Шанс - часть 3

Когда я уже ехала домой, раздался звонок мобильного. Звонила Саша.

Саша моя давняя подруга, с которой я знакома еще со школы. Спустя много лет дружбы она стала тем человеком, который был посвящен во все главные события моей жизни. Поэтому сейчас ее звонок пришелся как нельзя кстати.

Вынув мобильный из кармана, я поднесла его к уху.

- Алло.

- Привет, Ань, - донесся радостный голос подруги. – Чем занята?

- Ничем, домой с работы еду.

- Точно, ты же сегодня первый день. Тем лучше. Надеюсь, у тебя остались на меня силы, потому что я собираюсь приехать.
 
Я была уставшая после напряженного рабочего дня, но потребность поделиться с Сашей произошедшими событиями брала верх над усталостью. К тому же я знала, что с ней смогу по-настоящему расслабиться и отдохнуть, поэтому без сомнений ответила утвердительно:

- Да, конечно, приезжай. Во сколько тебя ждать?

- Думаю, через час буду у тебя.
 
- Отлично. До встречи.

В школе я была скромным и замкнутым ребенком. У меня не было подруг на протяжении первых четырех лет обучения. С переходом в пятый класс все изменилось. В наш класс пришла Саша – бойкая, веселая девчонка. Так как я сидела одна, Сашу посадили рядом со мной.

Как вчера помню то, как она небрежно кинула ранец рядом со своим стулом, повернулась ко мне и, протянув руку, сказала:

- Привет! Я Саша!

Немного смутившись, я неловко протянула руку в ответ, закрепив наше рукопожатие.
 
- Я Аня.

С тех пор мы сидели вместе.

Саша стала для меня тем, с кем я могла позволить себе нарушать границы дозволенного. В начальной школе это была беготня по коридорам, в классах постарше – сбрасывание водяных бомбочек на проходящих под окнами учеников. В целом мы не позволяли себе ничего такого, за что нас могли бы серьезно наказать или исключить из школы. Обычно все ограничивалось разговором с нашими родителями, один раз даже походом к директору.
 
С детства я хотела стать врачом. Мои же родители настаивали, чтобы я шла в юридический. Мол, юристы всегда нужны, да и платят хорошо.
 
Обо всех этих доводах я с тоской рассказывала Саше, на что та отвечала:

- Это твоя жизнь и ты не можешь испортить ее нелюбимой работой.
 
И потом добавляла, что она за то, чтобы я шла учиться в медицинский, потому что иметь в лучших подругах медика очень удобно и здорово.
 
- Я бы звонила тебе посреди ночи, потому что у меня зачесалась левая пятка, чтобы узнать, что значит этот симптом. – сказав это, она засмеялась.
 
И я решила стать медиком.

Уже будучи студенткой, я поняла, что не ошиблась. Мне нравилась эта работа.
Стоило мне зайти в квартиру и раздеться, как раздался звонок в дверь. На пороге стояла Саша.

- Привет, - спокойно поприветствовала я ее. – Проходи.

Саша зашла в квартиру, и я закрыла за ней дверь. Она быстро сняла с себя сапоги и куртку и направилась на кухню. Я уже знала, что она вынула из своей сумки вино, которое принесла с собой. Я молча достала из шкафчика два стакана и, свободно усевшись на стул, с улыбкой стала наблюдать за тем, как она пытается откупорить бутылку.
 
Когда вино было разлито по бокалам, а первый глоток отпит, она поставила стакан на стол и, уперев руку в подбородок, с крайне довольным видом, предвкушающим интересную историю, сказала:

- Ну, рассказывай!

Я, не зная, что ответить, рассмеялась.

Саша, удивленно посмотрев на меня, спросила:

- Чего ты смеешься?

Я пожала плечами:

- Не знаю.

- Чего не знаешь?

- Не знаю с чего начать. День какой-то… странный.
 
Саша в удивлении подняла брови.

- В каком смысле странный?

Я вновь пожала плечами.

- Не знаю. В хорошем, наверное.

- Значит, рассказывай с самого начала.
 
Я усмехнулась.

- Тогда, стоит начать с ночи.

Саша удивилась еще больше.

- То есть, с ночи? У тебя кто-то появился?

Тут я начала хохотать в полный голос. Я смеялась и не могла остановиться, наблюдая за тем как брови подруги ползли все выше и выше. Наконец, я тяжело выдохнула и, отпив вино, четко сказала:

- Нет.

Потом, недолго подумав, добавила:

- Точнее, не совсем.

- То есть, кто-то у тебя все же есть?

- Нет.

Саша прыснула.

- Хватить мне голову дурить, давай рассказывай!

Тяжело вздохнув, я рассказала ей все с самого начала: про странный сон с Ангелом, про то, как изучала истории болезни и о парне в коме. Чем больше я говорила, тем больше росло удивление в глазах Саши. Несколько раз она останавливала мой рассказ, чтобы обдумать услышанное, переспрашивала правильно ли она меня поняла, а затем просила рассказывать дальше.
 
Под конец моей истории оба наши бокала были пусты.

Саша что-то обдумывала, нахмурив брови.
 
- Как, говоришь, зовут этого парня?

- Вадим Брагин. Отчество не помню.

- Почему бы нам не попробовать найти его?

Теперь уже мои брови взлетели вверх, состроив недоумевающее выражение лица.

- В смысле, найти?

- Ну, в соцсетях. На Фейсбуке, в Инстаграме или где там еще молодые парни любят сидеть.

Я даже растерялась.

- Я как-то не думала об этом…

Сашу это заявление по меньшей мере удивило.

- Я в шоке от тебя, подруга. В кои-то веки ты запала на парня и даже не подумала о том, чтобы узнать о нем хоть немного больше, - она потянулась за телефоном. – как там его, говоришь, зовут?

- Брагин Вадим.

Девушка тут же увлеченно занялась поиском.

- Как он выглядит?

Я задумалась.

- Ну-у, у него темные волосы.

Саша подняла на меня взгляд.

- И это все?

- Ну, да.

Ответ Сашу явно не удовлетворил. Она продолжала выжидающе смотреть на меня. Немного подумав, я, тяжело вздохнув, добавила.

- Хорошо, еще он симпатичный.

- Симпатичный?

- Ну, вроде да.

- Вроде?

Я промолчала. Саша, отведя от меня взгляд, продолжила искать.

Образ этого парня четко отпечатался в моей памяти. Я была уверена, что узнаю его даже на самой плохой фотографии.
 
Тут Саша повернула экран своего телефона в мою сторону.

- Он?

Я, прищурившись, присмотрелась к фотографии в профиле.
 
- Нет. Давай лучше я сама поищу.

Она отдала мне телефон, и я принялась пролистывать профили незнакомых мне людей в поиске того самого парня из больницы. Я вглядывалась в фотографии, в надежде на то, что Вадим Брагин не пренебрег возможностями интернета и завел свое страницу.
И наконец…

- Саш, я нашла.

 Это он. Ошибки быть не могло.
 
Саша тут же подсела ко мне и с интересом принялась разглядывать фотографию.
С экрана телефона на нас смотрел молодой парень, полностью одетый в темную мешковатую одежду. Между пальцев зажата тлеющая сигарета. Темные волосы взъерошены.

- И это тот самый Ангел? – Саша выхватила у меня телефон, принявшись быстро листать фотографии. – Если честно, по-моему, он далеко не ангел. Вообще не понимаю, что ты в нем нашла.

Я устало пожала плечами.
 
- А с чем он в реанимацию попал, если не секрет? – спросила Саша.

Я глубоко вдохнула набираясь смелости, уже зная ее реакцию на мой ответ.

- Острая интоксикация.
 
- Судя по его страничке, либо алкоголь, либо наркотики. Что конкретно?

- Героин.

Я опустила голову, прекрасно осознавая, как бредово звучит все то, что я ей рассказывала до этого. Одно слово «героин» перекрывает все то хорошее, что я пыталась в нем разглядеть. Точнее, должно было перекрыть. Так глупо и не похоже на меня, что в этом человеке я вижу божество, мысль о котором преследуют меня словно наваждение.

- Ты вообще в своем уме? Это вообще на тебя не похоже.
Я только кивнула.


***


В ту ночь я долго не могла уснуть. Я обдумывала то, что сказала мне Саша и пыталась понять свое отношение к этой ситуации. Одно оставалось ясно – я не могла просто начать игнорировать то, что я ощущаю по отношению к этому парню.
 
Вся эта ситуация казалось мне странной, будто она была предрешена кем-то задолго до того, как я пришла в первый раз на работу. Этот сон, эта история болезни, случайно попавшаяся мне на глаза, парень в коме…

Меня мучила мысль о том, что все это слишком неправильно и Саша права. И почему я вижу в нем Ангела, а она обычного наркомана?

«А он ведь может скоро очнуться», - пронеслось у меня в голове.

И что я буду делать потом? Не как медсестра, а как женщина? Как заставить себя видеть в нем только лишь практически безнадежного пациента, а не парня с непростой судьбой? Где мой холодный рассудок, который так необходим в нашей профессии?

«Но ведь он может и умереть.»

Что ж, тогда все значительно проще.

Шансы на то, что он полностью излечится после передозировки, которая может стоить ему жизни ничтожно малы. Настолько малы, что лучший исход, который может быть – это пожизненная терапия, лечение хронических заболеваний и психологической зависимости, нескончаемые походы к психиатрам и огромное количество лекарств. И это все при соблюдении главного условия – больше никогда не употреблять.

Гораздо больше вероятности того, что он просто не выживет. И, как бы горько это ни звучало, так было бы лучше.

«Но ведь у человека должен быть шанс! Каково его матери! Нет-нет-нет, он должен прийти в себя.»

Под утро сон сморил меня, отгоняя тревожные мысли. Завтра все будет иначе.


***


К утру я почти забыла о вчерашнем разговоре и, собираясь на работу, чувствовала себя спокойно. Однако, по приезду в больницу меня ждала новость.

Алла Ивановна, поздоровавшись со мной, сразу перешла к делу.

- В третьей и пятой палате все стабильно. В первой новый, с отравлением. Во второй Брагин пришел в себя, врач его уже осмотрел, назначил новые препараты, я тебе сейчас все расскажу.
 
Меня как громом поразило. Брагин пришел в сознание?

То, чего я одновременно ждала и очень боялась, произошло.
 
Я почувствовала, как стремительно начало колотиться сердце; страх сменялся предвкушением. Я настолько растерялась, что не услышала почти ничего из того, что говорила мне Алла Ивановна.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы выйти из оцепенения. Пришла в себя я окончательно только тогда, когда она всунула мне в руки истории болезни.

- …Вот, ознакомься еще раз. Мне нужно в ординаторскую заскочить на пару минут, я скоро вернусь. Тут все есть, посмотришь… И к Брагину зайди!

- Хорошо… - промолвила я, глядя на то, как она торопливо выходит из отделения с какими-то бумагами с руках.

Я осталась наедине со своими мыслями.

Мне было страшно сделать шаг, будто этот шаг –решающий и после него уже ничего не будет как прежде. Мне было страшно, но сердце рвалось туда, в палату, оставляя все сомнения позади.

Когда тянуть дольше было невозможно, я, мысленно уговаривая себя успокоиться, направилась в сторону палаты.

Каждый мой шаг отдавался тяжелым тревожным стуком сердца, уговаривая повернуть назад и уйти, не оглядываясь, но ноги продолжали уверенно идти вперед. Когда я уже оказалась на пороге больничной комнаты, моя тревога переросла практически в панику.

Но деваться было некуда – я уже была в палате. Будто опасаясь того, что пациент заметит мое замешательство, я спешно подошла к койке с той стороны, где стояла капельница и, стараясь не смотреть парню в глаза, принялась ее поправлять.

Справа от себя я невольно заметила слабое шевеление и тихий шорох больничной простыни. Я обернулась и встретилась глазами с невозмутимым взглядом темных глаз, пристально меня рассматривающих. Их застилала усталость и боль, но в них одновременно блестел такой живой интерес, что однажды посмотрев в них, я уже не могла отвести взгляд.
 
Похоже, единственное, что выглядело живым в этом парне – это глаза. Они смотрели внимательно, будто хотели заглянуть мне в душу, что-то понять, прочитать во мне.
Когда выдерживать взгляд этого парня стало невыносимо, я отвернулась в сторону. И тут же до меня донесся слабый хриплый голос.

- Значит, это вы…

Я замерла. Холод пробежал по всему моему телу, острыми иглами впиваясь в каждую клеточку моей кожи. Я почувствовала, как начинают дрожать руки.
 
Я медленно повернулась и взглянула на него. Он все так же смотрел на меня тяжелым взглядом; смотрел не отрываясь прямо в глаза, словно боялся разорвать эту странную связь, которая сейчас проходила между нами.

- Значит, это вас я должен убить…

Едва с его губ сорвалась эта фраза, как меня прошиб холодный пот. Почему он это говорит? Он явно бредит.

- Вы не в себе, - чувствуя, как бледнею, бросила ему я.
 
Он с тоской в голосе тихо, почти неслышно прошептал:

- Нет.

Он просто не пришел в себя окончательно, решила я. Не став разбираться в том, что значило его «нет», я, вцепившись в папки, почти выбежала из его палаты.
Кто же ты такой, Вадим Брагин?