Крошки счастья

Даша вышла на крыльцо магазина и, нахмурившись, взглянула на скрытое тучами небо. Опять будет дождь. Да и как иначе? Ведь на дворе уже начало октября, со дня на день зарядят проливные холодные дожди, а там недолго ждать и слякотную Московскую зиму...


Укутавшись потеплее в шарф Даша, уныло сгорбившись, побрела в сторону дома. Из головы никак не шли тяжелые мысли. Ее опять не взяли на работу! Ну, вот разве много ума надо, что бы сидеть продавцом на кассе в супермаркете? Разве же все приходят туда опытными? А может быть дело в возрасте? Сказать по правде, Дашенька была уже совсем немолода, — пятый десяток разменяла как-никак и нигде в своей жизни никогда не работала. А зачем? Ведь рядом всегда был муж, который с первого дня работал как вол на трех работах, обеспечивая бросившую опостылевший институт юную красавицу-жену, а потом дела пошли в гору, появилась квартира, машина, поездки в теплые страны...

Вот тогда Дашенька и почувствовала себя по-настоящему счастливой. Жизнь ее напоминала сказку про беззаботную жизнь принцессы, и портить ее девушка ничем не хотела. Муж неоднократно просил родить ему ребенка, но Даша, не отказывая напрямик, неизменно откладывала процесс воспроизводства потомства на неопределенный срок. Дети? Писклявые маленькие эгоисты, которые станут отнимать ее время, ее деньги, любовь и внимание мужа к ней, его ненаглядной жене. Да ни за какие коврижки!

Даша грустно усмехнулась про себя. Пока она порхала по салонам и подругам, делать детей стало уже поздно. Консилиум врачей, осмотрев уже немолодую Дашу лишь развел руками, выразив сожаление неизбежному, — рожать женщине уже никогда не придется. И Дашенька ушла в горе с головой. Она рыдала ночами, а по утрам устраивала мужу неизменные истерики со слезами и периодическими падениями в обморок. Лев Борисович тогда вздыхал, снимал пиджак и оставался дома у постели жены, ожидая пока причитания и жалобы на так быстро пролетевшую молодость закончатся спокойным похрапыванием. Тогда он тихо собирался и на цыпочках покидал квартиру, боясь потревожить сон любимой жены.

«Да любимой ли?» — тяжело вздохнула про себя Даша. — «Разве можно предать любимого человека? Женщину, которой ты клялся в любви? И ведь предал, гад!»
Дашина нога, попав в лужу, глубоко погрузилась в грязную ледяную воду, которая тут же залилась в модный ботинок. «Тьфу, что б тебя!» — выругалась женщина вслух. — «Так о чем я там? Точно, о предательстве». Любимый муж предал Дашеньку. И это после 25 лет совместной жизни, он ей так легко изменил ей. Да нет, даже еще хуже — он ушел от нее! Ушел к другой женщине!

И было бы не так обидно, если бы это была молодая и длинноногая моделька, — так самолюбие Дашеньки не слишком сильно бы пострадало, но он променял ее на ровесницу, располневшую веселую Катерину из соседнего подъезда. Но самым страшным ударом было то, что у этой болтливой хамки было трое детей! Муж променял ее на какую-то бабищу с детьми! Ее, такую красивую, ухоженную, стройную и утонченную на вот это вот!..

Женщина брезгливо скривила губы... ей на лицо упали холодные капли начинавшегося дождя, и она, достав из сумки зонт, попыталась раскрыть его над головой. Налетевший порыв ветра вывернул зонт наизнанку, с треском сломав его спицы. «Да что же это за невезение такое?» — раздраженно подумала женщина. Честно признаться, невезение преследовало Дашеньку уже давно. С того самого момента, как муж, побросав свои вещи в чемодан, кинул ей ключи от квартиры и переехал к Катерине.

Поначалу он немного помогал бывшей жене деньгами, но, видимо, жадная Катька хотела все больше денег для своих «приблуд», а потому суммы гуманитарной помощи становились все реже и все меньше. А в один прекрасный день на просьбу о помощи муж резко ответил, что неплохо бы Даше начать работать самой. Женщина была в таком шоке, что долго еще стояла и молча смотрела на захлопнутую перед ее носом дверь, не в силах развернуться и уйти. В голове не было мыслей, лишь глубокая обида на вновь предавшего ее мужа.


Работать? Как? Где? Кем? Она же не имеет образования, ни дня нигде не работала. Да она попросту не умеет работать! А еще любая работа — это ранний подъем по утрам, это режим «от звонка до звонка». Но Даша-принцесса привыкла просыпаться лишь к полудню и потом еще долго бродить по квартире в пижаме с чашкой кофе в руках, пытаясь сбросить остатки сна. Нет, работа и Даша вещи совершенно несовместимые...

Но все же настали страшные времена, когда деньги на счете практически закончились, а все самые ценные вещи из дома были распроданы. Вот тогда женщина предприняла отчаянные попытки найти достойное место. Именно достойное, а не абы какое. Поначалу Даша обзванивала объявления с вакансиями заместителей директоров, администраторов салонов красоты и прочие более-менее приличные предложения. Узнав ее возраст и уточнив вопрос полного отсутствия опыта, с ней вежливо прощались. Пока один хам не высказал ей, кем она может работать с такими данными и не рассмеялся издевательски в трубку.

Самоуверенность Дашеньки была сломана и растоптана. Она неделю боялась искать работу и даже отключила телефон. Проплакав несколько дней, она все же нашла в себе силы переломить свою гордость и попробовать найти место кассиром или продавцом в своем районе. Но странное дело — приглашавшие ее с готовностью на собеседование после разговора по телефону руководители, при личном общении моментально давали от ворот поворот! Буквально пара минут, и выяснялось, что штат уже укомплектован, но если она позвонит им через месяц... Вот и сейчас она шла с очередного собеседования, которое окончилось совершенно так же как и предыдущие. Дома ее никто не ждал, подруг у нее не было, детей тоже. Даже кота она так и не завела.

Левая нога странно подвернулась и как-то боком проехалась по асфальту. «Ну, вот...еще одна неприятность, — набойка отлетела...» — женщина доковыляла до ближайшей лавки и присела, вывернув ногу и пытаясь оценить ущерб дорогой обуви.

— Доченька, у тебя не будет хлебушка? — к лавке подошел нищий старик, одетый не по погоде в старый серый свитер. — Очень хлебушка надо.

— Я нищим и бомжам не подаю! — вскинув на него взгляд злобно ответила Даша. — Вам только дай, вы все на спиртное потратите!

— Так я и не прошу у вас денег, деточка. — старик не испугался резкой интонации и продолжал просительно стоять рядом, переминаясь с ноги на ногу. — Мне бы хлебушка просто.

Хлеб у Даши был. Зачем-то купила аж две больших булки в том самом магазине, в который ее так и не приняли на работу продавцом. Уходить просто так она постеснялась, а потому слегка закупилась совершенно ненужными ей продуктами.

— На, держи. — Даша покопалась в сумке и, достав одну булку, протянула ее старику.

— Благодарствую, доченька, — старик принял из ее рук хлеб и присел на лавку рядом.

Даша чуть отодвинулась от нищего, как бы помечая границы, и продолжила осматривать пострадавший каблук. Вдруг непонятный ветер подул ей в лицо со всех сторон сразу, послышалось хлопанье десятков птичьих крыльев. Подняв глаза, Даша поняла, что на лавку пускается большая стая голубей, а старик, сидящий рядом, беззастенчиво крошит им выпрошенный у Дарьи хлеб.


— Это вы что такое делаете? — у женщины даже глаза округлились от возмущения. — Я же вам для еды дала! Думала, что вы голодный!

— А я и был голодный, — улыбнулся старик, подбрасывая крошек в центр воркующей стаи. — Душой голодный был. А вот сейчас кормлю пташек, сам отдыхаю и душа моя добром да счастьем насыщается.

Даша смотрела на старика как на сумасшедшего. Надо бы встать и уйти от этой шумной мельтешащей стаи птиц, от этого странного деда, да только голуби окружили ее ноги сплошным плотным кольцом, совершенно не реагируя на робкие попытки отодвинуть их в сторону. Наступать на живых птиц женщина ни за что бы не стала.

— Ты только послушай, как воркуют, как разговаривают между собой. И с тобой, доченька, тоже разговаривают. Да только не слышишь ты их. — старик по-доброму улыбнулся женщине. — А ты послушай, ведь голуби — птицы божьи. Закрой глаза, прислушайся, может и тебе совет нужный дадут.

Непонятно почему, но Даша послушалась старика. Не сразу, конечно же. Сначала она оставляла приоткрытым один глаз, искоса наблюдая за странным соседом по лавке. А вдруг схватит сумку и убежит? Правда и красть-то там было практически нечего, но все же... Сама сумка была дорогая, она напоминала Дарье о былой красивой жизни. Но постепенно под мерное воркование, шлепанье крыльев и стариковское «гули-гули», глаза женщины закрылись и откуда-то мысли вихрем закружились в ее голове. Все беды и проблемы, что преследовали ее в последнее время перестали быть осязаемой болью, превратившись лишь в отголосок обид и мелких проблем, решение которых вырисовывались так четко, что Даша испугалась и чуть не открыла глаза, нарушив свое странное состояние транса.

Одиночество. Ведь все беды Даши шли от этого кошмарного осознания ненужности и собственной никчемности. Решение было простым и очевидным. Год назад в нелепой аварии погибла ее племянница с мужем, выжил лишь маленький Юрочка, который в то время был с бабушкой. Сердце старшей сестры Дарьи не выдержало гибели единственного своего ребенка, и спустя пару месяцев женщина ушла вслед за дочерью и зятем. Двухлетнего Юрочку определяли в дом малютки и обратились к ней, Даше, как к единственной родственнице. Но тогда ей было не до чужого ребенка. Она упивалась своим горем и примеряла на себя статус брошенной жены. Думать о чужих проблемах просто не было сил.

Но вот сейчас образ грустного кудрявого малыша так и стоял перед глазами. У Даши защемило сердце. По щекам из-под прикрытых век потекли слезы. Она сама не понимала, что ее заставляет плакать. Может обида на собственную глупость и жестокость? Или чувство стыда, что по ее вине ребенок-сирота был ею предан. Но ведь не поздно? Опека ей предлагала взять ребенка! Она все осознала, она пойдет туда прямо завтра с утра! Два одиночества найдут друг друга!

Вот только что делать с работой? Как тут быть, если доходов нет совершенно, а безработной одинокой женщине малыша могут и не отдать... Мысли Даши порхали как мотыльки в поисках решения. И оно пришло само собой. В кладовке давно пылилась дорогая швейная машинка и оверлок в чехле. Когда-то, в бытность еще ученицей школы, девушка отлично шила. То, что у нее талант признавали все, даже опытная швея Тамара Васильевна, бывшая у них учителем по домоводству. Даша вздрогнула и улыбнулась, не открывая глаз. План будущих действий стоял перед глазами ровными строчками и выверенным списком решений. Теперь она знала, что будет делать.


Почувствовав тепло на лице, Даша открыла глаза и уставилась в совершенно чистое голубое осеннее небо. Тучи разошлись и выглянуло солнышко, осушая своими лучами остатки октябрьских луж. Старик сидел рядом и молча улыбался ей, как-будто знал что-то, о чем не стоит говорить вслух. Даша улыбнулась в ответ, достала из сумки вторую булку и, разломив ее пополам, протянула кусок старику. Тот так же молча принял хлеб из рук Даши и продолжил кормить увеличившуюся голубиную стаю у своих ног.

Даша раскрошила мякоть между пальцами и кинула крошки самому взъерошенному и некрасивому голубю, которого стая так и норовила оттереть от основной кормушки. Голубь скосил на женщину хитрый оранжевый глаз и начал клевать.  И с каждой склеванной крошкой уходили куда-то все Дашины обиды, тревоги и злость. Голубь клевал крошки хлеба, как-будто склевывая все плохое в ее жизни, оставляя после себя лишь покой и счастье...