Ещё о дебилах-кретинах и коньячке в сейфе главбуха

На заставке — место действия: Ленинград, набережная Красного флота (бывш., и теперь опять Английская), дом 10 — моё первое место работы после армии и университета.

* * *
Только что опубликовал самую первую счетоводческую шуточку, которую я придумал — http://proza.ru/2020/09/11/892

Было же это… сейчас загляну в трудовую книжку… в апреле 1985 года, когда я впервые в жизни получил «право второй подписи», то бишь стал, заместителем главного бухгалтера. Дело было в Торгово-промышленной палате Ленинграда — учреждении в основном бабском, со всеми отсюда вытекающими подсиживаниями, подставами и сплетнями. Думаете, что раз мужиков мало, то их в Палате хОлили-лелеяли? Как раз наоборот: хУлили и за спиной блеяли. Скажете, на руках носили?  Не носили, а выносили они мужиков из Палаты почти что вперёд ногами. Доводили иных своими сплетнями-доносами, кого до инфаркта, а кого и до увольнения, а зачинщица бурно ликовала, что-таки заняла освободившееся место.

Главной по должности и значимости добычей на прицеле алчных тёток был, конечно же, главный бухгалтер Палаты — интеллигентнейший Константин Георгиевич Мюллер — светлейшая память моему первому наставнику по бухгалтерскому делу!

Доносили бабки в кадры, а кто вхож в кабинет с видом на набережную Красного Флота, то и напрямую Президенту палаты Ракову, разные гадости на Мюллера. Например, что-де Константин Георгиевич держит в сейфе-копилке (маленький, на полу, у правой ноги) не только печати и бланки чековых книжек, но и открытую коньячную пол-литру.

Первой доносчицей-сплетницей, конечно же, была заместительша Мюллера —  баба Валя, или попросту Валька. Толстая круглолицая бабка, на вид 60, а по паспорту 45-50, образование среднее.

Президент же палаты в свои 40 лет был не по годам сед. То, что при этом он был ещё умён и проницателен, добавлять не надо: должность эта по давней традиции замещается исключительно чекистами, причём в ТПП СССР уровень не меньше генерала (потом как-нибудь расскажу про  Питовранова и Примакова). Посему полковник Раков, упреждая развитие событий, ещё в январе вызвал К.Г., меня и моего зама Тартаковского. Тактично предложил, под предлогом сведения годового баланса, и ради повышения квалификации резерва молодых кадров: Тартаковскому временно пересесть за мой стол главы экономической службы, а мне — за свободный стол в бухгалтерии, дабы Константин Георгиевич стажировал меня под замглавбуха.

Валька же, хоть чекисткой не была, но в крестьянской проницательности ей не откажешь! Поняла, что стучи-не стучи на Костю (как она за глаза звала главбуха), места в его алькове и доступа к сейфу-копилке ей не видать. Козней в мой адрес много творила, вплоть до намеренной задержки нарядов и организации забастовки машинисток-совместительниц, которые платёжки выставляли. Но козни не прошли: сам платёжки печатал, ибо с бабушкиной печатной машинкой ещё с детства был «на ты».

И вот настал день, которого Валька очень ждала. К.Г. загрипповал (слова «коронавирус» тогда не знали). Как обычно в таких случаях, Раков временно дал ей главбухскую ставку на время болезни К.Г.: 220 вместо 180 прибавка существенная. Мне же, разумеется, ничего не добавил, чтобы Вальку не злить, но официально сказал ей:

— Алексей теперь ваш помощник, вводите его в свои обязанности. — Бабка аж покраснела:

— Да он же не бухгалтер! Это же (с презрением в голосе) УНИВЕРСИТЕТ, (с ненавистью) МЕЖДУНАРОДНИК, а здесь достаточно посадить девчонку из Финэка или вообще из кредитного техникума.

Бабскими истериками меня не прошибить, я даже виду не подал, что она меня оскорбляет. Переглянулся с полковником, молчу.

— Справится! — уверенно поручился за меня Раков, и я с радостью пропустил вперёд себя толстую Валькину жопу на выход из президентского кабинета.

Повод справиться Валька дала буквально через день. Устроила забастовку — взяла больничный. Думала, что Раков к ней на коленях поползёт, как папа в Каноссу, что чёрную «Волгу» с документами будет на подпись к ней присылать — как бы не так! Вместо этого он вызвал меня, ещё раз спросил, справлюсь, или нет, и подписал приказ о перемещении меня на и.о. замглавбуха (180 вместо 140 тоже хлеб). Уже через час мы оформили новую карточку с образцами подписей, включая мою, и я поехал на чёрной «Волге» в банк, представляться заместителю управляющего.

Вот так вот происходило продвижение по службе в СССР, господа фанаты Восленского и его насквозь лживой «Номенклатуры»! Никаких там блатов, никаких партсобраний (в 1985 я был ещё беспартийным), никаких утверждений в райкомах: чисто оперативная производственная необходимость.

В антураже этих трудовых будней, в прямом смысле «на брегах Невы» (Пушкин в этом особняке тоже бывал!) и родилась моя первая бухгалтерская шутка. Вышел Констанин Георгиевич с больничного, принял у Вальки сальдо-бульдо и лору с нострой. Я же дела замглавбухские никому не сдал, потому как уже успел смотаться в Москву на Куйбышева в ТПП СССР и Госкомтруд (палаты входили напрямую в компетенцию союзных органов). Утвердили там новое штатное расписание ленинградской палаты, уже со второй ставкой замглавбуха, под меня.

Дождавшись, когда Валька уйдёт, Константин Георгиевич закрыл бухгалтерию, а сейф-копилку открыл. Вынул из неё не печать, не чековую книжку, а сами понимаете… Обмывши первой, как выразился К.Г. «горечь моего продвижения», попросил он меня: ну, теперь расскажи, как всё было. Вот, по ходу этого повествования я и произнёс ту самую фразу, которую потом обкатал в присказку. Звучало же в оригинале всё примерно так:

— …а она говорит при мне Ракову: он не бухгалтер, а фуфло, раз из университета. То есть, раз не был у человека главным предметом «дебет-кредит», то он в её глазах дебил и кретин!

К.Г. долго смеялся, а потом говорит, погоди, это надо записать. Записал про дебилов с кретинами. Следующий полтинничек был выпит за удачную фразу.

Так вот и началась, параллельно экономической, ещё и бухгалтерская моя ипостась. Раз дебет с кредитом освоил — то, значит, не дебил, и не кретин, ведь так?