Самый обычный вечер

                I.
          Игорь Андреевич всегда старается поблагодарить водителя, который остановился и уступил ему на пешеходном переходе: взмахом руки, учтивым кивком головы или хотя бы улыбкой. И всегда ускоряет шаг, насколько позволяет его пенсионерское здоровье, чтобы не задерживать движение. Он не считает это зазорным, так воспитан. Нет, он не тютя, а человек старой закалки. Бывший военный, который прошел Афганистан и имел боевые ранения, он повидал на войне такого, чего не пожелаешь никому, и знает цену простым человеческим отношениям. В этот раз он тоже скромно стоял на тротуаре у зебры, пропуская транспорт, и про себя рассуждал: «Мне спешить некуда, я на пенсии, а у молодых дела поважнее – пусть себе едут...»

          Юра вечно куда-то спешил. Постоянные финансовые проблемы. Как-никак, молодая жена и двое маленьких детей. Работая на износ, крутился как белка в колесе. Целый день за рулем и к вечеру так уставал, что его начинали раздражать пешеходы. Особенно пенсионеры, которые нагло лезут на проезжую часть прямо под колёса, или невыносимо медленно переходят дорогу, да еще с таким видом, как будто у них все вокруг в неоплатном долгу.

          В этот вечер Юра уже никуда не торопился, а просто возвращался домой.
Он свернул в свою улицу и издалека заметил худощавого, седовласого старичка, скромно стоявшего у пешеходного перехода и терпеливо пропускающего машину за машиной. Движение было не очень насыщенным, тем не менее, автомобили, двигаясь на приличной дистанции, растянулись нескончаемой змейкой. Никто не пропускал старика. Другой бы на его месте уже давно шагнул на зебру, заставляя тем самым поток остановиться, а этот просто стоял. Не сказать, что это как то удивило Юру, он вообще ни о чём не думал и, даже не из жалости, а скорее машинально, притормозил, пропуская его через дорогу. А вот дальнейшее поведение пешехода несколько озадачило. Дедушка повернулся к водителю, улыбнулся чистой, почти детской улыбкой и, приложив руку к груди ели заметно поклонился. Его внешность показалась настолько добродушной, а улыбка светлой и беззащитной, что Юра не сразу пришел в себя. Нахлынули разнообразные чувства, непонятно от чего ком подступил к горлу. Странные эмоции, ведь по сути дела ничего существенного не произошло, обычная житейская ситуация, и всё-таки… Тем временем старичок, заметно прихрамывая, уже перебежал через дорогу. Сзади посигналили, и Юра поехал дальше.

          Необычный пешеход не выходил у него из головы. Крутились разные мысли: «Что это за человек? Кто он по жизни? Побольше бы таких!» Захотелось вернуться и познакомиться, но здесь нельзя развернуть машину. Возникло непреодолимое желание сделать что-нибудь хорошее. Вспомнились слова его друга Жени, который иногда говорил: «…если человек сделал тебе добро, а у тебя нет возможности отплатить ему тем же, отплати другому, и добро к тебе не раз еще вернётся, как в детской песенке про улыбку. Передай эстафету добра!»  Юра обычно посмеивался над своим приятелем, но сейчас ему очень сильно хотелось, чтобы это было правдой...

          Юра уже почти подъехал к своему дому, оставалось лишь повернуть во двор, как вдруг он увидел полноватую женщину средних лет, с огромными сумками в руках. Точнее, сумки с покупками были в одной руке, а в другой приличный мешок с картошкой килограмм на десять. Юра прижался к тротуару, притормозил и, приоткрыв пассажирскую дверь, громко крикнул:
–  Женщина, нельзя такие тяжести таскать, садитесь, я вас подвезу.
Та от испуга встала как вкопанная и посмотрела с явным недоверием.
–  Да не бойтесь, я не грабитель, – успокоил Юра. – Не нужна мне ваша картошка, и денег я с вас не возьму, просто невыносимо смотреть, как вы надрываетесь.
Сумки и вправду были тяжелые, они больно резали руки. Она очень устала, и ей, конечно, хотелось сесть в машину.
–  А вдруг... Завезете меня куда-нибудь, и воспользуетесь моей беззащитностью? – пошутила толстуха, улыбаясь во весь рот.
–  Не завезу, вон, сколько здесь свидетелей, – Юра кивнул назад.
Сзади снова начали раздраженно сигналить и Женщина, кряхтя, полезла внутрь.

                II.

          Наташенька третий день ждала от него звонка и очень злилась, а он всё не звонил. Она уже вся извелась, твёрдо решив, не отвечать! Ни за что на свете! Но, позвонить-то он должен, и тогда она уже конечно точно не ответит. Поделом ему, пусть страдает... Наташа в глубине души, естественно, понимала, что тоже обидела Серёжу, но, в конце-то концов, сколько можно? Её терпение не безгранично! Он мужчина или нет? Как можно быть таким нерешительным? Ей нужна определённость в отношениях. Судя по всему, пришло время расставаться.

          Она положила телефон на тумбочку возле двери, чтобы в подъезде было слышно звонок, и пошла, выносить ведро в мусоропровод. В этот момент двери лифта открылись, и из него шагнуло грузное тело Зинаиды Тимофеевны с огромными сумками в руках. Наташенька побледнела. Она боялась сварливой соседки как огня, от которой ей всегда доставалось на орехи. Вот и сейчас она приготовилась выслушать порцию нелицеприятности в свой адрес. Но, произошло чудо: Зинаида Тимофеевна поставила сумки, достала ключи от квартиры и улыбнулась Наташе широченной улыбкой:
–  Здравствуй Наташенька, как у тебя дела в институте?
–  Здравствуйте Зинаида Тимофеевна, у меня всё х-хорошо, – запинаясь от неожиданности, молвила она. – А, как у вас?
–  Ой, Наташенька! Представляешь? Не перевелись еще добрые люди на белом свете. Тащу я, значит, эту клятую картошку, истекаю потом и кровью, все руки себе оборвала. Как вдруг, останавливается машина, и предлагает довезти до дому...
Наташа с недоверием посмотрела на огромные сумки:
–  Ну, и что дальше?
–  Ну, и то дальше! Подвёз прямо к подъезду и сумки дотащил до самого лифта, и… – соседка притихла и чуть слышно добавила. – Даже денег не взял...

          Зинаида замолчала, тупо уставившись в стену, а на лице у неё так и застыло недоумение. Со стороны могло показаться, что она смотрит сквозь стенку и что-то очень внимательно разглядывает или ищет в своей квартире. По подъезду разлилась густая тишина, было слышно, как машина, шелестя покрышками по асфальту, отъехала от парадной. Наконец Зинаида Тимофеевна что-то нашла, её взгляд просветлел, и она разом выпалила:
–  Видать хороший человек, добрый очень. Побольше бы таких!!! – она открыла квартиру, схватила сумки и захлопнула за собой дверь.

          Теперь уже Наташа стояла с пустым ведром как истукан. Она знала Зинаиду Тимофеевну всю свою жизнь, но такой её еще никогда не видела. В этот момент из коридора донеслась мелодия телефонного звонка, Наташа забежала домой и машинально ответила на звонок. Она спохватилась, но было уже поздно:
–  Алло, привет Наташа! – прозвучал взволнованный голос Сергея.
–  Привет, - как можно более безразличным и нарочито равнодушным тоном ответила девушка.
–  Мы, с тобой, в тот раз плохо расстались. Ну, это... Извини, я немного волнуюсь... Я много думал о нас. Я понимаю, что давно должен был тебе сказать...
У Наташи потемнело в глазах, она вдруг почувствовала, что сейчас произойдет что-то очень важное. Она затаила дыхание. Сердце застучало так сильно, что его биение наверняка было слышно даже по телефону.
–  Наташа... Я понимаю что, наверное, не должен об этом по телефону, но... Иначе я не смогу... Не решусь... – голос Серёжи немного подрагивал, он запнулся.
Бесконечная пауза повисла в воздухе. Наташа уже давно не дышала и готова была упасть в обморок. Вдруг, как гром среди ясного неба, прозвучал очень уверенный голос Сергея:
–  Я тебя люблю!

Ревлис
30.06.2019.г.