Как Иван-Царевич с Сивкой-Буркой дружил

Как Иван-Царевич с Сивкой-Буркой дружил, а тот дружил с Василисой-Прекрасной



– Домогается до меня этот болван, а я другого люблю, понимаешь? – призналась Василиса-Прекрасная Сивке-Бурке.

Тот в ответ заржал громко и головой закивал ретиво, что на языке лошадином значило: "Понимаю тебя, красна девица, дорогая моя подружка!"

– Я Финиста люблю, Ясного Сокола, – рассказывает Василиса дальше, не тая от Сивки-Бурки сердечных секретов. – Он русский богатырь и красивый парень, с атлетичным торсом и симпатичной мордашкой. Не то что этот царевич, фи! Как гляну на морду его лица, так жить не хочется. Про брюхо на пирах отъетое и второй подбородок вообще молчу.

– Иго-го! – заржал Сивка-Бурка в ответ. Иначе говоря, от души рассмеялся.

А в это время Иван-Царевич в своём дворце колдовство колдовал языческое, нисколько не православное, и приговаривал исподтишка:

– Сивка-Бурка, вещая каурка, встань передо мной как лист перед травой! – заклинанием этим волшебным он Сивку-Бурку к себе вызывал, ведь тот состоял на государственной службе при царской конюшне.

Сивка-Бурка немедленно прискакал на волшебный вызов, готовый к выполнению важного правительственного поручения. Встал перед царевичем, копытом ретивым бьёт, дожидается от высокого монаршего руководства дальнейших распоряжений.

– Неси меня, Сивка, к Василисе-Прекрасной! – повелел Иван, – свататься к ней поскачем. Жениться я так сильно хочу, что штаны ниже пояса простоквашей заляпал, а скипетр в трусы провалился.

Сивка-Бурка сказал "иго-го!" и поскакал быстрее ветра по лесам да полям. Прискакал к терему расписному, где Василиса по сведениям царевича была прописана и проживала в родительском доме, встал как лист перед травой и копытом бьёт. Слезай, дескать, царевич, прискакали мы. Ещё раньше смекалистый Сивка поменял информацию в компьютерной базе об истинном месте жительства Василисы, ведь был он не простым жеребцом, как многие из читателей видимо предположили, а жеребцом-программистом, если не сказать хакером.

Иван-Царевич спешился не спеша, Сивку-Бурку во дворе к столбу привязал и в терем расписной потопал вразвалочку. С огромным букетом цветов в руках и обручальным кольцом в левом кармане. То кольцо из червонного золота с восемнадцатью бриллиантами он приобрёл по каталогу "Де Бирс" за космические деньжищи. Уж больно хотелось царевичу поразить Василису широтой своей влюблённой души.

Вытер он ноги на пороге о коврик, в терем вошёл и дверь за собой захлопнул. Минут пять всего за дверью пробыл, выскочил на улицу как ошпаренный, забрался в седло, пришпорил Сивку-Бурку и приказал:

– Неси меня, Сивка, куда глаза глядят, лишь бы подальше отсюда! Да побыстрее неси, ноги моей в этом месте поганом больше не будет! Не нужна мне такая невеста, паршивая да кривая – уродина, каких свет не видывал. Не женюсь на страхолюдине ни за какие коврижки! Пусть лучше царь-батюшка меня розгами на конюшне выпорет, за то, что веления его родительского ослушался, чем целый век с такой женой промаяться.

Заржал Сивка-Бурка довольно и поскакал ретивым галопом. Не знал Иван-Царевич глупый, что не на тот двор лукавый Сивка его завёз. А завёз он его к Оглае-Страшенной, купеческой дочке, самой нескладной девице во всём Тридевятом Царстве. Такой вот он, Сивка-Бурка вещая каурка, настоящий верный дружбан Василисы-Прекрасной!

– Спасибо тебе, друг мой, Сивка! – целовала его Василиса-Прекрасная и трепала за непокорную холку по прошествии суток после тех событий, уже будучи наряженная в подвенечное платье. Кормила она в благодарность Сивку белоярой пшеницей досыта, потчевала краснобокими яблоками, да сахарком кусковым – рафинадом.

Свадьбу сыграли Финист и Василиса весёлую-развесёлую, прогремевшую на весь белый свет. Сивка-Бурка отплясывал на той свадьбе удалее прочих гостей, чуть копытами бойкими пол в тереме не проломил. И я там был, мёд да пиво пил, по усам текло, а в рот не попало. ­