Сверция, открывающая миры

Сверция,  открывающая миры.

Может ли растение стать ключом? Есть  ли растение, читатель, встреча с которым запало вам в душу, раскрыла глаза и не забывается многие годы? Может, эта встреча произошла в далеком детстве, в путешествии по дальним странам? А может это растение связало вас с новыми людьми, ставшими вдруг значимыми?

   Недавно я встретил такое растение в воротах Алтая, на Семинском перевале. Шел мелкий дождик, неслись над перевалом летние облака, похожие на туман, а наша маленькая группа праздных туристов влилась в длинные крутые берега   павильонов, что окружали Чуйский тракт.  Я в павильоны не пошел, заглянул за них и … очутился в парке. Парк был особый, высокогорный. Такое впечатление, что кто-то  расставил высокие пышные кедры  на одинаковых расстояниях друг от друга, погрузил в высокие травы и оставил  без аллей, тропинок и дорожек. И первое же встреченное растение было мне неизвестно.  Соцветие сине-фиолетовых звездочек застыло на невысоком стебле. Уверен, растение было неизвестно не только мне. Его не знали ни туристы нашей группы, ни продавцы лекарственных трав, меда с кедровыми орешками и верблюжьих варешек, ни знакомые тренеры из нашего поселка, случайно встреченные возле павильонов, каждый год они приезжают с ребятами на биатлонную базу, где можно увидеть порой  даже сборную страны.

   Название растения я узнал только через неделю, вернувшись домой и заглянув на ботанический сайт. Это была сверция. Повернулся волшебный ключ,  и отворилась дверь в новый мир, мир Флорилегии. Вы о нем не слышали? А ведь он существует уже четыре столетия. Флорилегии – так называли первые атласы для растений. Эмануэль Сверт первым на Земле  понял, что ценность растений не только в его в лекарственных и пищевых свойствах.  Он  и стал  создателем нового мира. Чтобы понять растение, его нужно нарисовать.  И Сверт напечатал сотни великолепных гравюр растений, привозимых из разных стран в богатеющую Голландию.  Даже луковица тюльпана может быть предметом любования и … вы, конечно,  догадались,  что произошло дальше.  Началась знаменитая тюльпановая лихорадка. Именно в честь голландского садовника Линней дал название роду. А традиции флорилегии дошли до наших дней. Старинные гравюры с изображением растений продаются  и сегодня, а стоимость книг флорилегии чрезвычайно высокая. Может быть,  художники истосковались по традиционной живописи и задача создать красивую и в то же время ботанически точную вещь их привлекает. К сожалению, лучшие произведения флорилегии создавались зарубежными мастерами, но были энтузиасты и в нашей стране. Когда дед Александра Блока Андрей Бекетов  построил   кабинет ботаники в университете, он привлек к созданию изображений растений на больших листах лучших художников, каких смог найти. И, конечно, фотография не заменила живопись. Постоянно открываются выставки художественных фотографий  растений, Сделать хорошую фотографию растения не менее трудно, чем написать хорошую картину.

Сверция меня удивила. Во-первых,  я не заметил, что на фото в соцветии сверции (так звали нашу героиню) видны  цветки с шестью  лепестками, вместо пяти, а в литературе упоминали  о четырехлепестковых цветках самой разной окраски. Природное разнообразие признаков растения отличный повод оценить его красоту и ввести его  в культуру. Во-вторых,  среди тысячи  моих фотографий, фотография сверции получила больше всех лайков. Долго я всматривался в это фото и не мог понять, почему так случилось.
Сверция продолжала меня удивлять. Повернулся волшебный ключ,,  и я попал в новый мир,  Мир Великих экспедиций. По приказу Петра отправились ученые к последнему морю,  и эхо от этих путешествий не умолкало до наших дней.  Обязательно среди  путешественников были ботаники,  и одним  из самых видных из них был Ледебур. Создатель знаменитой «Флоры Алтая» стал крестным отцом нашей героини сверции.  После него искали путешественники, как и я, тривиальный турист, именно горные растения. И первым на Алтае новорожденную сверцию нашел русский ботаник  Петр Иванович Шангин. Камень слово для русского человека культовое. Живем мы в Сибири за Камнем. Из камня вырубали мастера каменные цветы.  За поделочным камнем отправился  в горы врач и горный инженер, первый член-корреспондент Академии Наук Шангин и нашел месторождение порфиров на Салаире. И сегодня, когда я иду в школу, каждое утро прохожу мимо нашей альпийской горки, сложенной из салаирских порфиритов и вспоминаю Шангина.  Кто сегодня знает Шангина? Могила его в Барнауле разорена, но многие растения, названные в честь путешественника,  остались. Остались дневники, когда-то переведенные на немецкий язык другим ботаником, великим немцем Питером Палласом.  Растения Шангина  интересовали не меньше, чем камни. Каждый день он надеялся найти растение необычное, горное и  двести лет назад  стоял перед сверцией и с любовью отмети ее в дневнике, только добирался он к ней не в иномарке по трассе,  а верхом по нехоженым дебрям Алтая.  Докатилось эхо путешествия до наших дней и стали переводить дневник путешественника с немецкого языка на русский, а известный томский ботаник Александр Эбель помог разобраться в старых названиях растений и дать им названия современные.
Хорошо, что на свете существуют растения открывающие миры. Спасибо, тебе, сверция.