Рыжик. Глава сорок третья

                *** 
А сейчас, уважаемый читатель, мы снова вернёмся к резво бегущему рысью Рыжику, уносящему Трофима Найду в совхозные поля. Всю весну и начало лета проносился широкой рысью жеребец со странным наездником, стоящим, как каменная статуя, неподвижно в лёгкой кошёвке. Путь Рыжик изучил хорошо, и мог доставить своего нового хозяина в данном направлении с закрытыми глазами.  С обширных полей - к животноводческим помещениям, либо на летние выпаса,  оттуда к конторе и, поздним вечером, девять вёрст до села Суженка. Трофим Николаевич продолжал жить там. И где бы ни появлялся управляющий, работа там кипела с особым энтузиазмом, Найда был строгим руководителем, это чувствовал и Рыжик.  Пока же все предъявляемые жеребцу требования, за рамки сверх естественного не заходили.  Одно только угнетало его сильно, свидания с Добрым /Акимом /почти прекратились.
К средине июня совхозные поля покрылись густыми зелёными всходами зерновых культур, вытянулись по самую лошадиную грудь луговые травы, на взгорках появилась земляника. Рыжик знал, что это такое, когда вместе с травой он прихватывал эту ягоду, во рту ощущался сладкий привкус и бесподобно приятный земляничный запах. И тут в поведении его хозяина произошли резкие изменения и непонятные, мерзкие требования к нему, Рыжику. В полях стали всё чаще встречаться незнакомые люди с наполненными земляникой лукошками. / Скорее всего, это были жители посёлка Лесозаводского/. В руках же его хозяина появилась хорошо сделанная плётка, но она видимо, предназначалась не для него, так как ни разу не опустилась на жеребячий круп и даже ни один замах этой плётки Рыжик не видел.
Но вот однажды управляемый хозяином, Рыжик выскочил на пригорок, где несколько человек собирали ягоды. Подгоняемый вожжами, жеребец стелой намеревался пролететь мимо этого сборища, но вдруг, почувствовал, что хозяин, изо всех сил натянув удила, направляет его прямо в самую гущу столпившихся от неожиданности людей. Рыжик заметался в растерянности, он никогда в своих лошадиных мыслях даже не предполагал, что  сможет, так вот, без всякой на то причины, кинуться на людей. Он попытался отскочить в сторону, но получил хлёсткий, болезненный удар плётки по крупу. Однако на людей кинуться не посмел, и резко затормозив, встал на дыбы. Тогда хозяин, соскочив с дрожек,  начал этой плетью избивать людей сам, выхватывая из их рук кошёлки и яростно растаптывая ягоды кирзовыми сапогами. Рыжик, не зная как себя вести в таком случае, топтался на месте и тревожно ржал.  Но вот люди одумались, и, объединившись, завалив обидчика на землю, стали колотить его, чем придётся, хозяин кое – как вырвавшись из разъярённой топы, плашмя хлопнулся в кошёвку и дёрнул вожжи. Рыжик, не заставив себя долго ждать, рванулся с места и в одну секунду был уже недосягаем для обиженных людей.
Так повторялось ещё несколько раз, только теперь хозяин налетал на одиноких ягодников, сначала пытаясь направить на них Рыжика, но жеребец до такой низости не опустился.
- Сволочь! – был выдвинут окончательный вердикт Найдой, в отношении поведения Рыжика, на этом попытки сделать жеребца скотиной жандармерии прекратились.
Узнав о таком странном поведении управляющего, директор Медведев пригласил его к себе в кабинет:
- Трафим Николаевич, тут до меня дошли слухи, что ты чужих баб плёткой охаживаешь, ты смотри, соберутся их мужики и вышибут тебе мозги! Поведай мне, зачем ты так поступаешь?
- А как мне ещё с ними поступать, они же топчут посевы и многолетние травы, работников мне развращают, те тоже хватают лукошки и по ягоды, кроме того требуют выходные дни, такие же, как в посёлке.
- Согласен, намерения твои хозяйские я понимаю, но ты эти Ежовские* замашки брось. Можно ведь с людьми просто поговорить, они ж не совсем тупые, наверное, поймут. / *Ежов возглавлял НКВД 1936-1938 г. г. прославился беспрецедентными репрессиями/
 Но слова директора не нашли положительного отклика в голове управляющего и он продолжал применять крайние меры, к так не любимым им поселковым жителям. И это в конечном итоге стоило ему самого дорогого… 
                ***
Рыжик, завидя родной конный двор, радостно заржал и прибавил ходу. Из сторожки выскочил обрадованный встречей Аким, и бросился распрягать жеребца. Всё это время довольный конюх что-то ласковое гудел в ухо Рыжика, и тот в ответ восторженно гоготал, похрапывая и хлопая большими губами.
- Сегодня буду ночевать в Орловке, - сообщил управляющий, - ты, Аким осмотри жеребца, почисть, проверь подковы, может заменить надо будет.
- Ды эт мы с превеликим удовольствием, - выдохнул счастливый Аким.
- Послушай Бычков, ты луга хорошо знаешь? – вдруг спросил Найда.
- Да вроде не плохо, всю жисть тут прожил. А чё?
- Да вот, сдаётся мне, что учётчик Василий Петрович пытается меня обмануть. Скажи мне, за Змеиным логом луга или болота, он говорит, что непроходимые болота.
«Брешет он» - чуть не вырвалось у Акима, но он вовремя сообразил, что лучше в эти дела не соваться и уклончиво ответил:
- Ты уж Николаич, сам его путём расспроси.
- Значить брешет! –  Сделал правильный вывод Найда, - вот я завтра с утра сам всё проверю. Сенокос начался, чую я, сена для совхозных коров
будет маловато.
- Трофим Николаич, можно тебе задать один личный вопрос? – вдруг, спросил осмелевший от доверительной беседы Аким, - почему ты ездишь стоя? Это же невозможно удержаться. Я бы сразу ахнулся головой об землю.
- Ну, ты видишь, я же держусь. Седеть то мне нет возможности, я на фронте был ранен в спину, пуля застряла рядом с позвоночником, на стуле то я приму нужную мне позу и сежу неподвижно, а на дрожках неподвижно не посидишь - боль страшная, вот и научился так ездить – стоя.
- Прости, дурной вопрос задал, - смутился Аким.
- Да ничего, хоть правду знать будешь и другим скажешь, а то в Суженке поначалу пустили слух, что мне осколком задницу вырвало.
Выйдя уже за ворота конного двора, он обернулся, увидел, как радуются встречи конюх и жеребец, усмехнулся в усы:
- Два придурка, как дети, - и пожалел, что к нему такой привязанности не имеет никто.