Хозяин безлунной Москвы. Глава 12

                Глава 12.
     Помолвка вышла стремительной и безотрадной. Демон ворвался в особняк ровно в полдень, когда задетые пару лет назад головой Бориса в пьяном угаре и обронённые на пол единственные непроданные настенные тяжеловесные часы с кукушкой болезненно прохрипели двенадцать раз. Словно ожидала эта пунктуальная нечисть у крыльца исчезновения собственной тени под прямыми лучами солнца. Оля покинула мансарду, как только перестали визжать, отправленные матерью в детскую малышки, вероятно впечатлившиеся особо дорогими подарками, не дожидаясь постукивания в дверь и уговоров. Презрительно окинув осоловелым взглядом измученных изумрудных глаз одетого как всегда с иголочки могучего жениха, непривычно встревоженного и бледного, она тупо пробормотала: «Я согласна», как только он, по-рыцарски встав на одно колено, проговорил хриплым басом что-то о любви и желании прожить вместе до скончания дней. Тонкий пальчик украсило изящное золотое кольцо с чистым, прозрачным искусно огранённым алмазом, заигравшим всеми цветами радуги под струящимся в распахнутое окно жарким полуденным светом.
     Наташа громко ахнула и замерла, неприлично уставившись на драгоценность, затем, найдя в себе силы продолжить обряд, сняла торопливо со стены икону Богородицы и, попросив Олю преклонить колени рядом с женихом, протянула святыню к лицам молодых. Странно, но Вельзевул нисколько не испугавшись и ни капельки не смутившись, благочестиво осенил себя крёстным знамением и прикоснулся к образу чувственными губами, не забившись после в конвульсиях, не остолбенев и не превратившись, к сожалению, в пепел, на что слабо, но всё-таки рассчитывала барышня. Резво вскочив на ноги и протянув руку невесте, он легко помог ей подняться, вежливо облобызал тыльную сторону хрупкой ладони, поблагодарил за оказанное доверие и быстро по-деловому заговорил, словно чувствовал себя хозяином в чужом семейном гнезде, что он в ближайшие часы чрезвычайно занят, поэтому отметить в данный момент помолвку не в состоянии, что завтра пришлёт к дому невесты свой экипаж, дабы она сама или в сопровождении сестры, как пожелает, приобрела в магазинах всё необходимое для начала семейных будней: галантерею, бельё и всякие мелочи, что в три часа её в своём ателье будет ожидать на Большой Никитской талантливейший молодой модельер Надежда Ламанова, которая уже начала шить свадебное платье, и заодно создаст богатый гардероб для его юной жены, что с ней он расплатится позже, а на остальные траты  выделяет средства немедленно (на стол упали три радужные купюры, чуть не сожранные маленькими глазками Бориса, по привычке вжавшегося в буфет), что венчание состоится в воскресенье в два часа в Храме Преображения Господня на Песках, который он посещает для исповеди и причастия уже много лет («Боже, как и зачем его туда пускают», - промелькнуло в усталой светловолосой голове), что для празднования свадьбы из ресторана «Эрмитаж» будут доставлены сюда в особняк блюда и напитки.
- На этом всё, - подытожил демон. – Надеюсь, я ничего не забыл. Теперь спешу откланяться. – Он пристально посмотрел на скованную ужасом невесту и весьма тактично произнёс: - Ольга Николаевна, проводите меня, пожалуйста, до двери.
Оля послушно поплелась в прихожую вслед за нечистью, рассеянно уставившись в широкую спину.
- Закройте дверь, - попросил он, развернувшись к ней, нервно оправив строгий чёрный галстук под воротником белоснежной рубашки. – Она безропотно подчинилась. – Позвольте мне сегодня вечером заехать за вами и пригласить в отдельный кабинет ресторана «Яр», я заказал стол, - немигающий свинцовый взор упёрся в хлопающие длинными ресницами невыспавшиеся изумрудные глаза.
- Зачем? – вздрогнула испуганно барышня (расставаться с жизнью раньше назначенного времени совсем не хотелось).
- Чтобы объяснить вам, почему я внезапно пошёл на такой серьёзный шаг, как предложение руки и сердца, - напряжённые пальцы судорожно пригладили идеально уложенные назад вьющиеся чёрные волосы.
- А что тут объяснять? Всё и так понятно, - Оля бессознательно облокотилась острым локотком на украшенную выцветшей салфеткой, прижатой намертво медным подсвечником, высокую тумбу для обуви. – Вы пообещали, что я буду самой крупной вашей победой и доказали, что умеете воплощать в жизнь задуманное, купив меня с потрохами, словно куропатку на жаркое.
- Ну что за глупости, - Александр Сергеевич растерянно развёл огромными руками.  – Какая ещё куропатка, какое жаркое? Я шутил тогда, не зная, что так скоро мне придётся активно действовать, дабы вытащить вас из ада, в который вы невольно попали.
- Ада по фамилии Орлов? – дерзко бросила в широкую крепкую челюсть барышня. – Да, - крикнула она, - я действительно два месяца уже нахожусь в преисподней, благодаря вам, вашим нелепым визитам, дурацкому договору. Вы бы спасли меня только одним способом, избавив от себя навсегда. Но вы решили действовать по-другому, эгоистично и подло.
- Неправда, - кровь отлила от лица демона, - никакой подлости в моих поступках нет и быть не может.
- Тогда объясните всё здесь, - потребовала Оля. – Зачем нам ресторан?
- Я не собираюсь ничего рассказывать вам в присутствии родственников, находящихся в соседней комнате, - он бросил суровый взгляд на дверь. – Мне необходимо объясниться с вами тет-а-тет. Для этого есть серьёзные причины.
- Да что вы говорите? Какие же? – барышня непроизвольно перекинула через плечо золотистую толстую косу, назло ему и Наташе, отказавшись перед выходом из комнаты соблюсти правила приличия и соорудить соответствующую обстоятельствам праздничную причёску, и высокомерно задрала вверх голову, ничего уже не боясь, зная, что скоро всё равно будет закопана в сырую тёплую землю. – Неудовлетворённая похоть? Желание поскорее сорвать запретный плод?
- Что за нелепости вы несёте? - покачал озадаченно головой Орлов. - Я всего лишь хочу прояснить и уладить все вопросы, касающиеся нашего скоропалительного брака, дабы вам было спокойно в него вступать. Я просто мечтаю сделать вас счастливой.
- Счастливой? – истерично захохотала Оля. - Вы искренне считаете, что осчастливите меня, затащив в свою постель? Лишив чести? Хвастаясь своим друзьям – бандитам молодой женой – дворянкой? С которой вы можете выделывать все, что захочется, да еще и на законных основаниях? Мучая, издеваясь, пытая и...
- Прекратите немедленно, - гаркнул неожиданно Вельзевул так, что стены дома сотряслись. Барышня осеклась и замолчала, заметив, как бешено заходили желваки на широких скулах. Он согнулся над ней, как кобра над маленьким кроликом, впился в  рассвирепевшим взглядом и продолжил очень тихо, почти шепотом: - Почему вы позволяете себе говорить со мной в подобном тоне? Да еще и обвинять в каких-то омерзительных намерениях? – она покраснела и ничего не ответила. – Откуда в такой хорошенькой, светлой головке берутся такие пошлые мысли? Заметьте: я ни разу за время нашего знакомства не оскорбил вашего достоинства – ни взглядом, ни жестом, ни словом, ни малейшим намеком. А вы уже вылили на меня ушат неприязни и скепсиса, кривя презрительно красивое лицо. – Великан выпрямился. – Не хотите ехать в ресторан и выслушивать мои объяснения, воля ваша. Увидимся на свадьбе! – Он вцепился в тонкую кисть подрагивающей руки, поднес к губам, поцеловал, тут же отпустив, и, бросив на ходу: - Честь имею! – пошел прочь. Остановившись у двери, Орлов обернулся на онемевшую Олю:
- И запомните! Мне совершенно все равно, кто вы – дворянка или крестьянка, наследница престола или гулящая девка! - с этими словами он покинул дом.
     Как только захлопнулась дверь, барышня в ярости схватила находящийся на опасно близком расстоянии от руки бронзовый подсвечник и кинула его вслед ушедшему жениху. Услышав грохот ударившегося о косяк и упавшего на пол металла, Александр Сергеевич резко остановился и оглянулся. Он бы совсем не удивился, если бы его невеста выбежала сейчас за ним с топором, валяющимся зачем-то у порога. Через минуту из прихожей засочился возмущенный голос выскочившей на шум Наташи, отчитывающей сестру. Злость моментально испарилась, сменившись любовью и нежностью к этому маленькому, хрупкому, беззащитному, но такому смелому олененку. «Моя девочка! – подумал, радостно потирая руки Орлов. – Моя по плоти и крови!»

                ***

       Гаркнув на старшую сестру, дабы не смела больше выговаривать и указывать ей, жертвующей своей честью ради семьи, стянув с пальца бриллиантовое кольцо и презрительно запульнув в излишне вытянутое изумлённое лицо, Оля содрала с вешалки ажурную лёгкую накидку, бросила на плечи и, не говоря более ни слова, выскочила за порог, хлопнув дверью, и сбежала с крыльца, повернув в сторону Царицынского переулка, ведущего к Пречистенке.
     Вышагивая по тротуару с мрачным выражением утомлённого затравленного лица, отпугивающим встречных, поднимающих на неё кокетливые взоры прохожих, барышня вдруг подумала, что не знает даже самого элементарного, где живёт её инфернальный жених, куда он её привезёт после свадьбы. Понятно, что за пределы города, но где конкретно находится суровый готический замок? Конечно, она могла его спросить об этом, он же предлагал задавать вопросы, но прозвучал бы честный ответ? Может он скрывался от закона, несмотря на общение с московской полицией, или не желал, чтобы какая-нибудь особая шайка бандитов знала о месте его обитания. Видимо, как в «Женихе» Пушкина бытовал он там, где «сосны лишь да ели вершинами шумели», то есть в лесной чаще, не имеющей названия. Представив свой приезд в болотную глушь, откуда сбежать не представится никакой возможности, с омерзением поморщившись, она подошла к добротному деревянному двухэтажному дому, выкрашенному по весне бледно – сиреневой краской, с нарядными кружевными наличниками на окнах, поднялась на крыльцо и позвонила в медный блестящий колокольчик. Дверь открыла сухонькая сгорбленная женщина в сером платье, белом накрахмаленном переднике и очках в толстой роговой оправе, сползших на кончик испещрённого затейливым узором из красных паутинных сосудов носа.
- Ольга Николаевна, - всплеснула она морщинистыми руками, - рада вас видеть, - (слово «видеть» было произнесено с особой гордостью и имело двоякий смысл). - Отчего вы так бледны? – новые очки взмыли к переносице для лучшего изучения объекта. – Беда какая приключилась?
- Нет, не волнуйтесь, Аграфена Кондратьевна, - Оля ободряюще ласково провела пальчиками по старческому костистому плечу. – Со мной все хорошо. Мне бы с Любой повидаться, коли она дома.
- Одну минуточку, - экономка, подняв скрюченный указательный палец вверх, поплелась вон из прихожей.
    Рыжеволосая барышня радостно выскочила навстречу подруге, обняла, расцеловала, а затем, оторвавшись, заглянув пытливо в сонные изумрудные глаза, пробормотала испуганно:
- Милая моя, на тебе лица нет? Что-то случилось?
- Да, - прошептала устало Оля.– Произошло то, чего я больше всего боялась.
     Люба схватила её за руку, провела через широкий светлый коридор в свою комнату, стянула накидку со скованных безысходным отчаянием плеч, усадила в мягкое кресло, обитое атласом и, сев напротив на низкий бархатный пуфик, уперев пухлые локотки в округлые колени, а мягкие кулачки в веснушчатый подбородок с ямочкой посередине, устремила внимательный тревожный взгляд в красивое бледное лицо.
- Сегодня мне сделал предложение Орлов, - произнесла дрогнувшим голосом Оля, помолчала, наблюдая за немедленно последовавшей реакцией подруги, подпрыгнувшей на месте, всплеснувшей руками, закрывшей ладошками распахнувшийся в изумлении рот, расширившей в ужасе янтарные глаза и пустилась в рассказ о возвращении в дом намедни якобы ограбленного зятя, тяжёлом разговоре с Наташей, случившимся на следующий день, только что состоявшейся помолвке и ссоре в прихожей с демоническим женихом.
   Люба внимательно слушала историю, взволнованно наматывая рыжие кольца волос на пальцы, а по окончании монолога, немного поразмыслив, высказалась, недоумённо морща лоб:
- Не понимаю, почему Борис оказался в таких долгах? Коллежские асессоры получают достойное жалованье, около пятисот рублей в год. Я точно знаю от папеньки. На эти приличные деньги можно вполне содержать небольшую и непритязательную семью, как ваша.
- Если бы я знала, ma cherie, - беспомощно качнулась светловолосая голова. - Спрашивать его о чём-либо бесполезно, всё равно не ответит. Мы с ним крайне редко общаемся, да и то – исключительно за общим столом, да и сложно назвать общением дерзкие перепалки: его грубость и моё ехидство. Сначала, после вступления в брак с Наташей, он вызывал во мне искреннюю симпатию: воспитанный, сдержанный молодой человек из порядочной дворянской семьи, весьма скромный и учтивый,  медленно, но верно поднимающийся по карьерной лестнице, искренне любящий сестру, ежемесячно торжественно вручающий ей жалование. Потом, - она задумчиво уставилась в потолок, вспоминая, - года четыре тому назад, ещё до рождения Вари, с ним произошли разительные перемены: он стал поздно возвращаться домой, пристрастился к алкоголю, начал жаловаться на нехватку средств, на то, что такую компанию дармоедок ему не прокормить. Наступили тяжёлые времена жёсткой экономии и реализации семейных ценностей, нашего дамского дорогостоящего приданого. Впрочем, почти всё ты и сама знаешь, - раздался печальный вздох. – Я пыталась, конечно, раньше задавать вопросы, куда ушли средства, вырученные за продажу украшений, рояля, картин, но он грубо обрезал, требуя не лезть не в своё дело, пока состою под его опекой. Наташа вела себя как наивная идиотка, словно ничего из ряда вон не происходило, и особняк не раскрадывался нагло и неспешно, в конфликт с супругом не вступала, вероятно страшась развода и оскорбительного положения брошенной жены и одинокой матери. Она искренне не понимает, почему мы оказались перед долговой ямой. И не желает знать правды.
- Может у него метресса завелась? Какая-нибудь бессовестная девица, постоянно требующая денег и подарков? – предположила Люба.
- Сомневаюсь, - фыркнули презрительно плотные бледные губы, - он трусоват и неуверен в себе, в отличие от моего циничного нахрапистого жениха, - усмешка моментально стёрлась с красивого лица. – Нет, на волокиту и плотолюбца Борис совсем не похож.
- Насколько я помню, он не сирота и не из разорившейся семьи. За такого родители бы не отдали Наташу, - не унималась в поисках истины веснушчатая подруга.
- Конечно не отдали бы, - убеждённо кивнула Оля. – Он из зажиточного новгородского рода. Мать живёт по-прежнему там, в поместье, воспитывая его  младших братьев и сестёр. Отец Бориса перед смертью разделил поровну состояние на всех семерых детей. Мой зять считался в холостую пору вполне приемлемым для юных дворянок женихом. Но куда делось полученное наследство остаётся только гадать.
- А ты не подумала, что может Орлов хотел открыть тебе правду, касающуюся делишек твоего скользкого родственника и причин, почему он его избил? Ведь так называемым «грабителем» был несомненно он. И именно для этого пригласил тебя в ресторан, - выдвинула гипотезу сметливая Люба, - получив грубый и несомненно глупый отказ?
- Мне не станет легче ни от какой правды, что бы там Борис не натворил. Верно сказала Наташа: «истраченных денег уже не вернёшь», - выпалила с горечью Оля, вздрогнула и замолчала, услышав осторожное постукивание в дверь. Обождав, пока еле передвигающаяся Аграфена Кондратьевна внесёт на подносе чашки с дымящимся чаем и вазочкой с конфетами, расставит всё на маленьком круглом столике и медленно удалится, поблагодарив её вслед хором с юной хозяйкой, она призналась, понизив голос: - Пойми, я безумно боюсь Орлова, страшусь оставаться с ним наедине даже в общественных местах. У меня поджилки трясутся, когда он рядом. Не хочу слышать никаких объяснений, да и не поверю я ему.
   Рыжеволосая подруга вскочила с пуфика и, заложив пухлые ручки за спину, взволнованно заходила по комнате.
- Не думаю, - тряхнула она решительно спутанными кудрями, уставившись в узорчатый паркет, - что Александр Сергеевич сделал тебе предложение из дурных побуждений. Какой ему в этом резон, когда тысячи женщин кидаются сами ему на шею? Какой смысл? Здесь явно кроется некая тайна, которую он тебе честно пытался открыть, а ты испугалась. И безусловно он влюблён.
- Хорошо, предположим, есть тайна, предположим, он действительно испытывает чувства, а предложение-то делать скоропалительно, зная о моём к нему негативном отношении, зачем? Почему честно не выполнить уговора об ухаживаниях в течение года? – сверкнули яростно изумрудные глаза. – Нет, ты объясни, зачем жениться на девушке, которая не раз повторила, что не ответит взаимностью? Молчишь? Так я тебе скажу: его бесит, что я не такая как другие, что меня совершенно не волнуют его холёная внешность и богатство. Он хочет поставить меня на колени, затащить в свою постель, унизить, растоптать, показать, кто истинный хозяин этой жизни.
- Да пойми ты, милая моя, - мудрая Люба подскочила к подруге, села на корточки напротив и обхватила тёплыми ладошками ледяные руки, - если бы его целью было лишить тебя невинности и получить от этого сомнительное удовольствие, он бы не заморачивался с официальным бракосочетанием и покрытием долгов, лишающем его некоторой части средств, а наоборот ускорил процесс обнищания семьи, разорил вас окончательно и ты сама бы пришла к нему и добровольно рассталась с честью ради спасения маленьких племянниц. Орлов же предлагает тебе другое: статус законной жены и соответственно единственной наследницы его имущества. По-моему, благородный поступок.
- Благородный? – вскинулась белокурая головка. – Что может быть благородного в поступках бандита? Да и как я после замужества людям в глаза смотреть буду? Меня камнями закидают, сотрут с лица земли, обзывая женой убийцы и вора.
- Это я во всём виновата, - веснушчатое лицо покрылось стыдливыми красными пятнами, - я и наши не в меру болтливые одноклассницы. Наплели тебе небылиц, даже не зная, кто он на самом деле. Учти, - пухлый пальчик приблизился к красивому бледному лицу, - я тебе не говорила, что Орлов – бандит, я только сказала, что его одинаково уважают и на Хитровке и в более приличных государственных учреждениях.
- И без тебя хватает осведомителей, ты не представляешь, сколько пакостей я уже о нём знаю, - Оля отрешённо отвела глаза в сторону.
- А ты не верь, - убеждённо произнесли губки сердечком, осыпанные вокруг мелкими конопушками, округлое коренастое тельце выпрямилось и опустилось на пуфик, - ты не верь слухам и сплетням. Стоило прежде всего его выслушать, а не десятки чужих мнений. Думаю, что твой жених гораздо лучше, чем тебе о нём наплели, в том числе и я.
- Твоими бы устами..., - устало усмехнулась белокурая барышня.
- Да чай пить, - бодро подхватила Люба, сунув в руку гостьи позолоченную чашку. – Кстати, если речь идёт хоть о нежелаемой, но свадьбе, кто будет подружкой невесты? - спросила она, сунув в рот конфету и громко хрустнув шоколадом.
- Ой, прости, я совсем забыла о правилах, - горячий напиток немного оживил плотные одеревенелые губы. – Конечно ты, кто же ещё? Хотя, - едва пригубленная чашка опустилась на стол, - не надо в Храм. Не хочу, чтобы ты стала свидетельницей моего унижения. Приходи сразу в особняк на званый обед, в воскресенье часам к четырём. Мне будет легче, если помимо невыносимо продажных лиц я буду видеть твои задорные веснушки.
- Хорошо. Спасибо, душа моя, - янтарные глаза засветились благодарностью. - Постараюсь поддержать тебя в такой особенный день, не дам пасть духом. А платье свадебное, платье – то будет? Он озаботился этим? Подобрал толкового модельера? – прозвучал самый главный вопрос, отличающий истинную аристократку от прочих мадемуазель.
- Будет, - тонкие пальцы потёрли высокий лоб, напрягая утомлённую память, - подобрал какую-то, кажется Ламанову...
- Какую-то? – рыжие брови взмыли вверх. – Да это же самый модный мастер в Москве. К ней очередь стоит из знатных дам. Наряды от Ламановой носят нынче все самые известные светские львицы.
- Я очень рада за них и за себя, - с тоской пролепетала Оля. – Выйти замуж, не испытывая к жениху любви, только дикий страх и презрение, но в платье от Ламановой – большая честь.
- Прости, - Люба вскочила и порывисто обняла подругу за хрупкие плечи. – Совсем не подумала, что своим щенячьим глупым восторгом задеваю твои чувства. Понимаю, насколько сейчас тебе тяжело.
- Не надо, милая извиняться, я нисколько не сержусь, - изумрудные глаза доверчиво устремились в конопатое лицо.– Просто я нынче очень злая, огрызаюсь всем по любому поводу.
- Всё будет хорошо, вот увидишь, - пухлые пальчики ласково пригладили золотистые волосы. – Орлов сделает тебя счастливой, и вы ещё вместе погуляете на нашей с Костей свадьбе. Ох, как же я по нему скучаю, - раздался тяжёлый вздох.
- Потерпи немного, - мягко улыбнулась Оля, ткнувшись доверчиво носом в ложбинку меж пышных грудей и забыв на секунды о собственных тревогах, - закончит твой ненаглядный Константин учёбу, получит звание морского офицера, вернётся из столицы, и поплывёте вы вместе по жизни, рожая маленьких рыжих конопатых сорванцов.
- Поскорей бы, - сверкнули мечтательно мелкие перламутровые зубки. – Я изнываю без него безумно. Окажись он сейчас рядом, не дожидаясь свадьбы, соблазнила бы.
- Ах ты моя профурсетка, - прыснула гостья в наливные формы подруги и продолжила грустно: - Как бы и я хотела любить, с нетерпением ожидая венчания и первой брачной ночи. А вместо этого дрожу от страха, рисуя в воображении ужасные картины. Не желаю так больше жить. Устала.
- Что за глупости ты говоришь? – Люба взволнованно обхватила ладонями бледные щёчки, отвела светловолосую голову от своего тела и всмотрелась в распахнутые, полные отчаяния глаза. – Ты решила совершить нечто дурное? Признавайся, я тебя слишком хорошо знаю, – не получив ответа, но заметив знакомое ей упрямое выражение на красивом лице, она всхлипнула и залепетала с мольбой: - Прошу, не делай ничего с собой. Пожалуйста, обожди, посмотри, что будет, когда он тебя привезёт в свой дом. Не наделай глупостей, не выяснив правды...
- Прекрати немедленно нюни разводить, - Оля порывисто вскочила, схватила накидку и закуталась в неё. – Сейчас мне только бесполезных слёз не хватало. Не бойся, не совершу я ничего ужасного раньше приезда в поместье Орлова: он так хитро спланировал свадьбу, что раньше, чем я отправлюсь в его загородный замок, никаких денег моя семья не узреет. Прости, мне надо идти, – чмокнув в веснушчатую щёку, она решительно направилась вон из комнаты к выходу.
- Вот и чудесно, - рыжеволосая подруга ринулась вслед. – А там, у себя в доме он тебе всё объяснит, и ты почувствуешь себя круглой дурой, что не соизволила выслушать его изначально. Ты всегда ставишь точку там, где нужна всего лишь запятая. Слышишь? – крикнула она, смахивая с упругих щёк всё-таки брызнувшие слёзы, в хрупкую спину торопливо сбегающей с крыльца барышни. - Надо уметь слушать людей, а не затыкать уши при первой воображаемой опасности.
  Тонкая фигурка исчезла за поворотом.
                ***
      На Пречистенке не было ни души: ни пешеходов, ни экипажей, ни нищих, клянчащих обычно с утра до вечера подаяние. Бездомные собаки и коты, птицы, осы, даже мухи – все куда-то испарились. Знойный ветер кружил безмолвно пыль над опустевшей мостовой.
      Гнетущую тишину разорвал тяжёлый адский стук копыт. Оля оглянулась, но никого не увидела и пошла быстрее, обхватив руками содрогающиеся от страха плечи. Свернув в Царицынский переулок, она припустила бегом, стиснув в кулачках длинную юбку. Грохот копыт неумолимо приближался. Она снова обернулась на бегу: из-за угла вылетел могучий вороной конь, бешено раздувающий ноздри, управляемый исполинским всадником в чёрном развивающемся плаще. Она ринулась со всех ног, спотыкаясь о камни, крича: «Помогите» в безлюдное пространство. Когда скакун поравнялся с ней, всадник нагнулся, подхватил хрупкое тело за талию и, перекинув через седло, громогласно захохотав, ударил шпорами в массивные бока животного, тут же послушно раскрывшего громадные чёрные крылья, разверзнувшего копытами землю и ринувшегося радостно хрипя в преисподнюю.
    Оля подскочила на кровати в холодном поту, жадно глотая ртом спёртый воздух. Бросив неосознанный взгляд сквозь закрытое окно на брезжащий рассвет, она опустила ноги на пол, подошла, качаясь к покосившемуся шкафу, распахнула створку, нагнулась, пошарила рукой по самой нижней полке под изношенным пожелтевшим бельём и осторожно вытащила кинжал с инкрустированной драгоценными камнями рукояткой, вставленный в расписные кожаные ножны – любимую игрушку отца, подарок одного из благодарных выпускников университета, потомка какого-то древнего кавказского княжеского рода, тщательно скрываемый от продажных глаз Бориса. Ничего не соображая, словно сомнамбула, она вяло поплелась в кабинет, достала из ящика стола незаконченный портрет Орлова и бросила на столешницу. Выудив холодное оружие из ножен и прижав рукой лист, барышня вонзила острие в переносицу меж угольных бровей, разрезала ненавистное лицо до подбородка, а затем искромсала вдоль и поперек на мелкие куски. Завершив экзекуцию, она откинулась в вольтеровское кресло, тяжело дыша, тупо уставившись на острый блестящий клинок. «Вот оно – моё спасение, - сознание, наконец, вернулось к ней. –  Только бы не забыть в суете положить его с остальными вещами перед свадьбой. А больше, собственно, ничего брать с собой и не надо. Камуфлет выйдет ошеломительный. Спасибо за приданое, папа», - Оля подняла благодарный взгляд в освещённое восходящим солнцем равнодушное небо.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.