Однажды в 45 - м, в Польше

Давным - давно я работал в редакции молодежки. Надо было приготовить материал к очередному празднику Победы и мой заведующий Сергей Карханин, назвал фамилию моего героя и указал координаты, где его найти. Признаюсь честно , я без особого энтузиазма отправился на встречу с Ценаевым Виктором Петровичем, так звали моего будущего героя, потому что по небольшому опыту газетчика знал, что в очередной раз придется выслушивать пересказ мемуаров какого – нибудь прославленного маршала, в которых описывались почему -то исключительно о победоносном шествии Красной Армии и ничего не говорилось о ее поражениях в начальный период войны.
Отец мой, бывший фронтовик, считал такие книги выдумкой и враньем, и я довольно скептически относился к рассказам своих собеседников, которые засыпали меня названиями фронтов и номерами дивизий.
- Но не мог же простой пехотинец в войну всего этого знать, -
мучительно размышлял я , слушая рассказ эрудированного дедка. - Когда он даже зачастую не знал, как зовут его соседа по окопу и который погибал в ночной атаке .
Одним словом, я готовился выслушать очередную порцию неправды о войне, чтобы потом полдня выдавливать из себя злополучные двести строк текста, которые секретарь вставит в газету.
Мой герой жил в однокомнатной хрущевке возле ресторана» Оренбург» и сразу мне стал жаловаться на своих шумных соседей, которые почему - то норовят справить малую нужду у него в подъезде.
Тогда еще не ставили кодовых замков с металлическими дверями, поэтому любой прохожий мог беспрепятственно проникнуть в подъезд и сделать все, что ему заблагорассудится.
Я на эту тему не стал дискутировать с Виктором Петровичем и сразу стал его расспрашивать о жизненном пути.
Сейчас по прошествии лет, признаюсь честно, я не помню подробности рассказа Виктора Петровича, но некоторые подробности его биографии запали в мою память.
Например, что до войны он серьезно увлекался конным спортом, совершил несколько прыжков с парашютом и собирался, как большинство его сверстников, стать летчиком, но все планы перечеркнула наступившая война.
- Я с первого дня начал обивать пороги военкомата, - рассказывал мне Виктор Петрович.- Мне шел семнадцатый год, поэтому я еще призыву не подлежал. Потом какой - то военкоматовский деятель, видя мое неумное желание попасть на фронт, зачислил меня в команду добровольцев и я оказался в матушке -пехоте, царице полей.
Было это на второй месяц войны, полк наш по пути следования на фронт, разбобила вражеская авиация, потом как выяснилось еще и попал в окружение, так что к своим я выбрался только через месяц.
– Помню, как на каком –то поезде мы ехали в тыл вместе с беженцами, - рассказывал Виктор Петрович,- неожиданно налетели фашисткие стервятники и стала безнаказанно бомбить эшелон. Поезд остановился и люди кинулись спасаться в поле с некошенной пшеницей. Выпрыгнул и я, и отбежав метров сто, упал на землю. Вдруг слышу со стороны вагонов громкий плач, поднял голову и увидел девочку лет пяти, которую в суматохе оставили в вагоне и ей требовалось помощь. Я невероятным усилием воли заставил себя подняться и вернуться к вагону. Малышка так вцепилась в меня, что я до сих пор помню прикосновение детских ручонок. Когда бомбежка кончилась, я передал ребенка благодарной матери.
Я все услышанное старательно фиксировал в блокнот и как -то неожиданно мы с ним коснулись польской темы, которая в те годы старательно замалчивалась, хотя наш город Бузулук был местом, где формировалось знаменитое Войско Польское.
- Из Бузулука сто тысяч поляков во главе с генералом Андерсом через Красноводск отправились в Иран , - сообщил мне Виктор Петрович. - Они не захотели воевать на нашей стороне и отправились в путь, ставший для многих гибельным.
Подобное я слышал впервые и поэтому спросил у собеседника, откуда он почерпнул эти сведения.
- Меня регулярно приглашают на встречи ветеранов Войска Польского - сообщил мне Виктор Петрович. - Я воевал в нем в качестве командира самоходной артиллерийской установки, которое было грозой для немецких танков.
В то время на экранах кинотеатров гремел фильм про самоходчиков «На войне как на войне», поставленный по повести талантливого прозаика Виктора Курочкина, в прошлом тоже командира САУ, так что мне с каждой минутой становилось все интереснее беседовать с Виктором Петровичем.
Самоходные орудия наводили ужас на немецких танкистов, так как от их выстрелов не спасала никакая броня.
-Обычно мы заправляли полные баки солярки - рассказывал мне Виктор Петрович, - брали побольше снарядов и шли впереди наступающих войск.
Появление советской бронетехники в своем тылу доставляло много хлопот немцам, но с грозной силой они ничего поделать не могли.
- Мы башни их хваленых тигр и пантер кололи как грецкие орехи, - продолжал Ценаев, - мы знали, что все равно победим, поэтому так самоотверженно сражались.
В одном из боев « саушка», которой командовал Виктор Петрович, получила серьезные повреждения, была выведена из строя вся ходовая часть и самоходчикам была поставлена задача в течении недели самостоятельно технику вернуть в строй.
- У меня ребята были надежные - вспоминал свой экипаж Ценаев, - они мне пообещали за два дня восстановить самоходку, так как шли ожесточенные бои и нашей разбитой техники кругом было навалом.
Как он вспоминал, квартировать их поставили на небольшой уютный польский хутор, где был хозяин , хозяйка и три дочери.
- Когда я увидел старшую дочку - рассказывал Виктор Петрович, - то мне сразу жарко стало. Она была примерно моих лет, очень красивой и как я позднее узнал, звали ее Настуся.
Эта встреча для Ценаева стала в какой - то степени судьбоносной, так как спустя сорок с лишним лет он не мог забыть свою возлюбленную. Как начиналась его главная любовь, Виктор Петрович помнил до мельчайших подробностей.
- Я Настусю попросил мне полить на руки - рассказывал он. -Она принесла кувшин с водой, полотенце..А дальше...
Еще никто не ответил на вопрос, как появляется любовь и какие силы притягивают друг к другу молодых людей, но только русский паренек и польская девушка договорились встретиться у старой ветлы у пруда .
- Последняя военная весна в Польше была теплой ,- продолжил свое повествование Ценаев.
- Снарядили меня всем экипажем на первое свидание, иду, волнуюсь.
Что испытывал в тот момент Виктор Петрович, мне приходилось только догадываться, но по заблестевшим вдруг глазам я вдруг понял, что сидевший передо мной пожилой человек окунулся всеми своими мыслями, как в омут с головой, в тот незабываемый апрельский вечер, который был наполнен не атмосферой стрельбы и смерти, а самоотверженной любви и горячей страсти.
- Мы с первой встречи узнали плотскую радость, - откровенничал со мной Виктор Петрович , - и должен сказать, что от моих поцелуев Настуся вспыхивала как порох.
Из дальнейшего рассказа Ценаева я узнал что на третий день он пошел к замполиту батальона, старшему лейтейнанту Говоркову, который был в приподнятом настроении, так как в штабе полка ему только что вручили орден Великой Отечественной войны, по тем временам высокую правительственную награду. Ценаев выпалил прямо с порога, что хочет жениться на польской девушке.
Говорков от таких речей опешил и стал читать мораль своему подчиненному о высоких нравственных устоях советских солдат,
которые горят в данный момент одним желанием, добить ненавистного врага в его логове.
- Как коммунист коммунисту говорю, - гремел голос Говоркова в блиндаже, - жениться тебе, младший лейтенант Ценаев на гражданке польского происхождения категорически запрещаю.
- И так мне стало обидно , - вспоминал Виктор Петрович, - что я вышел из блиндажа как пьяный и побрел по направлению к хутору.
Чудо не произошло, так как советскому человеку было запрещено жениться на иностранках.
Неделя пролетела незаметно и экипажу Ценаева был отдан приказ утром выступать в поход.
- Как я не утешал Настусю в последний вечер, что я к ней обязательно вернусь, - горестно вздохнув, начал заканчивать свое повествование Виктор Петрович, - она мне не верила и все время проплакала на груди.
А на следующее утро механик - водитель Громов,
молодой парень из Челябинска, столкнулся с непреодолимым препятствием: Настуся стала бросаться под гусеницы самоходки.
Обычно невозмутимый и расчетливый Громов, высунулся из люка и закричал своему командиру:
- Виктор! Подержи девушку, а то я ее перееду.
Пришлось Ценаеву спрыгнуть с брони самоходки, взять Настусю в свои могучие объятия и удерживать ее от рокового поступка.
- Прижал я Настусю крепко к своей груди, - говорил мне Виктор Петрович, - а у самого сердце кровью обливается, в первый раз со мной такое было и как оказалось, в последний.
Отдохнувшие самоходчики спустя каких - то три часа вступили в перестрелку с тяжелыми орудиями противника и в этой неравной дуэли Ценаеву не повезло: он был тяжело ранен и его отправили лечиться в Союз.
- Три раза я женился - рассказывал Ценаев, - и каждый раз неудачно. Все время Настуся стоит перед глазами, не отпускает меня от себя.
И горестно вздохнув, добавил: - И я ее по прежнему люблю, и женился бы только на ней одной.