Прелюдия света

   Когда мир утратил волшебство и таинство, перестал быть волнующим и манящим, прекрасным и удивительным, опасным, вызывающим, но преодолимым, когда его захлестнули рутина с обыденностью, скучные необходимости и тоскливо-вещный оборот, пуще, лицемерие и пустословие - тясячеголовый муторный базар ниачем, точнее, без разницы о чем, сшитый, волшебной иглой "патамушта" - нескончаемое ткань-полотно, новодельно-научная скрепа.

   Что происходит ночью, когда все спят и погашен свет, почему в деревне ходят босиком и что понимает кошка.
   Где кончается вселенная - ведь не может быть, чтобы что-то не имело границ, как устроены радио, телефон или телевизор, почему одни сильнее других и чем девочки отличаются от мальчиков, хотя штаны очевидно удобней платьев, а солдатики куда солидней кукол.
   Всякая точка содержала скрытый объем - гигантский, чудесный.

   От слова сигарета тянулся волшебный дым названий - Родопи, Аэрофлот, Стюардесса, Феникс, Опал,  Шипка или Друг.
   Мало того, разноцветные, блестящие, обернутые тончайшим целофаном пачки с картинками - самолет, собака, вербдюд, обелиск.

   Шахматная доска, к примеру - вообще дверь в сказку.
   Защита Каро-Кан, Королевский гамбит, жертва качества, длинная рокировка, цейтнот и цугцванг, специальная запись, ходы и этюды.
   Шах и мат - монархия, аристократия, готика и ампир - Капабланка, Стейниц, Филидор, Ласкер, Эйве, Ботвиник, Таль, Алехин, Спасский, а потом появился он - великий и ужасный, Бобби Фишер - черт из табакерки, гроза советской шахматной школы, кролик из шляпы, а может и вовсе агент ЦРУ.
   Слушали матч по радио, сначала в Челябинске - за здравие, а потом, уже за упокой, в Феодосии.
   Спасского размазали по асфальту не оставив ни единого шанса, будто катком переехали, а черт, мало победил, стряс миллион долларов - уму не постижимо, умалишенный фашист, расист с голубыми глазами.

   Или музыка. Тайнопись, нотный стан, мажоры и миноры, бемоли и диезы, аллегры и модераты.
   Две четверти, четыре, пять, гармония и ритм, контрапункт и скрецо, кода или интермеццо, глиссандо, гиптатоника, инвенция и вибрато. Симфония, кантата, квартет или сепстет, альт и дискант, бас и баритон.  Небесный хоровод.
   Казалось, хода нет, только на обочине, в толпе поклонников-почитателей или с пластинки.

   Когда приезжал Игорь Жуков - знаменитый пианист классик, маэстро наравне с Рихтером, фанатичный сторонник Скрябина, нервный и загадочный, забывал свое имя.
   Говорил быстро, сбивчиво, импульсивно и очень эмоционально.
   Сам худой, с откидным чубом, черный фрак с ослепительной манишкой, резкий, яркий, порой, дерзкий, ни минуты не сидящий на месте -  бегал по комнате с заходом в потолок, сдвинув закуски и рюмки, широко расставляя пальцы, раскладывал  аппликатуры прямо на столе, хлопал по коленкам и подпевал -  короче, творил музыку словами:

-  Понимаешь, во второй симфонии - ну помнишь, та-та-да-соль и вниз - сплошная мистика, выворачивает наизнанку, как Данте, опрокидывает, топчет, а  со следующего такта, будто из тьмы выползает  - заметь, откуда ни возьмись -  третий голос, незримый и властный, не второй, именно третий, понимаешь о чем -  дьявол собственной персоной,  искушение Святого Антония  в скрытом звуке, паузе, предчувствии - белые одежды, а внутри рога и хвост, пугающая симметрия Блейка.

   Был выездным, и не просто выездным, активно разъездным, сплошные гастроли - Польша, Чехословакия, Япония, Италия.
   Слушали открыв рот - Игорь, пожалуйста, о Японии поподробней.

-  Хм, классно организовано, рояль превосходный - довоенный Стейнвей, роскошный, глубокий, правда с чудинкой - и он подробно рассказывал хитрости чужого инструмента - особых молоточках, шпиллерах, шультерах и удивительном механизме двойной репетиции, о том, как лично помог выловить сбой на высокой струне и почему в первой части сорвался в патетику.

-  Игорь, как Токио, наверно поражает - машины, лифты,  огни, реклама?

-  Город как город, хотя японцы - публика изумительная, представь, замерев слушали Скрябина - нашего с тобой Скрябина, что удивительно, правильно кивали - там где нужно кивали, понимаешь, не всякий русский понимает, просто молодцы.  Помнишь Божественную поэму, наслаждение и борьбу, партию света, мне показалось готовы подсвечивать, представляешь...

   Из поездки привез  гору аппаратуры - Акай, Ямаху, Дюал, что-то еще - у меня мозги потекли, слюни и сопли, а руки заходили ходуном.

-  Наслаждение,  считай, первый раз себя услышал - не приведи господь, надо ж было так налажать в прелюдии -  полбеды, оказывается вижу не  в то ухо, смотри...

   Далее на пальцах, минорах и бемолях подробно рассказал все технические ошибки.

- Игорь, а Битлов слушал, Папл, Хипов, Роллингов

- Кого, извини, старик, не мое, уволь

- Игорь, а джаз - Армстронг, Элла, Дюк, Колтрейн, Бейси

- Сказал, извини, скорей всего здорово и классно, не при делах - если приедешь,насладишься по-полной. Кстати, о чем это мы - а, да, прелюдия -  старик, там столько света, сейчас покажу...