Спина

Этот рассказ невероятно мне дорог.  Лети.#лопрекрасна

Спина

11.45
Бежала. Бежала, как бегут спринтеры в дурном сне. Бежала слегка пьяная, раскрасневшаяся, громко стуча каблуками по мраморным ступенькам. Опоздала на электричку, снова бежала вверх, вниз по переходу.    Бежала, пока не поняла, что пропала. Заблудилась в метро, как в жизни. Безвозвратно. Закрыла руками лицо, зажмурилась, всхлипнула, размазала рукавом тушь и заплакала в голос. Спешить больше некуда, она  полюбила.

11.43
Он обнял ее. Немного подержал в объятиях, услышал запах духов на горячей коже. Кожа пахла жизнью, хлебом и цветами. Хотелось сказать «уходи», но не сказал. Хотелось просить «останься», но боялся. Думал, что не имеет права жить. Родился раньше нее, устал больше, был выше, мудрее, но слабее, чем она. Отпустил, провел по руке и сказал: «До свидания, Ника».

Ника смотрела на него глазами, наполненными «Рекой невозможностей». Она была готова переплыть, а он нет. Смотрела ему в спину, которая еще немного ждала. Хотела окликнуть, но сдержалась.  Он поднял воротник пальто, плечи опустились, и он стал частью города, чтобы исчезнуть в тумане. Вот так на улице самого прекрасного города в мире, в той самой точке, где должно быть начало, они струсили.

Он.
Год был хороший.
Много работал, но полностью посадил зрение, пришлось делать несложную операцию. Никуда не выезжал, чтобы оставаться в шуме мегаполиса, который заменяет шум жизни. Получил премию, восхищение читателей и незнакомых людей. Очень много презентаций, конференций, женщин, шампанского и никаких эмоций, которые трогают. Он не хотел думать о запахе пшеничного поля в цветах и легкости, которую отпустил. Легче жить там, где он есть, в разговорах о высоком и низком, проживая эмоции через жизнь других. Впустить в сердце – значит стать слабым, перевернуть все с ног на голову, поменять жизнь и привычки. Это отвлекает от работы и взрослых детей, которые привыкли брать существующее, в обмен на любовь к отцу. Он привык отдавать, а принимать «выше физики» не умел и боялся.

Да, он видел очерк, поблагодарил в письме, секретарь отправила фото, которые она запросила. Вот и все.
Изредка вспоминал пальцы, которые чуть касались его руки, создавая теплое облако между ними. Еще глаза, в которых плавал мир, наполненный смехом, синей рекой, запахом природы и шумом птиц. Иногда писал ей краткие письма сам, в которых сказать было нечего, кроме того, что знали все. Пробовал звонить, но видел свое лицо в зеркале и нажимал на отбой. Боялся быть старым для нее.
В день своего рождения получил открытку, а через несколько дней секретарь принесла посылку.

Она
Ника не страдала, она была шокирована. И полюбить за 4 часа не входило в ее планы. Она сама напросилась на интервью в праздничной суете Парижа. Они были знакомы, но почти не запомнили друг друга в шуме деловой жизни мировой столицы. Нику поразила тогда спина уставшего, талантливого и очень красивого мужчины. Хотелось обнять и спрятаться там, в запахе его пиджака навсегда. Возможно, эта иллюзия и привела ее в кафе, где вместо интервью произошло событие под названием — любовь. Она не знала ничего о том, что так бывает.

Год был странный, но работала легко. Так же легко ушла от мужа, подстриглась, завела собаку, много гуляла и писала. Летом уехала в деревню, отключила телефон и рисовала. Рисовала и писала. Откуда пришло вдохновение, сама не поняла. Размышляла, ходила босиком по траве и варила варенье из диких яблок. Приезжали гости, кормила, оставляла спать, но запах был не тот, а разговоры не те. Думала, мечтала, работала, искала, но ничего не находила. Смотрела новости, отвечала на его письма рассказами, которые не отправляла.
Приняла решение. Боялась не успеть.

Он
Он держал в руке открытку, на которой было написано: «17 сентября буду в Париже, надеюсь на встречу, Ника». Почему-то понюхал бумагу, растер пальцем карандашный рисунок и положил письмо в карман пиджака.
Посылку открыл неаккуратно, спешил, разрывая веревки и бумагу. К ногам посыпался листопад акварельных рисунков и писем, которые были написаны ему на другом краю света. Это был настоящий роман о жизни, простой и незамысловатый. В каждом письме было утро, день и ночь, наполненные звуками неприхотливой природы, пением птиц и разговорами обычных людей, которые обсуждают быт. Письма сопровождали карандашные рисунки случайных знакомых, засушенные цветы и разноцветные перья птиц. В них не было абсолютно ничего романтичного, правильного и красивого. Не было сюжетной линии, а некоторые были даже не закончены. Но там, в этих белых конвертах, была жизнь, которую он забыл, похоронил и не вспоминал много лет. Жизнь звуков природы, запахом цветов и трепетом ежедневных эмоций. Бумага пахла травой, красками и еще чем-то теплым и домашним. Это были тетрадные и альбомные листы, салфетка с изображением забавного семейства в кафе, акварельный рисунок пшеничного поля и засушенный синий цветок рядом с ним. Эта жизнь на бумаге выглядела старомодно и оттого еще более чувственно. Из свертка выпал последний листок.
Его плечи дрогнули, стало душно и протяжно внутри. Развязал галстук, посмотрел в окно, где было все идеально серое. Закрыл глаза. Представил. 

Они
Он смотрел на ее нос, сохранивший летний загар деревенского солнца, белесые ресницы и мягкие морщинки вокруг глаз. Он смотрел долго, сквозь всю жизнь. Она не спала, ее веки дрожали, а в уголках рта пряталась улыбка. Скорее всего, просто боялась открыть глаза и спугнуть тот самый стыдливый момент обнаженного счастья, которое прячется в запахе смятых подушек. Он нежился в облаке любви, которое висело над ними легкой пеленой в мягком утреннем свете. Вздохнул и повернулся к ней спиной, на которую тут же лег теплый поцелуй счастливого человека.

Из свертка выпал последний листок, в котором печатными буквами было написано: «Ника умерла».

ЛО. август. 2020