Никто кроме тебя

Самолёт идёт на посадку. Моё сердце то замирает, то стучит так сильно, как не стучало даже тогда, когда я первый раз в жизни поцеловал Светку. Мимо нас снуют пассажиры со своими тележками. Мы с небольшим чемоданом и тележка нам не нужна.
Келли вцепилась в меня мёртвой хваткой. Она боится потеряться, боится, что знание 5 русских слов, одно из которых нецензурное, не спасут её незавидное положение в чужой стране.

Но вот я вижу отца. В свои 49 он отлично выглядит, небольшая седина ему к лицу. Букет из хризантем, он вручает Келли. Только сейчас я понял, как соскучился по нему. Он меня обнял, прижал к себе и как в далёком детстве, я почувствовал его любовь.

В машине мы молчим, отец сосредоточен на дороге и я не хочу его отвлекать. Келли зарылась в букет, вдыхая его аромат, а я   во все глаза смотрю по сторонам. Москва очень изменилась. Стала похожа на европейский город. Но как только мы подъехали во двор, где прошло моё детство, на душе стало тепло и радостно.
Я стою перед домом, в который меня принесли 24 года назад. Я здесь родился и вырос. Здесь у меня появились первые друзья.

Лифт поднимает нас на 10 этаж и вот я напротив квартиры 120, откуда два года назад отправился в Штаты. Нас встречает улыбчивая женщина, здоровается, и я понимаю, что она экономка или помощница по хозяйству.
Но когда мы садимся за стол, отец прежде, чем сесть самому говорит, обращаясь ко мне:
- Сын, познакомься – эта Людмила Сергеевна - моя жена. Знаю её уже 4 года, а поженились два года назад. -

Я не сразу опомнился, а когда почувствовал, что молчание затянулось, и взгляды отца и его новой жены сошлись на мне, я зачем-то вскочил и сбивчиво поздравил их. Келли ничего не понимала, но я ей пообещал, потом всё рассказать.
Позже к столу вышла девочка. На вид ей было лет 14. Худенькая, плечики острые, никакого намёка на женственность. Но огромные карие глаза и коса толщиной с её руку, приковывали взгляд.
– А это кто у нас такой глазастый? - неумело пошутил я. И на меня тут же посмотрели глаза затравленного зверёныша.
– Я неглазастая, я Стефания -

- Очень красивое имя, а я Артём. А эта девушка американка, зовут её Келли -
Равнодушно кивнув, девочка села за стол и стала пить со всеми чай. Больше в этот вечер мы не разговаривали. Но я понял, что эта дочь Людмилы Сергеевны. Уже поздно вечером, когда все спали, мы с отцом вышли на балкон.

– Ты не обижайся, сын, что у меня появилась женщина. Одному очень трудно, ты я смотрю, с подругой приехал, видно, у тебя с ней серьёзно, а я один. Когда ты был маленьким, я боялся привести в дом мачеху. Боялся, что она тебя не будет любить  как родного  и ты не будешь счастлив. А когда  мой сын  отправился в Штаты, я решил подумать и о себе. Одиночество вообще страшное дело, а мужское вдвойне. Жить одиноким волком я не готов. Прежде чем жениться взвесил плюсы и минусы мужского одиночества. Минусов оказалось больше. Людмила очень хорошая женщина, судьба у неё трудная. -

- А дочь тоже похожа на дикую лань-

- Да, ты прав. Стеша воспитывалась у бабушки в деревне. Теперь бабушки нет, и мы забрали девочку сюда. Ей тоже много пережить пришлось. Надо теперь привыкнуть ко мне, к городской жизни. На это  на всё надо время. -

За две недели, что я находился дома, Стеша понемногу оттаивала и уже могла отвечать на мои вопросы, пусть и односложно. Мне посчастливилось услышать её смех. Он был такой тоненький, как маленький колокольчик. Но стоило мне начать пытаться познакомиться ближе, на меня опять смотрели колючие карие глаза, которые говорили:

– Ближе не надо. Могу уколоть -

Забегая вперёд скажу, что уезжая, я ей купил сотовый телефон в подарок. Показал, как им пользоваться. Оказалось, что у неё был телефон, но разбился. Так что мой подарок пришёлся ко двору. Но от этого отношения не стали теплее. Она по-прежнему не подпускала никого слишком близко.



 А  мы с Келли   наслаждались отпуском и красотами  Москвы. Никак не думал, что  моя американка будет так реагировать на увиденное.
- Арчи, я раздавлена. У меня нет слов, разве бывает так  красиво!  Это просто нереально! -

 
В первый день она не сделала ни одной фотографии. Она просто ходила с открытым ртом.  И только на второй день она фотографировала всё подряд. Увидев  Собор Василия Блаженного, она тихо сказала:

 - Ради этого  стоило жить  и приехать в Москву. -
Я смахнул  слезу  с её щеки и сказал, что если она будет плакать возле каждого шедевра, то  могут закончиться все слёзы. -

Совершенно сумасшедшее здание - всё шептала она и щёлкала, щёлкала фотоаппаратом.
 
- Я не верила, когда прочитала во французской газете    L’Express, что это здание похоже  на вазочку  с разноцветными шариками  мороженого     фисташкового, малинового, шоколадного и ванильного. Что собор как будто вырывается из земных глубин, как вулкан. Создаётся впечатление, будто его центральная пирамидальная глава готовится к старту, как космическая ракета -  а теперь вижу, что это восхитительно.-

  От Измайловского Кремля  она не хотела уходить,  пришлось  соврать,  что натёр ногу и надо домой.  Когда её родители узнали, что мы едем в Россию, они сразу  сказали быть  очень острожной

 - Не выходи из дома в выходные. На улицах нет нормальных людей. Только скинхеды и панки. Никогда не гуляй  одна– могут убить. Не носи деньги в загранпаспорте. Если его проверит страж порядка, подумает, что деньги  ты положила для него - 
Она им звонила с Красной площади  и смеялась:

 - Эх, папа, папа. Ты не представляешь,как здесь красиво!  Не слушай никого,  а приезжай в Россию сам- 

- Келли, дочка, будь осторожна, ты очень доверчива. -

- Папочка, здесь прекрасные люди,  медведей нет, никто никого не убивает.  Я на седьмом небе от счастья-

- Ты слышишь - обращался он к жене- она смеётся и ей там нравится -


- Всё, пока,  пошла дальше гулять . Маме привет- 

Две недели пролетели , как два дня. Надо было возвращаться

- Мы приедем на следующий год - тараторила Келли, прощаясь с отцом.
Но  мы увидимся  только  через  5 лет. Так сложатся  обстоятельства.

*POV - POV (от англ. point of view — «точка зрения») — под ПОВ-персонажем или просто ПОВом подразумевается «главный» персонаж произведения или его части, глазами которого читатель «смотрит» на происходящие события.

Продолжение