Растопленный мир

Подземные города похожи на улиток, смиренно прячущихся от жестоких рук человечества в очертаниях разложившихся листьев. Там, где когда-то кипела жизнь, ныне властвует пустыня. Разложенный на тысячи раскаленных игл солнечный свет, попадая на камни, превращает все живое вокруг в паровитый кисель. Жители нового мира играют в прятки с суровым убийцей. Аккуратно вылезают на раскаленную почву, виляя хвостами торговых караванов, словно ящерицы в пустыне. Ночью. Лишь ночью можно учуять воздух, в котором нет ни капельки жизни. Все деревья давно пожраны пламенем, реки и моря превратились в желоба и кратеры. Это так похоже на Марс, с той лишь разницей, что Земля наконец-то обрела своего брата-близнеца. Когда-то давно человечество боялось Его Величества Солнца, потому что считало, что оно недобро в своем молчаливом величии, особенно во второй половине дня. Ныне же, как только колесница Фаэтона показывается на границе темноты, люди в панике ищут укрытия, потому как суровый владыка небесной тверди тяжелой поступью истребляет все то, что дышит и двигается, словом - живет.

Прагос смотрел, как поднимается Солнце. Глаза мальчика были защищены многослойной светозащитной маской. Даже внутри огромной стеклянной бутылки пешеходной магистрали наблюдение за рассветом могло кончиться слепотой и ожогами. Прагос был не один. Вокруг края бутылки, смотрящей в пропасть некогда глубокого озера, сгрудились немногочисленные жители подземной колонии, ранние пташки. Пока жизнь в городе не началась и не вскипела еще земля, каждый желал прикоснуться к Таинству Рассвета.

Глядя на ярко-красный диск на горизонте, Прагос жевал бутерброд. Что-то ели и остальные участники немого представления. Солнце разгоралось, и вскоре смотреть на него стало невозможно даже сквозь плотные фильтры. Глаза Прагоса заслезились.

“Вот оно, Благословление”.

Древние считали, что наблюдение за встающим солнцем дает им энергию, наполняет духом бодрости и позволяет смотреть на жизнь в позитивном ключе. Однажды люди выходили на улицу, чтобы Испить Свет. Ныне об этом не могло быть и речи, но Прагосу иногда снились сны. Сны о рычащих друг на друга четырехколесных Добиралках и счастливых предках, стоящих подле спасительных машин, купающихся в океане зеленого ковра, перемежающегося с разноцветными точками. Кажется, эти точки назывались...цве ты?

День начинался. Желающие отдать дань уважения Солнцу понемногу расступались. Каждый вскоре должен был прикоснуться к своей Задаче. Светочувствительные фильтры со звуком журчащей воды “схлопнулись”, погрузив пешеходную магистраль в полумрак. Заворчали воздухогонные трубки. По бетонным плитам, громыхая обмундированием, проехала Добиралка. Очищенный от огня за долгую ночь шестиколесный демон пустыни в очередной раз отправлялся в поход к соседнему поселению за припасами и новостями. Прагос с благоговением смотрел на сидящих на шкуре рычащей машины людей, закованных в светозащитные скафандры. Великие воины вновь отправлялись на поиски приключений. Стать одним из них было прагосовской мечтой.

Шептёнок на запястье жителя-ящерки, солнцепрята, вдруг ожил. Прагос молниеносно схватился за принимающие поводки. На экране перед ним появился Раздатчик Задач. Любимый всеми мудрый и всегда справедливый Старина Кук одноглазым взглядом осматривал список дел на стене своего жилища. Работа Раздатчика Задач была очень важная, и отвлекать его словом, а тем более делом, было сторжайше запрещено. Стать Раздатчиком была еще одна мечта Прагоса. Эти люди занимали почетное место в иерархии любой колонии. В их обязанности входило все то, что не делали в силу своей занятости Первые Представители.

“Ну что, мамонтенок... - Улыбнулся Кук, помахав Прагосу рукой, на которой красовался огромный шрам от ожога, обвитый всевозможными проводами. Один палец Кука был меньше остальных и смешно подергивался каждый раз, когда Раздатчик Задач притрагивался остальными к проекционной панели на столе. - Сегодня у тебя, увы, не очень интересное занятие...”

“Сегодня двадцатый солнцеподъем, а это значит...О, Изжигающий Владыка, только бы не... - с ужасом подумал Прагос, закрывая глаза в страстной мольбе. - Чистк...”

“Чистка туалетов!”

Рассмеялся Кук. Смех Кука был сострадательно-весел, всегда добродушный Раздатчик старался подбодрить юнца, а Прагос, невольный чистильщик уборных, слабо скрывая нервное огорчение, положил трубку.

“Ну вот...опять чистка туалетов. Самое отвратительное дело...и снова выпало мне!”

Думал Прагос, идя по одному из внутренних коридоров в кабинет к Чистильщикам. Огорченный сложившимися обстоятельствами, погруженный в мрачные мысли житель полуподземного города не заметил, как прошел нужный поворот.

Реальность жизни в лабиринтах колонии была такова, что, случайно пройдя нужный поворот в одном из множества тоннелей, можно было с легкостью заблудиться. Возвращение назад требовало времени, а тратить драгоценное время солнцепряты очень и очень боялись. И вот почему. Каждый житель, получивший дневную (или ночную) Задачу, должен был по специальной, одноразовой карте добраться до места встречи с Инструктором. Инструктор объяснял вольнопоручившемуся Задачу и после этого переводил на Счет Желаний оплату, будь то еда, вода, выездной пропуск или солнцеплат на всевозможные развлечения. Воспользоваться Желаниями можно было только после успешно проделанной работы.

Все жители городов, связанных друг с другом одной Ячейкой, должны были ежедневно выполнять свою Задачу. Если житель города по какой-то причине не брался за Задачу, компьютер через некоторое время отменял ее. На следующий день Прогульщик должен был выполнить два, а то и три дела, вне зависимости от затраченного на выполнение работы времени. Многие Прогульщики, в страхе Изгнания, работали несколько дней без сна и отдыха, часто умирая от нехватки сил. С системой Задач не спорили. Правила ее были жестоки, но именно так хранился покой и порядок в многочисленных мирах Первых Представителей.

Поняв, что заблудился, Прагос с ужасом посмотрел на экранчик шептёнка. Карта давно исчезла, а в центре, там где обычно было Приветствие Инструктора, красовалось жирное “ПРОГУЛЬЩИК, УРОВЕНЬ 1”.

“Прогульщик!”

Ужасное слово втерлось в глаза юного солнцепрята похлеще разгоряченной на солце пыли. С ужасом Прагос думал, что придется сказать родителям по возвращению в жилище. Даже маленький братишка Прагоса, Онул, и тот никогда не опаздывал на свою Задачу, пусть та и заключалась лишь в том, чтобы отсидеть три часа в Комнате Знаний с господином Дормутом. Другая проблама Прагоса была в том, что он не знал обратной дороги домой. Никто не мог помочь Прагосу с навигацией по Кносскому лабиринту подземных переходов, потому как каждый житель уже давным-давно “озадачился”.

“Эй, прогульщик!”

Из тени желобка для доставки воздушной почты вышли три фигуры. Каждый, вылезший из ниоткуда, был одет в облачение древних. Синие штаны, черную кожаную куртку и разноцветную головошейную маску. Прагос бросился было бежать назад, откуда пришел, но перед ним вырос бородатый толстяк. Упругим пузом он ткнулся в Прагоса, отбросив того назад.

“Зря ты прогуливаешь, голубчик, знаешь же, что случается с теми, кто тратит время зря...”

Сказал предводитель прогульщиков, подошел к Прагосу и схватил его за руку. Внимательно посмотрев на мигающий экран запястного компьютера, он, хмыкнув, изрек:

“Только уровень первый...значит, у тебя водятся деньжата...”

Острый нож возник в воздухе перед лицом Прагоса, сверкнув в темноте начищенным до блеска лезвием.

“Больно не будет, мы только деньгосброс извлечем, а потом забинтуем хорошенько...”

Предводитель прогульщиков приказал толстяку схватить Прагоса, а сам достал из наспинного мешка несколько странных устройств, обвитых проводами. Один из проводов он подключил к шептёнку Прагоса, а другой к пластине на своей голове. Потеря запястного компьютера считалась грандиозным Отхождением от Правил. Вне зависимости от ситуации, потерявшего шептёнка солнцепрята ждало суровое наказание, хотя среди жителей города ходили слухи, что запястные компьютеры необходимо было всегда носить лишь для того, чтобы Первые Представители всегда знали, где находится тот или иной их подданный.

Преводитель прогульщиков настроил перехватывающее устройство и махнул рукой другому своему компаньону, без головошейной маски оказавшемуся девушкой. Полные страха глаза Прагоса и спокойный взгляд бандитки встретились на мгновение, и прогульщица незаметно от своих товарищей подмигнула жителю подземелий.

В тот момент, когда главарь занес нож над дрожжащим от страха солнцепрятом, в воздухе прогремел выстрел. Лицо злодея изменилось, осквернившись протяжной, застывшей улыбкой. Сквозь дыру в теле пробитого бандита тускло проглядывал свет фонарей. Толстяк ошалело уставился на девушку, щелкнувшую затвором светоплюя. Тяжелая охладительная батарея выскочила из пузатого бока пистолета, разбившись вдребезги о бетонный пол. В воздухе запахло корицей.

“Эй...ты чего это...”

Все-таки опомнился Толстяк. Он свирепо поднялся с земли и бросился на предательницу. Прогремел второй выстрел. Невидимый невооруженному глазу раскаленный снаряд в тонкой, словно луковая шелуха, магнитной оболочке, коснулся ноги хулигана, отхватив от дрыгающейся плоти многомерный кусок. Толстяк завизжал и бросился на землю. Не дожидаясь стекающихся к месту преступления зевак, побросавших свои Задачи, спасительница Прагоса схватила незадачливого солнцепрята за шкирку и утащила в воздухопочтовый закоулок.

***      

Прагос стоял напротив бандитки в головошейной маске. Она, уперев руки в бока, разглядывала жалкого жителя подземелий сквозь темные стекла светозащитного козырька.

“Боже..., что я скажу Сократу... - наконец вздохнула она, и обратилась к Прагосу. - Ты чего забыл в этом ответвлении, сюда даже жук-пескожуй не захаживает, не говоря уже о холеных жителях верхних уровней...”

Прагос, несмотря на явные добрые намерения незнакомки, не спешил отвечать на вопрос. Он был напуган сложившимся насилием.

“Ну, чего ты, горе....еще расплачься мне тут....”

Мягкие руки бандитки вдруг обхватили Прагоса. Он вздрогнул. Придя в себя от неожиданного объятия. Контраст, сложившийся в сознании мальчика, перевернул его представление о прогульщице с ног на голову. От бандитки пахло чем-то странным, знакомым и до боли домашним. Это было так похоже на носодуйку, машину, создающую запахи прошлого в Комнате Знаний господина Дормута, в далеком-предалеком детстве.

“Цве ты?”

Прошептал Прагос. Удивленные глаза преступницы и вечного раба подсолнечного мира встретились.