Фобетор

Мужчину, сидевшего ко мне спиной, окружала липкая, дымчатая, матовая тьма. Она, как и абсолютная, оглушающая тишина, заполняла всё пространство, так что невозможно было понять, находился ли тот человек в крохотной комнатушке или же в просторной гостиной. Совершенно нельзя было рассмотреть потолок, стены и пол: их вроде как и вовсе не существовало, мне казалось, что всё это время мы пребывали в некоем тёмном вакууме.
   
Всё моё внимание было приковано к незнакомцу. Несмотря на беспросветную тьму, того человека было видно очень чётко; самое удивительное, что не было никакого видимого источника света: люстры или настольной лампы; при этом мужчину словно что-то освещало: ни сверху, ни снизу и не сбоку, а оттуда, где находилась я. Благодаря этому мягкому, тёплому свечению можно было разглядеть флисовую, тёмно- зеленую рубашку в крупную клетку и облачённую в неё ровную, крепкую, мужскую спину с правильной осанкой. Незнакомец сидел на красивом, мягком стуле с высокой резной спинкой и толстыми ножками из тёмного дерева; ниже этой спинки всё исчезало во тьме – ноги этого человека я могла рассмотреть уже с трудом. Напротив мужчины стоял невысокий деревянный стол под стать стулу; он был пуст. Сидящий так плотно придвинул стул к столу, что буквально касался грудью толстой деревянной столешницы; его тело было напряжено и вытянуто в струну; он сидел неподвижно, молчал и, как мне показалось, что-то сосредоточенно рассматривал перед собой, на уровне глаз.
   
Оказавшись во тьме, я в первый же миг увидела спину мужчины, затем положение его стройного тела, и только потом будто висящее в воздухе овальное зеркало в массивной деревянной раме. Меня привлекло не столько зеркало, сколько тот факт, что я могу увидеть в отражении лицо человека, с которым оказалась здесь. С того места, где я находилась, было видно только тёмные, без седины, красиво уложенные на затылке волосы мужчины. 
   
Сделав нерешительный шаг по направлению к незнакомцу, я как будто ослепла: из моего поля зрения тут же исчез незнакомец и стул, на котором он сидит, я видела только овал зеркала и плавно возникающее в нём отражение лица сидящего. Я потеряла контроль над своим телом, ноги сами собой несли меня всё ближе и ближе к зеркалу; я приближалась к мужчине из-за спины, но его отражение в зеркале всплывало почему-то слева направо: ухо – немного каштановых волос – крепкая скула – тёмный глаз под густой бровью – узкая ноздря – высокий, ровный лоб – тонкие, чуть поджатые губы – спрятанный под густой, недлинной бородой волевой подбородок. Приблизившись к незнакомцу буквально на расстояние вытянутой руки, я остановилась, что дало мне возможность рассмотреть его более детально: мужчина был моложе среднего возраста, крепко сложен; его спокойное, не выражающее ничего лицо не обладало никакими запоминающимися шрамами, родимыми пятнами и тому подобным (если не считать густой, ухоженной броды, переходящей в усы над верхней губой).

 «Интересно, догадывается ли он о моём присутствии? Может быть, нужно заговорить с ним и выяснить где я нахожусь?»

Пока я решала, как же мне всё таки поступить: продолжать стоять неподвижно  и молча или сделать шаг навстречу и что-то сказать – я не сводила взгляд с глади зеркала: оно почему-то всё ещё не давало мне покоя. «Что-то здесь не так. Но что? Думай!... Вот я стою за спиной незнакомца, вижу тёмную раму – чистую зеркальную гладь – отражение в ней лица мужчины – тьму, застилающую всё, как пелена – но… не вижу в зеркале самого главного – себя! В отражении только ОН и темнота. Но вот же я! Я здесь! Вот мои руки, ноги…».

Покрываясь холодной испариной, я вытянула дрожащие руки перед собой, чтобы воочию убедиться, что они на месте…. но, к своему ужасу, ничего не увидела! Опустила подбородок вниз, осмотреть своё тело, но и оно (как это возможно?) пропало из виду. «Так, допустим, что здесь (где?) так темно, что я превратилась в «невидимку», но значит ли это, что и незнакомец меня не видит?...». Вскинув голову, я вновь напряжённо уставилась в зеркало.

В следующую секунду, как бы отвечая на мой немой вопрос, взгляд мужчины в отражении приобрёл осмысленность и переместился на то «пустое» место, где стояла я. «Может мне показалось? Не мог же он прочитать мои мысли. Или мог? Я точно знаю, что мгновение назад ОН смотрел куда-то перед собой,  а теперь смотрит прямо сквозь меня».

Мы молча «всматривались» друг другу в глаза, по крайней мере, полминуты: всё это время я пыталась сдвинуться с места, чтобы разобраться будет ли ЕГО взгляд следить за моим перемещением; как назло, тело отказывалось повиноваться: ноги похолодели и пристыли к полу (или на чём я там стояла), а все мои жалкие попытки отвести взгляд от чёртова зеркала заканчивались неудачей: холодные и тёмные глаза незнакомца под густыми ресницами манили и пугали одновременно. Взгляд мужчины нельзя было назвать злым или враждебным, но я на уровне подсознания ощущала в нём скрытую угрозу.
 
Если ещё минуту назад я думать не думала о своём шатком положении и не обращала внимания на потерю контроля над собственными конечностями, то теперь мне стало не по себе от окружающей меня непроницаемой тьмы и давящей тишины. Я твёрдо решила убежать, отступить на шаг, отвернуться, закрыт глаза, наконец… но моё тело словно восстало и отделилось от сознания, перестав ему подчиняться. Я пробовала закричать, но не смогла: даже тихий стон не слетел с моих обескровленных губ.

Сердце забилось как бешеное (и тут же упало куда-то вниз) от беспомощности и страха, когда незнакомец, точно услышав мои попытки издать крик, неспешно и с нескрываемым раздражением начал разворачиваться через левое плечо ко мне лицом: вначале он положил левую кисть с согнутым локтем на спинку стула, затем как бы потянул всё своё тело вслед за ней, в тоже время, переставляя левую ногу чуть вбок. Спустя мгновение мужчина стоял напротив меня, расправив плечи и опустив руки вдоль туловища; в полный рост он был выше меня примерно на голову.

– Я ждал тебя, – сказал незнакомец приятным, спокойным голосом, вглядываясь в темноту. Сказанные им без какого-либо выражения слова звучали сухо, как заученные: как стандартное «добро пожаловать» в устах портье; как будто его слова относились даже и не ко мне лично, а ко всем тем, кто оказывался ЗДЕСЬ рано или поздно.
 
Эта догадка меня ничуть не успокоила, а безразличный, официальный тон заставлял теряться в догадках: «Он знает, что я здесь?! он ждал?!».

– Идём со мной, – продолжил незнакомец, не дожидаясь моих слов; он галантно наклонил голову набок и, озарив лицо притворно - слащавой улыбочкой,  протянул ко мне правую, обращённую вверх ладонь, приглашая следовать за ним.

– Куда? – сдавленным голосом смогла выдавить я из себя.

– Как куда? В сон. – ничего не выражающим голосом ответил незнакомец, беспардонно взяв меня за правую руку и застыв такой позе, как бы ожидая моего решения.
  Я ощутила его прикосновение: рука была тёплой и чуть шершавой от мозолей на длинных пальцах. Несмотря на, казалось бы, «заманчивое» со стороны незнакомца «предложение», и «галантность», с которой он мне его озвучил, его кисть всё крепче сжимала моё предплечье в тиски. Вопреки тому, что я испугалась столь резкой перемене в незнакомце и его грубости по отношению ко мне, я осознал и приятный факт, а именно: что вновь вижу свою белую руку, что могу пошевелиться, что снова обрела возможность дышать, моргать и говорить: его слова и прикосновение, как будто сняли с меня долгое оцепенение.


В мозгу в это мгновение лихорадочно пульсировала только одна мысль: «Что значит «в сон»? Да, определённо, каждый когда-то хотел «сбежать» в свой идеальный сон от всех проблем или суровой реальности; но я уверенна, что тот сон, в который хочет увести меня этот мужчина, мне не понравится: что ТАМ будет, как и ЗДЕСЬ – темно и страшно».

И вновь мои мысли были прочитаны: незнакомец, сжав губы в тонкую ниточку и нахмурившись, сурово смотрел исподлобья. В следующую секунду, не отворачиваясь, сильным и резким движением ОН начал тянуть меня за собой куда-то во тьму, за деревянный стол.
–Нет, я не хочу в сон!- стонала я, изо всех сил упираясь ногами и пытаясь освободить правую руку от его паучьих, длинных пальцев.
Не обращая внимания на мои потуги, незнакомец продолжал с усилием тянуть меня в темноту; я тащила его в обратную сторону, не прекращая попыток освободиться от его захвата. Наша борьба длилась недолго: по ЕГО лицу было видно, что он начинает выходить из себя, словно его каждодневная, рутинная работа (я почему-то решила, что уводить людей в сон для него работа) никогда не причиняла ему столько неудобств.
  В пылу борьбы я крутила головой по сторонам в надежде увидеть пути отступления, но тьма уже поглотила даже стоявший ранее рядом со мной стул и стол с зеркалом… осталась только Я и ОН.
В какой-то миг ОН перестал бороться со мной: сделал глубокий вдох и, не отрывая тяжёлого взгляда, сквозь зубы, на выдохе, произнёс: – Ты. Пойдешь. Со. Мной.
  Я не успела воспользоваться этой короткой передышкой, так как была слишком напугана и растеряна: я уже не знала, в какой стороне находился вход сюда, и в какую сторону меня тащит этот мужчина; я растратила почти все силы, сопротивляясь ЕМУ. От паники и чувства собственного бессилия я начала задыхаться, подавившись словом: «помогите». Из последних сил я освобождала своё запястье от ЕГО хватки и почти падала на пол, чтобы замедлить ЕГО шаг.

Тем временем незнакомец, уже отвернувшись от меня, медленно, но уверенно, шёл всё дальше во тьму; его уже не сопровождало свечение, как раньше, оно вроде как переместилось на меня, потому что я чётко видела свои раскрасневшиеся от боли и напряжения кисти рук и бледные, босые ступни.

Я продолжала, что было сил, тянуть ЕГО в обратную сторону всем телом: истерически кричала и плакала. Незнакомец не оборачивался, тем самым давая понять, что его не трогают мои слёзы и мольбы о помощи. Спустя несколько минут, как мне казалось (и если здесь существовало время), он резко остановился, быстро обернулся и, с нескрываемой злостью, дёрнул меня за руку всем своим телом так, что я выпрямилась и с разбега налетела на НЕГО; перехватив мою руку ещё выше и сдавив ещё крепче, он левой рукой схватил меня за одежду там, где находится солнечное сплетение. С ужасом вглядываясь в его тёмные, бездушные глаза, я упиралась свободной рукой в сгиб локтя незнакомца, пытаясь высвободиться. На какое-то время мы замерли в таком положении.

Поморщившись и беззвучно ругая весь мой род, он сначала зажмурился, а затем устало закрыл глаза, тяжело опустив голову на грудь. Когда я свободной рукой вновь попробовала разжать его кисть, он начал трясти меня за одежду и что-то невнятно забормотал, медленно поднимая голову. Не переставая лихорадочно трясти меня за одежду, он повторял, как мантру (всё громче, злее и сквозь зубы) одну фразу: «ты. идёшь. со мной. Ты идешь со мной. ТЫ. ИДЁШЬ. СО. МНОЙ. ТЫ ИДЕШЬ СО МНОЙ. ТЫИДЕШЬСОМНОЙ…».Переходя на крик, незнакомец выходил из себя из-за того что терял контроль над ситуацией.

«Надо действовать! Другого шанса не будет!» – мгновенно сообразила я, разжимая его кисть и резко рванув назад.
Когда я освободилась от его лап и, оступившись, проваливалась назад в неизвестность; незнакомец уже не кричал и не злился: со спокойной и лёгкой улыбкой, как хороший друг при расставании, он беззвучно, одними губами, произнёс: «увидимся».





Какое-то время я пребывала в невесомости, лихорадочно хватаясь за воздух, я падала спиной вниз; ощущения были схожи с теми, которые возникают при раскачивании на качелях или катании на американских горках, с той лишь разницей, что я не чувствовала ветра, обдувающего моё тело и не слышала ничего, как если бы находилась на дне водоёма. Я зажмурилась, ожидая столкновения с землёй, но моё тело, уставшее от продолжительной борьбы, отказывалось сгруппироваться; и вдруг –удар.



 
Открыв глаза и не двигаясь, я пытаясь понять, где нахожусь. Восстанавливая сбитое дыхание, я понемногу приходила в себя. Под мышками и коленями я ощущала горячий пот, он же был под волосами и во впадинке на затылке; им была покрыта простыня подо мной; несмотря на это, тело билось в ознобе и было покрыто мелкой гусиной кожей; на лбу и висках выступила липкая испарина, когда я захотела поднять руки и вытереть её, то ощутила их неестественное положение: левая кисть крепко сжимала правое предплечье чуть выше запястья. С трудом разжав побелевшие от напряжения пальцы, я потрогала лоб тыльной стороной ладони: он был ледяным.

Помимо онемевших рук, я ощущала давящую и ноющую боль в районе желудка: меня начало тошнить и мутить. В голове стали всплывать кадры недавней борьбы – тот странный мужчина – его безразличный взгляд в зеркале и пугающие слова: «ты идёшь со мной».

  «Полный бред. С каждым разом сны всё хуже. Но этот…. Такой реалистичный, что становится не по себе. Каким образом мой мозг способен такое придумать и визуализировать? Я никогда не видела того мужчину. Я не могла делать то, что хочу, не могла предсказать слова/ действия того незнакомца, и такое со мной впервые за многолетний опыт «страшных» сновидений. А это его «увидимся», брошенное на прощание? Надеюсь, что это не один из тех кошмаров, которые имеют неприятное свойство повторяться».
Чтобы отделаться от неприятных ощущений и воспоминаний (если их можно так назвать), я резко села на кровати, откинув одеяло в ноги. Часы показывали без пятнадцати три (как много можно пережить в сновидении всего лишь за три часа). Подождав, пока сердце войдёт в свой обычный ритм, я встала с постели и направилась в ванную. Вернувшись, я закрыла глаза и попыталась вновь заснуть, но это было сделать не так просто…

Спустя полчаса (или около того), так и не сумев отправится в царство Морфея, я с открытыми глазами рассматривала потолок и рассуждала: «Если бы я осталась во сне, чтобы стало с моим телом? Исчезло вместе с сознанием? Осталось бездыханным лежать прямо здесь, или, быть может, я бы впала во что-то, наподобие литоргического сна или комы....Бррррр…».
От таких мыслей по коже опять начинали бегать мурашки, и я нервно переворачивалась с боку на бок. Спустя какое-то время усталость начала накрывать тяжёлой волной: мысли путались, цепляясь одна за другое, веки отяжелели, дыхание выровнялось.




Сон вновь встретил меня уже знакомой липкой, дымчатой, матовой тьмой; тишина на этот раз разрывалась звуком часовых стрелок и шуршанием вуали, вздымаемой ветром, но я не видела абсолютно ничего…. Меня окружало только – шшшшшш и монотонное – тик-так, тик-так, тик- так, тик-так…..Я начала освобождаться от тяжёлой дрёмы из-за нарастающего шороха вуали и хода стрелок.


Знаете то состояние, когда мозг уже бодрствует и способен воспринимать и обрабатывать информацию, а тело ещё мирно покоится в постели? Моё тело расслабленно лежало на спине и спокойно дышало: руки по привычке закинуты вверх, на подушку, правая нога подогнута и упирается в левую, веки закрыты; но мой «проснувшийся» раньше тела мозг воспринимал помимо ровного, сонного дыхания и тепла от постели, неизвестные шорохи и шаги. В этом состоянии я пребывала несколько секунд, осознавая, что происходит, но не в состоянии что-то сделать. Почувствовав неладное, мозг начал «будить» тело, и поэтому, в первую очередь я раскрыла веки.

Мгновение мои глаза привыкали к темноте; пробудившись, тело повернулось в сторону звуков: белоснежная вуаль развивалась от сквозняка до самого подножия кровати, настенные часы непривычно громко отсчитывали cекунды. Я напряжённо вслушивалась в каждый посторонний шорох. «Всё как всегда, - наконец, сделал вывод я – но что же я слышала?.... Да мало ли! Начинающийся дождь, ветка, бьющаяся в окно или сквозняк, пустивший в пляс страницы брошенной неподалёку книги».


Устав от ночных кошмаров, я с громким вздохом, и прикрывая глаза, повалилась уже на остывшую на подушку. Поправив одеяло, я подумала, что такая беспокойная ночь не пройдёт даром для моего режима: «Итак, сколько в итоге мне осталось до того момента, как прозвонит будильник?». Предчувствуя, что увиденное на часах мне не понравится, я вновь открыла глаза, приподнимаясь на один локоть.

То что я увидела, меня не то что бы расстроило, оно повергло меня в шок: на часах было всё также без пятнадцати три, а люминесцентная секундная стрелка громко «шагала» на одном месте.

Сев и выпрямившись, я стала нащупывать на прикроватной тумбе свой смартфон, чтобы убедиться в том, который час (часы могли встать). Яркая подсветка на миг ослепила глаза, жмурясь, я увидела на экране: 02:45. «Я что, с ума схожу?»


– Нет, – ответил на мой немой вопрос знакомый голос где-то неподалёку. Внутри меня всё сжалось и замерло. Я быстро стала освещать голубым экраном пространство вокруг себя: никого.

   
    «Мне это только кажется, мне это только кажется, мне это только…»… очередная волна вуали скользнула на кровать, а отступив обратно к балконной двери оставила на краю кровати нежданного гостя. Он сидел полу боком, закрывая тыльной стороной ладони глаза от яркого света. Неспешно взяв из моей вытянутой руки ослеплявший его смартфон, он погасил экран и положил аппарат на одеяло рядом с собой. В его бороде заиграла чуть заметная, ехидно-злая улыбка, но холодные глаза выражали полное безразличие:
  – Вот мы и увиделись.