Американские солдаты и российская молодёжь

В.Ковальчук
Американские солдаты и российская молодёжь.
Интересна и богата событиями наша жизнь, хотя не всегда и своевременно узнаёшь о них. Но, слава богу, есть газета «АиФ», и в ней можно прочесть, что в рамках празднования 75-летия Победы Российский еврейский конгресс и Международный дискуссионный клуб «Валдай» провели дискуссию на тему «Как и зачем говорить о войне языком культуры?» Когда и где это произошло, неизвестно, но, очевидно, одним из участников её был А.Кончаловский, точку зрения которого на результаты её опубликовала В.Оберемко в статье «Стать лучше хотя бы на 5 минут» (АиФ, № 28, 2020 г).
 Кто бы  и что ни говорил о культуре постсоветской России, одним из незабываемых событий времени её возникновения является неизгладимое впечатление от широким потоком ворвавшейся в страну 90-х годов западноевропейской культуры, а именно той её части, которую в СССР называли контркультурой. Сколько тогда было выступлений возмущённых ею авторитетных деятелей нашей культуры! И никакой реакции ни власти, ни СМИ.
С тех пор прошло почти 30 лет, и эти голоса не только смолкли, но и забылись, а контркультура воспринимается современным либеральным обществом и молодёжью как явление культуры! Слова «контркультура» невозможно ни прочесть и ни услышать в сообщениях СМИ, его нет в выступлениях общественных деятелей. Всё, что бы ныне ни происходило в театрах, кино, на сценах, публиковалось в печати, демонстрировалось в музеях, на выставках современного искусства и пр., всё – культура. Понятие «контркультура» исчезло вместе с СССР. Она была, но сегодня её нет нигде. Но ведь этого не может быть!
Мы живём в мире, в котором всегда было хорошо и плохо, да и нет, за и против, правда и ложь, добро и зло и, в конце концов, культура и бескультурье! То, что в западном либеральном сообществе протест низших слоёв его против некоторых социальных ценностей, моральных норм и нравственных идеалов потребительского общества сформировался в искусстве на основе бескультурья, и оно получило название «контркультура», есть исторический факт,  отражённый в действительности того времени в журналах, статьях, сообщениях СМИ, философских словарях. Контркультура – синоним бескультурья в искусстве, и поскольку оно получило распространение под таким названием, то очевидно, что и названная дискуссия должна была ясно и определённо выразить своё отношение, как к культуре, так и к контркультуре.
А.Кончаловский, как и любой деятель культуры, конечно, может по-своему относиться к контркультуре, но забвение её ни в коей мере недопустимо для общественных организаций, каковыми являются Российский еврейский конгресс и широко известный международный клуб «Валдай». И если они все вместе забыли о контркультуре, то тогда о каком языке культуры они могут говорить, и причём все эти причитания о том, что «в мире рушится определённая концепция… Всё становится относительным. Потому мне довольно тревожно по поводу того, что происходит с новым поколением…» и т.п.? Не являются ли  такие неприятности следствием того, что участники дискуссии, не уточнив, что они называют культурой, не замечают, что этим фактом они сами же активно вносят свой вклад в разрушение её, то есть той самой «концепции», о которой так печалятся?
Такое упрощённое представление о культуре – не исключительное явление нашей жизни. Точно так же в российском обществе до сего времени отсутствует обоснованное представление об определяющей роли идеологии в истории страны. И потому, прочитав высказывание английского философа об этике, А.Кончаловский в ужасе приходит к мысли, что этика может развалить любую цивилизацию! И на примере американских солдат в Ираке делает вывод, что «человек в течение короткого времени, даже нескольких часов, может превратиться в животное».
Ничего подобного, однако, не происходит. Этика есть лишь малая часть той идеологии, о которой мы говорили выше, и потому она одна сделать человека животным не может. Но это под силу большому целому – идеологии, как основы организации и существования государства. Действуя во всей своей полноте, идеология либеральной демократии, не торопясь, но упорно и последовательно, в том числе используя контркультуру, готовит солдат-животных. Мнимая справедливость и фактическая лживость западного общества и его идеологии раскрываются в готовности его солдат к убийствам мирных жителей, к «гуманитарным» бомбардировкам Югославии и прочим подобным проявлениям зла.
В подготовке такой же, не склонной к долгим размышлениям, молодёжи и состоит смысл происходящей ныне в стране «битвы в области образования». Начиная с «болонской системы», мы старательно перенимаем с Запада все приёмы их ложной идеологии в формировании сознания нашего молодого поколения, приспособления его к требованиям либерализма. В этом копировании Запада существование двух факторов – забвение контркультуры и отсутствие понимания роли идеологии, приводит к тому, что и сами воспитатели нашей молодёжи перестают замечать, в какой искажённой действительности они существуют. Следствием этого и стало утверждение  Кончаловского: «Я не верю в то, что красота спасёт мир».
То, что это грубая ошибка, несомненно. Чтобы расшифровать краткую формулу Достоевского, нужно понять главное, что красота – это добро, знание, культура, а безобразие – это зло, невежество, бескультурье и контркультура. Для него, как и для нас, культура и бескультурье не совместимы, и это следствие идеологии христианского православия, которое было основой его мировоззрения. Современные авторитеты, принявшие участие в названной дискуссии, в своих оценках действительности опираются на либерализм, и то, что они свалили в одну кучу культуру и контркультуру – следствие этой идеологии. И потому сколько бы они ни говорили о своих благих порывах и намерениях, пока страна опирается на идеологию либерализма, движение её в сторону зла не прекратится ни на минуту. Поставить Россию на верный путь может только новая идеология – демократия.