Нечистая сила

Дед Мирон из залесной деревушки Сосновка козу купил у соседки своей, бабки Марьи Кононковой.

Да и не за дорого, всего за один рубль юбилейный. Но с уговором, что он ещё и изгородь у Марьиной избы обновит и дров ей на зиму наколет.
Со временем стал называть старый за глаза свою рогатую покупку «деревянной скотинкой» и никак иначе. А всё потому, что любила Зайка, как и все её сородичи из козьего племени ветками зелёными лакомиться да кору с вишенья обдирать.

- Чёрт, прости, Господь, а не коза, -

Так при случае, по - своему, ласково называл хозяин козушку. А Зайка и впрямь на «нечистого» смахивала, как его на картинках изображают.
Некрупная, с коричневым окрасом меха, с короткими рожками и почти чёрной мордочкой она уж никак не соответствовала своему имени. Но так уж при рождении нарекли. А вот на бесёнка, это существо, как раз и походило. Сходство приближали выпученные и будто всевидящие карие гляделки и … плутоватая улыбочка. Да, да! Эта козья особь, от которой частенько страдало дед – мироновское домохозяйство могла ещё и ехидненько так ухмыляться.

При этом она обычно шустро, как ножницами, стригла своими острыми зубками пучок травы или веточку. А уж досужая была бестия, не приведи Господь! Хоть по крыше до трубы добраться, хоть в погреб за капустным листом спрыгнуть, - всё ей было нипочём.
А ещё любила Зайка деда Мирона выслеживать. Куда он, туда и она копыта свои точёные направляет. Он до сельмага, и она за ним по хлеб, он на берег речки, удочку забросить, и она тут, как тут.
 
Этой осенью собрался старый Сладково болото насчёт клюквы проверить. А оно, если по старой здвиженской дороге идти, как раз за деревнями Тиханки да Сухоречье и будет. А от Сосновки – то и совсем рукой подать.
На надёжный вертушок запер Егорыч Зайку в сарайке и до кочек брусничных да клюквенных с лукошком подался.

И ведь не думал – не гадал, что в родном лесу заблукает. Конфуз – то какой! Похожено да побегано за жизнь  по лесным тропам немало! Смешно, поначалу стало. А потом уж и не до смеха. Дождичек мелкий заморосил, темновато в болотине стало.
А ягодник незадачливый, похоже, третий круг по той же тропе нарезал, и выхода из болотины не находил, всё по кустам шарашился.

Да ладно бы только это! То за пеньком, то из – за сосёнки, не – нет, да будто вильцы двурогие покажутся. Батюшки – святы! Неужто сам «нечистый – болотник» по ягоды выбрался? Да и шарахался, будто кто – то в курпажинах, ветками похрустывал. Звуки опять же из низины непонятные послышались, всхлипы, как будто.
С Богом дед Мирон, по правде говоря, не очень и якшался, но тут, хоть и неумело, но осенил себя крестным знамением. Ветки на кустах заламывать начал, чтобы не бродить по одному кругу. Из сил старикан выбился. Присел передохнуть на краю возвышенного островка. И тут из – за берёзки кудрявенькой она и явилась. Кто – кто, Зайка, конечно! А как обрадовался, хозяин – то, словечко в упрёк не молвил!
По ей хорошо известной тропе и вывела Зайка деда Мирона из болота.

Но эту историю он мало кому рассказывал, всё насмешек опасался.         
1209.