Закон Великой Бездны. Глава 16

Глава шестнадцатая

Подвалы

1.

Лалор очнулся в непонятном месте. Было душно, свет резал глаза. Снова зажмурившись, он перевернулся лицом вниз и тяжело закашлялся. Болело всё: голова и грудь, глаза, желудок, судорогами стягивало тело... Если бы к нему прикоснулись сейчас хоть пальцем, его, наверно, просто разорвало бы от внутреннего перенапряжения. Он не мог ни плакать, ни кричать, он только ждал, что когда-нибудь это закончится.

Прошло много времени, прежде чем он понял, что его начало понемногу отпускать. Он лежал, не существуя ни в одной мысли, ни в каком желании, кроме одного: чтобы это окончательно прекратилось.

Когда оно всё-таки прекратилось, он уснул.

А проснувшись, увидел сидящего над ним человека, землянина. Тот осторожно придерживал его голову, лежащую на гладком полу без подушки или какой-то подстилки. Щурясь и с трудом фокусируя взгляд, Лалор всмотрелся в это лицо. Он, безусловно, уже видел его, видел при довольно хорошем свете.

Лалор приподнялся и сел, осматриваясь.

Он находился в высокой, ярко освещённой комнате с голыми стенами и голым полом. Никакой мебели не было – ни стола или стула, ни лежанки, не было даже охапки гнилой соломы в углу, на которую можно было бы забраться, спасаясь от холода. Холод стоял немилосердный. Привыкшее к постоянному, ровному теплу шахты тело постепенно начинала пробивать жестокая дрожь.

«Значит, я не в шахте? – подумал он. – Едва ли там может быть так холодно!»

И от мысли, что над головой не нависает больше никакая громада, на сердце будто разомкнулись тиски, сжимавшие его так долго, что он даже перестал их замечать. Но теперь вдруг будто улеглась боль. Лалор тихо рассмеялся и лязгнул от холода зубами.

– Почему здесь так холодно и душно? – спросил он.

– Не обогревают, берегут энергию, – пожал плечами землянин. – И синтезаторы не включают по той же причине.

Лалор улыбнулся ему:

– Я рад, что вы живы.

– Ты узнал меня?

– Вы – Кригс. То есть, так вас называли на руднике.

– Криг – война по-немецки. Не изучал такого языка?

– Нет. Что за предмет пристегнули вам возле шеи, когда арестовали?

Кригс поморщился:

– Мину. Если бы я сделал хоть шаг не в ту сторону, мне оторвало бы голову.

Лалор поёжился. Да, он как-то не успел ещё осознать, куда попал.

– Где мы? – спросил он.

– В подвалах под зданием управления. Там, над нами, проживает вся верхушка группировки Юнседа. А в подвалах – мы, наиболее злостные и неугодные.

– Понятно... – пробормотал Лалор.

Он всмотрелся в лицо землянина. Оно не было обезображено побоями, только обросло густой бородкой и как-то осунулось. И волосы стали, пожалуй, длиннее. Выражение этого лица тоже изменилось. Исчезло недовольство, Кригс был спокоен, и ничто не напоминало в нём пирата-охранника из глубин рудника.



2.

– Как же ты попал-то сюда? – спросил Кригс.

Лалор вдруг сообразил, что, находясь в подвалах столько времени, Кригс ничего не знает. Его схватили в самый разгар подготовки к побегу, и ему остаётся только гадать, как обходится без него сопротивление, что стало теперь с людьми? Лалор по своему опыту знал, как сводит с ума неизвестность!

Лалор поднялся – сидеть на холодном полу становилось невозможно. Его замутило от слабости, и он попытался прислониться к стене, но стена оказалась такой же холодной.

Их могли подслушивать здесь, как подслушивали в шахте, поэтому рассказывать обо всём произошедшем прямо было нельзя. Но и всякие намёки умные юнседовцы могли понять так же хорошо, как и Кригс. Оставалось излагать версию, которую должны были знать юнседовцы.

– Я... не понимаю, что произошло. Я спал в «каюте». Я точно лёг там. А проснулся на ветру. От холода. Все бежали куда-то, и я бежал. Но... я услышал какой-то звук, корабль приземлялся. Я пошёл посмотреть. Подобрал железную палку. Там, от маленького корабля, бежали юнседовцы в шлемах. Я напал на них. Это в шахте их нельзя убивать, но я-то был наверху... Я убил двоих – они сами сняли шлемы. Потом они стали в меня стрелять, и я побежал к надшахтному зданию. Я понял, что это оно – мне Кадарчан рассказывал всё, всё объяснял... а там бежали какие-то люди и стоял большой корабль, все забегали в люк. Я побежал за ними. И меня бросило куда-то. Как будто подняло само и бросило. Вот. И я проснулся здесь.

При первых словах такого объяснения Кригс быстро встал и, пока Лалор говорил, не спускал с него взгляда. Он хмурился, пытаясь понять, в своём ли Лалор уме.

– А наверху, на ветру ты как оказался?

Лалор прямо посмотрел ему в лицо:

– Я не знаю.

– Правда? – позволил себе усомниться Кригс.

– Да.

Ещё некоторое время Кригс смотрел ему в лицо и кивнул:

– Ну, может быть.

Он снова сел, обняв руками колени.

– А что за люди бежали к кораблю?

– Все чёрные, наверно, шахтёры.

– Так там приземлилось два корабля?

– Один, большой, уже стоял, когда я проснулся. А другой, маленький, с юнседовцами, приземлился при мне.

– Большой улетел?

– Да. Когда меня бросило и я приподнялся, он уже закрывал люк.

– А люди, шахтёры, все на него успели?

– Все.

– Отлично.



3.

Голый, не прикрытый ничем светильник испускал постоянный сильный свет. Отвыкшие глаза ломило. И резало желудок. Лалор знал, что это от голода. В руднике такие ощущения смягчал концентрат из туб, но здесь, в подвале, кормить пленных, как видно, считалось ненужной роскошью.

Лалор сидел на полу, по примеру Кригса обняв колени. Только так можно было выносить вездесущий холод. Стоять не хватало сил, а лечь можно было, только окончательно забывшись от бессонницы.

И, сидя так на полу, Лалор снова благодарил Богов за свои кожаные охотничьи штаны, в бессчётный раз служившие ему верную службу. Защищавшие его от побоев, от острых летящих осколков, теперь они, обтрёпанные, но всё ещё крепкие, оберегали его от холода. Кригсу повезло гораздо меньше. Его комбинезон был изодран в клочья и отличался от лохмотьев шахтёров только тем, что был немного чище. В крупных прорехах светилось мускулистое тело.

– Здесь вообще не кормят? – спросил Лалор.

– Ну почему? Кормят. Только редко. В шахте нам не работать, и силы не нужны. Зачем же тратить на нас пищевой концентрат?

Лалор кивнул. От рези в желудке не было сил сидеть. Хотелось лечь и вжаться как можно глубже в пол.

Самое плохое, что делать было нечего. Некуда было отвлечься от тяжёлых ощущений и постоянных мыслей, от ожидания. Лалор всматривался в сидящего рядом с ним человека и думал:

«Пиол предложил ему застрелить кого-нибудь из нас, чтобы доказать, что он не лазутчик СГБ. Они не должны убивать тех, кого пришли защищать. И он готов был убить кого-то из нас и потребовал своё оружие. Но не смог поднять руку на Ченэйдэ? Наверно, и он чувствует к ней нечто такое, как я. Или ему нельзя было оставить без неё сопротивление?»

Кригс чувствовал на себе его взгляд и сжимал губы. Лалор видел, как он хочет что-то сказать, но сдерживается и молчит. Может быть, насколько Лалор пытался понять, настолько же он жаждал объясниться? И оба знали, что это невозможно.

Время от времени Лалор тоже чувствовал на себе внимательный взгляд Кригса. Но они вынуждены были молчать. И, погружённый в холод и бездействие, Лалор мысленно уносился в шахту – к Ченэйдэ. Она не могла узнать, что он не улетел и попал в подвалы.

Ему впервые пришло вдруг в голову, что денег у него всё равно нет, так куда бы он делся в цивилизации? Подсел бы на содержание Кадарчану или мужу Ченэйдэ? Уж лучше просить милостыню или работать на каком-нибудь руднике!

Но это если корабль беглецов не догнали юнседовцы, если СГБ встретила и защитила их!

И никак не узнаешь этого, никак!



4.

Лалора удивляло, что, притащив его сюда, юнседовцы словно о нём забыли. Никто не входил, не задавал никаких вопросов. Возможно, пираты были ещё на руднике, разбирались, что там произошло. Они схватили Ченэйдэ и допрашивают: причастна она к побегу пленных или нет, знает что-то или ничего не знает?

Удастся ли убедить пиратов, что пленные похищены?

Но в конце концов дверь камеры открылась и пропустила двоих вооружённых плазмерами пиратов. Кригс и Лалор разом встали. Увидев, что пираты направились к Лалору, Кригс заступил им дорогу, прикрыв принца плечом. Один из двоих вытащил парализатор и всадил иглу землянину в живот. Тот упал, согнувшись. Пираты молча подхватили Лалора под руки и вытащили в коридор.

Лалор отчаянно вырывался. Он понимал, что сопротивляться бесполезно, но ему хотелось оглянуться и увидеть Кригса. Когда дверь тяжело захлопнулась позади него, он присмирел, но только пока не увидел комнаты, куда его намеревались втолкнуть.

«Друг мой и родич! – вспомнив напутствие Лулунлу, взмолился Лалор. – Да знаешь ли ты, чему подвергается здесь наследный принц? Его собираются допрашивать, как простого солдата!»

Лалора втащили внутрь, толкнули к стене, сунули его запястья в зажимы над головой. Лалор попробовал дёргаться, и его припоясали к стене широким ремнём, пристегнули ноги. Тяжело дыша сквозь зубы, Лалор смотрел, как в комнату входят ещё несколько человек.

Это были два землянина, похожий на дракона тагассианин и... кажется, это был не то маллонец, не то макеол – насколько мог вспомнить Лалор, их внешность мало чем отличалась: тяжёлое конусовидное тело с прятавшимся под ним множеством маленьких ног, руки-щупальца в неопределённом количестве и, тоже конусом, небольшая голова с длинными кожистыми отростками на макушке. Ни дать, ни взять облепленные украшениями песочные часы, у которых нижняя колба большая, а верхняя – маленькая.

Маллонец-макеол отошёл в сторону и встал, разглядывая Лалора, земляне вытащили из угла стол и поставили перед тагассианином. Тагассианин, не присаживаясь, включил на столе экран информатора, стал быстро читать.

Лалор смотрел на тагассианина и маллонца-макеола с непониманием: насколько он помнил, и тот, и другой не могли дышать воздухом, но оба были без шлемов. Их скафандры даже не предполагали шлем, его не к чему было пристегнуть.

Тагассианин обратил наконец взгляд на Лалора.

– Имя? – спросил он.

Лалор поднял голову и, глядя поверх пирата, промолчал. Ни один пират не знал его имени. Да и на что оно им?

Подождав ответа, маллонец-макеол буркнул:

– А как он числится?

– Дикарь, – ответил тагассианин, бросив взгляд на экран.

– Чего? – Маллонец-макеол подошёл к столу, взглянул на экран. – А чип? Действует?

Вместе с тагассианином они понажимали какие-то клавиши.

– В общем, информация отсутствует, – констатировал маллонец-макеол. – И как они, в распределителе, ведут допросы? Ничего не известно: ни кто, ни откуда!

Тагассианин подошёл к Лалору, буравя его взглядом. Странный и жуткий это был взгляд! Какие-то нечеловеческие глаза жёлто-коричневого цвета с почти квадратными зрачками, словно на тебя и правда смотрит мифический дракон! Только без хвоста и размером не с гору, а с обычного человека.

– Это камешек... – задумчиво констатировал он. – Что ж, поговорим.



5.

Вспомнив урок Лулунлу, Лалор устремил взгляд между глаз тагассианина, глядя как бы сквозь пирата на то, что делалось за его спиной. Тагассианин дёрнулся, едва удержавшись, чтобы не оглянуться.

– Я теперь понимаю, почему он оказался списан на рудник, – сказал наблюдавший за этой краткой сценой маллонец-макеол. – Пусть расскажет, как выбрался из шахты.

Тагассианин повторил вопрос своего напарника (или начальника?)

Лалору претило отвечать на вопросы каких-то дознавателей. Но озвучить версию с похищением было нужно, чтобы хоть подтвердить то, что должны заподозрить сами юнседовцы, а говорить после того, как его исхлещут плетьми, было бы ещё более унизительно: пираты стали бы думать, что победили его!

Лалор подышал сквозь зубы и сказал хрипло:

– Я не знаю, как оказался наверху.

По-прежнему глядя в лоб тагассианина, он стал излагать то, что говорил уже Кригсу, признался, что убил двоих пиратов, и наконец умолк. Пираты возмущённо переглянулись. Но, как выяснилось, их возмутил не факт убийства сотоварищей, а тон, каким говорил с ними пленный. Двое землян подошли к нему, размотали короткие измочаленные плети. Лалор не шевельнулся. В конечном итоге, он ждал этого допроса, он знал, что без этого не обойдётся.

...– Ну а как же ты убил этих пиратов, которые бежали тебе навстречу? – через некоторое время возобновил допрос тагассианин.

Лалор разлепил губы, тяжело дыша, сказал медленно:

– Отвяжите и дайте палку.

– Они что, правда убиты палкой? – спросил тагассианина маллонец-макеол.

Тагассианин снова постучал по клавишам.

– Кажется, да. Черепа обоих проломлены длинным тупым предметом. И это сделал ты? – посмотрел он на Лалора.

Глядя сквозь тагассианина, Лалор промолчал.

– А ты знаешь, что бывает за нападение на охранника? – усмехнулся тагассианин.

– Я был уже не в шахте.

Пираты переглянулись.

– Что ж, прекрасно, – процедил тагассианин. – Ну а где же ты научился так действовать палкой?

– Дома.

– Кто проводил допрос в распределителе? – спросил тагассианина маллонец-макеол. – Надо вызвать и допросить, что за ерунда с этим мальчишкой. Где его взяли? Откуда он?

– Он из паразитирующей группировки Эпо'рис. Их взяли во время рейда и всех отправили на рудник.

– А в Эпорисе он как оказался? Явно же не пират. В общем, вызови следователя. Что у этого парня с космолингвом? И глаза какие-то гипертрофированные. Он вообще землянин? Палкой победил вооружённых бластерами! Это где надо учиться, а космолингв не выучить? И взгляд... Ты видел, чтобы люди так смотрели?

Тагассианин хмыкнул и указал на ноги Лалора:

– Обратите внимание, во что он одет. На нём натуральная кожа. Откуда?

Маллонец-макеол подошёл, пощупал штанину Лалора, задумчиво сцепил два щупальца. Потом вытащил из ножен нож и отхватил клок от штанины Лалора, отрезал лоскут от остатков его рубашки. Бросил на стол тагассианину и, возвращая в ножны нож, приказал:

– Отправь на экспертизу.

Ещё некоторое время он внимательно разглядывал Лалора и обернулся к тагассианину:

– Надо послать за сканером памяти. Что-то здесь не сходится. А до тех пор душу из него вытряси, но о побеге узнай всё. Он должен рассказать!

– Если надо – расскажет, время у меня есть, – буркнул тагассианин. – Но я не пойму, какое отношение его штаны имеют к побегу и этим мини-роботам.

– Может быть, и небольшое. Но важное!

Маллонец-макеол взглянул на Лалора:

– Так учился ты, говоришь, дома. А где же твой дом?



6.

Лалор не помнил, когда и как его притащили назад в камеру к Кригсу и бросили на пол. Он очнулся под сильными руками землянина – тот растирал ему кисти рук и ступни, колдовал над его головой. Лалор закашлялся. Было всё так же душно, и грудь разрывало.

– Тихо-тихо, – шептал землянин, помогая ему сесть и прижимая к себе. – Давай, согревайся. Ничего, сейчас всё пройдёт...

Лалор кивнул, его трясло. Он попытался заговорить, но снова закашлялся.

– Простыл ты после тёплого рудника, – пробормотал Кригс. – А кашель начался ещё там, наверно, от пыли?

Лалор снова кивнул. Кригс подал ему две тубы с пищевым концентратом.

– Держи вот. Пока тебя не было, здесь кормили.

– А почему две? – сквозь кашель выговорил Лалор. Он взял одну, с жадностью отвинтил крышку.

– И вторую бери, – велел Кригс.

– Она ваша.

– Меня пока не трогают, а тебе надо восстановить силы после допроса. Бери давай.

Лалор смял пустую тубу и усмехнулся:

– Мне? Восстановить? Мне умереть надо как можно скорее!

– Не говори глупостей! – резко оборвал его Кригс.

Лалор промолчал. Он сам ещё только начинал осознавать, в какой беде оказался, и говорить об этом у него не было сил.

– Что такое сканер памяти и мини-роботы? – спросил он.

Взгляд Кригса стал тревожным:

– Тебе пригрозили сканером?

– Да.

– А тебе есть что скрывать?

– Есть.

– Ну да, иначе бы ты здесь не оказался! С его помощью они вы'читают всё твоё прошлое – от первого дня жизни до последнего.

Лалор сжал зубы и отвернулся.

– А мини-роботы?

– Маленькие роботы.

– А что такое роботы? Даже и маленькие?

Кригс одарил его изумлённым взглядом и задал набивший принцу оскомину вопрос:

– Ты космолингв учил?

Но Кригс тут же спохватился:

– Нет, не отвечай, конечно. На каком языке ты говоришь хорошо? Может быть, я его знаю и объясню на нём.

Лалор снова чуть усмехнулся:

– Объясняйте на космолингве!



7.

Кригс окинул Лалора внимательным взглядом, задержался на его глазах, на ногах, тронул двумя пальцами штанину с вырванным клоком, как пират недавно.

«Кто ты такой?» – ясно прочитал Лалор в его взгляде. Но вслух Кригс этого не спросил. Он вообще старался не задавать вопросов, к которым не хотел привлечь внимания пиратов. Он принялся объяснять, что такое роботы.

«Так «паучки» – это роботы, – понял Лалор. – Мини-роботы. Значит, юнседовцы нашли их и теперь гадают, что бы это значило. Хорошо!»

Новый приступ кашля сотряс его, разрывая грудь острой болью, и Лалор совсем обессилел, отдав приступу то немногое, что привнесли концентраты. Он лежал на коленях Кригса, осторожно вбирая воздух в лёгкие. Дыхание вырывалось изо рта лёгким парком. Кригс тёр ему не пострадавшие во время допроса плечи и спину, пытаясь согреть, и на фоне этих рук Лалору бросалось в глаза, какая чёрная от рудничной пыли кожа у него самого.

– Почему в шахте среди пленных нет тагассиан и пиолов? – спросил Лалор. – И других? Ведь всего их двенадцать, а здесь...

– Да, – ответил Кригс. – На твоём руднике из двенадцати цивилизаций работают представители шести. Остальные не могут дышать тем составом атмосферы, который вырабатывают там синтезаторы. Представители других цивилизаций работают на других рудниках и предприятиях.

– А здесь меня допрашивали два чудовища, и они дышали воздухом, хоть программа говорила мне, что это «невоздушники».

– Какие чудовища?

– Тагассианин и маллонец или макеол.

– Маллонец. Это Га'фа. Здешний начальник следственного отдела. Они дышат не воздухом, а своим составом атмосферы, просто они в бесшлемовых скафандрах.

– Как это?

– Бесшлемовые, или, как их ещё называют, силовые скафандры создают вокруг открытых кистей рук и головы силовое поле, которое защищает не хуже шлема и перчаток. Внутри этого поля можно дышать, там нужный микроклимат.

Лалор кивнул, опять заходясь мучительным кашлем. Приподнялся. Истерзанный на допросе, он вдруг понял, что раны его не болят и уже подсохли, хоть времени прошло немного. Он посмотрел на Кригса:

– Это вы сделали? Вы же не лаурк!

Он чуть улыбнулся:

– Я учился кое-чему у лаурков, хоть мне не достигнуть, конечно, их уровня.

– Спасибо! – прошептал Лалор, кусая губы. – А вас они тоже здесь...

– Нет, – понял его Кригс. – Меня не били. Потому что бесполезно, и они это знают. Для таких, как я, есть другое... А вот ты уязвим.

– Что – другое? – с содроганием прошептал Лалор.

– Да так, – буркнул Кригс. – Вопрос сейчас не во мне, а в тебе.

«Да, – потерянно подумал Лалор. – Я уязвим. Именно это говорила и Ченэйдэ. Поэтому и хотела отправить меня в цивилизацию – подальше отсюда!»



8.

Мысли одна чернее другой навалились на Лалора. Подстёгнутая память выдавала ему картинки из прошлого, словно он перелистывал альбом с яркими, хорошо выполненными рисунками. Он вспомнил, словно увидел, как пираты Пилтиза говорили о координатах его родной планеты, но никто не признался, что знает их. Вспомнил допрос в распределителе – там юнседовцам не было дела, скажет ли Лалор вообще хоть что-нибудь. Возможно, и пиратов Пилтиза не стали слушать, даже если кто-то из них и пытался рассказать о планете Лалора. А над этими воспоминаниями набатом звучали слова Ченэйдэ и Кадарчана, что Юнседе давно нужна новая база.

И вот ему обследуют память и вычитают всё о его родной планете. Найдут пиратов Пилтиза, которые, как и он, заперты на руднике. Допросят их – и координаты (или хоть примерный район) будут найдены.

Лалору стало страшно.

Он представил себе, словно наяву увидел, свою планету и то, во что она превратится через какие-нибудь пятьдесят лет. Огромные густые леса, включая и Королевский лес, вырубят. Не останется ни зверья, ни рыбы в море. Люди – все, от короля до последнего рыбака – станут рабами юнседовцев и обречены будут на истребление. И виновником этого станет он, наследный принц Лалор!

Значит, времени у него не осталось. Он должен умереть раньше, чем из него вытянут всё, что он знает. Он помнил об обещании, которое дал Ченэйдэ. Но сейчас речь шла не о сопротивлении – о куда более важном.

Однако юность и жажда жизни были слишком сильны в Лалоре, и он осознавал, что умереть добровольно будет не так просто. И всё-таки он решился.

Он сел, оглядывая свою камеру. Здесь не было ничего, кроме голых каменных стен. Что ж, если зажмуриться и...

Кригс, кажется, понял, что у него на уме.

– Эй, парень, давай-ка не дури! – велел он.

Лалор резко обернулся к нему:

– Помогите мне!

– Не дури, я сказал!

Лалор встал, тяжело переводя дыхание.

– Не дурить? А завтра они привезут свой сканер? Убейте меня! Вы воин, вы можете! Хоть как, лишь бы наверняка!

– Послушай меня. Если речь идёт о сопротивлении, так о Ченэйдэ они и сами знают, а кроме неё ты не знаешь больше никого. Ведь так?

– Да при чём тут сопротивление? – отчаянно сказал Лалор.

Он согнулся, мучительно кашляя. Кригс стоял над ним, собирая воедино всё, что знал и сумел понять об этом мальчике. Когда приступ кашля закончился и Лалор понемногу отдышался, Кригс негромко сказал:

– А как получилось, что Ченэйдэ допустила тебя до работы? Ведь ты ничему не обучен. Что она тебе говорила?

Лалор пристально взглянул на Кригса:

– Вы хотите, чтобы я повторил это здесь?

– Но это не тайна. Какими-то словами она тебя напутствовала? Как-то благословила на работу?

– Она взяла с меня слово, что я не покончу с собой. Но тогда речь шла только о... С тех пор обстоятельства переменились.

– И больше ничего, кроме клятвы?

– Потом она ещё сказала: помни, что всё будет хорошо, и не теряй веры в это, твой путь ещё не окончен. И ещё, что лаурки предвидят будущее.

– Так! – сказал Кригс. – Хорошо. Я попробую помочь тебе. Но ты должен будешь выполнять то, что я скажу, даже если это будет казаться тебе глупостью.

Лалор быстро встал, хоть от слабости у него зашумело в ушах и раны, нанесённые на недавнем допросе, хрустнули, открываясь.

– Выполнять что?

– Сканер привезут дня через два. Тот, который был здесь, я разбил во время допроса. Остальные заняты на других участках, это я точно знаю. Поэтому юнседовцы собирают новый. А скоро, как говорится, только сказка сказывается. Значит, время у нас есть, хоть и немного.

– Для чего – время? – осипнув, спросил Лалор.

– Я попробую обучить тебя одному способу закрывать свою память. Если ты сумеешь должным образом подчинить свой дух своей воле, то, глядишь, они ещё не скоро до тебя доберутся. А там... Всегда остаётся надежда, что в последний момент помощь придёт.



9.

Научиться закрывать свою память от сканера оказалось непросто, но выхода у Лалора не было и он занимался отчаянно. Они садились или вставали с Кригсом один напротив другого, и Кригс объяснял, что мысленно надо поставить перед глазами какую-то яркую картинку – хорошо знакомую и легко воспроизводимую во всех подробностях.

– Обследование сканером не причиняет боли, – говорил Кригс, – неприятных ощущений тоже никаких, поэтому сосредоточиться можно. Надо только зациклиться на выбранном образе и не позволять мыслям блуждать. Вот в этом и кроется основная трудность. Сосредоточься на рассматривании своей картинки, вспоминай её во всех мелочах, но не позволяй мыслям переключаться куда-то ни на мгновение. Если ты сможешь добиться этого, через твою картинку юнседовцы не пробьются. Она будет заслонять им всё.

И Лалор учился удерживать свои мысли на одном ярком образе. У него не получалось, мысли прыгали, и однажды он спросил:

– Это единственный способ?

– Нет, конечно. Но самый простой.

– Если они ударят меня по голове и я потеряю сознание, то никакая картинка им не помешает.

– Не ударят, – усмехнулся Кригс. – Сканировать память можно только когда человек в сознании и достаточно бодро соображает.

Между тем что-то плохое происходило у Лалора с лёгкими – они горели, дыхание становилось всё горячее, и грудь разрывало от боли во время приступов кашля. Подчас он уже не чувствовал окружающего холода, его то знобило, то бросало в жар. Кригс видел это и пытался как мог облегчить его состояние – брал за руку и словно вдыхал через неё силы, водил руками вокруг его головы. Облегчение наступало, но вскоре снова гасло, побеждаемое разрастающейся болезнью.

– Я не лаурк и даже в Тибете не был, – вздыхал, глядя на его муки, Кригс. – Лекарства тебе нужны, простой, обычный нормализатор. Но здесь лечить не станут!

В довершение бед через неопределённое время Лалора снова забрали на допрос.

Макеол не присутствовал. Тагассианин при помощи двух землян допытывался о том, как Лалор выбрался из шахты, и других тем не касался. Лалор повторил всё ту же историю и больше рта не раскрыл.

Его притащили назад к Кригсу и на этот раз убрали из их камеры ёмкость с водой. Ледяная, она снимала боль и приносила облегчение, но больше её не было.

Кригс возился с ним, пытаясь вдохнуть в истерзанное тело силы, но это помогало ненадолго. Землянин сжимал зубы и бормотал проклятия и снова, снова вдыхал в него жизнь, прижимал к себе, пытаясь согреть. Когда приносили тубы, Кригс, пользуясь тем, что явь путалась у Лалора с бредом, скармливал ему концентрат из обеих.

Так прошло два или три дня, и охранники явились за Лалором снова. Прежде чем войти, через окошко в двери они всадили иглу в Кригса, чтобы он не мешал, и, подхватив Лалора под руки, выволокли его из камеры.



10.

Лалор пришёл в себя на жёсткой белой кушетке, и вокруг всё было белое. Какой-то землянин отнимал от его руки похожий на короткий толстый стержень прибор. Мысли ещё путались после беспамятства. Испугавшись, что это и есть сканер памяти и всё уже кончено, Лалор дёрнулся и обнаружил, что не привязан. Как видно, с ним отваживались, пока он был без памяти, и не сочли нужным привязать.

Тогда он пошевелился. Его руки и ноги были неповоротливыми и тяжёлыми. Дышалось свободнее, но в груди продолжало гореть, словно там тлели непогасшие угли.

Землянин с прибором-стержнем продолжал стоять над ним, внимательно глядя на его лицо, потом обернулся, и Лалор увидел в комнате маллонца Гафу и тагассианина.

– Ну что, – спросил землянина маллонец, – он в сознании? Способен думать?

– Пожалуй. Взгляд осмысленный.

– Тогда начинайте. Посмотрим, что получится.

Землянин и оказавшийся рядом с ним рутиец принялись надевать Лалору на голову шапочку наподобие той, с помощью которой он учил когда-то космолингв. Скосив глаза, Лалор увидел на тумбочке рядом с кушеткой прибор – небольшой ящик, от которого отходила путаница проводов. Лалор с содроганием понял, что это – сканер памяти.

Он попытался вырваться, но тяжёлое тело не повиновалось. Тогда он закрыл глаза и, закусив губу, принялся вызывать в памяти знакомый с детства пейзаж – вид из окна его комнаты в Южной башне дворца: ухоженный парк, за ним луг, кромка леса, а у самого горизонта – море, беспокойное и в необозримой дали смыкающееся с небом.

Некоторое время он отдавался этому виду, с радостью рассматривал парк, по которому гулял в последний день с принцессой Гельской, луг, где носился верхом с друзьями... он не сразу вспомнил, что Кригс говорил ему не брать воспоминаний, которые принадлежат родине. Лучше что-то нейтральное.

Лалор поморщился, досадуя на себя за ошибку, и представил себе Великую Бездну.

– Что за чертовщина здесь на выходе? – пробормотал землянин, следивший за прибором на тумбочке, в то время как рутиец продолжал опутывать Лалора проводами.

Тагассианин хмыкнул что-то неразборчивое и, встретив взгляд маллонца, пояснил:

– Я же докладывал, что тот эсгебешник с ним занимается. Учит его чему-то. Вот и научил.

Маллонец подошёл к Лалору, пощипывая один из кожистых отростков, свисающих с макушки, окинул принца взглядом. Он думал.

– И чему, интересно, можно научить за столько времени? – спросил он. – Дипп, попробуй его отвлечь.

Один из двоих уже истязавших его раньше землян встал по другую сторону от кушетки. Лалор увидел у него в руках прибор, с которым успел к этому времени познакомиться – трубку, бьющую тонкой струйкой раскалённого пара, – и закрыл глаза, стараясь удержать перед мысленным взором вид Космоса.

– Немного, лишь бы не давать сосредоточиться, – сказал землянину маллонец.

Резкая боль ожгла Лалора. Он дёрнулся, но не позволил себе потерять вид Великой Бездны. Снова последовал укус, но Лалор снова удержал видение.

– Пожёстче, – приказал маллонец.

Это продолжалось долго. Люди в комнате ждали, переговаривались, ходили туда-сюда. И в конце концов Лалор понял, что выдыхается. Он каменел в ожидании новой острой, как тонкое вонзающееся лезвие, боли, и вид прекрасной Бездны ускользал от него. Удерживать перед глазами картинку уже не получалось, Лалора била крупная дрожь, ему не хватало воздуха.

– Так, так, пошло! – сказал с удовлетворением землянин, возившийся у сканера на тумбочке. – Продолжайте!

Поняв, что уступает врагам и фактически сам отдаёт в их руки свой дом, свою родину, которую любил каждой частичкой всего своего существа, Лалор рванулся и сшиб ненавистный сканер с тумбочки на пол, вложив в этот удар всю силу своего отчаяния.

Раздался грохот, по полу брызнули обломки. Люди в комнате ахнули.

– Почему он не привязан?! – взревел маллонец. – Кто…

Лалора столкнули на пол, на обломки. Он не пытался защищаться, только прикрыл ладонями лицо. Ему следовало умереть! Он зря поддался на убеждения Кригса! Но избиение кончилось раньше, чем дух, слишком крепко державшийся в нём, сумел отлететь.

Лалора подняли, всунули его запястья в зажимы на стене, и последнее, что он услышал, был приговор маллонца:

– Пока сделают новый сканер, ты подождёшь здесь. Но если у тебя возникнет желание рассказать, где же всё-таки твой дом, мы всегда тебя выслушаем.



11.

Время шло, и никто не входил. Свет был погашен, звуки пробивались сквозь толстые стены плохо, и казалось, все покинули эти проклятые Богами подвалы. И Лалор мог только удивляться: неужели сканер до сих пор не привезли? Неужели человек может жить столько времени – стоя и без воды?

Он был прижат спиной к ледяной стене. Кашель душил его, и от горячечного дыхания сохли горло и рот. Натянутые мышцы сводило и корёжило.

Ченэйдэ очень верила в освобождение, – горько думал он. – И Кригс говорил, что помощь может прийти в последний момент. Но не произошло ни того, ни другого.



И вот однажды Лалор с ужасом почувствовал смерть.

Поначалу смерть была далеко. Потом начала приближаться. Медленно. Слишком медленно. Она пугала Лалора. Потом он стал смотреть на неё спокойнее. Потом она стала другом, потому что должна была прекратить невозможное страдание, и он звал её.

Но наступил момент, когда он больше не мог расслышать даже собственных стонов.

Перехода к окончательному беспамятству он не осознал.



Сознание вернулось внезапно и ненадолго. Какие-то люди снимали его тело со стены.

– Живой! – прозвучал громкий голос.

Лалор успел увидеть на всех одинаковые скафандры и подумал, что это привезли наконец сканер, но пока он без памяти, это не страшно. В открытую дверь доносились грохот и отдалённые крики, и он снова погрузился в небытие.

На этот раз надолго.