Данные лингвистики и историческая прародина тюрков

Данные лингвистики и историческая прародина тюрков.

Как известно, учёные до сих пор не могут прийти к единому мнению по вопросу локализации прародины древних тюрков.
Академик М. З. Закиев в статье «Тюркская лингвистическая археология» пишет: «В тюркологии в качестве прародины тюрков выдвинуты более десяти регионов: 1) Алтай, 2) Северный и Северо-западный Китай, 3) регион Тянь-Шаньских гор, 4) Передняя Азия, 5) Западная Азия, 6) Центральная Азия, 7) Северо-западная Сибирь, 8) Прибайкалье, 9) Междуречье Иртыша и Урала, 10) Урало-Поволжье, 11) Восточная Европа».   
Как не парадоксально, но  надо признать, что в той или иной мере правы все авторы вышеуказанных гипотез. Действительно,  большинство указанных регионов с давних времён населены  отдельными тюркскими народами, а какие-то из указанных земель, тюрки заселяли ещё в недалёком прошлом. Не секрет, что древние тюрки начиная с III тыс. до н.э. являлись полновластными хозяевами степных просторов Евразии, так как  на этой территории они не имели соперников.
        Известный американский учёный Джаред Даймонд в книге «Ружья, микробы и сталь» пишет, что «Народы, владевшие одомашненными лошадьми (или верблюдами) или к тому же усовершенствованными методами их эксплуатации, пользовались колоссальным боевым преимуществом перед народами, которые ими не обладали. Самое непосредственное влияние на военное дело одомашнивание растений и животных оказало через евразийскую лошадь — учитывая роль, которую играли эти животные в войнах между евразийскими народами, их по праву можно было бы назвать танками и джипами древности… После изобретения седла и шпор, лошади позволили гуннам и другим народам из азиатских степей, последовательно сменявшим друг друга, терроризировать Римскую империю и государства, ей наследовавшие». (Дж.Даймонд.2010)
       Известный учёный А.М.Хазанов в книге «Кочевники и внешний мир» пишет  о том, что «В прошлом, подвижные скотоводы во многих регионах имели определенные военные и социальные преимущества во взаимоотношениях с их оседлыми соседями…Это было особенно характерно для кочевников евразийских степей, а также Ближнего и Среднего Востока, у которых каждый взрослый мужчина был воином и большинство были воинами-всадниками…Древняя историческая традиция выработала представление об особом кочевом мире, в котором каждый народ похож на другой, но зато не схож ни с какими прочими, находящимися вне пределов этого мира. Представление это, питавшееся определенным жизненным опытом, а не только умозрительными заключениями, оказалось очень живучим. Ученые Халифата полностью разделяли представления своих античных предшественников. Правда, под пером Марвази (XII в.), писавшего про кочевников восточноевропейских степей и прямо ссылавшегося при этом на авторитет Гиппократа (как теперь выяснилось, псевдо-Гиппократа), древние скифы превратились в современных ему тюрок. Но суть от этого не менялась, коль скоро и этот ученый утверждал, что «в Европе все тюркские народы походят друг на друга, но не походят на другие народы». Для греков в древности слово «скиф» означало не только принадлежность к определенному этносу, но и к северным кочевникам вообще, и то же самое означало слово «тюрк» для ученых Халифата».
        Известный российский учёный П.Н. Савицкий ещё в начале 19 века в статье «О задачах кочевниковедения (Почему скифы и гунны должны быть интересны для русского?)» писал : «Как месторазвитие кочевой культуры евразийская степь - пустыня неповторима и единственна в мире…Исторически область кочевого быта не ограничивалась травянистой пустыней. Кочевники брали под пастбища также и те пространства, где ныне практикуется земледелие. И бывали моменты, скажем, в скифо-сарматскую (совпадающую с ранней гуннской) или в монгольскую эпоху (XIII-XIV вв.), когда весь "прямоугольник степей" от Карпат до Хингана, вместе с венгерской и маньчжурской степями, являлся месторазвитием кочевой культуры…Военное значение кочевой стихии неотделимо от обуздания коня, осуществленного в кочевом мире. Обузданный конь (иногда десятки, сотни коней) лежит в кочевой могиле, будь то скифской, алтайской или в позднейших "татарских курганах". Около покойника положено оружие, как памятник его военного духа… Труднее дать геополитическую характеристику турецких (тюркских) миграций (говорим о движениях в пределах евразийской степи). Вопрос затрудняется невыясненностью первоначального положения турок. Во всяком случае, положение это имело касательство к восточноевразийским степям».
         Одним из первых достоверную информацию о расселении  древних тюркских народов сообщает Махмуд Кашгари: «Тюрки - состоят из двадцати племен. Они все происходят от Тюрка, сына Яфета, сына пророка Ноя….Первое племя вблизи Рума – печенеги (бэчэнэк), затем идут кыпчаки (кыфчак), затем – огузы (огуз), затем – ямаки (йэмэк), башкиры (башгырт), басмилы (басмыл), кайы (кай), ябаку (йабаку), татары (татар), киризы (кыргыз). Это племя вблизи Чина (Син). Все эти племена расположились от Рума на Восток. Затем идут чигилы (чигил), затем – тухси (тохсы), ягма (йагма), играки (ыграк), чаруки (чарук), чумулы (чумул), уйгуры (уйгур), тангуты (танут), китаи (китай), - и они в Чине; затем идут тавгачи (тавгач) – они в Мачине. Эти племена расположены между югом и севером».
Необходимо отметить, что эти сведения о расселении тюркских народов Махмуд Кашгари собрал задолго до переднеазиатских походов сельджуков.
          Как известно в древности резкий  поворот в истории человечества был начат с приручением лошади и изобретением железа. В конце IV тыс до н.э. древние тюрки, на своих оседланных лошадях и вооружившись железными мечами пронеслись по степям Европы и Азии. И вскоре вся Евразия стала тюркской. В дальнейшем, чтобы не конфликтовать между собой из-за пастбищ, они за каждым из тюркских племён решили закрепить определённый р. Отголоски этих событий отражены в древнетюркском эпосе «Огузнаме».
         Средневековый историк Фазлаллах Рашид ад-Дин (XIII век) написанном им варианте «Огузнаме» пишет о том, какие территории были закреплены в качестве летовок и зимовок за тюркскими племенами Бозок и Учок: «После того, как дела сыновей Огуза и в других странах были доведены до совершенства, было отдано следующее распоряжение: племя Бозок, составляющее правое крыло, должно иметь летовки [на землях] от границ Сайрама и гор Башгурда до самого Карабага. Племени Учок, составляющему левое крыло, летовки выделялись [на землях] от Куртака, Йериуда, Туглука  и Бозйака до Акдака Алмалыка. Зимовки (кишлак) для правого (Бозок) крыла были определены в Барсуке, Актаке, Намалмыше и Басаркуме. Для левого (Учок) крыла они были определены в Кайы- дере, Асанаше, Кум Сенгри, Кайы Дурду и Йар Сенгри». (Фазлаллах Рашид ад-Дин. Огузнаме,1987).
          С. Е. Малов в статье «Древние и новые тюркские языки» пишет, что: «Я не могут ответить, где впервые появились, образовались и жили тюрки: на востоке - в Центральной или Средней Азии и Сибири или на западе - в южнорусских степях или в Волжско-Уральском бассейне. Могу только сказать, что и за пять веков до н. э. тюрки жили там же, где они живут главным образом (с малыми исключениями) и теперь. В Европе древнейшими местами обитания тюрков были: р. Дунай, нижнее и среднее течение Волги, бассейн Урала. В средней Азии они жили около культурных стран Хорезма, Согда и др. Тюрки проникали и на Кавказ и в Малую Азию. В юго-западных частях Сибири места тюрков - Алтай, Хакасия, в Монголии и около оазисов древних культурных очагов Китайского Туркестана».
      Между тем, большинство учёных считают, что  Евразийскую степь от Дуная до Енисея  можно считать только «вторичной»  прародиной древних тюрков. Ведь только покинув «первичную» историческую прародину после распада древнетюркской общности древние тюрки начали постепенно осваивать  степные просторы Евразии, которые до этого были заселены древними угро-финнами, которые пропитание себе добывали охотой и собирательством съедобных растений и ягод.
При этом до сих пор большинство авторов считают, что историческая прародина тюрков находилась на Алтае.  Есть исследователи, которые  считают, что единый тюркский народ  зародился на северо-востоке Китая на территории провинции Ордос. Есть также множество гипотез о времени распада древнетюркского языка. Большинство исследователей утверждают, что древнетюркский язык распался, примерно, две тысячи лет назад. При этом, начало распада древнетюркской общности они связывают  с поражением хунну в борьбе с древними китайцами. Например, в выпущенной ведущими тюркологами России (Тенишев Э. Р., Благова Г. Ф., Добродомов И. Г., Дыбо А. В., Кормушин И. В., Мудрак О. А., Мусаев К. М., Насилов Д. М., Норманская Ю. В., Тадинова Р. А., Экба З. Н.) в 2006 году в коллективной монографии «Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков» утверждается, что «Время и место существования и распада тюркского праязыка, как кажется, достаточно хорошо укладывается на широкую территорию между нынешним Ордосом и южным Саяно-Алтаем, в рамках археологической культуры Лоуфань». («Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков» М., 2006. С. 783)
Ряд исследователей считают, что процесс  распада древнетюркской общности начался 1300 лет тому назад на территории Алтая, то есть вскоре после падения  Второго Тюркского каганата.
Возражая против этих гипотез М. З. Закиев в книге «Происхождение тюрков и татар» пишет, о том что в традиционной исторической науке  «этническая история тюрков изучается со времени фиксирования в источниках слова тюрк и образования в VI в. первого Тюркского каганата. Из так называемого дотюркского периода тюркоязычных народов наиболее изученными считаются хунны, этнические корни которых обнаруживаются с III в. до н.э… Тюрки якобы оформились в Центральной Азии или на Алтае лишь в V—VI вв. н.э. из остатков хуннских племен, создали две империи — Первый Тюркский каганат, Второй Тюркский каганат и в VIII—IX вв. исчезли, успев передать язык и этноним «в наследство многим народам, которые отнюдь не являются их потомками». Таким образом, в традиционной исторической науке тюрки представляются без этнических предшественников, т.е. корней, и без этнических потомков». (М.З. Закиев. 2003).
          Сторонники различных восточных гипотез о происхождении древних тюрков, необходимые сведения о прошлом этого народа, в основном,  пытаются извлечь из древнекитайских летописей. Между тем, большинство современных исследователей, изучающих сложные  взаимоотношения древнекитайских государств со своими северными соседями, отмечают предвзятость и не объективность большинства китайских придворных историков при освещении данной проблемы. Так, например, Л. Н.Гумилев пишет: «Для того чтобы написать историю древних тюрок, исходя из реального хода событий, потребовалось критическое переосмысление всех приведенных в китайских хрониках фактов. Дело осложняется, кроме того, манерой выражаться, принятой китайскими хронистами: когда в хронике сказано: "не имел успеха", это почти всегда означает полный разгром китайской армии; слова "ограбил границу" означают либо длительный кавалерийский рейд противника, либо диверсию для поддержки какого-либо мятежника, причем о последнем нет ни слова и сведения о нем, приходится искать в других текстах (к счастью, события китайской истории, всегда точно датированы) и устанавливать ход событий путем сопоставлений. Эта запутанность, а подчас и фальсификация, не случайна: она вызвана тенденциозностью, заставлявшей хрониста подыскивать для описания поражения форму, наиболее приемлемую для самолюбия господствующих социальных слоев Китая… Но еще более опасным является исторический метод китайских летописцев - элементарный волюнтаризм. С их точки зрения, победы над тюрками нечего было и объяснять: естественно, что китайцы должны всегда и везде побеждать. А как быть с поражениями? Тут виноватыми оказывались иногда морозы и дожди, а чаще всего полководцы и императоры, о каждом из которых всегда можно было сказать что-либо компрометирующее…». В целом же, говоря о достоверности китайских летописей, Л.Н.Гумилев пишет, что  «не следует изучать историю народа исключительно с точки зрения его противника».
А вот что пишет о достоверности китайских летописей американский исследователь Барфилд Т. Дж.: «Негативное отношение к некитайским народам со стороны конфуцианских ученых ; составителей историй ; придавало этим памятникам тенденциозный характер». (Барфилд Т. Дж. Опасная граница: кочевые империи и Китай (221 г. до н. э. — 1757 г. н. э.) Санкт-Петербург, 2009).
       Продолжая рассматривать вопрос достоверности китайских летописей Л.Н.Гумилев,   пишет, что  «Тюрки не носили одного и того же имени от рождения до смерти, как европейцы. Имя тюрка всегда указывало на его положение в обществе. Мальчиком он имел кличку, юношей - чин, мужем - титул, а если это был хан - то титул менялся согласно удельно-лествичной системе.  Кроме того, его имя звучало в устах китайца не так, как в устах грека, перса или араба. Нам удалось установить, кто и почему в разное время именовался по-разному. Но тут начинается наиболее интересная часть, проблемы: китайцы подбирали иероглифы не случайно, и только часть их изображает тюркскую фонему. Многие иероглифы подобраны специально, чтобы отразить хорошее или дурное отношение к тюрку - носителю имени, и подчас здесь только можно уловить некоторые нюансы китайской политики». (Л. Н. Гумилев, 1999).
          Исследователи отмечают также то, что древнекитайские историки  упоминают одни и те же древние тюркские народы очень часто под разными названиями. Вот что пишет по этому поводу известный российский учёный Кюнер И. В.: «Не следует забывать, что китайские авторы, записывая сведения, относящиеся к одному и тому же народу, называли его по-разному, или же, наоборот, приписывали сведения, касающиеся различных народов, сменявшихся в данной местности, одному и тому же народу. Поэтому нужные нам сведения относительно определенного народа, приуроченного к определенному району, надлежит искать в китайской литературе под различными наименованиями, под которыми этот народ был известен в разное время китайским авторам; в других случаях из этих сведений надлежит исключать позднейшие данные, приписываемые китайскими авторами тому же народу, но в действительности относящиеся к другому или нескольким другим народам, сменившим прежний после ухода, его в другой район». (Кюнер И. В. Китайские известия о народах южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока. М. Издательство восточной литературы. 1961)
         Кроме того, из-за специфики древнекитайской фонетики и письменности различные исследователи одни и те же сведения китайских летописей иногда интерпретируют по разному. Кюнер И. В, которому в советское время было поручено заново перевести на русский язык большинство древнекитайских летописей пишет по данной проблеме следующее: «Китайская транскрипция названий с других языков в силу особенностей китайской фонетики и письменности искажает их до неузнаваемости и потому они не поддаются правильной расшифровке… Хорошо известно, что особенности китайской фонетики, с одной стороны, и своеобразие иероглифической письменности, приспособленной к односложным звуковым сочетаниям-фонемам сравнительно ограниченного выбора (не более 800 фонем), с другой — затрудняют точную, тем более буквальную передачу произношения имен и слов из других языков. Эта трудность ощущается и в настоящее время, почему взятые из других языков названия в китайской транскрипции расшифровываются не сразу и только при знании точных ее приемов. Тем большая трудность встречает исследователя при расшифровке китайской транскрипции имен, принятой сотни и даже тысячи лет назад…Основную ошибку, допущенную прежними переводчиками и заключающуюся в том, что они обычно при отождествлении транскрибированных с других языков местных названий пользовались современным произношением иероглифов, с помощью которых в свое время передавались эти названия. Следовательно, не учитывались крупные изменения, которые произошли в произношении этих иероглифов и вообще в китайской фонетике за две тысячи лет с момента начала сношений с чужеземными народами и записи более подробных известий о них в III—II вв. до н. э. Поэтому по-современному произношению китайских иероглифов и вообще по современному состоянию китайской фонетики нельзя определить, как эти слова (иероглифы) читались когда-то». (Кюнер И. В., 1961).
      Справедливости ради необходимо отметить, что не только китайские историки искажали историю своих соседей кочевников. Этим грешили и другие авторы древности.
                Вот что об этом пишет А.М.Хазанов в книге «Кочевники и внешний мир»:
«Первый этап научного изучения кочевников охватывает античность, но отчасти, как бы по наследству, и часть средневековья. Кочевники в это время стали постоянным, хотя обычно беспокойным и чаще всего малоприятным для оседлого населения фактором мирового порядка. Администраторы и полководцы оседлых стран, которым приходилось иметь с ними дело, редко утруждали себя научными исследованиями, а ученые, как правило, жившие вдалеке от номадов, за отдельными исключениями, чаще всего довольствовались стандартными описаниями их быта и нравов, столь отличными от быта и нравов земледельцев и горожан. Отсутствие земледелия, передвижение со скотом в зависимости от наличия травы и воды, отсутствие постоянных маршрутов перекочевок — такие описания, почти дословно повторяющиеся у греческих, римских, китайских, даже некоторых средневековых авторов, иногда кажутся просто переписанными друг у друга (ср. Геродот, IV, 46 про скифов, или Диодор, XIX, 94, 2 про набатеев, или Сыма Цян. Ши Цзи, гл. 110 про сюнну, или Аммиан Марцеллин, XIV, 4, 3, 5 про сарацинов и XXXI, 2, 10 про гуннов)».
       Учёные, занимающихся проблемами этногенеза считают, что только на сведениях,  почерпнутых из одних только письменных источников, нельзя достоверно описать древнейшую историю какого-либо народа, так как распад крупных евразийских общностей (включая и тюркскую) произошел задолго до появления письменности.
     Учёные пришли к единому мнению о том, что проблема прародины может быть решена, в первую очередь, данными лингвистики и археологии. Известный английский учёный Дж. П. Мэллори в статье «Индоевропейский феномен» пишет, что: «проблема прародины - это, по существу, доисторический лингвистический вопрос, и, хотя археологические данные должны играть важную роль, они бессильны помочь нам, до тех пор, пока сами лингвистические свидетельства не будут переведены в форму, которую археолог мог видеть при раскопках». А вот что об этой проблеме пишет известный российский исследователь  Лев Успенский  в книге «Слово о словах»: «Самые древние, самые несовершенные письменные знаки, какие известны нам и могут быть прочитаны нами, не древнее пяти - шести тысячелетий. А ведь человек существует на земле как человек уже сотни тысяч лет. Значит, мы можем изучать только ничтожную долю истории языка, жалкие проценты всего этого отрезка времени? По счастью, положение оказывается не таким уж безнадежным, если к нему приглядеться внимательнее…Слова, имеющиеся в языке, составляют так называемый словарный состав языка. Главное в нем - основной словарный фонд. Ядро основного словарного фонда составляют корневые слова. Основной словарный фонд гораздо менее обширен, чем словарный состав языка. Зато живет он очень долго, в продолжение веков, и дает языку базу (материал) для образования новых слов… Любой язык состоит из слов. Изучать язык, не изучая слов, нельзя. А чтобы заняться словами, надо прежде всего взять их на учет, установить, сколько их и какие они…У турок, татар, азербайджанцев, туркмен, узбеков и других народов тюркского племени понятие "человек" будет выражаться словом "киши;" или другими словами, близкими к этому. Слова эти не похожи ни на славянские, ни на романские, зато между собою эти языки имеют опять-таки большое сходство. Приходится предположить, что такое сходство не могло возникнуть неведомо почему, так себе, случайно. Гораздо естественнее думать, что оно является результатом родства между сходными языками».
         Лексика каждого языка является важным и надежным источником знаний о быте и культуре данного народа. Язык народа формируется в процессе его познавательной деятельности и осмысления окружающей действительности. Таким образом, представление о жизни того или иного народа мы получаем из его словарного фонда.
    Общетюркская лексика сформировалась в древнейшие эпохи, в период относительно однородного состояния тюркских языков. В словарный фонд (базовый словарь) тюркского языка учёные включают слова, которые зафиксированы в древних и средневековых письменных памятниках, а также имеют параллели в большинстве современных тюркских языков. Родство современных и древних тюркских языков, разделенных тысячелетиями и удаленных друг от друга на тысячи километров, может быть объяснено тем, что все они восходят к одному праязыку. Древнетюркские народы, расширяясь, вынуждены были покидать прародину, но  на новых территориях они встречали родственные им тюркские народы, которые раньше их в поиске новых пастбищ покинули прародину. В результате этого тюркские народы всегда имели возможность общаться между собой и поэтому смогли  без существенных изменений на многие тысячелетия сохранить единую общетюркскую лексику. Эта удивительная близость современных тюркских языков была отмечена многими исследователями.
Вот что об этом, например,  писал   в начале 20 века  известный российский учёный Г.М. Грум-Гржимайло: «Еще Клапрот (французский учёный 19 века - Гахраман) заметил, что тюркский язык обладает такими элементами устойчивости, какими не обладает ни один из известных нам языков. Действительно от Енисея до Константинополя все племена этого корня все еще продолжают говорить одним языком при самых ничтожных изменениях в диалектах». (Г.М. Грум-Гржимайло. Неизведанные страны Средней Азии).
          В начале 20 века   знаменитые  учёные-лингвисты (П.М.Мелиоранский, В.В.Радлов, Г.Немет и др.), изучающие тюркские языки, предлагали рассматривать современные тюркские языки как диалекты единого тюркского языка. Советская наука не желая дальнейшего сближения тюркских народов эту идею отвергла. Однако и после этого  некоторые советские учёные продолжали писать об уникальной близости современных тюркских языков и говорить о едином тюркском языке.  Вот что об этом, например,  писал в ещё 1952 году  С. Е. Малов в статье «Древние и современные тюркские языки»:  «Историческое объединение разнообразных племенных языков за много тысячелетий (!) в 30-40 теперешних тюркских языков, их сходство - а оно непреложный и разительный факт - дают ученым на данном этапе времени право рассматривать все эти языки за единое целое…». (С. Е. Малов, 1952, С. 135-143).
     Общеизвестно, что не все современные языки могут сегодня говорить о богатом словарном наследии. Вот что, например, пишут об общеславянском фонде современного русского языка российские учёные доктора филологических наук, профессора Людмила Введенская и Николай Колесников в статье «Когда легко быть этимологом»: «в 17-томном "Словаре современного русского литературного языка", который содержит 120 тысяч слов, непроизводных существительных исконно русского происхождения всего 544. Из них общеславянских - 450, восточнославянских (на восточнославянском языке говорили восточные славяне с VI по XIV в., когда произошел распад Киевской Руси и образовались три народности: русские, украинцы, белорусы) - 45, собственно русских - 49».
      
         В результате сравнительного анализа  лексики, входящей в основной словарный фонд современных тюркских языков, нам удалось выяснить, что в этих языках около 400 слов  не изменились за последние 13 веков (имеются только незначительные фонетические изменения). Из них свыше сто слов составляют базисную и около 250 слов культурную лексику современных тюркских языков. Как известно базисная лексика это наиболее устойчивая часть словаря, мало зависящая от конкретных культурно- исторических условий: основные термины родства, названия самых элементарных и универсальных явлений природы и природных объектов, названия частей тела, числительные, названия простых действий и признаков.
        Современные тюркские народы не являются прямыми  потомками тюркютов, создавших  Первый и Второй тюркские каганаты и  орхоно-енисейские надписи.
       Тюркюты-огузы,  отделились от  древнетюркской общности  за  тысячу лет до того как поселились на берегах Орхона и Енисея, то есть, примерно,   в 6-7 веках  до  н.э. После ухода с Закавказья часть огузов (скифы греческих авторов)  переселилась на территорию Северного Причерноморья, другая часть - на Алтай (юечжи китайских авторов). После пораженья от хуннов (предки кыпчаков, они же сарматы греческих авторов) юечжи переселились на территорию Семиречья. В V столетии они создали Первый Тюркский Каганат. После гибели Второго Тюркского Каганата мужское население этого государства погибло, а оставшаяся часть населения смешались с древними киргизами и древними уйгурами. И поэтому, никто из современных тюркских народов не может считаться прямым потомком орхоно-енисейских тюрков, и поэтому, начало распада древнетюркской общности никак не может быть связано с разгромом тюркютского государства.
      В результате анализа лексики орхоно-енисейских надписей к такому же мнению пришёл известный советский учёный И.А.Батманов. Вот что об этом он написал в книге «Язык енисейских памятников древнетюркской письменности»:
 
            
            (Батманов И.А. 1959, стр.124-125).      
    
       Батманов И.А. приводит большой список слов орхоно-енисейской          письменности, не известных современным тюркским народам:
 
 






 Батманов И.А. пришёл к следующему важному выводу: «В целом же можно полагать, что язык памятников сосуществовал с предками современных тюркских языков». (Батманов И.А. 1959, стр.124-125).
         В результате сравнительного анализа общетюркского словарного фонда, мы можем предположить, что распад древнетюркской общности выглядел следующим образом.


Распад древнетюркской общности:
1. протобулгары (протогунны, проточуваши) - 4-3 тыс. до н.э  - путь через Кавказ на север : Закавказье > Северное Причерноморье > Северное Поволжье.
 2. протоуйгуры (лобноро-таримцы), протоякуты, протохакассы, прототувинцы - 3-2 тыс. до. н.э. -путь по Евразийской степи  на восток:  Волга>Урал> Енисей>Таримская впадина.
3. протохунны( протокыпчаки) - 2 тыс. до. н.э.- путь по Евразийской степи  на юго- восток: Волга>Урал > Мангышлак> Алтай> Монголия-Ордос.
4. протоогузы, юечжы (пазырыкцы), протоусуни,  протокарлуки. Середина первой половины первого тысячелетия до н.э.  путь на  восток: Закавказье > Памир > Монголия > Алтай.