Лунное затмение. 53 глава

   Марина побежала исполнять то, что велел ей Дмитрий Константинович. Вика едва держалась на ногах, хотя и раньше видела Димку в таком состоянии. Но она не врач и не понимала всей степени тяжести его состояния.
   - Папочка... мне очень страшно. Что теперь будет? Ты ведь спасёшь его, да? Спасёшь? - воскликнула Вика,глядя на отца глазам, полными слёз.
   - Вика? В коридоре я видел каталку, завези ее сюда, быстро! - не обращая внимания на слова дочери, крикнул Дмитрий Константинович.
   Вика выскочила из палаты и почти тут же вернулась, толкая перед собой каталку. Димка лежал с открытыми глазами, но казалось, он был безучастным ко всему, что происходило. Никаких эмоций, во взгляде пустота, лишь его прерывистое  дыхание выдавало то, что парень жив.
   Дмитрий Константинович, недолго думая, поднял его на руки и переложил на каталку, несмотря на то, что Димка был крепкого телосложения. Но и Дмитрий Константинович был высоким, широкоплечим и довольно крепким мужчиной. Через несколько минут, он уже шёл в сторону операционной, толкая впереди себя каталку, на которой лежал Димка, безучастно смотревший в одну точку. Вика шла следом за отцом, но у дверей операционной, Дмитрий Константинович на ходу бросил:
   - Вика? Останься тут. Лиза? Неси аппарат для кардиограммы.
   Елизавета Фёдоровна побежала в своё отделение, ведь аппарат оставался там. К операционной быстро шли Евгений Борисович и Ибрагим Расулович, следом за ними, Марина и Вера Петровна. Все молча прошли следом за Дмитрием Константиновичем, каждый зная свои обязанности. Дверь за ними закрылась.    Вскоре пришла и Елизавета Фёдоровна с чемоданчиком в руках, в котором находился кардиоаппарат.
   - Мамочка, прошу тебя, ты постарайся сообщать мне, что там происходит, - взмолилась Вика, схватив мать за руку.
   - Вика, дочка... возьми себя в руки. Если получится, я выйду. Жди, - ответила Елизавета Фёдоровна и быстро открыв дверь, скрылась за нею.
   В операционной стояла тишина, лишь слышны были звуки хирургических инструментов, которых готовили к операции. Дмитрий Константинович нагнулся над Димкой. К удивлению, тот был совершенно спокоен. Профессор провёл ладонью по его волосам.
   - Лиза, кардиограмму, - произнёс Дмитрий Константинович, посмотрев на жену.
   Вскоре, Елизавета Фёдоровна, прочитав ленту кардиограммы, кивнула мужу головой.
   - Кардиограмма в норме, - сказала она.
   - Хорошо... очень хорошо... Ну... с Богом,- сказал Дмитрий Константинович, посмотрев на Ибрагима Расуловича и Евгения Борисовича.
   Лицо профессора было сосредоточенное и хмурое.
   - Вера Петровна, наркоз, - сказал профессор.
   И Димка погрузился в глубокий сон, в забытье. Операция длилась до самого утра, на часы Дмитрий Константинович не смотрел, он снял их перед самой операцией, когда тщательно мыл руки щёткой и мылом. Да, вскрыв череп парня, Дмитрий Константинович скрупулёзно работал тончайшими инструментами, Ибрагим Расулович, по его просьбе, подавал ему их, Евгений Борисович придерживал при операции зажимы, Вера Петровна следила за аппаратом искусственного дыхания, Марина вытирала выступающий на лбу профессора пот. Только Елизавета Фёдоровна засекла время начала операции, она началась ровно два часа семь минут и окончилась в семь часов семнадцать минут. И когда, наконец, Дмитрий Константинович попросил Ибрагима Расуловича наложить швы на место разреза на затылке и сам устало сел, подняв руки перед собой, кажется все выдохнули.
   - Сутки... нужно ждать сутки. Я сделал всё, что от меня зависело, теперь нужно ждать, - устало произнёс Дмитрий Константинович.
   Ночь без сна прошла, но ночью, во время операции, никто ни на секунду не думал об усталости и сне. Теперь же, расслабившись, почти у всех устало закрывались глаза.
   - Всем спасибо, коллеги! Вера Петровна и вы все, идите спать... всем спать. Я останусь с ним, его нельзя оставлять одного ни на минуту. Мариночка, попрошу и Вас остаться, если вдруг понадобится Ваша помощь, - сказал Дмитрий Константинович, поднимаясь со стула и подходя к умывальнику.
   Он снял перчатки и тщательно вымыл руки с мылом и щёткой.
   - Дима? Может первые два часа с ним побуду я? Иди поспи, ты всю ночь оперировал и едва держишься на ногах, - сказала Елизавета Фёдоровна.
   - Мы все трудились, не спорь со мной. Идите все, я сам останусь. Все равно не смогу уснуть, ты же знаешь, - ответил Дмитрий Константинович.
   Все молча вышли. Елизавета Фёдоровна увидела Вику, девушка сидела на деревянном диванчике в коридоре и прислонившись головой к стенке, спала.
Евгений Борисович, Ибрагим Расулович и Вера Петровна не прощаясь, пошли по коридору к выходу.
    - Вика? Дочка? Пошли в кабинет отца, там и отдохнём, - тронув за плечо Вику, сказала Елизавета Фёдоровна.
   Девушка тут же открыла глаза и вскочила с диванчика.
   - Мама? Ну что? Операция закончилась? А Дима... как он? С ним ведь всё хорошо? Да? - нетерпеливо спрашивала Вика.
   - Папа провёл операцию, дочка, операция прошла успешно, но... нужно время, нужно ждать сутки. Будем надеяться, что необратимых последствий не будет. Ладно, идём, дочка, я очень устала, - сказала Елизавета Фёдоровна.
   Женщина могла и не присутствовать при операции. Просто сделать кардиограмму, расшифровать ее и уйти отдыхать. Но она не смогла бы уснуть, зная, что её муж делает такую сложную операцию. Елизавета Фёдоровна помнила, что ранней весной, во время такой операции, умер молодой мужчина. Да, операцию делал не Дмитрий, но чувство вины осталось у всех.
   - Мамочка... родненькая... умоляю тебя, я должна его увидеть, иначе я не выдержу. Прошу тебя, ну хотя бы через щёлочку в двери, одним глазком, а? - сложив перед собой ладони, взмолилась Вика.
   - Так сильно любишь его? - спросила Елизавета Фёдоровна.
   Женщина любовь уважала и чувства дочери понимала. Впрочем, за всей своей занятостью, она замечала, что отношения между дочерью и Сашей трудно было назвать романтическими, как это бывает у молодожёнов. Спрашивать об этом у Вики, Елизавета Фёдоровна не стала, посчитав, что не имеет права вмешиваться в их семейную жизнь. А сейчас она видела в глазах дочери такую боль,такую тоску и... конечно, любовь. Елизавета Фёдоровна поняла этот взгляд дочери, хотя раньше и не видела такого взгляда, обращенного к кому-либо.
   - Викуня, родная моя... мы всю ночь не спали, очень устали. Папа, никому не доверив своего пациента, сам остался с ним рядом. Давай мы не будем его беспокоить. Дима сейчас спит, он проспит до завтрашнего утра, но и потом ему будут колоть снотворное, ему следует много спать после такой тяжелой операции. Пойдём, милая, - сказала Елизавета Фёдоровна, взяв дочь под руку и пытаясь увести её.
   - Мамочка, хочешь, я встану перед тобой на колени? Мне нужно его увидеть! Я умру, если не увижу его! - воскликнула Вика, хватая мать за руку.
   Елизавета Фёдоровна тяжело вздохнула и оглянулась на дверь операционной. Ей стало жаль Вику. Она посмотрела на неё. Покрасневший, с расплывшимся синяком глаз, пятна на шее... Это всё, конечно, немного поблекло, но её дочь, которую Елизавета Фёдоровна обожала, берегла, лелеяла, пострадала... и от кого? От Саши, которого они с мужем приняли, обеспечивали... а может изначально не стоило этого делать? Но кто же знал, Дмитрий сказал,что они студенты, им помочь нужно... и если бы не этот Дима... которому, дай Бог, сегодня ночью её муж быть может спас жизнь, Саша мог убить её? Эти мысли вдруг ясно всплыли в голове женщины, ей стало не по себе.
   - Ладно, только тихо, - почти шёпотом, сказала Елизавета Фёдоровна.
   - Конечно, я тихо, только взгляну на него, - так же шёпотом, ответила Вика и на цыпочках пошла за матерью.
   Украдкой взглянув на дочь, Елизавета Фёдоровна невольно улыбнулась. Подойдя к двери, женщина приоткрыла её. Дмитрий Константинович сидел за столом, сложив руки и положив на них голову. Он спал, но Елизавета Фёдоровна хорошо знала этот сон. Малейший шорох и он откроет глаза. Так и случилось, услышав тихий звук открываемой двери, он тут же поднял голову и спросонья, с удивлением посмотрел на жену. Но увидев за её спиной лицо дочери, он понял в чём дело и поднялся, приложив палец к губам. Затем, показал рукой, что она может подойти к кушетке, на которой лежал Димка. Увидев его, Вика зажала рот руками, чтобы не закричать и не зарыдать. Голова парня была перебинтована, да так, что его лицо было едва видно, да и лицо было... словно посиневшее и неживое.
   - Он ведь жив? Он жив? - не выдержав, заплакала Вика, уронив голову на грудь отцу.
   - Жив, родная, жив! Успокойся. Нужно время. Ты должна понимать, проведена сложнейшая операция, трепанация черепа. Давай, дочка, иди и ты отдохни. Маме поспать нужно, - гладя дочь по голове и по плечу, ласково говорил Дмитрий Константинович.
   Вика сделала пару шагов, молча нагнулась и приглядевшись к Димке, застыла, не отводя глаз от его лица.
   - Мамочки... он же не дышит! Папа! - вскрикнула Вика, с испугом обняв Елизавету Фёдоровну, прижавшись к ней и содрогаясь от рыданий.
   Дмитрий Константинович нагнулся над Димкой и приложил пальцы к его шее.