Анапа искусительница

Ветер рвал море, море рвало меня... я рвал все, что окружало меня - ветер, море, соседей по беде, хозяйку турист-ночлежки, названной в интернет-сайте гордо и величаво: класс-отель "Роза моря".

Все началось с моего вопроса: " а что в море действительно растут розы (?)".

Соседи по ночлежке, - толстый и угрюмый мужик с накаченными губами, стрижанная под каре бабенка, парень-качок, скромно улыбающийся, девушка с глазами кассира автозаправки, - переглянулись. Хозяйка по имени Роза, нервно и часто тыкая в губы сигарету и испуская противный, вонючий дым, захихикала, жеманно отводя к низу выцветшие глаза.

Она, испустив очередную струю дыма, прошептала:

- Растут, еще как растут... надо только смотреть на анапское море поэтической душой и алкать его вздохи творческим сердцем. И вы сразу увидите как распускается великолепный дышащий молодостью цветок.

Слава Богу, что во мне присутствовало в тот момент нехохотливое, мучинеческое настроение, а то разгоготался бы огнедышаще, неприветливо, невпопад, но справедливо. Сердце хозяйки не выдержало бы такого удара, инфаркт был бы не менуем.

Хозяйка по меркам самой хозяйки была молода, обоятельна и очень привлекательна. Свою женственность и красоту она прятала за толщей слоноподобной биомассы, местами притрушенной и замазюканной сверху косметикой. Очень коротенькая юбочка и прозрачная вышиванка, шелковая, ажурная и безлифчиковая, дополняла Розе вялую и совершенно бесполезную маскировку от брезгливо отворачивающихся мужских глаз. К сожалению, ее это не спасало, из каждой щелочки тела звонил неубаюкивающий и дребезжащий усталостью возраст - шестьдесят пять лет с гаком.

Впитав в себя слова хозяйки о поэтической душе, творческом сердце и молодом цветке, захотелось крикнуть на весь этот глупо устроенный мир:

- И двух литров чачи не хватит, чтобы засмотреться на такую мощную красоту!

Но я поскромничал, не воскричал. За ради уважения к ее убиенной женской привлекательности.

...Мой вопрос не вызвал у других курильщиков бури эмоций, урагана слов и комментов, слегка пошутили, потоптались неловко в табачном кружке, и каждый, сбросив бычок в ведро, наполненное водой и окурками, тихохонько пошел в свою хатку, коих в так называемом туристическом класс-отеле было около трех десятков. Хозяйка тоже покинула место для курения и, шлепая сланцами о ступеньки лестницы, отправилась на второй этаж искать новых собеседников. Я шмыгнул скоренько в однокомнатную будку со скрипучей кроватью с одним стулом и шкафом без дверей и вешалок. Другие такие же как я обманутые туристы тоже скрылись во чревах своих песьих будок.

Анапа засыпала, зеленое море давилось и кашляла всплеском волн, орашая берег избытком густых, обильно наплодившихся водорослей. Их было так много, плавающих в экваториях городских пляжей, что море не было похоже на море. Пахло гнильем и не вызывало никаких отдыхающих ощущений.

На кровать я рухнул всей тяжестью своего тела, обрамленного туризмом, она проскрипела в ответ - громко протяжно-певуче и таинственно. В открытую дверь с исковерканным замком сквозил южный ветерок, теплый и задиристый, умягчая огнедышащую духоту. Прохлада обливала измученное солнцем тело и колыхало на входе выцветшую и дырявую тряпку, которую обычно все называют дверной шторой, а я ее назвал тряпкой для укрывания идиотов-туристов от мирка класс-отельного двора или, попросту говоря, - общаги для дураков.

Зевнув, я закрыл глаза. Стало темно. Захотелось экстрима. Курортного. Самого настоящего. Да такого, чтобы челюсти сводило и трусило как после стакана шестидесятиградусной самогонки.

Открыл глаза. И с перепугу захлопал ресницами. Передо мной стояла Роза моря. Как она смогла бесшумно вползти сквозь вислую тряпку - осталось для меня великой тайной.

- Змеюка везде найдет щель. - Пропел во мне внутренний голос.

- Простите меня, что этак наскоком, бесцеремонно... - Почти поэтическим голосом декламатора произведений Пушкина пропела Роза.

- Ничего, ничего... бывало и похуже. - Отвечаю я и косо смотрю на шестидесяти пятилетнюю Розу, аборигенную красотку и почти что, если смотреть сверху вниз, морскую девственницу. Чувствую, что она пытается изобразить в себе нераскрывшийся бутон цветка - нежный, щемящий душу.

- Хотите попутешествовать по апартаментам моего многозвездочного отеля - говорит она. - Я ознакомлю вас с лучшим люкс-номером. Попутно покажу вам свой купальный костюм морской русалки за 300 евро... Не пожалеете. Вы побываете в раю.

Я понял, что нужно съезжать с отеля. И чем скорее, тем лучше.

- Да, но... я и так живу в люксе. - бурчу в ответку.- Вы мне его предложили по интернет-переписке, а я с дуру охотно внес онлайн-предоплату в расчете пять тыщ рублей за сутки... Неужели есть лучше !?

- Ах, какой вы наивный... Нельзя же не верить цветущим дамам... Они никогда не лгут...

- Согласен с вами, женщина - это кладезь веры, надежды и любви... Только дороговато обходится такой колодец без дна... трухлявый, обвалившейся. Чистой воды оттуда не зачерпнешь.

Глаза ее округлились и метнули в меня обжигающий гнев, всепоглощающую ненависть и женскую эмоцию - великую, беспощадную и убийственную....

- Съезжать придется завтра, с утра - сделал я очередной уточняющий вывод. - Если не вытолкают сегодня взашей.

Роза моря стояла и сверлила меня глазами лежащего враскидку на кровати. Ее биомасса тряслась. Моя - наглела.

- Скажите, - пошел я в атаку без разведки и воздушного прекрытия. - Легко ли вам в таком преклонном возрасте быть красивой... Неужели новые косметические технологии достигли высокого уровня? А вы не пробовали мочой молодого бычка окроплять свое лицо. Говорят помогает. Молодеешь сразу, в одну секунду.

Я закрыл глаза.

Утром проснулся. На привокзальной лавочке. Два рюкзачка со шмотками стояли возле ног. Мимо меня проскакивали люди, волочащие за собой чемоданы на колесиках куда-то в глубину анапского вокзала, красивого и умиротворенного. Колесики издавали тоскующие звуки и рвали мне душу. Хотелось уюта. Что было вчера, вспоминать не хотелось. Да и зачем? Ибо красота женской Розы не навеивала на глубокие размышления о дипломатической вежливости, целомудрии, воздушном полете души.

Только сейчас понял, что курортная красота никогда не спасет умирающий мир. Это точно.