Дневник. Стыд сквозь время

(Самая неприятная страница)



– Да пофигу, мама всё равно ничего не узнает, – проворчал я, и, изменив маршрут, направился вовсе не домой.

В те далекие дни приставки типа «Денди» или «Sega» были далеко не в каждой семье. А уж персональный компьютер с игрушками «на борту» был вообще сродни билету в высшее общество. А играть, блин, хотелось всем.

И вот, на волне возросшего ребячьего спроса, стали, как окурки возле остановки, повсеместно открываться, так называемые, «компьютерные клубы». Это были почти магические заведения, где, за сравнительно небольшие деньги, можно было поиграть. Да, чёрт возьми, поиграть в настоящий Unreal tournament.

В один из таких клубов, что приютился на груди у нашей школы, меня и привело искушение. Денег, оставшихся от покупки продуктов, мне хватило всего лишь на пятнадцать минут игры.
– Да и плевать, – сказал я, усаживаясь за монитор выделенной мне «машины».

Отведенное время кончилось стремительно, и, можно сказать, внезапно. Так или иначе, мне пришлось выходить из затемненного и прокуренного помещения на свет. Яркий поток фотонов заставил зажмуриться на миг.
– Тьфу ты, гадость! – Вырвалось у меня изо рта. – Ё–моё, домой же пора! – Взглянув на часы мельком, я побежал.

Я стоял с понурой головой перед матерью: голос у неё был сух и строг. Она не повышала тон, но от этого было не легче.
– Сын, где деньги, я тебя спрашиваю?
– Мам, я... «Я – дебил, идиот, дурак!» – мысленно ругал я сам себя. Мне хотелось, чтобы на меня накричала.
– Я в последний раз спрашиваю, – сказала мама неизменным тоном.
– Я... Я... Я на них купил жвачек и конфет... С другом, – почему–то я соврал. Для меня до сих пор эта ложь остается загадкой.
– Ладно, будем считать что этими конфетами ты поужинал. А отец вернётся с работы – ещё раз поговорим.

И отец пришёл. И наказал. Сильно. Было больно, обидно и стыдно. Очень стыдно. Стыдно сильнее даже из-за того, что мне не хватило сил, блин, признаться. Я испугался. Опять.

Спустя пару часов, я, слегка всхлипывая, подошёл к маме. И один–на–один, шёпотом, почти не слышно, признался во всем: в проступке и в последующем вранье. И мама, улыбнувшись, ответила, что признавать собственные ошибки и проступки не стыдно. И поцеловала меня.

С тех пор прошло уже около пятнадцати лет. И теперь я и сам отец ребёнка. И я против безудержного насилия в семье. Но, глядя назад с высоты возраста, считаю, что отец в тот раз наказал меня абсолютно правильно. Да, мать вашу, соразмерно содеянному.

И, быть может, именно только благодаря своевременному, честному и неотвратимому наказанию из меня не получился полный подонок.