Как все

Семье нужно обзаводиться детьми, пока родители не осознают всей сложности воспитания. Семья - это единственный и последний шанс на какое-то осмысленное существование между работой и белым камнем дома.
Бывают детские болезни регулярные, которые просто приходят и уходят. Тут мозг родителя более-менее приспосабливается, что обычно все заканчивается хорошо. А бывают проблемы, которые нужно решать на перспективу. Вроде бы сейчас ничего не угрожает, но дальше вообще ничего не понятно. Такую проблему мы пытались решить с дочкой уже несколько лет. Даже не то, чтобы прямо проблему, так, неприятное обстоятельство. Как это часто бывает, врачи говорили, что есть вероятность хорошего исхода по мере взросления, но не точно. А может быть и нет. В таком духе.
И вот в очередной раз мы решили поехать к врачу, он специализировался именно на нашем случае. С дочкой мы были в это время не в очень хороших отношениях, она бурчала на меня все время, потому что я заставлял ее заниматься математикой ежедневно, а для будущей балерины это то ещё удовольствие. На врача я возлагал большие надежды и решил, что буду ездить и общаться сам, чтобы было как можно меньше вот этих всех «а может быть…». Врач оказался мужчиной средних лет, громко говорил и зачем-то старался ловить на словах. Такие люди обычно совсем без чувства юмора. Такое ощущение, что человек сжат как пружина и постоянно готовится дать отпор. В общем-то мне было все-равно, главное, чтобы помог. После первого раза мы вышли не в очень хорошем расположении духа. Я пытался спасти ситуацию хоть как-то.
- Вот видишь, теперь все стало понятно. Сейчас мы сделаем, как нам говорят, и все у нас будет хорошо. Будешь ходить на тренировки свои и станешь самой лучшей, - я пытался, как умел внушить позитив дочке.
Несмотря на всю наивность слов, мне показалось, что настроение у Вики  немного улучшилось. Она не могла работать в полную силу на тренировках и по этому поводу сильно переживала. Но переживания эти были особенные, она пыталась не думать о проблеме, не говорить о ней. Старалась спрятаться в домик, как в детстве закрыть глаза руками, и нет проблемы. Конечно, ей хотелось, чтобы ее тоже хвалили на уроках, без этого она угасала. В общем уверенность в собственных силах ребенка явно страдала, она отводила глаза, когда мы спрашивали об ее успехах. Это отражалось практически на всем, в том числе на учебе, как-то руки опускались, что-ли. А сегодня мы шли из больницы, я взял ее теплую ладошку в руку, и мне показалось, что она как-то бодрее начала шагать.
Дома лечение пошло наперекосяк. Коррекционные пластыри моментально отвалились, мы безуспешно изобретали разные ухищрения. В принципе дело житейское, пойдем еще раз сходим.
– Впервые в моей практике такое. Что вы делали с пластырями? Терли вехоткой что-ли? Не может быть такого! Наверное, ты потихоньку их отрывала дома, а сказала, что сами отпали? – врач обращался к дочке с явным намерением обвинить ее.
- Я точно могу вам сказать, что мы выполняли все ваши рекомендации, - я говорил спокойно, но твердо, заранее настроившись на хамоватую волну собеседника. Я и правда был уверен в дочке.
- Ну не знаю в чем тогда дело. Давайте я не буду с вас брать деньги за сегодняшний прием, - сказал врач. И я увидел в его глазах какой-то игривый огонек.
- Я оплачу прием, ничего страшного, это лечебный процесс, никто не застрахован от неудачного решения, ситуации у всех разные, не берите в голову.
- Да нет же, я позвоню на ресепшен, предупрежу, - мне показалось, что врач немного занервничал.
Мы распрощались, но перед уходом он зачем-то еще раз заговорил про оплату, что не нужно и прочее. Я еще раз сказал, что это не проблема и у меня нет к нему никаких претензий. Он явно нервничал. Дочка все это время наблюдала за нами. Я расплатился, и мы поехали домой по вечернему городу. Редко получалось вот так вдвоем покататься. Вика искренне недоумевала, зачем я платил, если он мне сказал, что не нужно.
- Лучше бы мне эти деньги отдал. Вообще не понимаю зачем это все.
- Мне просто не понравилось, что он хотел обвинить тебя, - попытался я по-быстрому объяснить.
- Да и пусть, я бы не обиделась, зато у меня были бы деньги, - не успокаивалась она.
- Не все ведь нужно измерять в деньгах.
- Ну в данной ситуации я не понимаю тебя. – Вика надула губы, было видно, что от меня ждут более подробных объяснений.
- Помнишь бабушка мамы, которая умерла год назад? Так вот она мне рассказала одну историю про своего дедушку, то есть про твоего пра-прадедушку.
Как-то ее обидела на улице подружка. Она пришла и пожаловалась своему деду:
- Дед, как мне наказать ее за обиду?
- Возьми эту конфету и угости ее!
- Но зачем? Она ведь меня оскорбила прилюдно?
- Чем лучше ты угостишь ее, тем хуже она будет спать сегодня ночью, и тем лучше будешь спать ты.
Этот монолог на самом деле мне рассказала покойная теперь бабушка моей жены. Она была из глухой деревни на севере Сибири, без образования. С 14 лет была за старшую в большой семье, потому что фронт и человеческая подлость забрали обоих родителей у нее и у многочисленных братьев и сестер. Потом она приехала в город и встала к станку на заводе, где простояла 40 лет. После она говорила, что хотела только одного - работать сидя, потому что сильно устала стоять всю жизнь. Дожила она до глубокой старости и в последнее время мысли были сосредоточены примерно на десятке фактов из ее долгой, сложной, но по-своему счастливой жизни. Эту историю я слышал от нее два раза, в таком же объеме, буквально несколько строк. Создавалось ощущение, что слова врезались в ее память от постоянного прокручивания на протяжении долгих лет.
Что дают такие истории нам, почему мы их выхватываем из бесконечного потока информации и запоминаем на всю жизнь? В чем сила этих нескольких строк, которые рассказывали наши бабушки много лет назад? Мы их забываем, но потом постоянно к ним обращаемся, как школьник переворачивает тетрадку, чтобы посмотреть таблицу умножения на контрольной по математике. Вера в то, что мы станем лучше, если будем жить так? А может надежда на то, что несправедливость будет наказана? Или желание еще раз вспомнить рассказчика, который прожил очень тяжелую жизнь, но, несмотря на это, не пустил в сердце обиду и злость. И когда ее разум уже угасал, в голове всплывала картина из далекой сибирской деревни в начале прошлого века, где дедушка сказал всего несколько слов, скорее всего без надежды, что кто-то когда-нибудь их повторит. И идут эти слова по свету уже больше 100 лет, кто знает сколько раз еще их повторят наши дети и внуки.
Вечером я зашел к дочке. Она обычно прятала гаджет под одеяло, чтобы свет не выдавал ее. Сегодня я ничего не заметил.
- Ты спишь? – мне хотелось понять, о чем она сейчас думает. Она спала. За окном качнулись сосновые ветки, глухая сибирская тайга окутала нас посреди большого города на верхнем этаже высотки. Маленькая девочка в глухой сибирской деревне в начале прошлого века засыпая думала про слова дедушки. Она даже представить себе не могла, как много ей предстоит пережить в этом жестоком мире.