?!  Ишь, ты, он что хочет, то и смотрит. Комсомолец ленинские места смотреть обязан.
- Так и Эрмитаж не посмотришь, - возразил Леша,  - Лучше его несколько дней посмотреть, чем конспиративные квартиры.
- Кто тебя спрашивать будет, провокатор? Гайдар в твои годы полком командовал. Пионеры герои под танки бросались. А ну марш в автобус.

И такой у нее тон, и такие строгие глаза, словно это не экскурсовод, а завуч Вера Михайловна. И те же примеры про Гайдара и пионеров героев. Леша не двинулся. Заклинило. Это надругательство над его чувством свободы.  Если бы экскурсовод сказала по-хорошему, он бы повиновался. А когда тебя прилюдно тычут мордой в грязь, -  извините. Но, не решаясь отречься окончательно, Леша  стоял у двери автобуса, Экскурсовод поднялась на ступеньку.
- Чей это мальчик? – строго спросила она тех, кто уже сидел внутри.  Наверняка, сидевшие ближе к выходу, слышали разговор. Но никто ей  не ответил.
- Где твои родители? – бросила она на  Лешу пламенный взор. Леша только усмехнулся  гордой усмешкой свободного человека, и  так неопределенно махнул рукой, что оставалось гадать, то ли его родители еще не сели в автобус, то ли его отправили одного, то ли он сирота. От этого взмаха руки, как от волшебного мановения экскурсовод превратилась в фурию
– Где его родители? – крикнула она так, что водитель, еще куривший около своей двери вытянув шею, заглянул в окно кабины.
 
Леша боялся, что отзовется Торбеев. Но никого из Торбеевых в автобусе не было. Тяжелое  молчание стало ответом экскурсоводу. Наконец кто-то сказал.
- Он поехал сам.
- Как это сам?
- Без родителей.
- Как это может ребенок ехать без родителей?  Или родителям все равно? Вот что из него получается, когда он едет один.
- И Ленинские места не помогают,-  пошутил кто-то в автобусе.
- Тут уже поздно.  Тут только места не столь отдаленные помогут. Ладно.   Ничего. Я выясню, в какой ты там школе учишься. И напишу в школу, какого они ученика вырастили. И тут же тебя из комсомола исключат.
- Это положительный  мальчик, я его хорошо знаю, - Леша вдруг  услышал голос Ириной бабушки.
- Ну, если вы его хорошо знаете, так скажите ему, чтобы он поднимался, - предложила экскурсовод.
-  Леша, заходи, садись. Я очень  люблю Эрмитаж. Мы с тобой потом сами сходим в Эрмитаж, 

Ирина бабушка старалась унять конфликт. Но Леша не соблазнился перспективой  бродить по музею с женщиной преклонных лет.  Другое дело с ее внучкой. Леша поднялся в автобус. И тут увидел глаза и улыбку ее внучки. Нужно сказать, очень привлекательные глаза и очень приятная улыбка. И эта улыбка говорила Леше, что экскурсовод  своей гневной речью только развеселила девушку.  Леша отчетливо видел, что девушка была на его стороне. Ее глаза светились азартным интересом. Кто кого? Сможет ли  экскурсовод одолеть Лешу, независимого и несгибаемого?  И она ставила на Лешу.  Прочитав  этот взгляд , Леша вышел на свежий воздух.

- Ты куда? – крикнула экскурсовод.
 Но юный провокатор уже удалялся  от автобуса.

Этот день стал днем его первого знакомства с Эрмитажем. В залах Эрмитажа он встретил всех Торбеевых.
- Давай с нами, - предложил дядя Вася.

И Леша не отказался. После поединка в автобусе его обрадовала неожиданная встреча с земляками.  Тетя Валя, оказалось, бывала тут не раз и  так много знала о музее, что и экскурсовод не нужен. И Таня, хотя выросла только на репродукциях, по ним  помнила некоторые картины. 

Музеи нужны не только для того, чтобы насладиться созерцанием произведений искусства. Прогулки по музеям полезны. Осознаешь, как огромен мир искусства. Тем более, прогулки по музеям со знающими людьми полезны вдвойне. Осознаешь всю пропасть собственного невежества. Леша по мере продвижения по залам, понимал все больше, как хорошо, что он осознал  пропасть своего невежества вовремя.  Вот папу  считают интеллигентным человеком, а он ничего ему не рассказывал про Эрмитаж, как дядя Вася Таньке. Придется учиться самому. И не зазорно послушать ту же тетю Валю. Конечно, одного дня достаточно только чтобы осознать свое невежество. И чтобы насладиться картинами. Тут даже на  кусочек музея, нужна как минимум неделя.


 -  Ну, ты и наделал шуму, - сказал Игорь Петрович, Лешин сосед по комнате, - Нашу мадам чуть удар не хватил.
 А что такого? – удивился Леша.
- А то ты не видел. Зачем так? Тихо  бы слинял. А теперь  она на тебя зуб заимела. Тридцать раз тебя поминала. Знаешь, как называла?  Юным оппортунистом.
- Зато я был в Эрмитаже, - сказал Леша.
- А мы – в музее Суворова.
- Ну и какие планы  на завтра? – вмешался Торбеев.
- На завтра Пушкин.

 Леша понял, что и завтра ему топать в Эрмитаж. Пушкиным ему уже в школе плешь проели. Торбеев заметил, что Леша сник.
-  Туда стоит поехать, - сказал он, - Это город. Там  был пушкинский лицей. Поэтому и город Пушкиным называется. А еще там Екатерининский дворец. Это стоит посмотреть.



- А-а, юный оппортунист явился, - усмехнулась экскурсовод,- Ну, проходи, садись.

В Пушкине после экскурсии по дворцу им выделили пару часов на прогулки по парку. Сбор на отъезд у дворцовых ворот.  Все разбрелись.  На озере был прокат лодок. Может быть, Леша и не полез бы в лодку. Но  Ира и ее  бабушка случайно оказались рядом. И Леша предложил покатать их по озеру. Бабушка отказалась. А Ира села.

Когда молодой человек катает девушку по озеру, да еще в таком  романтическом  месте, где Пушкину стала являться, ну уж как не заглянуть девушке в глаза?  Ну, уж, конечно, глаза у девушки, сидящей в лодке, будут красивей, чем глаза у  той же девушки в трамвае. И действительно  глаза у нее сегодня необычные. В них, словно, переливаясь,  поблескивает  отражение озера.  Но вместе с тем он замечает в них вопрос.
- Ну как Эрмитаж?
- Очень здорово!- Леша решил, что тут лучше всего ответить коротко. Ему действительно понравилось. А про Торбеевых и собственное  невежество Ире знать неинтересно.
- Жаль, я  не пошла, - она помолчала, словно взвешивала, стоило ли вчера уйти из автобуса и поехать в Эрмитаж, - Но я так не могу.
- Как так?
- Решительно и бесповоротно. Я не могу, я с бабушкой.
- Так твоя бабушка Эрмитаж хвалила.
- Хвалила. Она говорит, что Эрмитаж всех музеев стоит. Но она не хочет отрываться от группы.
- Хочешь? Давай завтра оторвемся. Поедем в Эрмитаж. Там можно целый день ходить.
- Бабушка, наверное, не пойдет. И она не может долго ходить. У нее ноги болят
- Разве обязательно с бабушкой? Ты что, привязана? Она тебя, что, отпустить не может. Или ты боишься? Я-то доехал туда, и обратно. Не заблудился. А вдвоем мы тем более, не заблудимся.
- Ты прямо как на свидание  приглашаешь.
- А почему бы и не на свидание, - сказал Леша,  и добавил, -  И вообще, сейчас белые ночи.
 Он твердо посмотрел на нее  глазами взрослого самостоятельного человека, которому ничего не стоит пригласить девушку на свидание. Она улыбнулась.
- Ну ладно, я спрошу у бабушки.