Рыжик. Глава сорок вторая

                ***
Теперь уважаемый читатель, позволь мне оставить на некоторое время, рысью бегущего, Рыжика и подробнее остановиться на биографии этого человека, Трофима Николаевича Найды, затем, чтобы тебе лучше были понятны дальнейшие описываемые мною события. Для этого давайте вместе вернёмся на несколько лет назад, из Сибири к берегам великой реки Волги. /Кстати, должен вам сказать, что такой человек существовал в действительности, и ездил на лошадях именно так, стоя в дрожках в полный рост/
Многие из нас, из истории Государства Российского знают, что в тридцатые годы двадцатого века в молодом государстве СССР проходила так называемая коллективизация крестьянства, т. е. все единоличные хозяйства села должны были добровольно объединится в коллективные. /Колхозы/ Но более-менее зажиточные крестьяне и «середняки» не захотели вливаться в ряды объединяющейся бедноты, за что немедленно были отнесены к классу кулачества и естественно к врагам крестьянского народа. Правда, некоторые из них, наиболее зажиточные, действительно использовали труд беднейших крестьян на своём подворье. Но кто знает, может быть, тем самым, они и спасли этих нищих от голодной смерти.
27 ноября 1929 года Сталин объявил о переходе от ограничений эксплуататорских тенденций кулаков, к полной ликвидации кулачества, как класса. Северный Кавказ, Нижняя и Средняя Волга должны были стать зоной сплошной коллективизации осенью 1930 года.  Специальная комиссия Политбюро под председательством Молотова, по этой самой ликвидации, определила три категории кулаков : первые – это те, кто принимал участие в контрреволюционной деятельности, они должны быть арестованы и отправлены на исправительные работы в лагеря ОГПУ или расстреляны, в случае оказания сопротивления, семьи их должны быть высланы, а имущество конфисковано. Кулаки второй категории, не проявившие себя как контрреволюционеры, но всё-таки являющиеся сверхэксплуататорами должны быть арестованы и сосланы вместе со своими семьями в отдалённые регионы страны. Наконец, кулаки третьей категории, определённые как «в принципе лояльные к режиму», должны быть выселены с прежних мест обитания и устроены на жительство вне зон коллективных хозяйств, на худородных землях, требующих возделывания.
В каждом округе действовала тройка активистов по раскулачиванию. Кто были эти активисты? Один из близких соратников Сталина Серго Орджоникидзе так говорил о них: «Поскольку в деревне нет партийных борцов, мы туда направим по одному молодому коммунисту , у него будут двое или трое помощников из бедных крестьян, и вот этот актив и решит все деревенские вопросы: коллективизацию, раскулачивание.» Главной задачей было обобществление как можно большего количества хозяйств и арест сопротивляющихся кулаков.
Я не ставлю перед собой задачу описания того, что из этого получилось, просто хочу уведомить тебя уважаемый читатель о том, что одним из таких молодых коммунистов, направленных на село в 1930 году  в Нижнем Поволжье, являлся Найда Трофим Николаевич, новый управляющий первого отделения Орловского совхоза.
Можно себе представить, с какой «любовью» встречали настоящие, умеющие с умом использовать пашню, крестьяне активистов этой тройки. Когда у человека отбирают, тяжёлым трудом, нажитое хозяйство, а после ещё ссылают из родного гнезда в неизвестном направлении, вместе с маленькими детьми, этот человек теряет терпение и, как  загнанный в угол зверь, начинает сопротивляться. К тому же терпеливым крестьянам Поволжья, показали пример соседи, Донские казаки, поднявшие восстание в тридцатом году, которое в конечном итоге было жестоко подавлено.
Но вернёмся к тройке активистов возглавляемых Трофимом Найдой. Развернув активную деятельность по раскулачиванию, его тройка, начавшая свою деятельность в пешем строю, вскоре уже гарцевала на отобранных у «кулаков» лошадях. На самом красивом жеребце ахалтекинской породы, неизвестным путём, попавшим к местному крестьянину, имеющему кроме этого жеребца, ещё и две коровы, разъезжал Трофим, предварительно отправив владельца с семьёй по этапу. В основном в Поволжье репрессиям подвергалось немецкое население, но попадались и казачьи семьи, они то чаще всего оказывали сопротивление разгулявшимся активистам.
Очередным обыденным днём, просмотрев списки подвергающихся раскулачиванию крестьян, тройка двинулась на хутор Малая Енотаевка, раскулачивать, согласно списку, самого богатого кулака Анисима Храмцова, к тому же ходили слухи, что его сын Семен потихоньку собирает банду, для оказания сопротивления не званым гостям.  Трофиму следовало бы усилить свой отряд красноармейцами, но молодость беспечна и самонадеянна. Появившись, казалось бы, неожиданно на Храмцовском подворье , помощники Трофима спешились, а сам Найда, не слезая с коня, начал зачитывать постановление, вышедшему на крыльцо Анисиму. Вдруг, с улицы послышались крики и топот конских копыт, не успел Трофим заткнуть за пазуху указ и схватиться за винтовку, как во двор влетели вооружённые люди. Впереди, размахивая саблей, летел на вороном коне молодой парень, с перекошенным от злости лицом и широко раскрытыми синими глазами. Эти глаза Трофим Найда запомнил на всю жизнь. Впившись этой синевой в лицо не званого активиста, Семён Храмцов широко размахнувшись клинком, опустил его со всех сил на шею Трофима, но в этот миг ахалтекинский жеребец неожиданно отпрянул в сторону, и удар сабли, рассекая мягкие ткани на лице Найды, пришёлся вскользь, на всю жизнь, оставив память о трагической встрече.  Спешившиеся активисты тройки были зарублены сразу, а Трофима унёс от смерти резвый ахалтекинский жеребец. Вот почему новый управляющий так любил резвых жеребцов.
Пока Найда находился в больнице, Анисим Храмцов всю вину, за содеянное, взял на себя и был расстрелян.  А Семён, сын его, вместе с другими членами семьи, был отправлен в Сибирь в Томскую губернию, осваивать не разработанную целину.