Лакмусовая бумажка с тестовым заданием

         Борькина история о том, как его, малого  мальца отымели три взрослых молодца,  и о том, как его потом свои же предки укатали в психушку,  а там из него добрые  дяди и   тети доктора, не вылечили,  потому что лечить  было не от чего, а сделали из него наркомана, накормив таблетками, что б не кусался   при подобном случае, когда его отымели,  и о том, как потом сложилась его жизнь, о которой он ни чуточки и ни разу  не посожалел, она ему, эта его жизнь очень даже по вкусу была, в кайф почти что, в общем, эта история, рассказанная им кому-то, каждый раз  оказывалась  просто лакмусом для них, как прохождение некоего  теста на адекватность и психическое здоровье,   но, конечно, на адекватность  в понимании,  его,   Борьки, потому что для кого-то и убийца и насильник будет  нормальным  вменяемым человеком.

          Собственно, он никогда не преследовал такой цели, проверять людей такого рода тестированием, просто   случайно однажды  понял, когда так же случайно проговаривался о деталях своей жизни, что это же просто зашибись, какая проверка,  ведь люди,  слышавшие о том, что с ним было, что произошло в жизни,  реагировали очень  по-разному.   Кто-то  сходу отводил  глаза в сторону, и таких было большинство, им было неудобно, узнавать, что у кого-то в жизни случаются такие вещи, будто, Борькин случай был единичным, и ни с кем такого или подобного больше не происходило, книжек они тоже, видать, не читали и кино с подобными сюжетами тоже по всей видимости  не смотрели, где насилуют маленьких детей и не только маленьких, и не только детей,   и что хуже всего, потом ещё и убивают, а те, кто живым оставались, на всю свою долбанную жизнь имели, если не психологические  проблемы,  то осадок ещё тот,  гнетущего понимания, как всё тут,  в этом мире устроено и как всё совсем неправильно  происходит.

        В общем, Борьке крупно повезло, и он отделался только пониманием, без всяких там психологических штучек.  И то, что повезло, так   это уж точно, просто он  довольно рано   стал настороженно относиться к людям, зная,  на  что многие из них способны, ну, а его случайный тест так и вовсе поспособствовал тому, чтобы он  теперь   ещё меньше мог   ошибаться в людях, которые проходя это своеобразное  тестирование,  даже людьми выглядели, но подобные человеческие  экземпляры  крайне редко встречались ему, умеющие и способные без лишнего слезливого сочувствия понимание проявить, основная же масса была из тех,  скромно отводящих глаза или хуже того,  прекращающих общение с ним, с Борькой, считающих его каким-то не таким,  сродни прокаженному, будто бы боялись заразиться борькиными неудачами в его, а   не в своей  жизни.

       Эти по большей части были лицемерами, с ущемленным умственным развитием, дающими   оценку другим людям по их  внешним регалиям, а так как Борька был человеком умным, но самообразованным,  то есть  не имел бумажек, подтверждающих это его самообразование, хотя часто знал на порядок больше тех, кто профессорами   являлся, то его тут же и скидывали со счетов начатого общения или даже  отношений.



            Как и в тот раз, когда Борька уже совсем не Борька, а  Борис Александрович завёл дружбу с неким бывшим комерсом по фамилии Данилов. Он, этот Данилов Олег Степанович был на десять лет старше немолодого уже на тот момент Борьки, и всю свою жизнь проработал   в сфере физико- математических наук, окончив университет с аспирантурой, когда Борька только на аттестат зрелости сдавал.

     В общем, оба они,  уже два престарелых перца спелись и даже как бы подружились, вежливо обращаясь друг к другу по имени отчеству, чай не мальчики- с-пальчики были, одному 60,   а второму  —    Олегу Степановичу,  так  и  вовсе за семьдесят  перевалило, в общем,  были они почти в одной возрастной категории, оба уже на пенсии и могли себе позволить всякое разное,  во всяком случае, Олег Степанович наконец- то,  позволил себе  проявлять интерес   к тому, что не касалось его технического  образования.


          Ему нравилась теперь история, ну,  и политика, куда ж одно без другого, и потому он многие годы вместе со своей  женой, верной спутницей его  жизни,   голосовал за правящую партию своей страны, которая какой год уже вела весь свой народ в общенародную нищету, что не меняло взгляда многих на деятельность именно этой партии, умеющей,  как и остальные,  много и красиво обещать и ничего при этом не делать, а   даже наоборот, прикрываясь популистскими лозунгами, делать всё только хуже.

           Но,   так как Олег Степанович был из разряда категории тех граждан, которым в 90-х повезло, а как повезло или в чём повезло, тоже  всем хорошо было известно, то и мог он себе позволить не только историей с политикой интересоваться, но   прославлять всех  тех, кто весь народ и страну в состояние нищенского анабиоза вводил, но уже навсегда,  без возможности выхода из этого состояния.   То есть понимания у таких было  ноль, не смотря на свои многочисленные  дипломы, а знания, все те,   к которым интерес многие из них  стали проявлять,  находились в основном,   в телевизионном  экране и  в  официальной прессе, потому и не удивительно, что правящий режим их по всем статьям  устраивал,  как лучшее, что может быть,  и  они не имели  ничего  против  написанного в газетах и транслируемого того же на голубые экраны и даже в просторы интернета, откуда вместе со всеми  и черпал свои знания во всех областях вышедший в тираж на своей работе бывший комерс семидесятилетний Олег Степанович, считающий,  что учиться никогда не поздно, и потому учился. Учился и догонял то, что не успел узнать из истории, той самой мифологизированной науки,  в которой уже не знаешь,  кто и сколько раз приложил свою руку к переписыванию в угоду политической конъюнктуре, и учась, слушал всех подряд,  доверяя их мнению, не делая никаких своих собственных выводов, хотя для этого вполне достаточно было оглянуться вокруг, чтобы хотя бы перестать какой год подряд голосовать вместе с женой за партию правящих.

     Но авторитетное мнение, исходившее от  двести раз псевдоисториков и таких же политиков ничуть не смущало Олега Степановича, как и не смущаясь, он делился им с другими, как своим собственным.

        Его жизнь можно сказать удалась, ему было хорошо,  как при советском строе, так  и  сейчас, вообще,  не пойми, при   каком, он не унывал, этот бравый старичок, не видящий на самом деле ничего для   лишнего,   кроме своей хорошей жизни, чего не знал на момент их общения Борька,  Борис Александрович, а его новый знакомый пригласил его посидеть за чашкой кофе    где- нибудь, расслабиться и поговорить на интересующие их общие темы.   Они же оба были пенсионерами, времени хоть отбавляй.

       И они встретились.

      Борис,   правда, как всегда, по привычке  прихватил с собой то знаменитое   тестовое задание с тем, чтобы если что,  не тратить всё же   попусту своё, хоть и свободное время.

                ***


        —    Да, для меня это сюрприз  и новость, Борис Александрович. —   Говорил  с напыщенным видом солидной внешности старичок с блестящей лысиной на голове, фальшиво-интеллигентно отставив мизинец  на правой руке  и левой   помешивая ложечкой  сахар   в чашке с кофе,  и со смущенным видом глядя в неё, а не в глаза собеседнику,  которым являлся тот самый Борька и который успел уже  предложить заполнить лакмусовую бумажку с тестовым заданием пришедшему на дружескую  встречу Олегу Степановичу.

        Уже было понятно, что он из разряда тех лицемеров, скромно отводящих глаза и считающих Борьку каким-то прокаженным.  И   он, этот пенсионер, находящийся на заслуженном отдыхе,  полностью своим поведением и каждым сказанным  своим последующим словом подтверждал эту уже  не догадку.

   —    Оказывается,   у вас серьёзные проблемы со здоровьем.  —    Пожевав губами,  прошамкал экс комерс, имея в виду ту самую борькину историю, когда его малого мальца отымели  три взрослых молодца, а он потом почти всю свою жизнь вынужденно глотал прописанные ему насильно пилюли для того, что б не кусался.

      —    Но я не медик  и вряд ли тут  могу быть вам чем-то полезен. —  Подумав, медленно произнес Олег Степанович, будто его просили о помощи и для этого они  и встретились, обсудить детали этой помощи.


        Блестящая лысина его на круглой голове в этот момент предательски ещё  больше заблестела от выступивших на ней крупных капель пота, что не осталось, конечно же, незамеченным для глаз Бориса Александровича,
но он сделал вид, что ничего не видит, тем более, что его собеседник продолжил начатую речь, обращённую уже точно к прокаженному.


      —    И  в  таком случае,  —   с каким-то неестественным пафосом продолжил тот, —    я  не готов и дальше вести с  вами беседы на историко-политические и другие темы.


     Сказал он это  совершенно здоровому человеку,  явившемуся по сути жертвой карательной психиатрии, не важно, что не по политическим мотивам, но таких, как он, как Борька, пострадавших  ни за что от рук врачей, готовых теми самыми руками из здоровых  людей  сделать больными,  было немало.

         И тут  Борька, тот самый который был теперь Борисом Александровичем, сумевшим не обидеться на жизнь при не лучшем для него раскладе, не выдержал.

       Он давно не принимал никаких препаратов, он давно  сам слез с наркотической иглы, на которую его посадили и с помощью которой лишили многого, что могло состояться в его жизни,  он не выдержал...

      Глядя на этого самодовольного лысого индюка, которому и при советах,  и при нынешней власти было хорошо, а что это за явление такое,  тоже всем хорошо было  известно, когда и нашим,  и вашим нежно и умело лижим определенное место, находящееся сзади ниже поясницы,  он уже отметил про себя, что за случай подразумевает этот бывший комерс, желающий всегда,  не оставаться, а выглядеть вежливым,   от самый  случай его заболевания и надо думать, психического, раз умудрился ещё и  пожелать давно не   Борьке   взять себя в руки и вылечиться.

   “ От чего? От проблем со здоровьем вылечиться?”

Подумал  про себя тот,что  давно был  Борисом  Александровичем,  а вслух только произнес:

      —    Вы, Олег Степанович не знали, что  чужие беды и проблемы  вообще- то,  не заразны?  Нет?

        Но, что б вы не сомневались во мне, как в том, за кого меня приняли, я вам продемонстрирую то,  как действуют психотропные препараты на мозг здоровых людей.
 
          И с этими словами    Борька, снова   давно не Борька,  а Борис Александрович, давно не принимающий никаких таблеток, вылил ещё  не остывший свой дымящийся кофе прямо на лысину этому зарвавшемуся комерсу  и лицемеру, от чего она не просто ещё  больше заблестела теперь не от пота,  а от влаги коричневого цвета, а стала красной, потому что Олег Степанович не только подтверждение  своим догадкам получил, а ещё и   сильнейший ожог.

         Теперь Борька не смотрел на содеянное, как и те,  другие,   на стекающую жижу с кофейной гущей по лицу своего случайного знакомого,   и не потому,  что стыдно ему было, ему просто было не интересно, что испытывает этот человек, равнодушный до чужого горя, не только его,  борькиного,  а всенародного, это же из-за таких,  как этот лысый череп,  сидящий сейчас перед ним с глазами,  наполненными ужасом  и держащегося за голову двумя руками, будто это, чем-то могло ему помочь, ну только,  если кожу ошпаренную удержать на месте, что б не слезла  и не обнажила всё остальное,  это из-за таких всезнаек,  голосующих из года в год со своими женами и без них за правящую партию, жизнь нынешняя,   почти как в совке, а  может,  к тому же потому и было хорошо Олегу Степановичу и тогда,  и  сегодня.

            Все эти мысли вихрем пронеслись в не  ошпаренной, а холодной голове  у   Борьки,  но  сказал он только на прощание,  понимая, что это  в
 действительности их  последняя прощальная   общая чашка кофе    и встреч больше   не предвидится, сказал о том,   что у  его только что знакомого  теперь появился  шанс найти себе другого знакомого, не  проблемного, здорового человека, с которым он  сможет  обсудить   все интересующие  его  в жизни темы, не только историко-политические,  и ему  не придётся тому, как больному недоразвитому дебилу,  говорить такие вещи,   как он   сказал  ему,  Борису Александровичу:

       "Что вы, что вы,  не волнуйтесь, говорите со мной о чём хотите, раз вам нравится. Мы же с вами хорошие знакомые.."   а про себя подумал  совсем иное.


                ***

              Это был диагноз —   лицемерие с подлостью, не существующий в психиатрии, но распространенный среди вроде здоровых людей.


     —   Кофе с головы вытрите, не презентабельно смотритесь. —   Сказал здоровый, побывавший в    качестве доказательства только что больным,    Борька,  кидая на красного цвета мокрую лысину носовой платок.  —     Хотя вам это уже не поможет, смотреться хоть чуть- чуть нормальным в моем понимании человеком.  Бывайте!

           И с этими словами он вышел из кафетерия, оставив на столике лакмусовый листок с тестовым заданием на прохождение вменяемости и  адекватности людей,  ему он больше не нужен был,  он и без рассказа той своей истории отлично теперь  разбирался, в том,    кто есть кто,   ведь подлость никакими дипломами и статусами не прикроешь, она тебя сама с головой,  лысой или с волосами,   выдаст.

11.09.2020 г
Марина Леванте