о троцком

О Троцком.
Если бы Троцкому «повезло» и он умер бы до 26 года, то город Гатчина так бы и носил имя Троцк, были бы улицы, корабли и колхозы его имени, а в Большой Советской Энциклопедии мы бы прочли примерно следующее: Лев Давыдович Троцкий (Лейба Давыдович Бронштейн) родился  в один год с товарищем Сталиным и в один день  с  праздником Великой Октябрьской Социалистической Революции. Детство его прошло на юге Украины, в деревне Яновке, вырос он в саманном доме, в трещинах которого обитали ужи, с 9 лет учился в Одесской гимназии, но каждое лето на каникулах работал в поле, возил копны, а позже, когда подрос, трудился в механической мастерской. И здесь не было бы ни одного слова лжи, хотя и правды тоже не было.
Отец Троцкого за год до рождения Лейбы перебрался в Яновку из еврейской земледельческой колонии Громоклейн – это конечно экзотика – евреи  - землепашцы, но были в России и такие, уравненные в правах и нищете с русскими мужиками.  Давид Бронштейн был типичным кулаком, тяжёлым собственным трудом и беспощадной эксплуатацией домашних и батраков выбившийся из земледельцев в капиталистов –землевладельцев. Он купил у разорившегося помещика Янова поместье и этот самый саманный дом был домом помещика. Ну и что с того, что не  из кирпича или не из дерева- просторный дом с помещениями для семьи и прислуги. И Лейба с малолетства работал и ходил в чинёных башмаках не из бедности.  Отец просто приучал его к труду и бережливости, а вообще Давид Бронштейн был одним из богатейших людей в округе и владел на правах собственности и аренды огромным земельным наделом, на котором он создал образцовое капиталистическое сельскохозяйственное производство.
Может показаться удивительным, что выросший в деревне Троцкий был далёк от крестьянства. Но это только на первый взгляд. Прежде всего, южно-украинское крестьянство это было совсем не то общинное патриархальное или пролетаризированное крестьянство центра России или её северных и восточных окраин, а вполне оформившиеся рыночники –товаропроизводители и знакомство с ними мало могло помочь в понимании психологии русского или североукраинского мужика.  Да и южноукраинское крестьянство Троцкий не мог хорошо узнать. В  Яновке он общался с сельскохозяйственными наёмными рабочими, а крестьян видел издалека, когда они приезжали на отцовскую мельницу. Ну а квалифицированные рабочие относились к неграмотным мужикам несколько свысока, а временные, прямо скажем, не очень то их любили, поскольку это были их наниматели, причём наниматели жадные, платившие меньше, чем они получали у Бронштейна. Не потому, что он что то осознал, просто у мелкого хозяйчика, при прочих равных условиях, меньше возможностей, а потому и эксплуатация сильнее, чем у крупного капиталиста.
На политическую арену Троцкий ступил в Николаеве, где он доучивался  в последнем классе реального училища. Как всегда, многое зависело от случая. Троцкий жил на квартире с молодыми ребятами, исповедовавшими социалистические идеи. Поначалу Троцкий воспринял идеи социализма в штыки, по его воспоминаниям он даже в ярости кинул «Капитал» Маркса на пол, но постепенно «проникся», и не только проникся, но и стал организатором подпольного пропагандистского кружка, который вёл работу среди рабочих и ремесленников города. Особенно удачна, как вспоминал Троцкий, была его деятельность среди многочисленных в то время сектантов.
Ничего удивительно – это были люди, неудовлетворённые официальной идеологией, ищущие чего то нового. Кружок немного не дотянул до года. Троцкий попал в Одесскую тюрьму, где его на длительный срок посадили в одиночку, в условия строгой изоляции. Одиночество – это тоже пытка, и не все её выдерживали. Троцкий выдержал. Ну а потом ссылка на Лену, где он работал где то конторщиком и писал заметки в местные газеты. Но из России новые ссыльные привезли «развитие капитализма…», «что такое «друзья народа…», шли разговоры о создании партии и в таких условиях сидеть в этой глуши?  И он решил бежать, и что удивительно, в этом решении его поддержала жена, хотя у них было две маленьких дочки.
В Лондоне он, ни свет ни заря, вломился к Ленину. Началась активная работа по изданию газеты «Искра» и подготовке съезда. В то время Троцкий был яростным сторонником  Ленина и даже заслужил прозвище «Ленинская дубинка». В редакцию «Искры»  его не включили только из-за возражений Плеханова. Но на беду Крупская устроила его на ту же квартиру, где жили будущие руководители меньшевиков. По моему это были Дан, Потресов, Аксельрод. Видимо поэтому на том самом знаменитом втором съезде Троцкий выступил против Ленина.  Впоследствии он объяснял, что не мог смириться с отстранением, с отбрасыванием стариков, которые столько сделали для создания партии, и как раз тогда, когда партия, наконец, оформлена. Троцкий не мог понять, что дело не в личных амбициях, а в принципиальном подходе к делу.
Для «стариков» марксизм был всего лишь продолжением, развитием либерализма, а для Ленина – отвержением, отрицанием либерализма.  Мартовцы стремились привлечь в партию либералов, а Ленин – отсечь. По мнению Ленина в партии могли быть только пролетарии и те из интеллигентов, кто был в силах порвать с буржуазным окружением и без оговорок вступить на революционную стезю.
Но в меньшевиках Троцкий пробыл недолго. Он приехал за границу полный иллюзий о зарубежной, прежде всего германской, социал -демократии, но скоро эти иллюзии развеялись, а уж тем более он скоро разочаровался в меньшевиках, тем более, что с Плехановым он отношений так и не наладил..
С  меньшевиками Троцкий не сошёлся,  но и к большевикам примкнуть не желал. Таким образом, он к 1905 году он оказался единственным из видных социал-демократов, не связанным организационными или финансовыми обязательствами, поэтому ничто не мешало ему, получив известия о начале революции первым кинуться в Россию. Сначала он оказался в Киеве, а потом переехал в Петербург, где за короткое время сделал головокружительную карьеру, став формально заместителем руководителя Петербургского Совета Хрусталёва –Носова, а фактически – главой  совета. В то время он близко сошёлся с германским –социал -демократом Парвусом весьма талантливым человеком и высокообразованным марксистом,  которого сгубили две вещи -алчность и русофобия.
Но это потом, а в 1905 году Парвус был подлинным революционером, который отстаивал идею о том, что хотя революция буржуазная, её руководителем должен стать пролетариат, и свергнуть царизм может только он, и хотя власти ему в этих условиях не удержать, он должен, пользуясь случаем, выторговать у буржуазии как можно больше уступок. Но Троцкий пошёл дальше. Потом он хвалился, что раньше Ленина выдвинул идею о социалистической революции, о необходимости взятия власти. Так то оно так, но иногда стоит и промолчать о своих идеях. Ленин обнародовал свои апрельские тезисы в апреле 1917 года, когда царизм был свергнут, буржуазная демократия была налицо и страну начали разваливать ошалевшие от высот власти либералы, а вот Троцкий – осенью 1905, когда царизм был ещё силён и либералы выступали союзниками революции.
Возможно, и преждевременные призывы Троцкого подействовали на то, что буржуазия, вначале финансировавшая политические забастовки на своих предприятиях, осенью стала прибегать к локаутам.
В декабре 1905 года Совет разогнали, а руководство Совета посадили. Позже Троцкий писал, что если самым тяжёлым его заключением было одесское, то самым комфортным –петербургское сидение с конца 1905 до начала 1907 года. Тогда ещё продолжались революционные бои в Сибири, ещё не всё успокоилось, и надзиратели позволяли заключённым то, что не позволялось ни до, ни позже. Пользуясь этим, отец Троцкого передал ему ботинки, в подошве которого был спрятан паспорт, а в высоких каблуках золотые червонцы.  Деньги великая сила, а золото – тем более и Троцкий, как только его расконвоировали  доставив на место ссылки, нанимает каюра и они отмахали 700 вёрст на оленях с севера Сибири до Пермской губернии, затем на лошадях до станции а потом уже на поезде в Санкт – Петербург. Такой наглости от него, конечно, не ждали и, сделав в столице неотложные дела, отбыл в  эмиграцию. 
А теперь пару слов об одном из мифов о Троцком – о его связи с масонством. Масонской темой Троцкий заинтересовался в одесской тюрьме, начал собирать все доступные ему материалы, продолжил это дело в  ссылке и бежав умудрился прихватить с собой эти материалы. В эмиграции у него возможностей было побольше, он хотел написать серьёзное исследование на эту тему, но когда началась революция 1905 года он, уезжая в Россию, оставил все материалы на квартире, которую снимала редакция «Искры»,  к тому времени меньшевистская. Вернувшись он не нашёл и следов этих материалов. Возможно – случайность, обычное разгильдяйство, а может быть кто то решил подсуетиться и убрать всё, что накопал не в меру любопытный молодой человек.
В эмиграции Троцкий оказался в подвешенном состоянии – ни в меньшевиках, ни в большевиках.
Потом он объяснял свою позицию тем, что хотел объединить обе фракции, отсекая от них крайности. Но всё дело в том, что в этих крайностях сосредоточено было как раз руководство и большевиков и меньшевиков, и если бы Троцкому его идея удалась, он бы автоматически стал лидером объединённой партии. Понятное дело – ещё вчера Троцкий, молодой, 29 летний человек был на волне успеха, вёл переговоры с премьер министром Российской империи, ему аплодировала многотысячная аудитория и вдруг – рядовой партийный журналист, известный очень ограниченному кругу читателей.  Амбиции захлёстывают,  хочется что то сделать, чтобы вновь испытать это сладостное чувство – ты ведёшь толпу. Он собирает вокруг себя сторонников, ищет спонсоров, издаёт газету (которая, кстати, тоже называлась «Правдой»). Но всё разбивается о скалу, имя которой – Ленин. Формально противостояние Ленина и Троцкого началось с того, что Троцкий не выполнил просьбу Ленина задержать публикацию статьи, в которой он осуждал большевиков за продолжение экспроприаций. Но это повод, начало конфликта. А суть – в борьбе за контроль над  социал-демократией.
К 1912 году Троцкий оказался без газеты, без сторонников, без спонсоров. Осталось одно –ехать военным корреспондентом Киевской газеты на Балканскую войну.
Во время перестройки этот период деятельности Троцкого был мифологизирован до крайности – якобы агент всемирной масонской «закулисы» Троцкий занимался на Балканах тем, что готовил мировую войну. Здесь налицо перенесение в прошлое того образа Троцкого, что сложился к началу 40х годов, этакий демон, хотите – революции, хотите – контрреволюции. На деле же, в 12 году,  Троцкий мало что представлял, и мало кого интересовал. Спросите нынешнего молодого человека, кто был в 93 году соратником Хасбулатова? Ручаюсь, что вам не только фамилию Руцкого не назовут, а спросят –кто такой Хасбулатов? Так и тогда. О Троцком  - руководителе Петросовета помнило очень небольшое количество людей в Питере, а в остальной России, а тем более за рубежом его вообще тогда не знали.
Тем не менее, полемика Ленина и Троцкого продолжалась, политкорректность и толерантность тогда были не в моде и они наговорили друг другу много личного. «Иудушка Троцкий», «Троцкий – политическая проститутка» - это всё из того времени. Надо полагать, что Троцкий припечатывал Ленина не менее «любовно».
Но всё изменилось в 1914 году. Когда началась вакханалия казённого патриотизма, Троцкий решительно порвал как с Парвусом, который прямо таки захлёбывался русофобией, так и с меньшевистскими лидерами, поспешившими выразить свою поддержку режиму «в войне до победного конца». Людей, оказавшихся верными пролетарскому интернационализму, оказалось мало,  отступников намного больше, антивоенную агитацию Троцкого заметили. В Германии его приговорили к лишению свободы заочно, так сказать, виртуально, а в Испании его засадили в самую реальную «кутузку». Потом, правда, выслали в Америку, тогда ещё нейтральную, где он мог чувствовать себя в относительной безопасности.  Постепенно позиции Троцкого и Ленина  всё больше сближались,  и когда, в начале 1917 года Ленина спросили : «Что вас разделяет с Троцким?», он ответил: «Неужели непонятно? Амбиции, амбиции, амбиции…»
Но они смогли через свои амбиции переступить, а вот многим нашим товарищам амбиции, похоже, дороже общего дела. Когда пришло известие о начале революции, Троцкий садится на ближайший пароход в Россию. В канадском Галифаксе его снимают с парохода англичане и садят… к немцам, в лагерь военнопленных. Видимо этот инцидент тоже повлиял на решение Ленина ехать через Германию. Понимал, что «союзники» большевиков в Россию не пропустят. Но за Троцкого вступился Петроградский Совет, там всё ж таки не забыли о его роли в Петросовете 1905 года. Англичане выпустили его с большой неохотой. Они, видимо, лучше благодушных российских либералов представляли, что из себя значит Троцкий
В Петрограде Троцкий собрал вокруг себя людей, отколовшихся в разное время от большевиков и меньшевиков, так называемую группу «межрайонцев» и без колебаний присоединился к апрельским тезисам Ленина, тогда, когда ещё многие большевики воспринимали их с недоумением. На многочисленных митингах, выступая от имени «межрайонцев»  Троцкий сначала говорил: мы и большевики, а потом просто –мы, большевики, а потом межрайонцы и формально  влились в партию. Вскоре Троцкий занял видное положение в Петросовете, а потом и возглавил его. После июльских событий он снова загремел в тюрьму, но на этот раз ненадолго. Во время августовского корниловского путча Керенскому ссориться с  Троцким, имевшему большую популярность в Питере, как в Совете, так и среди красногвардейцев, было не с руки и его отпускают на свободу. Тем более, что Троцкий приехал в Россию через британские владения, пресловутый «пломбированный вагон» ему не инкриминируешь. В ту пору Троцкий полностью и бескомпромиссно поддерживает Ленина, и прежде всего – в ставке на социалистическую революцию. 25 октября он один из руководителей восстания, причём недаром он в сознании людей в то время шёл в революции вторым номером, вслед за Лениным. Конечно, если уж вспоминать его противостояние со Сталиным, роль Сталина в то время то же была весьма велика, но роль Сталина в то время – это роль технического организатора, чиновника, и его в то время можно было заменить, если не одним человеком, то группой, то Троцкого в Октябре заменить было некем. Трудно сказать, что бы могло произойти, если бы на посту председателя Петросовета оказался бы враг, или просто трус и саботажник, вроде Зиновьева и Каменева. Но ведь мало того, что Троцкий был формальным руководителем Совета. Он был ещё и первым оратором большевиком,  человеком бешенной популярности и от того, куда он повернёт, куда поведёт верящих ему людей  зависело очень многое. Тогда он повёл людей в нужном направлении.
В первом советском правительстве ему достался пост наркома иностранных дел. Сейчас модно критиковать и хулить комиссаров. И действительно – наивность их поражает, и дров они наломали предостаточно. Но вы сами себе представьте ту ситуацию- Ленин, руководитель подпольной организации, насчитывавшей на март 17 года 25 тысяч человек и не имевший никакого опыта реального управления не только страной или даже губернией, но и просто поместьем, становится во главе огромной державы, причём державы, находившейся, как тогда многим казалось, в процессе необратимого развала, Троцкий, журналист провинциальной газеты, у которого из опыта политического руководства за спиной одни поражения, становится наркомом иностранных дел, Сталин, бывший руководитель боевиков и партийный функционер возглавляет наркомат по делам национальностей . Я уж не говорю о главнокомандующем – прапорщике Крыленко. В своих воспоминаниях Троцкий пишет, что тогда он вообще не особенно представлял, чем заниматься. Дипломатических отношений нет, и в ближайшее время не предвидится, на носу мировая революция, после которой это министерство вообще не понадобится. Посовещался он со своим заместителем, матросом(!) Маркиным и решили – разобрать архивы, опубликовать тайные договора царизма и лавочку закрыть.
Правда, оставался ещё один больной вопрос – это заключение мира с Германией. Большевиков обвиняют в том, что они украли у России победу. Ну, во многом компартия сама виновата в том, что создалось такое мнение, наша пропаганда слишком долго присваивала себе честь свержения царизма. Увы. И для Ленина и для Троцкого эта новость явилась полной неожиданностью. Это не Ленин, а Милюков  автор знаменитой речи – «это глупость или предательство», подрывавшей авторитет власти и режима, и приказ №1, положивший начало разложению армии был издан тогда, когда Троцкий ещё не Петросоветом руководил, а сидел в английском лагере. В собрании сочинений Ленина в одном документе начала 18 года я с удивлением прочёл его слова о том, что надо как можно скорее заключать мир и демобилизовывать армию, а то на фронте уже начали пушки продавать немцам. Не правда ли, похоже на ситуацию 91 -92 гг ,в Чечне в частности.
Много было рассуждений о предательской позиции Троцкого во время переговоров о мире в Бресте, его знаменитое – «Ни мира, ни войны». Но вот почему же Ленин, требовал исключения из партии Каменева и Зиновьева за их знаменитое письмо, что они не согласны с курсом большевиков на восстание, а Троцкого за его демарш не только не потребовал исключить из партии, но перевёл с поста наркома иностранных дел на пост наркома по военным и морским делам. Согласитесь, что в стране, не имеющей ни с кем  дипломатических отношений, зато ведущей войну это гораздо более важный пост. Всё дело в том, что действия Троцкого вовсе не были неожиданностью для Ленина. На заседании партактива по поводу мира с Германией  голоса разделились ровно на три части. Группа Ленина требовала немедленного заключения мира на Германских условиях, «левые коммунисты» во главе с Бухариным настаивали на революционной войне, а Троцкий говорил – надо тянуть переговоры, сколько возможно и идти на соглашение только в случае реального наступления немцев. Троцкий недооценивал силы немцев. Он рассчитывал, что измотанная немецкая армия не решится на зимнее наступление, а к лету и революция в Германии грянет.  Ленин решил выбрать Троцкого как меньшее зло по сравнению с Бухариным, тем более, что за Бухариным маячили и левые эсеры, а революционная война для страны,  не имевшей армии, была самоубийством. Троцкий вспоминает, что, выслушав  его доводы что перед  отъездом в Брест, Ленин  задумчиво сказал – а не прыгнет ли зверь? Он ещё достаточно силён. 
Зверь прыгнул, но в конечном итоге расчёт на революцию в Германии оказался верным и в ноябре 18 брестский мир был аннулирован.
Когда Троцкий стал наркомом по военным и морским делам, царской армии уже не было, а новую только предстояло создать. Мы празднуем 23 февраля как день первых боёв Красной Армии, но армии тогда ещё не было и эти первые бои были поражениями Красной армии. Армию приходилось создавать даже не с нуля, отметка была минусовая.  Приказ номер раз разрушил в царской армии дисциплину, освободил дремавшую векам ненависть к барам –офицерам, а у тех, в ответ,  презрительная  снисходительность к «мужичку в шинели» сменилась ответной бешеной ненавистью. Но мало того, освободившись от царской дисциплины, солдаты и матросы не желали признавать дисциплины вообще. Если не попытаться вникнуть в атмосферу тех дней не понять многих действий большевиков и Троцкого в том числе. Вот например, расстрел героя первой мировой войны контр-адмирала  Щастного, выведшего из Гельсинфорса через замерзающий Финский залив корабли балтийского флота под носом у немцев.  Да, судя по материалам дела ни каких серьёзных доказательств его причастности к антисоветскому заговору не было, так, обычная антикомиссарская фронда, а популярностью у матросов он пользовался. Пожалуй, это был единственный офицер в подобном звании, который пользовался популярностью у матросов. Но в этом то и была опасность. Для патриота Щастного интернационалисты-  комиссары, заключившие брестский мир были предателями России и как могли повернуться события, предсказать было трудно. Разумеется, если бы Щастный дожил до 19 года, он бы без колебаний, и как раз из патриотических чувств, встал бы на сторону большевиков, и топил бы английские подлодки, но в какую сторону качнётся маятник летом 18  года, никто предсказать не мог.  Расстрелом Щастного  Троцкий развязывал себе руки. С одной стороны, он показывал «нижним  чинам», что он вовсе не является поклонником «старорежимного офицерства», а с другой стороны дал понять офицерам, что никакие прошлые заслуги не спасут военспеца в случае его неповиновения новой власти. Зачем Троцкому нужна была эта свобода рук?  Да для того, чтобы можно было привлекать офицеров к службе в Красной Армии вопреки сопротивлению множества ответственных революционных товарищей.  У нас  долгое время господствовало мнение, что  в Красной Армии командирами были сплошь  вчерашние унтер-офицеры. Да, но начальниками штаба у них были, как правило, офицеры, да и командиров самого разного ранга из старых офицеров в Красной армии было достаточно много. К концу гражданской войны количество офицеров царской армии участвовавших в противостоянии разделилось почти поровну – у белых 55% у красных – 45%, причём огромное количество офицеров перебежало к красным от белых. Судьба Рощина из «Хождения по мукам»  вовсе не была исключением. И это при том, что для большинства офицеров, привлечённых Троцким для службы, вчера ещё «кадеты были крайне левыми, а уж социалисты вообще из другого измерения» -это я Троцкого цитирую.. Да, многие начали служить из страха, под угрозой расстрела близких, взятых в заложники, но чем дальше, тем более начинали служить за совесть, понимая, что именно большевики на деле, а не на словах борются за единую и неделимую Россию..Да, восстановление профессионализма в армии – это большое дело. Но этого мало. Надо было заставить красноармейцев повиноваться командирам, надо было восстановить дисциплину.  А пока что процветала партизанщина и малочисленные офицерские команды били в хвост и гриву «красные орды».  Троцкого часто упрекали в жестокости, в том, что он на фронте расстреливал коммунистов.  В свою первую поездку на фронт в августе 18 он приказал расстрелять командира одного из полков, комиссара и двадцать красноармейцев по жребию.  А что делать прикажете? Этот полк, столкнувшись с ожесточённым сопротивлением белых не просто побежал, а отошёл, собрался на митинг, проголосовал, погрузился на пароходы и отплыл подальше от передовой. Иначе как угрозой смерти вы не заставите идти людей на смерть. Но одних репрессий недостаточно. Надо, что бы в массах была уверенность в правоте дела, ради которого они идут на смерть, когда угроза расстрела средство преодолеть биологический страх, помочь героическому меньшинству подавить меньшинство шкурное. А если нет этого, никакие расстрелы не помогут. Летом семнадцатого Корнилов восстановил на фронте смертную казнь и пытался ввести заградотряды. Не вышло. Солдаты, покидавшие фронт, не стеснялись применять оружие против заградотрядов, а те, в свою очередь, вступать в серьёзный бой со своим отказывались.
Так что как бы вы к Троцкому не относились, а всё ж таки то, что это один из организаторов, создателей Красной Армии забывать не стоит. Конечно, Троцкий не был полководцем, до этого весь его военный опыт сводился к тому, что он был корреспондентом на чужой войне. Да и во время  гражданской войны на передовой он оказался всего раз, да и то случайно, когда белые прорвали фронт под Петроградом. Но вёл он себя тогда достойно – остановил бегущих и направил на врага. Сам, правда, в штыковую не пошёл, да и не его это дело. Словом, это был типичный штатский военный министр. Но сравните его, и нынешнего штатского министра. Троцкий привлекал офицеров на службу в армию, это изгоняет. Троцкий создавал армию, этот разваливает. Всю гражданскую войну между Лениным и Троцким были самые доверительные отношения. Всё изменилось в двадцатом, во время мирной передышки. Бои на какое то время стихли и Троцкий занялся не столько военной, сколько хозяйственной работой. И как хозяйственник он обратился в ЦК с запиской, в которой говорил о необходимо замены продразвёрстки продналогом. Ленин ответил отказом. Почему? Ведь казалось бы очевидное дело – продразвёрстка  подрывает инициативу крестьянства, лишает его заинтересованности в расширении посевных площадей, в увеличении урожайности. Но это экономика требовала одного, а политика другого. Подавляющее большинство партии  было категорически против свободной торговли, к тому же гражданская война ещё не закончилась, а только притихла, и в этих условиях было весьма проблематично –станут ли крестьяне платить налог.
Ну, а раз рыночные методы не подходят, решил Троцкий, социализм надо строить методом военного принуждения. Надо отметить, что воинские соединения, не участвующие в боях, были объединены в трудовую армий, также находившуюся в подчинении Троцкого, кроме того, он был назначен исполняющим обязанности наркома путей сообщения. Надо сказать, на этом посту он сумел сделать немало за очень короткое время. Он собрал специалистов и велел им составить пятилетний план вывода отрасли из кризиса и дальнейшего развития(первый, кстати пятилетний план), основал газету «Гудок», привлекал свою трудармию для ремонта и восстановления путей и мостов, вокзалов и водокачек. Бойцы трудармии валили лес, восстанавливали шахты, словом – Троцкий сумел организовать вполне эффективное хозяйство на основе военно-феодальной эксплуатации. И всё бы ничего, если бы он не подвёл под  это теоретическую базу. Ленин, отказываясь от продналога, отказывался на сегодняшний момент и был готов, если потребуют обстоятельства, к принятию другого решения, а Троцкий уже развернул в своём воображении трудармию в масштабе всей страны, а следовательно методы военного принуждения также должны были распространиться на всю страну, а в этих условиях никакой речи о какой бы то ни было независимости профсоюзов не могло идти и речи. С этими то идеями он и вступил в знаменитую дискуссию о профсоюзах. Как я уже говорил, оппоненты в то время друг с другом не церемонились, тем более Троцкий с его болезненным самолюбием. В то время шутили о своеобразии платформы Троцкого – второму на этой платформе места не хватает. Словом, он умудрился вновь испортить отношения с Лениным. Со Сталиным, Бухариным и Зиновьевым у него добрых отношений никогда не было.
Однако,  Троцкий вновь без всяких оговорок поддержал Ленина в вопросе о НЭПе и они помирились, хотя, как признавал потом Троцкий, прошлая сердечность и доверительность так больше и не восстановились. В 22 году Ленин, у которого резко ухудшилось здоровье, предложил Троцкому стать его заместителем, но он отказался, ссылаясь на своё еврейство. Мол, православная  страна не примет иудея во главе государства. Но он, видимо, лукавил. Просто тогда никто не думал, что Ленину остаётся совсем немного месяцев активной политической жизни, быть замом Троцкий не желал и его вполне устраивал пост военного наркома, на котором он был полноправным хозяином.
Кто интересовался историей, помнит Ленинское письмо к съезду с характеристиками наиболее способных и наиболее проблемных руководителей партии. Помните его слова о склонности Троцкого к администрированию, о схоластизме Бухарина, о грубости и нелояльности к товарищам Сталина и его рекомендации. Так вот, его рекомендации не только никто не собирался выполнять, более того, сразу после смерти стали делать как раз то, от чего он предостерегал. Не надо ставить в вину Троцкому его небольшевизм – пожалуйста, тайная группа внутри политбюро вытаскивает на свет божий давние обвинения Троцкого, которые он кидал Ленину в период 1907-14 годов.  А поскольку это происходит вскоре после смерти Ленина,  огромное большинство коммунистов, которые пришли в партию после 17 года испытали  шок .
 Сталин тогда ещё держится в тени, на свету Зиновьев, Каменев, Бухарин. Троцкий пытается бороться  и издаёт книгу «Уроки Октября», в которой,  опять же вопреки Ленину, вспоминает «октябрьский эпизод» Каменева и Зиновьева. Но это особого впечатления не производит – Ленин давно простил своего товарища по эмиграции Зиновьева с которым, он надо отметить, и в Разливе в шалаше жил и который его, в отличие от Троцкого, помоями не поливал.
То, что политически Зиновьев и Ленин были достаточно далеки, мало кто знал. Ленина однажды спросили – почему вы, несмотря на все разногласия не изгоните Зиновьева и Каменева, он ответил:-  Они выражают настроения и интересы  значительного числа членов партии , и если я смогу убедить их, я смогу убедить и всю партию.
Итак, Троцкий потерпел сокрушительное поражение и был снят со всех постов. Впрочем, его уход с поста наркома по военным и морским делам был закономерен. Штатский министр обороны нужен в двух случаях – когда армию надо создавать или разваливать. Для реформирования уже созданной и доказавшей свою способность побеждать армии нужен профессионал, каким и стал к 25 году Фрунзе.  Однако изгнание Троцкого с партийных постов –это уже следствие личного неприятия его «товарищами» Впрочем, не совсем. И общество, и руководители партии, после стольких бурь и передряг жаждали спокойствия и Троцкий, с его заточенностью на «перманентную революцию» был как бельмо на глазу. Лев Давыдыч получил место заместителя председателя ВСНХ и вроде бы смирился с поражением. В оппозиционную борьбу он втянулся постепенно, но отдался со всей страстью своего темперамента.
У нас всё принято объяснять мелко-буржуазной психологией. Вот мол и Троцкий –носитель этой психологии. Но нет. Дело посложнее. Троцкий отражал пролетарские интересы и настроения, но не всего пролетариата, и даже не его большинства, а довольно узкого слоя наиболее квалифицированных старых пролетариев, которые так много отдали революции и так мало от неё получили, а Сталин опирался на широкие слои рабочих, прежде всего молодых, для которых новая власть открыла новые перспективы.
Так в чём всё ж таки смысл расхождений, в чём смысл внутрипартийной борьбы 20 х годов? Обычно принято говорить, что Троцкий не верил в творческие возможности русского народа, не верил в возможность построения социализма, а желал бросить Россию в костёр мировой революции.
Да, действительно, основным различием между Троцким и группой Бухарина-Сталина был вопрос о возможности построения социализма  в одной стране. Бухарин – идеологом то был он- утверждал –что социализм в России построить можно, он будет построен и это будет самый настоящий, доподлинный социализм. Троцкий же говорил, что построить настоящий социализм в капиталистическом окружении невозможно, поскольку социализм предполагает ослабление роли государства, его засыпание, отмирание, а при угрозе войны, неизбежной при существовании мирового капитала необходимо укреплять государство и меры социалистического строительства, указанные Марксом, неприменимы.  В частности марксизм говорит о том, что доход чиновника не должен быть выше зарплаты рабочего, о подконтрольности чиновничества обществу, об отсутствии коммерческой тайны и тому подобных вещах. О какой подконтрольности, о какой открытости может идти речь, когда  даже в мирное время идёт война разведок, а как можно платить генералу столько же, сколько получает слесарь, пусть даже – слесарь –лекальщик.
Это не значит, что мы должны разоружиться и сдаться, говорил Троцкий. Наша задача – продержаться до мировой революции, выстоять в новой мировой войне, которая неизбежно приведёт к мировой революции. А  для этого надо немедленно приступать к индустриализации и коллективизации в деревне. Средства на это взять можно только в деревне, которую надо превратить в свою внутреннюю колонию и прежде всего – надо выдавливать соки из кулака.
На полученные средства строить тракторные заводы, заводы по производству автомобилей и сельскохозяйственных орудий и создавать колхоз за колхозом, оснащённые  необходимой техникой, а освободившихся в результате коллективизации людей и полученное зерно пускать на дальнейшее развитие промышленности. Но власть в это время исповедовала совсем другую веру. Что? Троцкий, в качестве зам. председателя ВСНХ предлагает строить Днепрогес?  Сталин в ответ на это ёрничает – это всё равно, что продав зерно крестьянин потратит вырученные деньги на граммофон.  Ну, и разумеется, никакого администрирования при коллективизации, только добровольность, более того –да здравствует «культурный хозяин». Вспомните лозунг Бухарина – обогащайтесь. Вообще тогда, с подачи Бухарина, развитие виделось в традиционном европейском ключе:  сначала создать задел в сельском  хозяйстве, поскольку без этого невозможно развитие лёгкой промышленности, затем на основе насыщения рынка товарами, накопить средства, и пустить их на развитие тяжёлой индустрии…
 Ага, и что было бы с нами в 41 году, с нашей развитой лёгкой промышленностью и рынком, насыщенном товарами?
Обычно представление об истинно  русском человеке Бухарине, защитнике мужика в противовес жиду –мужикоборцу и ненавистнику всего русского Троцкому. Те кто знает историю получше, говорит, что, русофобом то Бухарин был в не меньшей степени, нежели Троцкий, но Троцкий как был крестьянофобом, так крестьянофобом и остался, а Бухарин своё отношение к крестьянству изменил коренным образом. Но Бухарин с крайне левого уклона ударился в правый именно потому, что боялся крестьян. Коллективизация, раскулачивание – это всё грозило резким обострением обстановки, вплоть до рецидива гражданской войны- всего этого Бухарин опасался крайне. Впрочем, дело не в обыкновенной трусости, а в том схоластизме, о котором говорил Ленин. Раз встав на рельсы НЭПа он уже не в состоянии с них сойти.
О крестьянофобии и русофобии Троцкого и Бухарина можно судить по их отношению к Есенину. Как раз Троцкий поддерживал Есенина, высоко ценил его поэзию, а для Бухарина это был кулацкий поэт, певец кабаков и сисястых баб.
Но как бы то ни было, а время показало правоту Троцкого и неизбежность ускоренной коллективизации и индустриализации, практически осуществлённых Сталиным.
Впрочем, вопрос о мировой революции хоть и важный, но всё же теоретический, и такой ожесточённой борьбы вызвать не мог. На смерть схватываются только в том случае, если дело касается интересов  материальных, шкурных, если хотите.
Дело вовсе не в том, что Троцкий стоял за революционную войну, а Сталин – за мирное существование с Западом. Троцкий тоже был  реалистом и рассматривал налаживание отношений с Западом как первостепенную задачу, и с концессиями был согласен, и западный капитал пытался привлечь. И Сталин, в случае чего, тоже от революционной войны бы не отказался, вся военная доктрина начала тридцатых была рассчитана именно на революционную войну, на помощь западного пролетариата, недаром основной ударной силой Красной армии были быстроходные лёгкие танки.
Основное отличие было в отношении к внутренней ситуации. Именно потому, что троцкисты говорили о продолжении революции и внутри страны они и вызывали такую ненависть номенклатуры, троцкисты твердили, что социализм означает  сокращение роли государства и развитие демократии, увеличение социальной справедливости и материального равенства, увеличение, или, по крайней мере, сохранения степени послереволюционной свободы, в том числе, и в отношениях полов. Для большинства же номенклатуры революция была закончена, они взяли власть, они победили и желали, наконец то, плодами этой победы воспользоваться.
Как это нельзя построить социализм? Буржуев нет, всё государственное, а они во главе государства. Чем не социализм? Именно тот строй, в котором им было комфортно, они и считали социализмом. Другое дело, и в этом ошибка Троцкого, что была объективная необходимость в приостановке революционного процесса. У страны не было сил на дальнейшее развитие революции, на первый план выходили задачи национально-государственного, а не социального плана. Для того, чтобы выстоять в предстоящей схватке, сохранить независимость, да и само существование страны необходима была скорейшая индустриализация,  укрупнение землевладения и раскрестьянивание страны. При тех ограниченных ресурсах, которыми обладал Советский Союз, и дефиците времени это неизбежно требовало резкого усиления эксплуатации, ограничения демократических свобод, использования рабского труда заключённых. Можно сколько угодно стенать по поводу сталинского ГУЛАГа, но не было бы колымских лагерей, страну бы покрыла сеть гитлеровских концлагерей.
Разумеется, можно обвинять Троцкого в ограниченности и в отношении того, что он протестовал против поворота официальной идеологии от революционного интернационализма к советскому патриотизму и не понял, что грядущая мировая война будет иметь совершенно другой характер, чем первая мировая война, что это будет война расовая, как об этом предупреждал ещё Энгельс.
Но дело в том, что точка зрения – это ведь точка обзора, и оппозиционер с мексиканской фазенды не может увидеть того, что видно с кремлёвских высот.  Сталин разошёлся с Бухариным не потому, что он что то новое вычитал в статьях Троцкого, а потому что жизнь, хлебозаготовительный кризис 28 года говорил – всё – НЭП зашёл в тупик. Теперь это не новая, а старая, отжившая экономическая политика. И в 34 году он сделал поворот к патриотизму как раз потому, что революционная риторика пошла в разрез с государственной практикой, и говорить о «войне дворцам» и проклинать богатеев на фоне  вновь наметившегося социального расслоения было как то несвоевременно. Кроме того – это общая тенденция – революционер, опрокидывающий старый строй, разрушающий старую государственность, не может быть патриотом этого государства, он по определению должен быть русофобом, как наши демократы были советофобами. Но коль старое государство разрушено и строится новое, строиться оно на старом фундаменте и вчерашние ниспровергатели волей – неволей должны стать патриотами. Возьмите наших демократов, в том числе и тех, кто ещё вчера смешивал с грязью и Сталина, и Жукова – сейчас они уже патриоты, и Сталин для них не совсем плох, и Жукову памятник отгрохали и даже для Берии доброе слово нашлось. Но это те, кто закрепился у власти, а те кого политический процесс отбросил на обочину, так и остались в прежней русофобской колее.
Разница только в том, что Троцкий, и отвергая патриотизм фактически проводил патриотическую политику, создавая Красную(Российскую) армию, ликвидируя разруху на железных дорогах и протестуя против легализации водки и возобновления спаивания русского народа. А нынешние «патриоты»  продолжают деиндустриализацию страны и продолжают спаивать  русский народ,  несмотря на то, что он доведён уже процесса генетической деградации. (Это к вопросу о пресловутом уничтожении генофонда)
Троцкого надо рассматривать как оппозиционного политика, который пытался предупреждать о подводных камнях, которые ожидали страну, следующую сталинским курсом. Его надо оценивать как политика, который  совершенно верно определил те тенденции, которые, впоследствии, развившись и окрепнув, опрокинули режим. Ведь истоки краха, истоки ползучей контрреволюции 1987-92 годов возникли не при Горбачёве или Брежневе, и даже не при Хрущёве. Нет  это при Сталине была создана партия, члены которой были не в состоянии критически воспринимать действия руководства, это при Сталине у нас стали верить не действительности, а мифам, и это при Сталине был создан тот социальный слой, который был объективно заинтересован в реставрации капитализма. Конечно, обвинять Сталина напрямую в реставрации было бы нелепо. Он делал то, что было совершенно необходимо в его время, нелепо обвинять человека, парирующего сабельные удары противника, что он вытоптал грядку с лекарственной травой, а в результате не смогли больного вылечить.
И сам то он чувствовал опасность, которая исходила от номенклатуры, но вот как справиться с этой опасностью он не знал. Помочь могла правда, в том числе и правда Троцкого, но введение её в оборот это уже было дело следующих поколений политиков, но Сталин выкорчевал самую возможность коммунистической оппозиции.
Надо её возрождать. Почему я говорю о возрождении коммунистической оппозиции – ведь у нас существует КПРФ, наиболее сильная в настоящее время партия. Единую Россию считать партией можно ещё в меньшей мере, нежели КПСС поры застоя – это целиком и полностью официозный проект. КПСС была партией ровно в той мере, в какой она сохранила себя потеряв власть, а ЕДРО, лишившись власти растает вообще без следа.
Но я отвлёкся от КПРФ. К сожалению, в партии членов значительно больше, чем коммунистов. У нас даже о коммунизме говорить перестали. Или мы, вслед за демократами, стали верить что коммунизм, это тот режим, что существовал в стране при Брежневе?
Коммунизм –это равенство, это преодоление частной собственности во всех её проявлениях, то есть не только в форме «чистой» частной собственности, но и в форме государственной власти, власти религии, экономической подавленности семьёй, национальной ограниченности, а тем более – использования национальной принадлежности для оправдания эксплуатации другого человека.
Нашей целью стало восстановление советской власти в форме какого то нового НЭПА, и именно этот стой нами воспринимается как социализм, как за социализм принимался режим времён Брежнева. Да, это социалистическое направление, это социалистический вектор, но это всё переходные формы, в которых не преодолено главного – отчуждение человека от своего труда. А без этого социализма быть не может.
Ну, а что касается биографии Троцкого – на тот период его поражение было закономерно. Народу, который рвал жилы, чтобы пробежать в десять лет путь столетия, необходим был допинг, вера в скорое пришествие светлого будущего.  И физическое устранение Троцкого, на тот период, было, вероятно оправданной мерой, как в своё время, устранение Щастного. В 40м году, когда Сталин всеми силами старался оттянуть войну если не на несколько лет, то хотя бы на несколько месяцев, левая пропаганда Троцкого была весьма опасна. Положение после июня 41 могло измениться коренным образом, но кто же может знать будущее?
Но мы то живём не в 28 и не в 40м году. Может хватит повторять набившие оскомину формулировки из «краткого курса», и отказываться от своего коммунистического наследия.
Я оцениваю людей по такому принципу – в 18 году в каком бы лагере был этот человек?
К сожалению многие из тех, кто  носит партбилет в кармане, в 18 пошли бы воевать против «жидов-комиссаров, устроивших геноцид лучшей части русского народа» или метались бы меж двух лагерей – надо бы как то помягче, полегшее. А Троцкий – наш. И противопоставлять его Сталину,  спустя 70 лет после гибели нелепо. И тот, и другой – этапы нашего нелёгкого пути.
Александр Лобанов.