Китай. Ч. 6. Хулунбуир

С нескрываемым любопытством я смотрела на людей и вообще на все в Автономном районе Китайской Народной Республики - Внутренняя Монголия. Временами сравнивая со своим житьем-бытьем в России, временами радуясь, удивляясь, поражаясь некоторым вещам и обстоятельствам. И даже возмущаясь… поступкам (деяниям) некоторых своих российских сограждан и их последствиям для остальных своих же сограждан, проживающих в России.

Во Внутренней Монголии в основном проживают китайцы-ханьцы, вторые по численности -монголы, исстари живущие на своей родной земле, к которым отнесены властями и бурят-монголы, дауры, потомки переселявшихся и эмигрировавших из России в соседнее государство в конце Х1Х-нач. ХХ в.в.  Мигранты были в основном с территории нынешнего Забайкальского края – с берегов рек Онон, Ага, Борзя и др. А также с территории нынешней Республики Бурятия.

Буряты живут компактно в степной местности Шэнэхэн Эвенкийского хошуна городского округа Хулун-Буир Внутренней Монголии. Некоторая их часть проживает в столице Внутренней Монголии – Хух-Хото, в Хулун-Буире, их пригородах.

Обрадовалась я прежде всего тому, что могу совершенно спокойно разговаривать на родном бурятском литературном языке с сородичами, проживающими в другой стране - Китае. Оказалось, что и они очень рады этому, многие больше, чем я. Это проявлялось с их стороны почти ежедневно все дни моего пребывания в Китае. Они расспрашивали, знакома ли я, бывала ли в местностях, откуда выехали их предки, с их родственниками, проживающими в России, и о многом другом. Друзья показали мне центральную часть огромного город Хулуна-Буир, его пригород Нантунь, где они жили. Познакомили со своими земляками, друзьями.

В первый же день, рано поутру, когда я посмотрела на улицу и близлежащий рынок со второго этажа высотного благоустроенного многоквартирного дома, мне показалось, что я попала в машину времени. По улицам современного китайского города среди толпы шли люди в бурят-монгольской национальной одежде, женщины в основном в повседневной, и даже в праздничной! Женщины, мужчины и дети! Около рынка были всадники на монгольских лошадях. И это было не театрализованное шествие, не на сцене во время концертов, как у нас в СССР, России. Такое я видела только во времена детства, лет до десяти.
После чаепития, как у моих родителей по утрам – с молоком, с деревенскими сливками и творогом, мы пошли на рынок. Рынок как рынок, только с некоторым, незначительным различием в товарах от российских. Только все люди азиатской внешности, но разной национальной принадлежности, чего я никогда и не видела. Наверное, только я как дикарь все и всех разглядывала, беспрестанно вертела шеей, иногда переспрашивая о чем-либо у сестренки подруги, сопровождавшей меня. Впервые именно там, в Нантуни, я увидела, что продавцы мяса сразу тут же, на глазах покупателей делают для них из выбранных ими кусков филе и жира на электромясорубках различные виды фаршей.  В Москве это стали делать на рынках позже, а сейчас повсеместно. Женщины-бурятки делали покупки и складывали их не в сумки-рюкзаки, а в узлы из платков, какими пользовались и мои бабушки в далекие пятидесятые годы прошлого века. Встретившиеся там знакомые моих друзей сказали, что приехали из Шэнэхэна на «моторе», привезли мясо на продажу. Мне пояснили, что так они называют мотоцикл.

Чуть позже посетили магазины. В одном из них был огромный выбор тканей и фурнитуры для пошива любой бурят-монгольской национальной одежды и обуви. У меня глаза разбежались и стала советоваться с подругой, какие из них мне выбрать и прикупить на подарки домой. Продавщица вступила в наш разговор на бурятском языке, а поняв, что я приехала из России, готова была сделать скидку. Но Сыжицзима сказала мне, что покупки будем делать позже, перед отъездом, тем более что приближается день распродаж-скидок на все промтовары в Хулун-Буире.

Когда друзья разъезжались в некоторые дни по своим делам, я стала гулять одна по улицам Нантуни, Хулун-Буира, уже не боясь языкового барьера. Китай готовился к проведению Олимпиады и повсеместно вовсю шли строительные и ремонтные работы. В какой-то из дней я шла домой и вдруг что-то заставило меня остановиться. Обернулась – людей вблизи не было, вернулась немного назад и прямо посреди тротуара заметила канализационный люк. Только приглядевшись к нему, к тексту на нем, поняла, от чего я остановилась. Чугунный канализационный люк был с надписями на русском языке! Совершенно новенький и что он был изготовлен в Ленинграде на Обуховском заводе.  Понятно, люк россияне сдали на металлолом, а шустрые китайцы вывезли и пристроили по делу. В это время заметила, что китаец от магазина рядом машет мне – зазывает. Подошла и увидела, что это хозяйственный магазин и продавец-китаец что-то мне говорит, видимо спрашивает, что я нашла на дороге и тут же предлагает что-нибудь купить у него. Но никак не может понять, почему я, монголка по внешнему виду, ни слова не говорю и как будто бы не понимаю его, только улыбаюсь. Обозреваю его товары, плотно разложенные на прилавке и развешанные по всем стенам – и с улицы тоже, и теряю «дар речи», хотя молчу. С улицы на гвоздике висит гирлянда. Чего вы думаете? Сеточек круглых для сливного отверстия ванн! Именно такого диаметра, который нужен в чугунную ванну довоенного производства в квартире моей сестренки в военном городке. Неужели даже их до кучи на металлолом сдали россияне? Их было всего-то штук пятнадцать, но я, начисто лишенная коммерческого дара, купила только три или четыре. Надо заметить, что весь военный городок потом был взбудоражен этой моей покупкой для сестренки и, расспросив меня, кого-то потом снарядили за покупкой оставшихся. Ведь они подходили только для российских чугунных ванн производства 30-х годов.

Продолжение следует