По страницам книги. И. Вазов. Под игом

                Время действия романа: май 1875 г.- май 1876 г.
                Время написания: 1888-1889 г.г.

Другие версии:

Л.Каравелов. Болгары старого времени.
И.Вазов. Наша родня. Отверженные.

На этом занятии мы после долгого перерыва обращаемся к истории южнославянских балканских стран и говорим о важнейшем произведении литературы, посвящённом периоду борьбы народов Балкан за освобождение от османского ига.
Роман классика болгарской литературы Ивана Вазова, поэта и прозаика,  которого считают в национальной культуре Болгарии аналогом Толстого и Чехова, - "Под игом"("Под игото") остаётся самым читаемым литературным произведением в этой стране. Он занял первое место в опросе среди болгар в 2009 году среди самых читаемых книг всей мировой литературы.
В чём причина популярности романа? Давайте поговорим об этом с учениками.

  Роман "Под игом" писался в непростых для автора условиях - после переворота 1886 года, когда у власти в Болгарии оказался представитель Саксен-Кобургской династии Фердинанд I, многие представители оппозиции, к которой принадлежал Вазов, временно покинули страну.
Все блекнет наше поколенье,
Так холод всех сковал сейчас;
Ни теплый луч, ни вдохновенье
Не озаряют нас.
(перевод А. Кудрейко)
Так писал тогда Вазов.
Вазов несколько лет прожил в Одессе, где и было написано самое крупное его произведение, и в то же время лишь первый его роман. Тоска по родине, воспоминания об участии в молодости в освободительном движении как лучшем времени определили выбор его темы. От времени действия автора отделяло всего 13-14 лет.
В 1894 г. роман был полностью издан сначала в Англии, и лишь затем увидел свет на родине. В России роман впервые был напечатан очень быстро - в 1896 г. в журнале "Мир Божий"(том же, что и "Овод"!).
 
  Документальной основой для романа послужил писателю автобиографический очерк "Минувшее".
  Основное место действия - маленький прибалканский город под вымышленным названием Бяла-Черква - фактически списан с родного города Вазова Сопот. Также действие временами переносится в ближайшие города - Клисуру, Копривштицу, Карлово и селения, прекрасно знакомые автору. Книгу даже называют "энциклопедией болгарской жизни" второй половины  XIX века.
 «Долго, с любовью, работал я в Одессе над этой книгой. Дорогими воспоминаниями, пробужденными в моей душе, она держала меня в постоянной связи с покинутым отечеством, была единственной мне утехой в моей скитальческой жизни. Я прочел некоторые главы моим соотечественникам – эмигрантам, жившим в Одессе. Один из них, мой земляк, офицер Ат. Иванов дополнил мои воспоминания о Сопоте своими. Я воспользовался ими при описании представления «Геновевы»..."- писал впоследствии Вазов.
  Время действия романа - канун достижения Болгарией независимости от османского ига. Пока страна живёт ещё "под игом",  но буквально всё общество проникнуто идеей освобождения. Постоянно происходят выступления повстанцев, пытающихся приблизить час независимости, но у них трагически неравные силы с карателями. При этом многие болгары ждут помощи от России, и власти пугаются этой перспективы.
Главный герой - Иван Кралич (или Бойчо Огнянов - под этим именем он скрывается от преследующих его властей)имеет, как признают болгарские историки и литературоведы, по крайней мере трёх прототипов. Один из них - Тодор Каблешков. Часто называют и широко известного Васила Левского, правда, погибшего до времени действия романа. Наконец, некоторые черты героя можно считать присущими самому Вазову...
Друг и соратник Огнянова доктор Соколов списан с реального Соколова, с которым был знаком автор.
Ряд персонажей - Хаджи Смион, Мичо Бейзаде, господин Фратю, поп Ставре и Мунчо - уже были выведены в повести «Наша родня», написанной в 1884 году. Они имеют прототипами земляков Вазова. А чорбаджи Марко Иванов, ранее знавший Кралича, - портрет отца писателя, погибшего в 1877 году, уже после начала рууско-турецкой войны, во время погрома Сопота башибузуками.
Произведение имеет замкнутую композицию - начало относится к Стара-Загорскому восстанию, неудача которого заставила скрываться от репрессий ряд персонажей, а финал - Апрельское восстание, также трагически неудачное. Герои также постоянно обсуждают Герцеговинское восстание 1875–1876 г.г. Балканы полыхают, чаша терпения векового ига переполнилась. Кралич под псевдонимом попадает в родную Болгарию, бежав из далёкой тюрьмы в Диярбакыре(Курдистан) через Армению и далее проехав по территории Российской империи и морем - из Одессы в Варну. Теперь он должен подготавливать восстание в городке, куда прибыл. Его фамилия напоминает о Марко-королевиче из народного эпоса, и придаёт скрытому деятелю национального движения, из тех, кого в Болгарии называли апостолами, оттенок героики. Из своих 28 лет он пробыл в заключении восемь. Судя по розыскному объявлению в газете, он был участником волнений 1868 года. И то, что он знает способ промывки ран «со времен Хаджи Димитра», показывает, что Кралич-Огнянов мог быть одним из юных сподвижников легендарного вожака, которого прославил Х. Ботев в знаменитой балладе «Хаджи Димитр». Тогда чета - отряд под его руководством переправилась через Дунай из Румынии с целью поднять вооружённое восстание в болгарских землях. Почти все сподвижники и сам воевода погибли в боях в районе горы Бузлуджа.
Жив еще, жив он. Там, на Балканах,
лежит и стонет в крови горючей
юнак отважный в глубоких ранах,
в расцвете силы юнак могучий...
Кто в грозной битве пал за свободу,
тот не погибнет: по нем рыдают
земля и небо, зверь и природа,
и люди песни о нем слагают…
 (Перевод А.Суркова)
Вспомним, что Христо Ботев также погиб в 1876 году,  оказавшись среди эмигрантов, переправившихся через Дунай навстречу повстанцам.

Уже появление героя в городке Бяла-Черква нарушает сонное спокойствие. На мельнице Бойчо убивает двух турецких головорезов, спасая мельника Стояна и его юную дочь Марийку. Он остался неузнанным. В монастыре отец Викентий, прятавший в той же келье Левского, укрывает его.
Под именем Бойчо Огнянова Кралич устраивается работать в монастырскую школу. И сразу же приобретает дружбу доктора Соколова, которого берётся защищать от обвинения в революционной пропаганде, готовый вновь отбывать заключение вместо него, и расположение горожан. "Весь городок видел в нём желанного гостя".

В городке начинает работать фотографом некий чех Бырзобегунек. На самом деле это -  товарищ Кралича по повстанческому отряду Добри Муратлийский, бежавший из Стара-Загоры. Вспомним:  фотография в это время, тем более для таких краёв - ещё нечто необычное, почти волшебное. "Немца" зовут ещё "четырёхглазый" за синие очки, жители городка без конца у него фотографируются. "Поскольку ему не хватало каких-то кислот для проявления негативов, они получались у него такими расплывчатыми и тёмными,  будто с карточек смотрели какие-то негры..."

В городке нет бурных политических страстей, но тихая жизнь расцветает, когда люди собираются обсудить последние новости и потолковать обо всём на свете. Они устраивают свои пикники прямо у монастыря - на видном месте.
- Читал газету, доктор? Как восстание в Герцеговине?
- Тяжело читать, дядюшка Марко. Героический народ творит чудеса, но что он может сделать против такой силы?
- И всего-то их, герцеговинцев, горсточка, но как долго держались! Нам такое не по плечу, - проговорил Марко.
- Да разве мы пытались?  - возразил доктор. - Нас раз в пять больше, чем герцеговинцев, но мы ещё не знаем своих сил.
Споры продолжаются и в кофейне Ганко. Мичо Бейзаде не сомневается в помощи России:«Мы бросимся вперед, — а дед Иван с палицей в руках пойдет за нами... до самой святой Софии!» Провозглашаются патриотические тосты. «...Сентиментальные любовные песни везде были вытеснены патриотическими. Люди прямо диву давались, слыша, как девушки поют на посиделках: Ах, мама, милая мама! Не плачь, не кручинься, мама, Что сделался я гайдуком, Гайдуком, мама, повстанцем».

С большой любовью описана природа Болгарии, её народные традиции, уклад жизни людей, сберегавших свои национальные святыни в самые чёрные времена. Не случайно много места уделено школе. Именно лишь в церкви и школе болгары, как и сербы, греки, македонцы, много лет могли беспрепятственно говорить на родном языке, изучать свою культуру. Поэтому учитель - особая фигура хранителя самосознания людей. Учительницей устраивается работать героиня - Рада Госпожина. Рада - сирота, воспитанница монахини Ровоамы. В Сопоте показывают "Радину школу" и называют молодую женщину, послужившую прототипом - Марию Болгарову, учительницу и монастырскую воспитанницу в Сопоте, в которую был влюблён Каблешков.  Есть и другая молодая женщина-учительница, вдохновившая Вазова на образ девушки.
Вот как идёт экзамен в школе для девочек, где вопросы задаёт Огнянов, как уважаемый человек:
"Третьей девочке Огнянов задал такой вопрос:
– Райна, ну;ка скажи мне, при каком болгарском царе болгары крестились и стали христианами?
И он ласково, по;дружески заглянул в детские заплаканные глазенки, доверчиво смотревшие на него.
Девочка немного подумала, беззвучно пошевелила губами и выкрикнула чистым, тонким голоском, звонким, как голос жаворонка, поющего по утрам в небе:
– Болгар крестил болгарский царь Борис!
– Очень хорошо, молодец, Райна… Теперь скажи мне: кто составил болгарскую азбуку?
Этот вопрос озадачил девочку. Стараясь вспомнить, что нужно ответить, она молча мигала глазками; раскрыла было рот, но так и не решилась произнести ни слова.
Огнянов ей помог:
– Наши буквы, Райна, кто первый их написал?
Глаза у девочки засияли. Райна подняла голую до локтя ручонку и молча показала на Кирилла и Мефодия, которые благосклонно смотрели на нее с иконы.
– Так, так, милая, святые Кирилл и Мефодий, – послышались голоса из передних рядов.
– Умница, Райна! Святые Кирилл и Мефодий да помогут тебе стать царицей, – пробормотал растроганный поп Ставри.
– Отлично, Райна, можешь идти, – ласково проговорил Огнянов.
Сияющая Райна с видом победительницы побежала к матери. Мать обняла ее, прижала к груди и со слезами на глазах осыпала поцелуями.
Огнянов повернулся к главному учителю и возвратил ему учебник.
– Вызовите и нашу Сыбку, сударь, – попросил Огнянова чорбаджи Мичо.
Живая белокурая девочка уже стояла перед Огняновым и кротко смотрела ему в глаза. Немного подумав, он спросил:
– Сыбка, скажи мне, какой царь освободил болгар от греческого рабства?
– От турецкого рабства болгар освободил… – начала было девочка, обмолвившись, но чорбаджи Мичо перебил ее:
– Постой, Сыбка! Ты скажи, родная, какой царь освободил болгар от греческого рабства, а от турецкого ига найдется кому их освободить…
– Что богу угодно, тому и быть, – изрек поп Ставри. Незамысловатый намек чорбаджи Мичо вызвал улыбку сочувствия на лицах большинства присутствующих. Послышался шепот, приглушенный смех. Сыбка звонко крикнула:
– От греческого рабства болгар избавил царь Асен, а от турецкого рабства их избавит русский царь Александр!"
Вот такое ожидание будущих событий и помощи России - оно охватило и детей...

  "Огнянов преподавал и в женской школе, а значит, ежедневно виделся с Радой". Они полюбили друг друга."Это бедное сердце, стосковавшееся по ласке и сочувствию,  воспылало к Огнянову горячей, чистой и беспредельной любовью". Но Огнянов не хочет, чтобы девушка испытывала с ним все тяготы его жизни. Он рассказал Раде о себе. Но она ещё крепче привязывается к нему.

  Повествование наполнено музыкой - часто поют песни, написанные в те годы и воспринимавшиеся как гимны свободы - «Захотел гордый Никифор»,  «Ах, мама, милая мама!» (что интересно - на стихи молодого Вазова), «Бой наступает, сердца наши бьются», «Пылай, пылай, душа, любовью огневою»(«Где ты, верная народная любовь»)... Эти песни, записанные в болгарском Интернете, можно послушать и на нашем занятии. Зажгут кого угодно!
Особенно последняя, которую дружно вдруг запели актёры и зрители после триумфа самодеятельного спектакля по пьесе «Многострадальная Женевьева» немецкого писателя Фридриха Геббеля. Тут даже наместник-бей был в полном восторге от её звучания(слов он не понимал)...
"Песню запел один человек, ее подхватили три-четыре актера, потом вся труппа, а за нею начали подпевать и зрители. Патриотический энтузиазм внезапно овладел всеми. Мужественная мелодия этой песни возникла как невидимая волна, выросла, залила весь зал, разлилась по двору и ушла в ночь… Звеня в воздухе, песня зажигала сердца и опьяняла головы. Ее торжественные звуки затронули в людях какие;то новые струны. Пели все, кто знал слова, – и мужчины и женщины; сцена слилась с зрительным залом, души объединились в общем порыве, и песня поднималась к небу, как молитва…"
Само это представление можно подробно изложить - это опять о том, как отдыхали и чем увлекались люди в XIX веке. Здесь, конечно, это - провинция, где театр был внове и воспринимался очень непосредственно. На занавесе  «лира получилась похожей на вилы, которыми ворошат сено». На сцену собрали лучшую мебель со всего города, повесили люстру из церкви. Среди реквизита даже «длинный кинжал, припрятанный до будущего восстания». Цыганский оркестр играет хорошо известную на Балканах музыку Австро-Венгрии.(Именно с лёгкой руки таких музыкантов песня "Шуми Марица" Николы Живкова, воспетая в одном из рассказов Вазова,  в 1877 г. стала петься в Болгарии на мелодию силезской песни, и в таком виде стала первым гимном независимой Болгарии).
"Наконец настала торжественная минута. Исполнение австрийского гимна оборвалось, и занавес поднялся с громким шумом. Первым показался на сцене граф. Зал так и замер, – казалось, будто в нем нет ни души. Граф начал говорить, а тетка Гинка, сидя за своей партой, суфлировала ему. Когда же граф пропускал или изменял хоть слово, она кричала:
– Не так!
Протрубил рог, и вошли посланцы Карла Великого звать графа на войну с маврами. Граф простился с Геновевой, упавшей без чувств, и уехал. Придя в себя, графиня увидела, что графа нет, и заплакала. Ее плач вызвал в публике взрыв смеха. Тетка Гинка опять закричала:
– Да ну, плачь же, плачь! Или плакать не умеешь? Графиня заревела во весь голос, и зал отозвался на это раскатистым хохотом. Громче всех смеялась тетка Гинка, крича:
– Вот бы мне на сцену! Уж я бы заплакала – лучше некуда!
Хаджи Смион объяснил публике, что плач – это целое искусство, и в Румынии даже нанимают женщин оплакивать покойников. Кто;то зашипел на него, чтобы он замолчал, а он, в свою очередь, зашипел на тех, кто слушал его объяснения. Но с появлением Голоса наступил перелом. Голос стал искушать целомудренную Геновеву, а та ответила ему презрением и позвала слугу Драко, чтобы послать его с письмом к графу. Вошел Драко, и его цилиндр возбудил общий смех; Драко смутился. Тетка Ринка крикнула:
– Драко, сними Алафрангову кастрюлю! Валяй без шапки! Драко сиял цилиндр. Новый взрыв хохота в публике…"
  После этого спектакля Огнянов, сыгравший главного героя, получает прозвище Граф.

  Кириак Стефчов, будущий зять чорбаджи(старосты) Юрдана Диамандиева, наиболее определённо подозревает, кто такой Огнянов. Он следит за ним, строит против него козни и находит "компромат". Через полгода раскопали могилу убитых разбойников-турок. Онбаши припомнил, что на Огнянова бросалась собака одного из убитых. А Стефчов подговорил певчего, неудачно ухаживашего за Радой, подложить Огнянову газету с сообщением о побеге Кралича, и учитель смутился. Так Бойчо разоблачили,  но он скрылся, переодетый, в метель, успев попрощаться с Радой.
  Его нельзя ни поймать, ни узнать, говорят о нем турки, то он учитель, то поп, то крестьянин. Огнянов скрывается в горном крае. А в Бялу-Черкву вскоре приезжает готовить восстание Каблешков, уже показанный случайно попавшим на спектакль.
  После разоблачения Огнянова Раду выгоняют из школы, Хаджи Ровоама выставляет её и из монастыря.
 Мельник Стоян, разговаривая с Огняновым, так характеризует его: «Ты — народный человек, и за таких людей я душу отдам».
Вопрос: Что давало "апостолам" такую поддержку в простом народе?
  Бойчо проникает благодаря знакомым, для которых он - Граф, в деревни в районе Троянского перевала. Там возникает ещё один персонаж - крестьянин-богатырь Иван Боримечка ("поборовший медведя"). "Трудно было придумать более подходящее имя для этого большеголового, неотёсанного, полудикого великана...Этот парень был способен на самопожертвование".
  Вот зимние посиделки в деревенском доме в Алтынове.  Подробно описан тогдашний быт, который можно изучить в Болгарии в многочисленных этнографических музеях...
"Огнянов очутился в тесной и темной каморке. В крошечное оконце он увидел большую комнату. Сюда собрались самые пригожие девушки и молодицы, чтобы заняться пряжей и шитьем для приданого Донки, дочери хозяина. Огонь весело пылал в очаге, освещая стены, украшенные лубочной иконой св. Ивана Рильского и полками, на которых стояли пестрораскрашенные глиняные поливные блюда. Мебель, как и в каждом зажиточном деревенском доме, составляли умывальник, стол, лавки и огромный шкаф, в котором хранилась домашняя утварь Цанко. На полу, устланном козьими шкурами, сидели парни и гостьи, готовившие приданое. В тот вечер хозяева позволили себе роскошь – не довольствуясь пламенем очага, зажгли две керосиновые лампы.
Огнянов уже давно не наблюдал подобных любопытных сборищ, созывавшихся по старинному обычаю. Притаившись в темном чуланчике, он с интересом следил за наивными сценами чуть ли не первобытной сельской жизни.
– Будет вам хохотать, лучше спойте! – весело крикнула хозяйка, покинувшая Бойчо, чтобы пойти посмотреть стоявшую на огне кастрюлю, в которой варилось кушанье для гостей. – Рада, Станка, затяните;ка песню, чтобы парням стыдно стало. Эти женихи гроша ломаного не стоят, коли они петь не хотят.
Не дожидаясь повторения просьбы, Рада и Станка запели песню, и ее подхватили девушки, разделившись на две группы. Одна, состоявшая из лучших песенниц с высокими голосами, пропев стих, умолкала, другая вторила первой:

Добро;ле, парень с девушкой, добро;ле, да слюбилися,

Добро;ле, подружилися, добро;ле, с малолетства.

Добро;ле, повстречалися, добро;ле, как;то вечером,

Добро;ле, да на улице, добро;ле, темной улице,

Добро;ле, да сидели, добро;ле, говорили.

Добро;ле, ясный месяц, добро;ле, рог свой выставил,

Добро;ле, звезды небо, добро;ле, сплошь осыпали,

Добро;ле, парень с девушкой, добро;ле, не расходятся.

Добро;ле, сидят рядышком, добро;ле, все беседуют.

Добро;ле, вода в ведрах, добро;ле, льдом покрылася,

Добро;ле, коромысло, добро;ле, встало явором,

Добро;ле, парень с девушкой, добро;ле, все милуются.

Девушки кончили петь, и посыпались похвалы парней, которым эта любовная песня понравилась, потому что каждый считал, что она спета для него..."

"Весна все больше вступала в свои права, и так же быстро, гигантскими шагами надвигалась революция. Вся Западная Фракия – главный очаг восстания – этой весной походила на вулкан, издававший глухой гул, – предвестник извержения. Апостолы и агитаторы ездили по горам и долам, вдоль и поперек всей страны, организуя борьбу. И всюду их встречали с распростертыми объятиями, с открытыми сердцами. Народ, жадно впитывая великое слово свободы, горел нетерпением скорее тронуться в свой крестный путь...
 Небесных знамений,
И за несколько дней во мгле лихолетья
Вырос народ на десяток столетий…

Вазов и в прозе остаётся поэтом.

Рада вышивает на знамени льва - символ Болгарии. Это созвучно раннему стихотворению Вазова "Знамя":
Славного льва на знамени вышей -
Так, чтобы в поле зелёное вышел,-
Взглянем и вспомним, как он со славой
Дедов на бой водил, величавый.

Среди персонажей романа выделяется студент-социалист Кандов, недавно приехавший на родину из Москвы. Ещё со времён тургеневского Инсарова в России обучалась большая группа болгар. Вот и отец Викентий готовится поступить в русскую семинарию.
С Огняновым Кандов познакомился во время жизни того в Бяла-Черкве.
- Что он за птица, этот господин? - Кандов, студент одного русского университета. - Это я знаю, но что он за человек? - Философ, дипломат, социалист, нигилист... и черт знает что еще... Одним словом, у него тут не в порядке... И Соколов положил палец ко лбу.
Кандов выдвигает задачу уничтожения монархии, устранения из гражданской жизни религии и даже ликвидации частной собственности.
"Читайте,  господа, Герцена,  Бакунина, Лассаля".
«Пока что мы видим только одного врага—турок и против них восстаем», — отвечает ему Огнянов.
В СССР и в коммунистические времена в Болгарии в связи с этим эпизодом Вазова критиковали за пренебрежение к идее социализма...
Вопрос: Почему для Вазова более понятна и реальна программа Огнянова?
И вообще Кандов своеобразно воспринял русскую литературу. "Юноша даже решил убить Стефчова тем способом, каким Раскольников убил старуху..." Но тут - другое.
Кандов влюбляется в Раду. А та не имеет никаких вестей о Бойчо...

Многие думают, что Огнянов погиб.
Три месяца Огнянов проболел в Пирдопе у друзей. И вот он заглянул, маскируясь, в Бяла-Черкву, попал на заседание комитета, готовящего восстание. Раде заранее сообщили о нём. И они встретились. Огнянов настоял, чтобы девушка поехала в соседнюю Клисуру,  чтобы не быть на виду. У них нет даже колец, но они дают на коленях перед Богом обет быть вместе.

Чтобы победить в себе любовь к Раде, Кандов успокаивает себя рассуждениями в духе тургеневского Базарова. Но не может забыть девушку.
Из его разговора с доктором из Пловдива:
–Как, вы писатель?
–Нет. То есть я пробую писать. Начал писать роман… Главный герой влюблен; страстно, безумно, до самозабвения и притом безнадежно влюблен в одну особу, которая любит другого; и эта страсть может довести его до самоубийства…
  На вопрос, что ему сделать с "героем романа", доктор отвечает:
 –Разлучите его благородие с его любезной и отправьте его на год, на два прогуляться куда-нибудь подальше, как можно дальше.
"… Мне надо пожить под иным небом, в другом уголке земли, на других широтах, где ничто, ничто не напоминало бы мне о ней… Да я и сам теперь вспоминаю, что в таких случаях рекомендуется разлука, бегство. И оно приведет меня к берегам той реки, о которой говорил этот венский пустомеля! Беги, Кандов, беги! В Москву, в Москву!»
  А следующим утром, собрав книги и коня, он услышал, что Рада в Клисуре. И уехал в Клисуру! Он заходит в дом, где приютили Раду, и... их свиданию помешал появившийся Огнянов.
  "Огнянов торопился в Бяла-Черкву, чтобы в течение нескольких дней, остающихся до этого срока, закончить там подготовку и поднять знамя восстания в назначенный день. В Клисуру он заехал лишь для того, чтобы попрощаться с Радой. Но как только Огнянов зашел в тот дом на окраине города, где обычно останавливался, ему передали письмо из Бяла-Черквы, и он, ни с кем больше не повидавшись, поспешил к Раде". Он и Кандов поссорились и уже вынули револьверы. Но тут раздался звон колокола - город примкнул к восстанию. "После пения «Бой наступает, сердца наши бьются» Караджов произнес пламенную речь, и вслед за этим Клисура под звон колоколов и восторженные клики объявила себя восставшей. Были немедленно разосланы письма комитетам других балканских городов с просьбой поддержать Клисуру и Копривштицу и тоже начать восстание". (Сам Вазов готовил в это время выступление в родном Сопоте и не был в Клисуре, но у него были подробные сведения о том,  что там происходило, при работе над произведением). В Копривштице повстанцев возглавляет Каблешков - он погибнет, скрывшись в окрестностях. Также поднялся Панагюриште.

  ...Их мало кто поддержал. В край идут большие силы башибузуков.
 "–Поздравляю, сестрица, с болгарским царством! – приветствовали друг дружку даже старухи в первый день восстания.
–Погибли мы, браток, пропали наши головушки! – перешептывались теперь люди, которые еще недавно были пламенными заговорщиками.
Отчаяние возрастало. Печать его лежала на осунувшихся лицах людей. Но об отступлении, о бегстве пока еще не говорили, хотя все об этом думали."
  Бойчо - на укреплении с черешневыми пушками("батарее на Зли-доле")...
  Огнянов под видом турка проникает в расположение врагов.
«Так вот что тут творится, – подумал Огнянов и, не дожидаясь конца проповеди, вышел на улицу. – Значит, слухи о таких проповедниках не выдуманы. Мы призываем к восстанию против турецкого правительства, а их апостолы проповедуют истребление всего болгарского народа. Стало быть, нечего себя обманывать: предстоит жестокая борьба, борьба народа с народом… Тесно двум племенам на болгарской земле. Пусть так… возврата нет! Жребий Болгарии брошен! Но как страшно она начинается, наша святая, вожделенная революция! Боже! Защити Болгарию!..»
  Вдруг на укреплении появляется Кандов. Они успели пожать друг другу руки, и тут же Кандов был ранен... К Огнянову попадает письмо Рады:
«Бойчо!
Ты с презрением отвернулся от меня. Я не могу жить без тебя. Умоляю тебя, ответь мне хоть единым словом… Если прикажешь, я останусь жить… Я невинна… Ответь мне, Бойчо. Я переживаю страшные часы… Если нет, прощай, прощай, обожаемый. Я похороню себя под развалинами Клисуры.
Рада ».

"Стайка и Рада, познакомившись еще в Клисуре, одинаково пострадали от ее разгрома… Ивану удалось вовремя спасти Раду только благодаря жене. По дороге Стайка всячески старалась утешить Раду, и когда они вместе добрались до Бяла;Черквы третьего дня, то решили не расставаться. Женщина простая, наивная, Стайка, однако, понимала тяжелое душевное состояние Рады и принимала в ней живое участие".
"В течение нескольких дней восстание было подавлено повсеместно.
Борьба окончилась полным поражением, паническим страхом.
Революция и… капитуляция".

 В 1907 году в России журнал «Образование» отмечал: «И здесь мы видим борьбу болгар не с турецким народом, а с турецкими чиновниками, с которыми рука об руку идет и болгарский чиновник». Но "отуреченные" болгары, попавшие в сложное положение, выглядят в романе трагично. Как и цыгане, к которым враждебны все...
Цыганка выдаёт туркам и место, где спрятался Огнянов.
Боримечка ушёл в Румынию - это передаёт надежду на будущее. Через год Россия объявит войну Османской империи, и борьба за независимость Болгарии возобновится, чтобы она была достигнута в марте 1878 г. Страна станет ограниченной монархией, как хочет большинство персонажей романа, с весьма прогрессивной конституцией.
Огнянов с последними надеждами идёт к Бяла-Черкве. С ним соединяется переодетый Соколов. И там началось было восстание. "Знамя с вышитым львом – рукоделье Рады – развевалось над площадью". Погиб Кандов, погиб Бырзобегунек... Город стал добычей орды Тосун-бея. Огнянову помогает связаться с близкими людьми спасённая им Марийка. Соколов объяснил Огнянову невиновность Рады. И она также пришла к друзьям в укрытие.
«Твой идеал, Бойчо, — это и мой идеал, и если тебе суждено умереть за Болгарию, пусть и я умру вместе с тобой...»
Конец романа трагичен и написан в романтической традиции: вместе гибнут все трое главных героев. Башибузуки уносят их тела и своих убитых. Лишь местный юродивый, Мунчо, вслух выражает возмущение. Все замолчали... на время.
«Иван Вазов – писатель большого национального масштаба; всё его творчество связано с судьбами его народа. Никто в болгарской литературе не воплотил более могуче, более полно и эмоционально национальную судьбу болгарского народа, чем это сделал Вазов. И в этом самая большая его сила». (Петр Динеков).
Есть целых три болгарских экранизации "Под игом".
Вопросы: Как вы считаете, почему роман Вазова настолько популярен в Болгарии? Почему, несмотря на трагический финал, он оставляет веру в лучшее будущее?