Управление смыслами

  Управление смыслами, Смыслотворчество – звучит солидно, на самом деле – это просто мой личный опыт работы со смыслами как рядовой пример, один из множества. Тем не менее, для кого-то это может оказаться Смысловой гимнастикой и даже Смыслотерапией, чему я был бы очень рад.
  Продолжаю делиться тем, что доступно каждому, пусть и в разной степени – было бы нужно.

  Итак, маленькое вступление.

  «Каждая минута таит чудо и вечную юность» (А. Камю).

  Да, мир чудесен, но кто это видит, кроме поэтов? Ну конечно же, дети! Маленькие и старенькие, не то чтобы впавшие в детство, а сохранившие способность удивляться и радоваться как малой букашке, так и каждому новому утру, новому небу, новому пейзажу…
  Чудо мира глазами детей и нашими, глазами тех, кто «как дети» – видит Создатель, живущий в нас вечно юный Творец, со-творящий с нами и созерцающий нашими глазами созданное Им, в том числе созданное нашими руками, постоянно преобразующий старые формы в новые. Бог во мне как Любовь, как Добро, как Вдохновение.
  Когда я не чувствую в себе Творца, например, когда у меня болит тело, душа, когда я в горе, когда заморочен суетой, одержан злом, то не вижу и красот мира, ничего прекрасного и удивительного – только чёрно-белое, обычное серое кино, а то и фильм ужасов.
  Как же вернуть испытанное хотя бы однажды чувство, вИдение чудесности мира, когда оно теряется, вернуть его на ПМЖ?
  И вот однажды мне очень захотелось стать режиссёром или хотя бы со-режиссёром своего кино, и в какой-то степени я им стал. Это чудо произошло – увлёкся смыслотворчеством, стал создавать и менять владеющие мной, руководящие мной смыслы.
  Чудо я теперь вижу и в самой возможности творить! В том числе творить представление о мире вне всяческих догм, в каком-то смысле постоянно творить наилучший свой мир, творить НАШ мир, дружно СО-творить его с теми же авторами афоризмов, писателями, поэтами, вдохновляясь ими, соглашаясь или споря с ними, поправляя, адаптируя к своему жизне-моменту;
  творить добрый мир в добром же невидимом содружестве – в Добросфере, пусть моё общение сейчас ограничено интернетом. А творец в минуты творения всегда юн и полон энергии.

  Как у меня возникло представление о жизни как кино? Ещё школьником, задолго до компьютерной виртуальности и фильма «Матрица», прочёл фантастический рассказ: на одной из планет космонавты обнаруживают «жизнетеку», в которой минут за пять реального времени можно прожить целую жизнь какого-либо существа из любой точки пространственно-временного континуума с полной потерей памяти о себе-реальном на время прожития «чужой» жизни – полная идентификация с персонажем фильма 6 Д или, может быть, 10 D. Что, если эта вот наша «реальность» закончится снятием шлема с совершенно другого нашего тела, как бы настоящего?
  Где гарантия, что мы не находимся в подобном фильме? Сейчас, когда мы настолько продвинулись, с одной стороны, в цифровой виртуализации, с другой – в разрушении традиций, привычности мироощущения, когда у нас настолько усилилось ощущение сюрреальности происходящего, что стало и гораздо легче понять, что значит майя, иллюзорность или матричность мира, замороченность и даже зомбированность, одержимость,
  значит, появилась и возможность перепрограммировать себя, выйти из морока, проснуться, пытаться сдвигать точку сборки в лучший мир, стараясь, конечно, при этом не сдвинуться самому, сохранить ясность ума, здравый рассудок.   

  На Востоке о майе или маре знали давно, вот одна из притч на эту тему. Юноша пришёл к мастеру в поисках глубокого учения. Мастер, как водится, предложил сначала выпить чаю. Когда новый ученик поднёс чашку ко рту, она вдруг превратилась в большое красивое озеро. Тут же к озеру подходит девушка, парень влюбляется и совершенно забывает о Мастере… Женился, прожил целую жизнь, а когда его постигло горе, став одиноким, он пришёл к озеру с намерением утопиться, то вдруг очнулся в доме Мастера, всё ещё держа чашку не успевшего остыть чая…
  «Вот тебе и глубокое учение», сказал Мастер. – «Ты многое пережил, хотя на самом деле ничего этого не было».

  Таким образом, можно легко представить себе, что мы живём в неком мороке или гипнотическом сне, и ни одна из его истин таковой не является, значит, по необходимости подлежит пересмотру. И пусть это всё иллюзия, но чувства-то настоящие и далеко не только хорошие. Если негатива много, нам в этой Матрице плохо, то появляется желание выйти из неё. Куда? В другую программу, то есть сменить систему взглядов, попав при этом как бы в параллельный мир, один из возможных, тот, в котором нам может быть лучше:  больше станет хороших чувств и меньше плохих. Как же сменить матрицу на лучшую?
  Пути известны и вполне реальны, без всякой мистики – можно менять обстановку, переехать, сменить круг общения, можно учиться смещать фокус внимания с неприятных фактов на приятные, с пустых полстакана на полные, можно учиться менять отношение  к фактам (по примеру, скажем, Тристана из комедии «Собака на сене» Лопе де Вега:  "Если вы на женщин слишком падки, в прелестях ищите недостатки!", ну и наоборот, если угодно).
  Любое такое изменение несколько меняет матрицу, меняет наш мир, меняет образы и связанные с ними чувства. То есть можно менять нежелательные образы, представления на желаемые. А вот здесь у людей часто стоит какой-то блок, свои или навязанные им образы они считают реальностью, абсолютной данностью, которую нельзя менять. Даже мысли такой не возникает. Человек живёт в глубокой колее, которая кажется единственно правильной, даже если ему в ней плохо. Как ему однажды жизнь представилось, так оно и есть, считает он. И выход здесь, в крайнем случае, один – туда, во тьму вечную…
  Сами такие люди управлять образами не могут, зато ими с помощью образов успешно управляют другие. Цифровизация превращает таких зомби, у которых ни царя в голове, ни Любви в сердце, в толпу. Так называемый Искусственный Интеллект уже сейчас легко управляет этой толпой как роем беспилотников. Можно сказать, одержимыми страхом и прочими пороками управляет сам «князь мира сего» или Воланд по Булгакову – опять же, у кого какой образ Управляющего.
  Разумеется, и я не исключение, но кое-что мне всё же удалось.

  Чтобы заниматься смыслотворчеством, нужен навык управления смыслами, нужно почаще заниматься смысловой гимнастикой, размышлять, пересматривать управляющие мной смыслы, образы, перехватывать инициативу у как бы своих смыслов, подчинять их, использовать, наконец, создавать.
  Например, образ жестокого Бога мне удалось вытеснить образом Любящего, упорно его создавая и укрепляя с помощью тех же книг. Сосредоточился на нём, везде находил подтверждения, а всё иное игнорировал. Постепенно он вырос и окреп, почти полностью вытеснил собой образ жестокого. Сейчас чаще всего я руководствуюсь образом Любящего. Он всё время со мной. Так я создал себе Бога, вижу Его в Людях как Любовь, Добро, а существуют ли какие-то существа кроме нас – допускаю, но особого значения для меня это не имеет. Явятся – посмотрим.
  Бога-отца мне удалось представить своим постоянным Наблюдетелем – я вместе с Ним как бы со-Наблюдаю свои мысли, желания, чувства, состояния.
  Иисуса Христа удалось представить в кругу моих любимых близких живым, как и они для меня живы, все они братья и сёстры в Добре. Это мои идеалы. Сам же я бываю и злым, и нейтральным, но чаще всё же достаточно сильным в Добре. Представляя себя Таким, я как бы внушаю себе это. Каким представляюсь себе – такими же мне представляются и люди.

  В качестве простейшего примера работы со смыслами можно рассмотреть противоположные на первый взгляд представления о предопределённости и случайности. Первое я использую, когда нужно оправдать себя и близких, второе – чтобы чувствовать себя свободным.
  Представление о предопределённости всего или абсолютной детерминированности, закономерности, тотальной обусловленности – генами, воспитанием, звёздами и т.д., причинности всеобщей – это как бы синонимы – представить проще, но в нём нет места свободе воли, я могу только думать и чувствовать, что я свободен, но получается только то, что предусмотрено. Кем, чем – не важно. Оно есть в изначально неизменном виде, а я только знакомлюсь с ним. Что же хорошего даёт мне это представление? Когда вспоминаю об этом представлении, погружаюсь в него, то перестаю обвинять себя и других, высшие силы, тонкий мир с её существами, если я в него верю:  о какой вине речь, если это кино давно отснято и как бы лежит на полке, а моё сознание просто сканирует его, отождествляясь с одним из персонажей. Так я себя урезониваю, успокаиваю, гармонизирую. 
  Какое-то ощущение ответственности в условиях изначальной заданности всё равно есть, поскольку я знаю только прошлое, и то частично и часто неточно, смутно и даже ложно, может быть, будущее же могу лишь предполагать, но мне гораздо легче взять ответственность на себя, чем в условиях случайности.
  Погружаясь же в представление о случайности всего, произвольности, абсолютной непредсказуемости всего происходящего, я чувствую себя совершенно свободным, но при этом на меня ложится груз ответственности за каждый мой выбор. Насколько я принимаю ответственность, настолько и чувствую себя свободным, чувствую руль в руках.
  Как же совместить то хорошее, что дают эти как бы взаимоисключающие представления, максимально исключив при этом всё их плохое? Я совместил их в воображении, сказав себе, что пусть всё предопределено, но я не знаю, что именно,
  Мне интересно слушать прорицателей, но я понимаю, что это тоже люди, они могут ошибаться или отрабатывать заказ, то есть доверять им нельзя, я всё равно не знаю, что нас ждёт,
  поэтому свободен делать что угодно, в то же время ответственности, а значит и вины моей ни в чём нет. Просто я её чувствую или не чувствую. Чувствую перед кем-то, кого обидел, я понимаю, что по большому счёту я не виноват, но человек-то считает, что я виноват, если при этом и я вижу в себе причину, мне хочется эту ситуацию исправить, если это возможно – я её исправляю уже благодаря погружению в представление о случайности и связанной с ней свободе воли.
  То есть, хочу чувствовать себя свободным – представляю всё случайным, хочу себя или кого-то оправдать – представляю всё чем-то обусловленным, предопределённым, судьбой. Такие ситуации бывают всё реже, поскольку привык от обвинения быстро уходить в понимание, поэтому в основном я пребываю в мире случайности, ответственности и чувствую себя достаточно свободно. У вас, конечно, всё может быть по-другому.


  Это как бы для смысловой разминки, своеобразная смысловая гимнастика. Почему «смысловая гимнастика» и какое отношение она имеет к моему Учению как руководству по жизни, которая постоянно меняется и требует от меня постоянной новизны, постоянного движения, в том числе смыслового соответствия, понимания? То есть, мои смыслы должны отвечать текущему моменту жизни. Если я сталкиваюсь с новой для себя ситуацией, то перебираю весь арсенал своих смыслов, и если ни один из них не подходит, приходится искать или создавать новые, встраивая их в Учение, в результате чего Учение как система полностью меняется, обновляется.
  Без навыка управления смыслами ни пользоваться Учением, ни развивать его невозможно, оно быстро морально устаревает, этот мой Навигатор начинает меня подводить всё чаще.
 
  Итак, смыслы должны подчиняться моей доброй воле, служить мне, в противном случае я их меняю на лучшие, соответствующие данному моменту, и критерий здесь не чьё-то авторитетное мнение, а чувства – чувства любимых моих ближних и мои. Если хорошо нам, счастливы мы – значит, смыслы оправданы, работают, если нет – нужно их менять или создавать, а для этого должен быть навык.
  Управлять смыслами я учусь с ясной целью – вводить себя в желаемое состояние – состояние Д., высокое «квантовое» состояние души, оно же и глубинное, фоновое, крепить его. Жизнь постоянно вышибает меня из этого состояния, но я счастлив уже стремясь к нему, переосмысливая текущий момент.
  Смыслы должны быть инструментами моей доброй воли, служить нашему счастью.

  Забыть бы все идеи, слова, общаться жестами и наощупь, ощущая тепло во всех смыслах… Но, пока мы во власти языка, с идеями, смыслами, символами, словами как паролями образов, воздействующих на нас смыслов приходится считаться.
  Если какой-то смысл, какая-то идея вышибает меня из Доброго состояния, лишает Счастья – я вышибаю её саму другой идеей, как клин клином вышибают. Если это делать постоянно – однажды «клинья» не понадобятся вовсе.

  Увы, слово «добро» большинством пока воспринимается как слабое, уступающее злу, малоценное сейчас, в критический момент нашего «кино», сильное же его значение как бы заблокировано, табуировано, заморочено. На мой взгляд, один из ключей разблокирования Добра состоит в понимании борьбы добра со злом, эту тему я затрону в конце, а сейчас больше о моих путях к Добру как основе особого счастья, или просто – о путях доброго счастья, которое не равно состоянию Д, но пересекается с ним, а также включает в себя путь к нему и все виды счастья обычного, если они по пути.
  Например, когда я пишу книгу, хорошую, добрую, по душе, для души, для всех, то счастлив уже этим, тем, что пишу, хотя книги ещё нет, но я предвкушаю её,  при этом я с удовольствием ем, дышу и так далее. То есть, всё человеческое, животное доставляет здесь удовольствие, потому что оно для большого, высокого, служит ему, и тогда счастье быть, дышать усиливается.
  Кстати, раньше я думал, что постоянное счастье, рай – это скучно, однообразно, как белая больничная палата. Мол, счастье это покой и воля, когда «дыша вздымалась тихо грудь», что «все счастливые семьи одинаковы» и т.п. То ли дело весёлый ад! Всё в кровище и грязище, если не сказать крепче, зато выпить-закусить и в ширину шагнуть, оторваться можно по полной… до поры. Когда стал вникать, что такое счастье, а понятие счастья для меня тоже было и запретным, и разрозненным, то низким, то запредельным, не от мира сего, когда же стал пытаться соединить все знания о счастье, прочувствовать это, у меня сильно поменялось и это представление, оно сейчас очень динамично и разнообразно, а покой лишь одна из его ипостасей, хотя внутренний покой, как я понял, это особое счастье или состояние Д – здесь они пересекаются, это основа всего разнообразия счастья.   
  То есть и смысл счастья я тоже поменял. Не он у меня поменялся, а я его поменял. Да, он начинал меняться, когда я сталкивался с каким-то его новым для меня определением, у меня возникал вопрос, начинал искать ответ на него, не отмахивался, было у меня время, возможности, вникал в это, был активным, не подчинялся случайному, а искал наилучший для себя и для всех образ, чтобы всем быть счастливыми.
  Особенно этот навык «рулить» смыслами необходим, когда жизнь входит в крутой поворот, как вот сейчас, а если я привык двигаться только прямо да ещё и не обращаю внимания на множество предупреждающих знаков – то не вписываюсь в поворот и вылетаю в кювет.
  Что это за знаки, указывающие мне на опасность или гибельное направление, или скорость, или какие-то неполадки? Даже если я не понимаю эти знаки, я всё же чувствую что что-то не так, и даже «всё не так, ребята!» Чувствую тревогу, страх, возмущение, агрессию и т.п.
  Когда какое-то из моих руководств, убеждений, внутренних навигаторов перестаёт соответствовать моменту движения, я испытываю дискомфорт и вынужден либо менять обстоятельства, например, выскочить из расслабляющего уюта личного катафалка быта и срочно переделать дорогу или перебросить рельсы, как Илья Муромец, ну, а если не могу, то приходится менять представления, точку сборки. То есть, погружение в представление, следование ему связано с чувством, с самочувствием, и если мне плохо, а причину вижу в обстоятельствах, но изменить их не могу – значит, приходится браться за трудное, но посильное – за осознание внутренних источников своих негативных чувств и состояний, за осознание «ложных» взглядов и их пересмотр. Да, это трудно, но вероятнее передела социального уклада мира.
  В труде осознания мне на помощь приходит добрейший Джебран Халиль:
               
 «Ложны убеждения и учения, делающие человека несчастным, ложны чувства, приводящие его к отчаянию, печали, страданию»
      
  Не то чтобы существуют абсолютно истинные и абсолютно ложные учения, взгляды, а одно и то же представление, один и тот же образ в одной ситуации может быть истинным, а в другой оказаться ложным, то есть в одной ситуации позволяет чувствовать себя хорошо, а в другой может ввергнуть в дискомфорт.

  Пример из собственного прошлого, когда очень нужно было ехать, потому что опаздывал на поезд или с работы могли уволить, при входе в переполненный автобус мне помогал образ полупустого салона, истинной здесь была идея о том, что ехать нужно всем, искреннее чувство справедливости проявлялось возмущённым требованием к устроившимся в салоне эгоистичным счастливчикам пройти вперёд, а вот уже стоя в автобусе, будучи сдавленным как кролик удавом, эта идея становилась ложной, потому что могла привести к сломанному ребру, истинной же становилась противоположная идея о том, что автобус не резиновый, и то же чувство справедливости заставляло урезонивать наглых любителей проспать, а чувство самосохранения заставляло отчаянно при этом сопротивляться нажиму штурмующих. Причём переключение смыслов было автоматическим, как бы вне сознания.
  Или, например, когда со своим уставом да в чужой монастырь.

  Я исхожу из того, что сейчас как раз тот момент, когда все привычные уставы вокруг стремительно рушатся, а мы продолжаем по ним жить, считая их единственно верными. Обвинять здесь кого-то – только драгоценное время тратить, мир рушится необратимо вместе с его истинами. Новый же начинается с новых, их нужно создавать. Да, создавать на базе тех готовых общепринятых идей, пусть исповедуемых только в сравнительно узком кругу, которые пока ещё есть, но создавать свою, личную, стремящуюся к истинности, а вот уже из этих искренних, живых личных обязательно возникнет новая общая. Какая – никто не знает, но ни одного старого в неизменном виде не останется – мне это очевидно.

  (Система если начала рушиться, то рушится до конца, а уж какие-то её элементы, пропущенные через умы и сердца каждого, войдут в новую. Сейчас идёт очередная революция сверху, как 17-го года, как 91-го, только сейчас мировая, глобальная. Рушилось всё до основания…)

  Если идея, учение, образ кажется ложным в том смысле, что не отвечает моему вИдению данной ситуации, интуиции или наилучшим чувствам, не соответствует настоящей, счастливой жизни, то я ищу или создаю подходящую, настраиваюсь следовать ей, но в ситуации действую всегда  спонтанно, по наитию, как бы подчиняюсь Высшей воле, действую по предварительному настрою на такую Естественность, а потом уже анализирую и корректирую либо понимание, учение, либо намереваюсь изменить своё поведение в подобном случае, таким образом создаю определённый настрой.
  Если нет истинных, годных смыслов и даже представления о них и путях обретения их, хороших, Добросферных – ну что ж, человеку приходится жить ложными, жить замороченным, злосчастным или несчастным… очень жаль, а чем помочь?!
  Делюсь вот, чем могу…               

  Пытаясь обрести истинные чувства, соответствующие убеждения, выйти таким образом на путь чистого счастья, сначала я пытаюсь изменить обстоятельства, поискать готовые учения или хотя бы какие-то новые ориентиры, присвоить их, но если это не получается – остаётся заняться своими убеждениями, их осознанием и пересмотром, что достаточно трудно, но возможно.
   «Как ни странно, самые твёрдые, непоколебимые убеждения – самые поверхностные. Глубокие убеждения всегда подвижны» (Толстой Л.Н.). То есть, пересмотр легче начинать с главных, глубоких, осознав их. Но сначала их нужно определить. Попытки осознания подвели меня к написанию «Личностной Конституции», которую я по случаю периодически пересматриваю, развиваю, адаптирую к данному моменту.

  Ещё один пример – представление смерти.

  Si vis vitam, para mortem. Если хочешь принимать жизнь, приготовься к смерти.

  Антуан де Сент-Экзюпери в «Цитадели» пояснил:  "Дух не бдит неусыпно, иначе ты ослепнешь, но морю придаёт смысл чёрная жемчужина, неведомо кем и когда найденная, году придаёт смысл праздник, а жизни — смерть".

  Вроде бы парадокс, но мы знаем много примеров, когда знание о скорой смерти делало человека счастливым. Скажем, узнавший о неизлечимой болезни давал волю своим добрым желаниям, раздавал долги, имущество, отдавался делу по душе, наслаждаясь каждой минутой жизни, освобождался от всевозможных невротических страхов, здоровел душой настолько, что выздоравливало  и тело.
  Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. А если несчастье есть, но смерть в ближайшем будущем не просматривается? Здесь часто предлагается заняться танатотерапией со специалистом, в её рамках предлагается также, например, вообразить свою смерть, похороны, либо даже закопаться на время в землю, я же предлагаю самостоятельно пересмотреть свой образ смерти на предмет истинности. То есть, если он вызывает негатив или ведёт к нему, то нужно создать «истинный» образ, требующий такой же жизни, по большому счёту счастливой.
 
  Зная о близкой смерти, я начинаю радоваться обычным проявлениям жизни – солнышку, дождику, теплу общения, своему дыханию… Любым проявлениям жизни, я понимаю, что никогда уже это не увижу, не услышу, не почувствую, я впитываю это всем своим существом, и тогда действительно ощущаю чудо жизни.
  Ну а если я не принимаю жизнь, она кажется мне плохой, тяжёлой, несправедливой, а смерть при этом кажется далёкой и нереальной? Если трудно представить себе, что сегодня – последний день моей жизни? Тогда приходится думать о ней специально, и вот здесь большое значение имеет её образ – к какой смерти мне готовиться, к насильственной, пусть и героической, в бою, в подвиге, или к лёгкой, спокойной, радостной? Образов героической у меня предостаточно – до сих пор смотрят на меня портреты пионеров-героев, киногероев, героев книг… а вот спокойную достойную смерть представить труднее. Например, во время отдыха после трудов праведных, по завершении какого-то нужного всем дела, после посадки деревьев, помощи кому-нибудь. В состоянии Д – это идеал.
 В общем, к какой смерти готовлюсь, такой мне и жизнь предстаёт. Иначе говоря, чтобы хорошо, достойно умереть, нужно и жить достойно, потому что смерть часто внезапна, застаёт врасплох, она как бы караулит, может застать за недостойным занятием, в недостойном состоянии, поэтому мне нужно быть бдительным, вырабатывать привычку жить достойно постоянно, в каждый момент, здесь и сейчас.

  Однажды я чётко понял, что боюсь смерти. Причину же страха увидел в моём представлении смерти – она представлялась мне чем-то ужасным. В детстве видел такую смерть, она впечаталась в мою память и преследовала меня. Узнав о том, что со своим страхом нужно встретиться в упор, я осмелился посмотреть своей смерти что называется в глаза, я понял, этот её видок ложен с точки зрения Джебрана.
  Стал менять это представление на хорошее – с помощью существующих в мире представлений о хорошем посмертии, о рае, о возможности хорошего перерождения. Очень мне помог своей смертью мой дедушка:  он умер улыбаясь. Его Добрый образ дополнился доброй смертью, и он теперь постоянно со мной. Хорошая смерть, коль уж смог её представить себе такой, как оказалось, требует и хорошей жизни, в этом для меня и заключается смысл латинской максимы. И пришлось мне пересматривать свою жизнь, все свои взгляды через призму такого образа смерти. Согласовывать их, сводить в систему, таким образом появился сборник и стало оформляться Учение. И всё это – благодаря хорошему образу смерти и другим добрым образам – образам Добра.

  Один из главных смыслов Учения – состояние Д. Как связано с ним представление о сердце как центре души? Раньше когда говорили о сердце как о чувствах, мне представлялись прежде всего эмоции, преобладающие у женщин, но ведь я сознавал себя мужчиной, который должен уважать эти проявления души у женщин, относиться к ним снисходительно, у мужчин же они презирались. Были они и у меня, но как бы под запретом, вытеснялись, не сознавались, в итоге их мощная энергия шла не вверх, а выливалась в конфликты и психосоматозы, отравляла мне жизнь.
  К слову, женское и мужское начало в разном соотношении есть у каждого человека, у средней женщины, естественно, преобладает женское, у среднего мужчины – мужское, это нужно осознать и разрешить себе, чтобы быть цельным.
  Когда же я узнал о функциях анахаты – то есть о высоком и низком состоянии сердца, о том, что ум следит за тем, чтобы сердце было в высоком состоянии, конечно, если ему поставить такую задачу, а высокое сердце облагораживает ум, если каждую мысль оно поверяет высоким чувством, то начал сознавать свои эмоции и питать ими свои высшие состояния – состояние Д., не подавлять эмоции, а по возможности направлять их вверх, то есть испугался чего-то – вспоминаю о Любви, и энергия страха превращается в энергию Любви, не всегда это удаётся, но у меня стало получаться, возбудился чем-то – опять-таки соотнёс это с той же Любовью, с Добром, и стал сильнее, сильнее в Добре, почувствовал свою силу управлять не низкими, а нижними своими «чакрами», их энергией, иначе говоря, повышать свои вибрации.
  Так знания помогают менять представления с мешающих жить на помогающие. Знания вычитанные, услышанные, пришедшие из Акаши, для чего не обязательно медитировать в позе, достаточно быть увлечённым определённым делом, и знания начинают приходить в виде идей, пониманий, эврик.

  Наконец, о жизни как борьбе. В частности, об одном из наиболее актуальных представлений – представлении о борьбе добра со злом. Как я понял, именно с ним во многом связана дискредитация слова добро, а также с тем, что им было вытеснено представление о доброй борьбе за добро. На мой взгляд, руководство идеей борьбы со злом сейчас определяет нашу ближайшую судьбу – судьбу каждого из нас, судьбу народа, судьбу человечества. Пускай эта жизнь будет трижды кино, но чувства-то у нас настоящие, хочется, чтобы чувства были наилучшими и ничто бы нас из этого состояния не вышибало.
  Каждый считает себя добрым воином со злом, при этом оглянешься – кругом часто испуганные, суетные лица. А спроси, например, следователя, кто из драчунов прав не по закону, а по-человечески, то есть добр? Похоже на то, что представление-то по Джебрану часто бывает ложным. Это соображение заставило меня присматриваться и к другим, и к себе, каким я бываю в конфликтах.

  Представление о борьбе добра со злом однажды перестало меня устраивать, по большей части. Чем? Посудите сами:  люди ссорятся, злятся, лица злые, а при этом все считают себя добрыми! Явное противоречие. То есть зло в нас явно берёт верх, а каждый думает, что он добрый – это очень похоже на гипнотическое внушение, на какой-то морок. Считал себя добрым и я, а стал присматриваться, оказалось, что часто бываю абсолютно злым, враждую с такими же злыми, которые считают себя добрыми – как и я, но меня-то они видят злым, как и я их злыми.

  Перестало устраивать тем, что в этой борьбе слишком часто побеждает зло, а того света, где царит сплошное добро, мне ждать не хочется, да и полагается ли рай обозлённым или страдающим т.н. стокгольмским синдромом, покорившимся злу из страха смерти, превратившимся из вроде людей в серых, загнанных в угол крыс, готовых из страха перегрызть друг друга? Что мы часто наблюдаем в последнее время. Можно себе представить, что у нас может быть в скором времени, если люди будут руководствоваться вот этим страхом и агрессией, которые часто следуют из представления о борьбе добра со злом. Ведь они себя считают добрыми, а всех, кто не с ними – злыми, значит и действовать будут зло - злодействовать. То есть, возможно, что мы сами с собой станем разбираться как хуту и тутси в Руанде, разбившись, например, на "опричников" и "борцов". Интересно, мы на самом деле добрее их или нам так кажется?   
  Знаю только, что внутренний Покой, ощущение справедливости происходящего, ощущение своего и нашего достоинства в Правде, в Добре мне нужно срочно.

  В сборнике «Добросчастье» этой теме посвящена глава «Зло-Добро», я из неё взял только пару афоризмов.

  «Зло – враг самого себя, начало беспокойства, беспрерывно стремящееся к снятию самого себя» (Бёме Якоб).

  Здорово? Для меня это было откровением. Зло стремится убрать самоё себя – конечно, в лице одержимых им. Оно, как и Добро, видит всё нашими глазами, (а у страха, например, глаза велики), делает всё нашими руками, таким образом, сталкивает нас, одержанных злом, лбами.

  И второй –

  «Подобное познаётся подобным:  равного с равным сводят бессмертные боги» (Демокрит).
 
  В этом контексте получается, что злые сталкиваются со злыми. А добрые находят добрых.
  Злые сходятся со злыми для разборок друг с другом, одиночных или групповых, а по-настоящему добрые с добрыми – для добрых дел, в крайнем случае – для защиты близких и ближних.

  Поскольку человек для другого человека является зеркалом, зло в себе или бревно в глазу своём человек начинает видеть только видя соринку в глазу ближнего своего, в глазу противника. Но к этому нужно прийти…
  И вот, со временем, с опытом мне всё чаще стало казаться, что зло борется со злом в лице одержимых им. А тут ещё встретил и соответствующие афоризмы.

  «Когда присмотришься к живущим на земле – Что человек, то нрав, но все равны во зле» (Абу-ль-Аля аль-Маари).

  «Мир всё равно что ад, в котором люди, с одной стороны, мучимые души, а с другой – дьяволы». Ну скажите, что Шопенгауэр бывает неправ…

  На эту тему и статья «Противоборство одержимых».

  Как же так? Я озадачился и начал присматриваться, пересматривать известные мне случаи, и это новое для меня представление стало расти, крепнуть, и мне в нём, как ни странно, оказалось гораздо комфортнее, потому что получил объяснение, наконец, этим очевидным противоречиям – первый шаг к выходу из морока.
  Затем стал себя уличать во зле и избавляться от него добром. То есть это представление дало мне повод и себя подозревать в том, что бываю злым как все – одержимым. 
   Конечно, о близких своих, о соотечественниках в этом качестве говорить опасно, например, о недавних войнах, потому что когда болят раны, которые нанёс недавний противник, которому причинил зло и ты, а зло, причинённое тобой, труднее простить, чем то, которое нанесли тебе, то тем более трудно быть беспристрастным, подняться над ситуацией.
  «Зло, причиненное тебе, так же легко прощать, как если оно причинено другим. Гораздо труднее прощать людям зло, которые мы сами им причинили; вот это действительно требует большой силы духа» (Сомерсет Моэм).

  Другое дело, когда события происходят где-нибудь в Африке. Да, хуту и тутси стравили, но если отбросить то, что ими манипулировали, как манипулируют и нами, то выясняется, что у каждого была своя правда, но ведь руки у всех по локоть в крови… какими они были, когда убивали? В каком состоянии – Добра ли?
  Или там боливийцы с парагвайцами – от нас далеко в пространстве и времени, кажутся одинаковыми, трудно принять чью-то сторону, мы можем посмотреть объективнее, примерно как на Свифтовских лилипутов, воюющих из-за выеденного не с той стороны яйца… для них трагедия, а для нас как бы чудачество… нужно искать такие примеры, исследовать их, чтобы подкреплять это представление о борьбе зла со злом, хорошо бы поработать, скажем, следователем или посредником, медиатором, конфликтологом с этой целью… Можно рассмотреть события 90-х, когда две банды разбирались друг с другом…, супруги пьяные сцепились там, или два тигра.
  Говорят, когда тигры дерутся – обезьяны смеются? Смеются, радуются, забывая о том, что если тигров не станет – не станет и обезьян:  тигры не только проводят естественный отбор, убирая из популяции слабейших, но и взбадривают, стимулируют оставшихся быть сильнее, ловчее, внимательнее и умнее, сплочённее, а значит – добрее хотя бы друг к другу. Тигров обезьянам нужно уважать, а не злорадствовать, они заставляют обезьян быть дружнее в том числе и для того, чтобы давать отпор ненормальным тиграм, бешеным беспредельщикам. Когда они нападают уже не с целью быть просто сытыми, а потому что головой где-то ушиблись или мухоморов объелись… это отпор вынужденный, и сразу нужно возвращаться к строительству нового лучшего мира, начиная со смыслов, с поиска общего языка, с общих дел – любых добрых общих дел.

  Ещё один фантастический рассказ.
  Аварийная посадка на одну из планет разделила людей на две группы, потерявшие друг с другом связь. Одна из них оказалась без оборудования в лесу, людям пришлось искать общий язык с местными формами жизни. Другая припланетилась благополучно, стала вырубать лес, строить город, бороться с фауной, что вызвало ответную агрессию леса. Корни деревьев стали подрывать стены, у птиц появились ядовитые когти и так далее. Потомки первой группы оказались на стороне леса, горожанам они казались злобными аборигенами, а лесовикам горожане предстали и вовсе исчадием ада. Таким образом,  разделённые потомки абсолютно родных землян стали истреблять друг друга, территория города стала неуклонно сокращаться, но горожане запрещали себе даже думать об этом.
  Однажды на планету попал новый землянин, побывал по обе стороны фронта, стал посредником между враждующими и примирил их. Хэппи энд.  Хорошо бы и нам так.    

  К чему я это. Мы заморочены, одержимы злом. Признак одержимости для меня – негативные мыслечувства, при этом почти каждый несчастный считает себя умным и, главное, добрым, хотя достаточно почаще смотреть на себя в воображаемое зеркало, или на противника, который является как бы зеркалом по тому же Шопенгауэру, особенно когда ссоришься и злишься – и увидишь свою одержимость злом. Хотя бы уже после активной фазы конфликта, после стычки.
 
  "Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя" (Ф. Ницше).
  Долгая непрерывная борьба с любым злом приводит к тому, что человек с добрыми намерениями незаметно сам становится злом. Особенно если у него нет привычки следить за своими состояниями.
  Это в конфликтах. Но разве есть Добро в так называемых добрых делах, которые делаются не из понимающей Любви, а по слепоте душевной или по соображению, причём не тайно, да ещё и гордишься ими, а то и ждёшь отдачи… ну это уже совсем низко, низкое квантовое состояние души.
  Или замороченность, поскольку того, кто не лезет вверх, к Добру, к Богу, к Любви, чёрт стягивает вниз за обе ноги, это по Буше:  "Бог тянет за руку, а чёрт за обе ноги". Вспомнилась и "Сказка о потерянном времени" – стоят сзади ведьмаки с мешками и сметают твою душу, чтобы её пожарить и перекусить…
  Может, поэтому злые, злободневные темы пользуются гораздо большим спросом, чем темы о Добре, о дружбе, о духовном росте. Также востребовано всё таинственное, загадочное, ужасное, а на диванчике сразу кажется уютнее. И ничего делать не нужно, потому что уже и так замечательно. В матричной колбе. А ведь "ради Счастья ради нашего" нужно срочно что-то делать, восстать душой, чтобы не потерять её вместе с телом. 
 
  Говорят, что у каждого своя правда… Да, но у врагов, мол, она плохая, злая, а у меня хорошая, добрая… Вот это-то мнение я и считаю главным мороком доставшей всех нас Матрицы. Своё состояние нужно постоянно проверять, мониторить.
  Как выйти из него? Оказалось просто до удивления, то есть понимание оказалось простым и общеизвестным, но посвятить этому пришлось всего себя, чему я сейчас рад. (Хотя перелом был, и достаточно драматичный:  когда вдруг понял, что всё то плохое, что видел в других, есть и у меня, был шокирован... Мобилизовался, встал в строй армии Здравого Смысла, избавился от непродуктивного обвинения и самообвинения путём доброжелательного понимания).
  Дошёл я до такого понимания в том числе и благодаря представлению о борьбе зла со злом, предположению, что часто обе стороны конфликта злы, начал предполагать, что злым бываю и я… стал проводить разборы полётов, как бы видеть себя, вспоминая себя в конфликте. В результате, сохраняя достоинство, признавал свою неправоту, если это было уместно, и многие враги становились друзьями.

  И так можно обкатывать любое интересное представление, а не искать то, что «на самом деле»… Ну, например, возможны ли катаклизмы, мировая война и т.п. Все ищут, кто что скажет, пророки, политологи, астрологи… Да, конечно, возможна, как и любой другой вариант перехода в мир иной, есть такая вероятность, но ведь не трястись же в ожидании конца, когда можно что-то хорошее делать сейчас и быть счастливыми каждый миг. Допустим, посмертный рай и ад есть. Спрашивается, куда попадёт трясущийся, покорный злу или агрессивный, не развивающий свои таланты, закапывающий их в землю, не служащий радостно Добру, не радующийся при этом всему хорошему несчастный? Чем он заслужил рай – тем, что не потрудился понять что-то главное, обрести Любовь, Достоинство, исключающие злые страхи? По-моему, рай обусловлен райским состоянием души здесь, а там нужно будет, отдохнув от этой земной мары, от этого кино, продолжать увлечённое сотворение мира:  рай, как мне представляется, не может быть конечностью.

  Лет 30 тому рухнул  главный объединяющий и оптимизирующий нас, но навязанный нам смысл, обрушился предпоследний социальный порядок, на его месте возникло вдруг множество смыслов на выбор, а сейчас и эти тают, как весенний лёд на солнце. Зато мы можем создавать новые – по душе. Наилучшие, истинные, которые обязательно однажды соединятся в одну общую – объединяющую, соборную, вдохновляющую жить и творить.

  Всё начинается не столько со слова, сколько с желания, намерения и смыслотворчества. Именно со смыслов и начинается Светлое будущее, каждый может стать со-Творцом сейчас, ничего и никого не ожидая. Эти смыслы однажды соединятся в один новый или обновлённый общий наш Смысл.


  И так хорошо бы пересматривать любое вошедшее в конфликт с действительностью, с  детским ощущением Чуда представление, вместо того, чтобы даром искать невидимую внешнюю реальность, которую якобы кто-то умный и знающий видит, когда и видимая-то социальная реальность становится всё иллюзорнее для всех без исключения…

  Так давайте же создавать Истинные свои смыслы, используя предлагаемые нам и устаревшие лишь в качестве стимулов и материала для смыслотворчества, и ни в коем случае как «правильные» и «авторитетные» в неизменном, непережитом лично, неапробированном виде!

  Искусство, религия, псевдонаука – это виды смыслового управления, смыслы, норовящие нами управлять. Противопоставить им можно только собственное творчество, собственную Веру, собственную науку Добра.

  На вопрос "Пошто живём?" всем отвечаю:  для Добра! Для Добра живём. Я забочусь о Добре, Добро заботится обо мне. В ницшеанскую бездну, в ложь долго не вглядываюсь. Вглядываюсь, заглядываюсь в глубокое Добро, в высокие Истины, в безмерную Любовь, а благодатная, исцеляющая Любовь вглядывается в меня, становится мной, я становлюсь истинной Любовью - Добром. Значит, Добро есть, Добру и быть!