Маленькие нескучные истории. часть четвёртая

   Весна в 2014-ом году выдалась ранняя, и все её приметы ярко проявились в Нескучном Саду. 25 марта я впервые услышал в липовых аллеях осторожные посвисты зябликов. День за днём их трели становились всё увереннее, и наступивший апрель был встречен торжественными перекличками этих звонкоголосых пташек. 5 апреля в птичий хор вступили скворцы! То тут, то там раздавались их переливистые возгласы, а через неделю в парке уже можно было насладиться их вдохновенными брачными одами! Начавшие зеленеть аллеи встречали посетителей звонким пернатым многоголосием. А вот соловьи немного запоздали в этом году: их неподражаемые коленца огласили овраги у Екатерининского пруда только в 20-х числах мая. В это же время сад украсился цветами всевозможных оттенков! На центральной аллее в четыре ряда выстроились тюльпаны, демонстрируя разнообразие своих красок и форм. Настоящий парад тюльпанов!

   Начало лета ознаменовалось бурным приростом пернатого потомства! Дрозды и скворцы, воробьи и зяблики обзавелись неугомонными отпрысками, постоянно требующими пропитания. А у синичек первые птенчики появились в начале июня! На лужайке вокруг меня собиралась пёстрая пернатая братия. Воробьи, скворцы и зяблики расхватывали рассыпающиеся крошки и тут же наполняли пропитанием клювы своих, вечно голодных птенчиков. Интересное наблюдение. Воробушек с открытым клювом бегает за синицей, кормящей своих птенчиков, в надежде, что и его тоже покормят. А в другом месте всё наоборот: синичий птенчик скачет по дорожке за воробьихой, кормящей своё семейство. Наловчившись, он выхватывает у оторопевшей воробьихи хлебную крошку и спешно удирает со своей добычей в кусты!

   А пёстрые зяблики ведут себя очень интеллигентно: не паникуют и не вырывают крошки из чужих клювов. Если к упавшей крошке направляется голубь, зяблик всегда отступает перед соперником. А воробьи наоборот: смело выхватывают угощение прямо из голубиного клюва. Скворцы быстро привыкают ловить корм на лету прямо над головами копошащейся на земле пернатой братии. А синицы, как вам уже хорошо известно, подбирают упавшие крошки только в крайнем случае. Их стиль – обедать за «банкетным столиком» с персональным обслуживанием! К их услугам всегда имеется «накрытая» ладонь с хлебными крошками, печеньем и калорийной булочкой!

   Первое семейное кормление синиц состоялось 3 июня. Я услышал в густой кроне липы требовательное попискивание. На всякий случай сервировал ладонь и застыл в нетерпеливом ожидании. И вот тут началось представление! Из листвы выпорхнула потрёпанная на вид мамаша и решительно опустилась на «банкетный столик»! Набив клюв угощением, заботливая мамаша отправилась на ближайшую ветку, где принялась рассовывать хлеб по трепещущим клювикам. А клювиков оказалось девять штук! Чтобы немного угомонить голодных птенцов, синице пришлось несколько раз возвращаться на мою ладонь за добавками. Едва успевая сервировать «столик», я насчитал девять её прилётов – прямо по числу голодных ртов! Десятый визит уже не потребовался: весёлая семейка растворилась в переплетениях ветвей.

   4 июня. Кормлю уток на Екатерининском пруду. Сбоку появляется трясогузка. Заметив, что я бросаю в пруд что-то пригодное для пропитания, трясогузка начинает погоню за лакомыми кусочками, предназначенными для уток. Она стремительно нагоняет улетающую к центру пруда крошку, но в последний момент, оказавшись вблизи утиного клюва, уступает корм более крупной сопернице и возвращается на берег. Бросаю ей персональную порцию прямо под ноги. Но трясогузка делает вид, что не замечает моего приношения. Она ждёт моих дальнейших действий и решительно гонится за очередной улетающей в пруд крошкой! Я вновь предлагаю угощение вернувшейся с пустым клювом пташке, но она отворачивается от угощения... Что же это? Чужой хлеб вкуснее? Неужели и у птичек проявляются людские страсти? Бросаю крошку на свободный от уток уголок пруда.

   Трясогузка настигает крошку в момент её касания с водой, но ей не удаётся ухватить лакомый кусочек. Понятно: будем тренироваться, и у нас всё получится! Несколько раз повторяю манёвр, и моя спортсменка быстро учится перехватывать крошку на лету! Схватив долгожданный кусочек, трясогузка стремительно улетает с ним в кусты на другой берег пруда. Значит, там у неё гнёздышко и птенцы, которых нужно выкармливать! Через пару минут заботливая мамаша вновь появляется над прудом. Стремительный вираж, и она усаживается рядом со мной в ожидании новой порции угощения.

   Я демонстративно показываю ей новую крошку. Трясогузка заметно оживляется и, как по команде, уносится в пруд за улетающей крошкой. Спортсменка выхватывает добычу из-под клюва зазевавшейся утки и тут же скрывается в кустах орешника. Теперь она не боится уток: все её движения выверены тренировкой! Её полёты напоминают показательные выступления, но для чего нужны лишние усилия? Не проще ли принимать угощение, падающее прямо к её ногам? В очередной раз я так и поступаю. Трясогузка недоверчиво посматривает на прилетевшую к ней крошку, но с места не трогается: ей хочется продемонстрировать операцию перехвата! Я не сдаюсь и продолжаю отправлять угощение к её ногам. Наконец, трясогузка боком подходит к ближайшей крошке, посылает мне укоризненный взгляд и улетает с угощением в своё гнездо.

   5 июня. На лужайке у трёхствольного дуба собралась пернатая компания. Синицы расхватывают угощение и спешат в свои гнёзда – откармливать голодных птенцов. И вдруг на ладонь взлетает красочный пёстрый зяблик! Я замираю от неожиданности и восторга. Увидеть такого красавца у себя на ладони – это настоящий праздник! Но прилетает синица, и зяблика буквально сдувает с ладони ветерком от её трепещущих крыльев. Зяблик, напуганный таким поворотом событий, больше не решается повторить смелый поступок, а жаль...

   Видя моё искреннее огорчение, ко мне спешит пушистая белка. А у меня в кармане припасены для неё орешки – фундук и арахис! Показываю красавице угощение. От радости она застывает на месте, восторженно сложив на груди лапки, а потом решительно берёт мою персону приступом, словно горную вершину или макушку сосны! Взлетев на моё плечо, белка, не спеша, спускается по руке на ладонь, где её уже поджидает порция орешков.

   А я держу в другой руке фотокамеру. Рыжая гостья располагается ко мне спиной и, предварительно закрыв объектив хвостом, принимается грызть угощение. Я поворачиваю руку, чтобы выбрать подходящий ракурс, но белка не обращает на мои усилия никакого внимания. Поглощённая трапезой, она мирно сидит на моём рукаве, и вскоре от первого орешка остаются одни скорлупки. Тогда рыжая гостья совершает бросок на соседнюю руку, обнюхивает и облизывает фотокамеру и, не найдя в ней ничего съедобного, возвращается на свой «банкетный столик». Прихватив зубами второй орешек, белка поворачивается лицом ко мне, берёт свой трофей обеими лапками и начинает лакомиться. Теперь она просто позирует перед камерой, наслаждаясь орешком и произведённым на меня эффектом.

   Не веря своим глазам, я лихорадочно щёлкаю затвором, а белка спокойно поглощает свой любимый фундук. А за её спиной на ладони покоится третий орешек. Я жду, что будет дальше, опасаясь, что белка смахнёт орешек своим хвостом. Но белка, похоже, знает о существовании третьего гостинца и предусмотрительно держит свой свёрнутый кольцом хвост на спине. Покончив с угощением, она разворачивается, берёт новый гостинец и опять усаживается на ладони лицом к фотографу!
Белка лущит новый орешек, а я увлечённо щёлкаю затвором. Гостья провела на моей руке несколько счастливых для меня минут (надеюсь, что и для неё тоже). На прощание она совершила экскурс в мою сумку и успешное восхождение на «вершину» (на мою шапку). Оглядев с этой «смотровой площадки» мои пустые руки, белка спрыгнула в траву и растворилась в зарослях сныти. А я вернулся к нетерпеливо ожидающим меня синицам.

   16 июня. В этот день в нашей столовой шёл оживлённый разбор угощения. Синицы одна за другой прилетали на ладонь и мчались утолять аппетит своего громко звенящего потомства. Глядя на эту сцену, собравшиеся вокруг воробьи начали проявлять интерес к «банкетному столику». И вот один смелый воробушек взлетел на ладонь! Огорошенный своей смелостью, он тут же вернулся на землю, даже не попробовав угощение. Его примеру последовали два его расхрабрившиеся собрата. Они взлетели на «насест» друг за другом и унесли добычу с собой!

   А на опустевшую ладонь тут же вспорхнул пузатенький ярко-жёлтый синичий птенец! Уселся среди россыпи крошек, а что с ними делать не знает. Сидит и пищит, а потом перебрался на рукав. А тут мамаша на ладонь прилетела, взяла крошку и запихнула её в клювик своему чаду! Прихватила другую крошку и понесла её своим деткам, ожидающим в траве. И наш птенчик сообразил, что ему нужно делать: перебрался на «банкетный столик» и принялся клевать оставшиеся крошки, не покидая ладонь в течение нескольких минут. А мне эти минуты показались вечностью: хотя, счастливые часов не замечают! Я был воистину осчастливлен доверием этого хрупкого создания! Вскоре на ладонь опустилась новая гостья и схватила крупную крошку. А наш боевой птенец, не раздумывая, выхватил угощение из её клюва, решив, что это его личный столик, и огорошенная таким приёмом синица улетела ни с чем...

   Птенчик склевал всё угощение дочиста и попытался клювом извлечь из моего пальца обручальное кольцо. Поняв, что это непосильная для него задача, птенец нехотя покинул «банкетный столик». В течение часа он ещё несколько раз наведывался на вновь сервированный «столик» и угощался, «ощетиниваясь» на прилетавших конкурентов. Другой птенчик прилетел вместе с мамашей и, оставив её на ладони, уселся на мою шапку. Мамаша набила клюв кормом, перелетела на мой головной убор и принялась там откармливать своего отпрыска.

   И тут откуда-то сбоку на мою ладонь опустился цветастый зяблик! Смельчаком оказался кормящий папаша. Схватив хлебную крошку, он стрелою унёсся к смиренно сидящему в траве птенцу, разметав крыльями хлебные крошки! А ведь это уже второй случай в этом сезоне. Обычно зяблики копошатся у моих ног, собирая рассыпающиеся с ладони крошки. Они доверчивы, но воробьи и голуби постоянно отбирают у них угощение. Приходится кормить их персонально, отвлекая внимание воробьёв брошенными в сторону крошками. Зяблик может сидеть у самых ног, заливаясь громкой и упоительной трелью, а чтобы приручить этих милых пташек брать угощение с ладони, требуется завидное терпение.

   17 июня. Почти в точности повторилась вчерашняя сценка! Синичий птенчик (по всем приметам мой «старый» знакомый) вспорхнул на ладонь, расположился там с гордым видом и спокойно позволил себя фотографировать в течение нескольких минут. Я без остановки щёлкал затвором, а птенец не обращал на мои действия никакого внимания. Кстати, и на угощение тоже! Он просто сидел, не подозревая, что стал фотомоделью, греясь на солнышке среди душистых цветов жасмина. Получился отличный портрет на фоне благоухающего жасмина, которым щедро украсился Нескучный Сад в эти июньские дни.

   Ветер ласкал серебристые венчики, а на ладони обедали милые птенчики. Да, я не оговорился: к моему гостю присоседился его желторотый братик, а следом за ним на ладонь воспарил воробей! Прилетела чья-то мамаша за кормом для своих отпрысков, а заодно – запихнула хлебную крошку в раскрытый клювик нашего героя. А птенчик всё оставался на моей ладони! Я стоял неподвижно, изредка отворачиваясь от порывов лёгкого ветерка, а мой гость гордо посматривал со своего «насеста» на копошащихся в траве воробьёв и голубей. Солнце золотило его жёлтые, слегка раздуваемые ветерком пёрышки, а в цветущем жасмине громко пищали прожорливые синята.

   На стволе дуба возник бельчонок, долго присматривался ко мне, а потом ловким прыжком оказался на моём плече! Скользнув рыжим шарфиком по моим плечам, бельчонок без всяких церемоний спустился по руке на «банкетный столик». И мой пернатый гость с сожалением покинул насиженное место... В заключение общей трапезы к нам присоединилась одинокая утка, почему-то оказавшаяся вдали от своего родного пруда. Утка принялась собирать разбросанные на земле крошки, покрякивая и разгоняя надоедливых голубей. В своём деревянном теремке-вольере громко крикнул золотой фазан, обозначив счастливый финал пернатого собрания.

   18 июня. Я снова стал центром синичьего «циклона»! Расторопные мамаши окружили меня кольцом и принялись расхватывать хлебные крошки с ладони. Угощение (булочка с кунжутом) пользовалось большим спросом. Одна из синиц забралась ко мне в рукав и очистила его от залетевших туда крошек, а потом, прыгая по мне, принялась отыскивать крошки в складках моей куртки. Я благосклонно позволял ей совершать «чистку одежды», и, покончив с этой операцией, довольная пташка улетела к своим птенчикам.

   Молодые птенцы садились на ладонь парами и тройками, а когда к ним присоединились воробьи, на ладони стали возникать изысканные комбинации: пара синиц и воробей, или два воробья и синица! Прилетела запыхавшаяся мамаша с тремя звенящими отпрысками. Птенцы расселись на моих плечах и на голове, а мамаша принялась старательно набивать клюв крошками. Сделав солидный запас, она перелетела на мою шапку, где, по всем приметам, состоялась церемония кормления! Потом всё семейство скрылось в кустах цветущего жасмина.

   Устав исполнять роль фонарного столба, я прислонился к тёплой коре дуба. Этим воспользовался притаившийся в зелёной кроне бельчонок. Получив съедобный кусочек, бельчонок расположился обедать на моей шапке, изредка обмахивая меня своим пушистым хвостиком. Создавалось впечатление, что он отгоняет мух или «делает ветер». И в самом деле: от его усилий синичек сдуло с ладони как ветром! Синицы-мамаши принялись возмущённо летать вокруг, ожидая, когда «ветрогонная машина» угомонится.

   А из кустов прискакал довольно крупный и растрёпанный воронёнок. Привлечённый бесплатной раздачей корма, наш новый герой посмотрел на меня в ожидании своей порции. Ну, вот я здесь,– говорил он всем своим видом,– правда, я столик не заказывал, но это не имеет значения! От брошенного в его сторону куска хлеба воронёнок в панике отскочил, а потом, вспомнив о своей значительности, стал медленно и гордо приближаться к белеющему на земле хлебу. Кинувшиеся к чужому угощению голуби немедленно отступили, а воронёнок, намеренно замедляя шаг, подошёл к своему лакомству. Победоносно оглядевшись вокруг, воронёнок отступил в сторонку, делая вид, что угощение его мало интересует. Стоящие на страже голуби решили похитить лакомый кусочек, но их попытка была пресечена лохматым хозяином.
Воронёнок взглянул на голубей немигающим оком, и голуби тут же сделали вид, что просто ищут в песке семечки... Немного помедлив для важности, воронёнок взял своё угощение и, не спеша, как в замедленной съёмке, прошагал, держа его в клюве, до ближайшей клумбы с цветами. Там он по-хозяйски устроился и принялся за свой обед. С виду воронёнок напоминал обыкновенного бомжа, но его осанка и манера поведения в обществе выдавали его аристократическое происхождение. Во всяком случае, наш герой был высокого о себе мнения и решил сразу заявить о своих правах.

   Покончив с первым блюдом, воронёнок вернулся на лужайку и занял центральную позицию напротив моей персоны. Подача второго блюда вновь заставила его шарахнуться в сторону, но воронёнок быстро спохватился, и всё повторилось сначала. Переход от испуганного воронёнка к манерам царственного ворона выглядел довольно комично, но наш герой полагал, что на эти мелочи никто не обратит внимания. Достаточно одного взгляда на его грозный клюв и растопыренные перья, чтобы понять, кто он такой! Постепенно воронёнок привык к моей взмахивающей руке, обнаружив, что за этим странным жестом перед его клювом появляется добавка. Кормя синичью и воробьиную братию, я не забывал обслуживать и его королевскую персону. За полчаса воронёнок проглотил полбатона – столько же, сколько и вся остальная пернатая бригада!

   20 июня. Мы делаем групповое фото. На «банкетном столике» расположилось новоиспечённое синичье семейство. Молоденькие птенчики красуются на ладони парами и тройками. Птенцы только что научились летать, но уже чувствуют себя на гостеприимной ладони как дома! Пример им, как всегда, подала заботливая мамаша уже успевшая облететь в поисках корма все окрестности. А птенцы сидят на ладони, изредка громко попискивая и не обращая внимания на разложенное угощение.

   Прилетает мамаша, хватает хлебные крошки и торопливо запихивает их в широко раскрытые клювики. Теперь птенцы знают, что нужно делать: они самостоятельно изучают разложенные на «столике» продукты. Вот один из птенцов хватает крупную крошку, держит её в клюве, а как употребить в дело – не догадывается. Более расторопный братик решительно отнимает у него угощение и, зажав лапками, отщипывает мелкие кусочки. С оглушительным писком налетает очередная команда посетителей нашей столовой. Едва успеваю накрывать «столик», который тут же опустошается. В деловой суете проходит полчаса. А когда мои хлебные закрома оскудевают, я вспоминаю, что и мне пора на обед отправляться. На этом сцена в лесной столовой завершается, а «нескучные истории» продолжаются, и я надеюсь, что им не будет конца.