Куропатка

Что если куропатку поманит синее небо?.. Она проклянет свою неспособность высоко летать. Копать грязь и поедать земляных червей покажется ей невыносимой мукой.
Помню: я вел тихую инвалидскую жизнь. Государство платило мне пенсию за то, что я страдаю психическим расстройством. Деньги крохотные – но на пропитание и коммуналку хватало. А лекарства мне выписывали даром. Я почти не выходил на улицу. Разве что в супермаркет – за хлебом и молоком, чаем и сахаром. Я очень люблю сладости и фрукты. Но особо не мог их себе позволить. Кулек мармелада я покупал строго в тот день, когда погашал счета за свет и воду. А кило апельсинов – на обратном пути из ПНД. Куда раз в месяц ездил показаться мозгоправу и получить очередную коробочку таблеток.
А так – я почти безвылазно сидел дома, как суслик в норе. Глотал свои «колеса», запивая ягодным чаем. Смотрел с ноутбука слезовыжимательные мелодрамы. И без конца перечитывал любимую книгу восточных – персидских и тюркских – сказок. Ложился спать в десять. А утром долго нежился под одеялом.
Дело было ранней весной, которая, как близнец, напоминала глубокую осень. В окно я видел стаи ворон, сидящих на черных проводах линии электропередач. Висел непроницаемый бело-серый туман. Изо дня в день капал мелкий дождик. Либо иногда кружился снег, таявший еще в воздухе. По ночам глухо и печально лаяла собака.
И хотя это мало было похоже на настоящую весну – меня охватило весеннее томление. Если не сказать – пламенная тоска. Я думал о том, что в свои двадцать годков – я вроде несчастного беззубого старика, забытого детьми и внуками. Я один – как король на шахматной доске, потерявший всю свою армию; всех слонов и коней. Я инфузория. Улитка. Смешное насекомое. Струйка дыма, понапрасну коптящая небеса. Когда умру – под луной обо мне не останется никакой памяти.
Огонь тоски и стал причиной того, что я нарушил свои домоседские привычки. Я выбросился на улицу – на долгую прогулку. Ноги принесли меня в лесопарк. Под голыми деревьями – тянувшими в мутное небо корявые ветви – кое-где еще лежал рыхлый темноватый снег. Птиц не слыхать. Народу – ни души. Ни собачников с таксами и бульдогами, ни спортсменов на пробежке. Кроме меня – не нашлось охотников месить коричневатую слякоть.
Свернув с аллеи, я без всякой цели зашагал по извилистой едва приметной тропинке – сплошь устланной гнилой прошлогодней листвой и обломками сучьев. Мне не было дела до того, что творилось кругом. Я шел, уставив взгляд на носики собственных ботинок. И прислушиваясь к морю противоречивых чувств и невеселых мыслей – которое рокотало внутри меня.
- Молодой человек. Извините!.. – прозвучал мелодичный нежный голос.
Я поднял лицо: прямо передо мной стояла девушка и мило улыбалась. Я не видел, откуда и как она подошла. Казалось: она материализовалась из воздуха.
Девушка была красива, как ангел. Тоненькая. Изящная. Черные волосы ниспадали душистыми волнами. Лепестки губ – чуть-чуть приоткрыты. Агатовые глаза – сияли. Она была точь-в-точь восточная царевна. Одна из тех смуглых прелестниц, о которых я читал в своей ирано-тюркской книжке.
 Мне захотелось ущипнуть себя и протереть глаза. Дабы убедиться: я не сплю и не грежу наяву. Красавица была лучезарным видением. Хрупким и ярким цветком среди унылого серого дня. Ей мгновения хватило, чтобы меня покорить. Сердце мое застучало в новом ритме. Я готов был рухнуть на колени. Плакать и петь от захлестнувшего меня восторга.
- Молодой человек, - повторила девушка своим родниковым голоском. – Вы мне не поможете?..
- Н-н-да, - согласно промычал я, еще не зная, что от меня требуется.
- Я заблудилась здесь, в лесопарке, - объяснила красавица. – Выведите меня в город.
Это было странно: еле втиснутый в бетонные джунгли мегаполиса лесопарк – не то место, где можно заплутать. До нас и сейчас долетал отчетливый гул автомобилей. Но я ничему не удивился. Я весь был поглощен и околдован прекрасной незнакомкой. Взмахами ее длинных ресниц. Родинкой над ее правой бровью.
- П-пойдемте, - промямлил я.
Девушка подарила мне благодарный взгляд. Мы медленно двинулись по неровной тропе.
Я мысленно клял себя за то, что никогда не умел общаться с барышнями. Вот рядом со мной не девушка – мечта. Звездочка, скатившаяся мне в руки по небосклону. Мне бы выспросить ее имя и номер телефона. А я молчу – будто воды в рот набрал. Только потею и краснею. Мы оставим за спиной горбатые деревья лесопарка – и моя царевна со мной распрощается. Навсегда. Нам не увидеться во второй раз. А какая бы у нас могла быть любовь!.. (Я не думал о том, что я всего лишь жалкий инвалид с увечной психикой. И что мне нечего предложить такой красавице).
Мы вышли с тропинки на аллею. Отсюда – сквозь жиденькую стену деревьев – уже просматривалась автодорога: льющийся поток легковушек и грузовиков; торчащие трехглазые светофоры. Я невольно стал притормаживать. Так не хотелось мне расставаться с моей спутницей!.. Совсем неожиданно – красавица кивнула мне на скамейку. Мы сели.
Пульс мой зашкаливал. Дыхание стало прерывистым. Вот-вот – и начну глотать воздух, как рыба, которую выкинуло на берег. Мне не хватило смелости и ловкости разговорить девушку. А теперь – не собирается ли красавица сама завязать со мной диалог?.. Капали секунды. Девушка – как бы рассеяно – разглядывала верхушку ближайшего дерева. О, эти лучистые глаза!.. О, волшебное смуглое личико!.. Потом красавица грациозным движением узенькой ручки поправила локон и спросила просто:
- Я тебе нравлюсь?..
- Очень!.. – от всей души признался я.
- Хорошо… - раздумчиво произнесла красавица. – Я наведаюсь к тебе в гости. Завтра вечером. В семь.
Я начал было:
- Но ведь ты…
Не знаешь моего адреса?.. Не знаешь даже, как меня зовут?.. И своего имени не назвала?.. Трудно выбрать, как я должен был закончить фразу.
- Я наведаюсь к тебе в гости, - еще раз заверила девушка. – А теперь иди.
Я послушно поднялся со скамейки. Но дальше не двинулся – остался стоять, переминаясь с ноги на ногу. Сердце прыгало. В висках шумело. Я не мог уловить, что между нами происходит.
- Иди, - мягко сказала мне девушка. Но поразительным образом я принял это как железный приказ.
Понурый, побрел восвояси. Девушка – конечно – посмеялась надо мной. Мы с ней никогда больше не встретимся. Я так и умру никчемным одиноким инвалидом. А даже если она и правда захочет пойти ко мне в гости – как она это сделает?.. Свой адрес я ей таки не дал.
Я оглянулся через плечо. На скамейке было уже пусто. Красавица исчезла так же внезапно, как и появилась.

***

Умом я не верил, что имею хоть одну миллионную шанса увидеть красавицу вновь. Но сердце буйствовало: «А вдруг?.. Она же сказала!..» И – нате!.. Как глупый мальчишка, я ухватился за эту дурацкую надежду. Должно быть, духовно я был все еще верящий в чудеса неразвитый ребенок. Не зря моя настольная книга – сказки. И ничего, что мне регулярно приходится сбривать усы.
Назавтра я осмотрел свое жилище. На кухне в раковине – завал жирной посуды. Кактус на подоконнике – совсем зачах. Мусорное ведро – переполнено. В спальне – разбросаны вонючие носки и пропотевшие футболки; поверх подушки – нестираные трусы. В коридоре – пыль; грязные разводы на линолеуме.
Я вооружился тряпками, веником, совком и шваброй. Выскреб из всех углов крошки, сор и дохлых тараканов. Перемыл тарелки. Свалял в ком и застирал одежку. Поменял постельное белье. Квартира заблестела – как вылизанная лысина. Под вечер я сходил в магазин. На деньги из нарушенной заначки – накупил деликатесов. Ближе к семи – состряпал вкусный ужин. Поставил в баночку цветы. Зажег свечи. И сел поджидать.
Может быть – все обман?.. И моя фея не прилетит?.. Что ж. Проглочу горькую микстуру разочарования. В одну персону объемся салатами. Посмотрю очередную мелодраму. Да завалюсь пораньше спать. Но ровно в семь в дверь тихонько постучали. Не позвонили – постучали. Под барабанный бой собственного сердца – я метнулся со стула и проворно открыл. На пороге стояла моя красавица. Она пришла. Она и правда пришла!..
Красавица вся светилась. Она радостно отозвалась на мой «привет», обвила мне шею руками и чмокнула в щечку. Я был ошеломлен таким началом. И как бы опьянел. Красный, как свекла – я бормотнул какой-то неуклюжий комплимент. И пригласил девушку к столу.
Наш ужин затянулся. Впрочем, аппетит у моей тяночки был воробьиный – она только съела ложку мимозы и выпила полстакана апельсинового сока. Нам было не до закусок и напитков. Мы говорили, говорили. Девушка с живым любопытством меня расспрашивала. Кто мои папа и мама?.. А каким я был в детстве?.. Как люблю отдыхать?.. Какие книги мне нравятся?.. А фильмы?.. Красавице все было интересно. Она хотела знать подробности.
Я путано и сбивчиво отвечал. Уносился на седьмое небо. Так и купался во внимании моей подруги. До чего это было волшебно!.. Бывало, я неделями не разговаривал с людьми. Единственным собеседником – да и то, уделявшим мне пятнадцать минут в месяц – был для меня хмурый психиатр. А тут – восхитительная девушка старается не пропустить ни одного моего слова. Улыбается и закатывает глазки.
Я тоже пытался задавать девушке вопросы. Но она умело и деликатно уклонялась от ответов. Она так и не назвала своего имени. Я вообще ничего о ней не узнал.
За окном сгустилась мгла. Лампа у нас была погашена. Свет лился только от четырех янтарных свечей. Наши огромные тени колыхались по стене. Красавица взяла меня за руку и повела в спальню. Уверенно ступая – будто не гостьей была, а хозяйкой. В спальне – включила электричество. Томно на меня глянула; чувственно улыбнулась. И без стеснения разделась догола. У меня бешено заколотилось сердце и во рту высохла слюна, когда я увидел девичью грудь – похожую то ли на два маленьких плодика, то ли на жасминовые бутоны.
Мы с девушкой соединились в объятиях на свежей простыне. Красавица была искусна в любовных утехах. У меня-то не было опыта в таких делах – но я быстро это понял. Она горячо приникала ко мне, раздувая мою страсть. Гибкая, как пантера. Неистовая, как тигрица. Сладкие стоны красавицы так и звучали в моих ушах. Мне казалось: я тону в ее темных глазах, как в бездонных омутах. Нас точно кружил какой-то дикий вихрь. Старенькая кровать скрипела и скрипела под нашими переплетенными телами. Распаленная – в бусинках пота и с разметавшимися волосами – красавица требовала еще и еще любви. И я не мог сопротивляться гипнотическому зову.
Не помню конца бурной ночи. Утром я проснулся весь разбитый и слабый. Руки и ноги – как ватные. Голова – будто налита свинцом. Мучила жажда – точно рот мне забили песком и пылью. С большим трудом я повернул лицо к красавице. Уже одетая – она приводила в порядок локоны.
- Сегодня вечером я снова приду, - пообещала красавица и оставила меня в комнате одного. Я не слышал, как девушка вышла из квартиры: меня накрыла тьма.
Очнулся я сильно после полудня. Все в том же состоянии выпотрошенной рыбы. Шевельнуть пальцем было не проще, чем толкать груженую углем вагонетку. Я точно побывал на празднике, на котором текли реки алкоголя. А теперь страдаю от похмелья. Но я трепетно грезил о новой встрече с девушкой. Пусть сейчас мне плохо – зато вчера я вкусил неземного счастья.
Я промаялся целый день. Вечером снова накрыл на стол и запалил свечи. Ровно в семь девушка пришла. И все повторилось.

***

Так потянулась длинная полоса наших свиданий. Красавица всегда являлась в одно и то же время – не опаздывая и на минуту. За легким ужином или просто за чашкой чаю ублажала меня остроумным разговором. Рассказывала какие-то смешные истории, занимательные притчи. И по-прежнему ничего не рассказывала о себе – оставаясь для меня неразгаданной тайной.
Из кухни мы переходили в спальню – чтобы предаться бесстыдной страсти. Как и в первую ночь – девушка была ненасытна и даже яростна в плотских удовольствиях. Больше того: пыл красавицы с каждым разом возрастал. Она зажигала и меня. Доводила до исступления. Но мне нужно было немало энергии и сил, чтобы быть достойным своей обольстительницы. На утро – раньше, чем у меня доставало воли поднять голову от подушки – девушка уходила. Не забыв сказать, что вечером мы увидимся вновь.
«Похмелье» от полных огня ночей день ото дня становилось глубже. У меня тряслись руки. Гудело в висках. Пропал аппетит. Начал таять вес: ребра выпирали. От утра до вечера я был в каком-то нездоровом полузабытьи. Приходила девушка – я оживлялся. Быть с нею – все так же было для меня божественным наслаждением. Но крепкие обнимашки и жаркие ласки давались мне все труднее. Лишь ценой немалого напряжения я не отставал от красавицы.
Но – как околдованный – я не мог отказаться от любовных сражений с девушкой. От ее жгучих поцелуев. От того, чтобы выполнять в постели все ее прихоти. Я боялся признаться себе: неугасимый пламень страсти испаряет мои жизненные соки. Пока я не превращусь в выжатый и засохший лимон. Я мотылек – пикирую над масляным светильником. Чтоб в конце концов сжечь себе крылья.
И вот случилось то, чего мне следовало опасаться. В нашу сороковую ночь красавица была особенно неукротима. Она ластилась ко мне. Выгибалась. Стреляла глазами. Я старался, как мог – пока смертельно не вымотался. Совсем обессиленный – распластался поверх измятой простыни. Ни соблазнительными движениями, ни поцелуем взасос красавица меня не растормошила. Я иссяк.
Тогда красавица села мне на бедра и засмеялась. Звонко засмеялась, запрокинув голову. А черные волосы – так и струились. И подрагивали нежные груди: левая – с родинкой возле соска, правая – без. Что случилось дальше – не знаю. Я соскользнул в черную бездну беспамятства.
Много часов я провалялся без сознания. Открыл глаза – красавицы не было. В этот раз она покинула меня не так, как всегда. Не попрощалась. Не сказала «увидимся вечером». Все тело мое ныло. В череп будто заколачивали гвоздь. Я лежал, как заваленный на бок мешок с опилками. Не было сил вылезти из постели. Я был на пределе изнеможения.
Кое-как я все-таки поднялся. Ноги меня едва слушались. Я доковылял до зеркала, из которого на меня глянул обтянутый кожей скелет. Настолько я был обескровленный и тощий. Я упал коленями на пол и горько разрыдался. Я плакал над своим физическим убожеством. А душу придавливала немыслимая тяжесть.
День прошел в мучительной тоске. Я все гадал: придет ли вечером девушка?.. Сердце подсказывало: я ее никогда уже не увижу. В семь часов не раздался заветный стук в дверь. Гробовая тишина царила в квартире. Меня охватило запредельное отчаяние. Я стал метаться, как раненный зверь. Закричал, тыкаясь головою в стены.
Ночь провел без сна. Обливаясь слезами, я вспоминал красавицу. Медовый яд ее поцелуев. Ее глаза и улыбку. Две ее родинки: над правой бровью и на левой груди. Красавица была моя губительница, сделавшая меня порожним сосудом. Но она же была – любимая.
В девять утра – весь в соплях, слюнях и по-прежнему в слезах – я позвонил своему психиатру. И – ревя в трубку – пустился бессвязно рассказывать. Мол, была девушка, с которой я чувствовал себя как в раю. Но теперь она бросила меня – и я не знаю, где мою милую искать. Я остался опустошенный, немощный и несчастный. Настолько, что мне хочется умереть.
- Я приму меры, - отчеканил психиатр.
А еще через день за мной приехали санитары. Машина скорой помощи повезла меня в психиатрическую больницу.

***

В закрытом отделении психиатрички меня переодели в пижаму, укололи транквилизатором и уложили на жесткую койку. Я провел в больнице более месяца. От нейролептиков у меня отрос живот и пропала эрекция. А разум как бы подернулся туманом.
Мною занимались доктора и клинические психологи. И те, и другие убеждали меня: я не гонял чаи и не спал ни с какой девушкой. Страстная темноглазая красавица – этой мой бред и галлюцинация. Я делал вид, что соглашаюсь. Потому что понимал: по-другому мне долго не видать выписки.
Но про себя я думал иначе. И тут мне помогли персидские и тюркские сказки, которыми я так зачитывался. В этих сказках были не только прекрасные шахини и ханские дочки. Но и хищные демоницы в образе привлекательных девушек: пери, джиннии, оборотни-юха. Так вот: моя красавица была одним из таких сверхъестественных существ. Предаваясь со мной любовному безумию – она высасывала из меня энергию. Она мною питалась.
Назначив мне в два раза больше «колес», чем я принимал раньше – меня отпустили из клиники. Наказали каждые две недели посещать ПНД. Я снова зажил привычной серенькой жизнью. С ягодным чаем, нечастыми походами в супермаркет и ежедневным просмотром мелодрам. Но сердце мое было не на месте. Мое прозябание инвалида казалось мне невыносимым. Я презирал себя за то, что я такое ничтожество и мечтал о лучшей жизни – полной ароматов и красок.
Когда-то я был безмозглой куропаткой. Топчущей землю. Поедающей жуков. И не видящей дальше кончика собственного клюва. Куропатки почти не умеют летать. Разве только вспархивают над кустами.
Но появление девушки вознесло меня в синие небеса. Пусть и выпивая из меня силы – красавица показала мне: есть на свете что-то еще, кроме рытья земного праха. Она подарила мне роскошь задушевного общения и неповторимые услады любви. Я рухнул из-под облаков обратно в грязь и вывихнул крылья. Но я никогда не забуду свой короткий взлет.
Раз в несколько дней я прихожу в лесопарк. Снег здесь давно стаял. Повырастала трава. Деревья шумят зелеными кронами – сквозь которые сочится расплавленное золото солнца. Я брожу по извилистой тропике взад и вперед. Верчу головой – взглядывая по сторонам. Я все жду, что красавица вернется.