За все прощайте Часть 1 Быть или не быть Глава 38

XXXVIII

 Все те же однообразные учебные дни потянулись для Юли после выхода из больницы. В институте никто не спрашивал ее о том, как она оказалась на больничной койке, но относиться стали с большим уважением. Маша вела себя так, как будто ничего не произошло, да это и неудивительно было с ее самолюбием. В аудитории быстро сделали ремонт, и только Вовка, весь в пластыре и скобах, еще будил воспоминания о том дне.

 С гордым и независимым видом Юля выкинула все вырезки из журналов, писавших об Алексее, удалила из телефона все фотографии, а на деле страшная тоска с каждым днем  все сильнее изводила ее, и болезненно щемило в груди, когда она думала о том, что может он еще придумать в своем отчаянии. Это чувство росло в ней, когда она уже долгое время не находила Сталкера среди сетевых игроков, в чате и в Интернете.

Ее тянуло написать ему, но она считала совсем уж подлостью говорить от лица Машки. И ни за что бы не хотела, чтобы он догадался, что она  была свидетелем его неудачной любви, ее  тайным помощником и инициатором. Ненависть к ней  пугала Юлю меньше, чем представление о том,  как он с ней поступит, если  узнает, что она и есть его виртуальный друг. Она решила все забыть, навсегда похоронив в себе эту тайну. В ней говорила гордость: она долго была им увлечена, искренне полюбила, но совсем унижаться перед ним не желала, особенно после того, как он променял ее на Машку.

Эта была любовь и Юля теперь это точно знала. Только пылкая любовь могла заставить Алексея, несмотря на измену, приехать в институт и попытаться вернуть Машку. Во всех словах, во взгляде она читала, что он готов был простить ее, умолял вернуться.  Досада разбирала ее за  то, что Машка так легко завладела его сердцем, но больше злило,  что она сама влюбилась в него.

 Как он   посмел смеяться над ее любовью?  Как смел унизить? Как  мог ее бросить одну?  Как она может быть  предана такому человеку? И как не бессмысленна казалась для Юли жизнь без него, капля за каплей она вытравливала из себя любовь воспоминаниями о его безжалостных словах, глазах, полных  такого глубоко отвращения, какого они еще никогда не видела в жизни. Чтобы забыть его скорей, она увлеклась учебой и  теперь даже преподавателей стала удивлять ее маниакальная  тяга к обучению.

- Юля, это так оставлять нельзя, мы все равно поедем,-  Екатерина Викторовна сидела на краю дивана, положив тонкую красивую руку Юле на колено, и внимательно смотрела на нее.

- Мама я прошу, я не поеду никуда,-  Юля читала учебник. Много времени проведя в больнице, теперь она старалась наверстать упущенное в институте и дома сидела за учебниками постоянно.

- Нет, поедем. Я хочу сама с ним поговорить,- настойчиво возразила Екатерина Викторовна.

- Тогда езжай сама, без меня,- Юля отложила книгу и аккуратно убрала ее руку.

- Ладно, сажать не захотела. Он должен хотя бы прощения попросить? –  Екатерина Викторовна шумно вздохнула и  взяла учебник.   Взглянула  на него невидящим взглядом и   отложила в сторону.

 Юля посмотрела на мать, та, не отрываясь, смотрела на нее, и плечи ее вздрагивали.

- Мама, он не попросит, я сама виновата,-  Юля решила, что все же он был честен с ней, предупредив ее и пытаясь выгнать из машины, а она так и не  сказала ему правду.

По собственному желанию она устроила воображаемый суд, в котором беспристрастный верховный судья узнал все об  ее виртуальных проделках, поэтому прямо в зале Алексея выпустили из-под стражи, а ее тут же  посадили за решетку, предъявив обвинения в маниакальном преследовании, нарушении неприкосновенности частной жизни, домогательствах и  доведении до самоубийства.

- Нет, вы посмотрите на нее? Сама виновата, - с удивлением в голосе продолжала Екатерина Викторовна,- почему  же тогда Андрей тебя час из истерики выводил, когда всех нас из палаты выгнал? Думаешь, я не слышала, как ты рыдала?

- Мама, я все равно не поеду, - настойчиво повторила Юля.

Ей всегда было трудно спорить с матерью. Воспитав ее одна, мать всегда сама принимала решения и в этот раз была настроена категорично.

- Может, все-таки, мне расскажешь,- сев ближе и обняв ее, вкрадчиво произнесла Екатерина Викторовна.

- Разве Андрей Евгеньевич не рассказал? –  Юлю удивило, что он  первым приехал к ней. Она редко с ним общалась, и впечатление он производил достаточно сурового мужчины. Иной раз она боялась даже с ним поздороваться. Но когда он разговаривал с ней, это был совсем другой человек.

Слушал молча, без выводов и эмоций, не успокаивал, никого не  осуждал, и даже на лице его нельзя было прочесть, что на самом деле он думает. И  почему-то ему хотелось все рассказать, как хочется иногда выкричаться от сумасшедшей боли в закрытой и пустой комнате.

Осторожно  задавая вопросы, как будто  и сам все прекрасно знал, он очень  легко узнал причину ее упрямого молчания. Когда же он просто положил ей руку на плечо, и виновато посмотрел в глаза, будто сам причинил ей боль,  лавина долго сдерживаемых чувств вырвалась и, рыдая, она рассказала даже то, что сейчас упорно скрывала от матери.

- Андрей Евгеньевич,- вздохнула Екатерина Викторовна,- он вечно со своими шутками. Тайна исповеди  сказал, и ушел. К этому недоноску поехал.

Екатерина Викторовна  два раза ездила к  Алексею в тюрьму, чтобы высказать все, что она о нем думает, но ее не пускали. Она не пожалела бы ни сил, ни средств, чтобы он всегда помнил этот день, как свой последний день на свободе.

Андрей же  со  странной компетентностью предупредил, что даже в «крестах» нет таких стен, чтобы отгородить Алексея от Юли. Подумав, что он намекает на ненависть Алексея к их прошлому с его отцом  и чтобы порвать с этим окончательно она позвонила  домой  Александру Яковлевичу и  все что тяготило, все что  наболело и как у матери, и как у бывшей любовницы  с самым грубым возмущением и не стыдясь «вылила» в трубку.

И не наблюдая его и даже не давая вставить хоть слово, она в гневе бросила трубку телефона и разрыдалась. Когда же Юля вернулась домой спокойная, улыбающаяся, все, чего она теперь желала: получить   законные извинения  и поскорей забыть о существовании этой семьи. 

- А его совсем отпустили? – настороженно спросила Юля и, стараясь спрятать от матери свою тревогу, взяла учебник и убрала его на полку.

-Вот если бы заявление написала не отпустили бы. Мне Андрей сам обещал,-  Екатерина Викторовна сурово посмотрела в сторону, как будто опять настойчиво просила Андрея засадить Алексея за решетку.

  Юля опять подошла, села, посмотрела на мать долгим, доверчивым взглядом.

- А мне обещал, что отпустят,- Юля следила  за выражением ее лица.

 Мать она не осуждала. Всегда чувствуя ее заботу и поддержку, она понимала, что только антипатию она  испытывает к Алексею.  Даже своим чутким материнским сердцем, которое так же страдало от любви, не могла  она догадаться, какие сильно Юля любит его. Юлину любовь хранил только компьютер, а вырезки из журналов были всегда хорошо спрятаны, да и те теперь уничтожены.

- Ты его отпустить просила? Это невозможно. Я тебя не понимаю,- сокрушенно покачала головой Екатерина Викторовна.

Юля опустила голову, погладила ее ладонь, вместо ответа произнесла:
- Мама, не надо ничего. Давай забудем. Не было ничего.

- Нет, было Юля! Такое прощать нельзя! Мы поедем, или я попрошу Александра Яковлевича, и он сам его к нам привезет и он не уйдет отсюда, пока прощения не попросит, -  Екатерина Викторовна так настойчиво вертела цепочку у себя на шее, что она не выдержала и порвалась.

- Ладно, я поеду,-   Юлю совсем не пугала встреча с Алексеем, но ей больно было думать, что мама заметит его ненавистное отношение к их семье.

 Теперь она просто хотела вычеркнуть его навсегда из памяти, и все время, проведенное в больнице, заставляла себя презирать его. Вспоминая же его отчаянные глаза, она  готова бежать к нему в эту же секунду, но сопротивляется, зная, как будет заметна ее безответная любовь.

  Разговор этот мгновенно вернул ее к нему. Чувства и воображение точно проснулись, и она попыталась представить, как выглядит его дом, что он сейчас делает и как  отнесется к  их появлению.

В машине Юля украдкой кинула взгляд на мать и осторожно  спросила:
- Мама, а Александр Яковлевич….  Как вы познакомились?

- Юля, а почему ты спрашиваешь?- настороженно спросила Екатерина Викторовна и искоса посмотрела на нее.

 Явно выдав свою осведомленность, Юля заерзала на сидении и сконфуженно ответила:
- Я не знаю, мама. Ты мне никогда не рассказывала, а ведете себя вы странно.

- Тебе Лешка рассказал?- сразу предположила Екатерина Викторовна.

Потом  пристально вгляделась в лицо  Юли: « Рассказал, - уверенно ответила она сама себе произнося мысли вслух и добавила,- неужели отомстил?  Вот, подлец».

- Так значит это правда! - и Юля в отчаянье закрыла лицо руками.

- Я представляю, что он тебе наговорил,- недовольно  покачала головой Екатерина Викторовна,- ты его не слушай. Я все тебе расскажу, все как есть, значит,  время пришло. 

Екатерина Викторовна тяжело вздохнула. Потом пристально стала смотреть на дорогу и рассказывать. Юля слушала и видела, что говорит она с какой-то откровенной горечью, как будто трогает кровоточащую рану.

    « Мы давно познакомились, на вечеринке  у общих друзей. Встречались долго, полюбили друг друга. Потом он институт закончил и по распределению - в Челябинск. Я не поехала,  мама заболела, бросить не могла, да и доучиться надо было.

 Я скучала, он письма писал. Потом приехал в ноги упал, сказал, что не может без меня, что другая у него была, но без меня не может. Я простила, начали все сначала. Потом Ольга и приехала, уже беременная, со слезами, с упреками. Я и отпустила. Саша не хотел, но я настояла, все-таки ребенок, семья.

А сама забыть не могла. Замуж вышла, а забыть не могла. Ты у меня родилась. А отец твой ушел. Все понял и ушел, сказал, что не может так,  чувствует, что третий между нами. А я молча страдала, никогда не виделась, не звонила. А когда Ольга раком заболела, он сам позвонил. Просил, чтобы помогла, врача хорошего нашла, клинику.

Дед же у тебя на всю страну тогда гремел, такие операции делал, на которые другие не решались, но не взялся, сказал «поздно обратились, с операционного стола не встанет». Так и не спасли.

Саша переехать предложил. Ты не знала. К дедушке с бабушкой тебя отправила, думала Лешка привыкнет, потом тебя привезем, а то еще обижать станет. А он, волчонок, удрал. Отец нашел. Не ругал, я просила. А Лешка опять в бега. Саша тогда уговаривал, а я ушла. За тебя боялась, да и сама понимала, не буду ему родной никогда. И забыла. Решила больше никогда не встречаться, только по работе, а видишь, как получилось».

Екатерина Викторовна замолчала.

- Так ты до сих пор любишь?- растроганно спросила Юля.

С каждым днем после откровения Алексея в чате она тайком наблюдала за матерью и все сильней убеждалась, что именно не прошлая, а настоящая ее любовь вызывает  его ненависть.

 Никогда Екатерина Викторовна не решилась бы ответить ей честно, если бы в ней не присутствовало чувство вины за происшедшее.

- Люблю, Юля, но стараюсь вида не показывать,- вздохнула она.
 
 - Все равно заметно,- тоже вздохнув, призналась Юля.

 Переживая с матерью заново события прошлого, она так ярко все представила, как может представить только человек, охваченный теми же эмоциями. И  забывшись, Юля подумала  о том, что, наверное,  мать передала ей еще в генах такую страстную любовь к их с отцом одинаковому кипящему характеру, к настороженную прищуру серых, удивительно смелых  глаз.

 И так раздумывая, Юля даже не заметила, как они оказались в ухоженном  дворе их большого дома. На пороге их встречал Александр Яковлевич.

- Здравствуй Катя,- поздоровался он, и было заметно, как аккуратно он берет ее под локоть, и как мама резко отдергивает руку, как будто обжегшись об его ладонь.

  Юля отметила, как растерянно  Александр Яковлевич отошел в сторону и грустно посмотрел на маму.

Потом вдруг спохватился, и, повернувшись, обратился к ней:
- Юля, ты прости. Если бы я знал, куда он поедет, я бы его никуда не отпустил, за забор бы не выпустил,  прости.

- Не надо Александр Яковлевич, вы не в чем не виноваты,- Юле стало понятно, как он искренне сопереживает и корит себя. 

Было заметно и его беспокойство. Он, то подходил ближе, то в необъяснимом волнении отходил назад.

- Что же я вас на улице держу? -  не сводя глаз с мамы, произнес он, - проходите в дом.
 
   Он пропустил их вперед,  встав у двери, как консьерж, виновато наклонив голову.

 Они зашли и сели в кресла  в просторном холле.

- Я сейчас,- Александр Яковлевич быстро поднялся по ступенькам. Через время  на верхнем этаже послышалась перебранка.

- Мама, пойдем,- настойчиво произнесла Юля, подняв голову и взволнованно следя за лестницей.

- Нет. Теперь точно не уйду,- Екатерина Викторовна оперлась о спинку кресла,- вот наглец.

Через время спустился Алексей, театрально вышагивая по лестнице. Он подошел к креслу  напротив Юли, уселся в него, скрестил руки на груди и забросил ногу на ногу. Огляделся  и пристально стал смотреть на Юлю.

Юля рассматривала  его и сама себе боялась признаться в том, что радуется, увидев, что Алексей опять вошел в привычную ему роль избалованного лентяя. Александр Яковлевич замешкался на ступеньках, внимательно наблюдая за Алексеем.

- Ничего не хочешь сказать? – спросил он.

- Что, например? - безразлично произнес Алексей.

 В глазах его было желание побыстрей уйти, разумеется, так, чтобы все пожалели, что его побеспокоили.

- Например, здравствуйте,-  Александр Яковлевич спустился и, подойдя ближе, стал у кресла, где сидела  Екатерина Викторовна.

- Я с тобой уже сегодня здоровался,- Алексей недовольно посмотрел на отца.

Было заметно, что даже такое осторожное приближение отца к Екатерине Викторовне вызывает его раздражение.

- Вот нахал,- сердито высказалась Екатерина Викторовна. Она вполне ожидала от него какой-нибудь гадости.

- Эхо у нас  сегодня странное,- хмыкнул Алексей и оглядел холл.

- Нет, ну вы посмотрите на него,- возмутилась Екатерина Викторовна,- Саша, он же у тебя непереносимый.

И она повернулась и озадаченно посмотрела на Александра Яковлевича.

- Саша тебе сейчас расскажет, какой я непереносимый,- и на лице  Алексея заиграла весьма заметная ядовитая усмешка,- и еще пусть расскажет, чем он тут с молодыми девчонками занимается.

Александра Яковлевича, похоже, смутило выражение его лица, и он поспешил осадить его.

- Алексей, перестань!

- Рассказывай, рассказывай, мы тебя внимательно слушаем,- бросив короткий, но выразительный взгляд на Екатерину Викторовну, продолжил Алексей.

- Разговор не обо мне, а о тебе,- сердито возразил Александр Яковлевич.

Нетрудно было догадаться, на что намекает Алексей и было  заметно, что  Александр Яковлевич, уже довольно рассерженный его поведением, старается держать себя в руках.

- Так тем более вы рассказывайте, а я послушаю,- Алексей небрежно развалился в кресле и поднял ноги на небольшой столик.

  Сердито взглянув на Алексея, Екатерина Викторовна в сердцах выпрямилась в кресле.

- Нет, ты расскажешь! Ты сейчас нам все расскажешь и извинишься,- повышая голос, произнесла она.

- Подробности хотите? Так я не один был. Вот Юлька вам пусть и рассказывает,- нагло переведя взгляд на Юлю, заявил Алексей.

 Голос его не выражал ничего особенного: снисходительно-насмешливый, как и в первое их знакомство.

 Но тут, уже не выдержав, озлобленный Александр Яковлевич подошел к Алексею.

- Хватит идиотом прикидываться!- закричал он,- быстро извиняйся.

-  Чего молчишь? Рассказывай,- обратился Алексей к Юле с настойчивостью, но без испуга,- а то устроили здесь очную ставку.

И он, закинув голову, равнодушно стал смотреть в потолок.

 Юля молчала. В нервном ожидании молчали Александр Яковлевич и Екатерина Викторовна. Молчание затягивалось. Алексей резко опустил голову и пристально посмотрел на Юлю с угрюмым раздражением.

- В машине смелая была,- зло заговорил он,- люблю кричала. А теперь молчишь?

Юля растерянно посмотрела на Алексея, понимая всю безысходность ее положения. Почему он молчит и не говорит ничего? Пусть рассказывает все. Пусть цинично смеется, издевается, глумиться, но почему он молчит? Ведь это так гадко, показывать всем как он презирает ее любовь. От отчаянья она резко  вскочила с кресла  и выбежала из холла.

- Беги и останови,- закричал на Алексея Александр Яковлевич.

- Далеко не убежит. Охрана все равно задержит. С такой скоростью вылетела, обязательно подумают, что что-нибудь сперла,-  Алексей довольно ухмыльнулся.

- Какой же ты негодяй! - Александр Яковлевич развернулся и направился вслед за Юлей.

Екатерина Викторовна вышла за ним. Александр Яковлевич догнал Юлю у ворот. Она и не знала, куда бежать, куда можно скрыться от  своей безвыходной любви.

- Юля, - не спеша,  подошел Александр Яковлевич к ней,- неужели, действительно, любишь?

Он растерянно остановился, внимательно всматриваясь в ее перепуганные глаза. Юля опустила голову.  Она бы и на суде кричала, что она любит его, но сейчас зачем кому-то  знать, как она страдает.

- Скажи, это правда? – настаивал Александр Яковлевич, и  в глазах его мелькнула невыносимая тоска, будто о давно потерянном человеке.

- Я его люблю, а он меня ненавидит,- заплакала Юля и потому, что уже не хотела оставаться наедине со своим отчаяньем, и потому, что Александр Яковлевич так ласково и тревожно смотрел на нее и осторожно подходил все ближе и ближе.

- Ну что ты, Юля? - обнимая ее, растрогался Александр Яковлевич,- разве можно такого любить?

 Мысль о том, что в минуты ярости Алексея, когда он способен на все, что угодно, она была рядом и намеренно пошла на это,  вызвало у Александра Яковлевича не просто удивление, а восхищение таким поступком.  Он ласково смотрел, как прозрачные соленые слезы текли по ее щекам, и его сердце постепенно наполнялось ее болью и горечью.

- А я люблю,- всхлипывала Юля, уныло заглядывая ему в глаза.

-И ты, действительно, за ним в машину?- и голос его дрожал, как будто он сам готов разрыдаться.

Юля кивнула, не в силах больше скрывать происшедшее.

- Андрей сказал, что он разбиться хотел,- погладил ладонью Юлю по голове Александр Яковлевич,- это так?

Андрей намекнул ему, и довольно неожиданно, что Алексей избавился от Юли потому, что не  рассчитывал остаться в живых.

- А он откуда узнал?- удивилась Юля и некоторое время не могла продолжать от воспоминаний, пробудивших новый приступ горьких рыданий, -  я тоже тогда подумала, так боялась, что он  разобьется.

- Ты на самом деле его любишь,- вдруг утвердительно сказал Александр Яковлевич и нашел глазами в сумраке ночи Екатерину Викторовну, одиноко стоящую на ступеньках дома.

Вся его несчастная любовь, все прошлые невзгоды, все испытания судьбы  отодвинулись на задний план и померкли перед этой неожиданной радостью, как наградой за пережитое.
 
- Я рядом с ним быть хочу, а он меня ненавидит,-  забыв обо всем и уткнувшись в грудь Александра Яковлевича, всхлипывала Юля.

- Надо бороться Юля. За свою любовь – бороться. Я побоялся, а теперь жалею. Всю жизнь мучаюсь и жалею, а жизнь то уже почти прошла. А ты Юля – готова? – и он провел ладонью по кроткой стрижке своих, кое-где расцвеченных сединой, волос.

- Но как? Он же ненавидит меня и всегда будет ненавидеть, - подняв полные слез глаза, растерянно спросила Юля.

Что-то изменилось в нем, как-то особенно он смотрел на нее. Смотрел, будто  знал  какое-то ему одному известное  решение.

- Пойдем со мной, - вместо ответа произнес  Александр Яковлевич, подхватил ее под руку и повел  в дом. У двери их нетерпеливо ждала  Екатерина Викторовна.

- Почему ты убежала, Юля?- спросила она.

Юля молчала, готовая расплакаться с новой силой. Она опустила голову, стараясь ни о чем не думать.

- Она его любит, Катя,- Александр Яковлевич с такой нежностью это произнес, что Юля поняла, какой тяжелой ношей лежит на его сердце такая же неразделенная любовь.

- Ты что, Юля? Это шутка? – удивилась Екатерина Викторовна и внимательно посмотрела на нее. И ее волнение, и слезы, и тоска  в ту же секунду все рассказали  матери.

- Так вот почему Андрей не сказал,- задумчиво произнесла Екатерина Викторовна и добавила, мягко и снисходительно смотря в ее заплаканные глаза, - он же деспот, Юля, он любить не может.

Юля любого обвинения  могла ждать от матери в его адрес, но только не такого.

- Он может, - резко  закричала она, вытирая слезы,- может, но он скрывает, потому что его никто не любит.

Екатерина Викторовна замолчала на мгновение, пораженная услышанным.

 - Юля, да ты что? Успокойся,-  она растерянно посмотрела на Александра Яковлевича, - ты же сама видишь, что он творит. Все с ним носятся, а он только огрызается и хамит.

Обидное чувство, что его никто не хочет выслушать, никто не понимает, не верит ему,   опять побудило Юлю встать на его защиту.

- Он совсем другой, вы его просто не знаете, - закричала она.

- Да ты, правда, влюбилась, дурочка моя,- прижимая ее к себе, сказала Екатерина Викторовна и, вздохнув, украдкой посмотрела на Александра Яковлевича. Он же, как будто сдерживая крик, закрыл рот ладонью и отвернулся.

  Высвободившись из объятий матери, Юля растерянно села на скамейку перед домом. После того, как все раскрылось, после разговора с Александром Яковлевичем, после честных слов матери ей стало еще невыносимее от ее любви. Почему она такая несчастная? Почему судьба наказывает ее так несправедливо? Зачем ей довелось испытать это горькое, безответное чувство?

- В дом пойдемте,- поторопил их Александр Яковлевич, как будто было что-то более важное, не терпящее промедления,  и поднялся по лестнице.

- Догнали, вернули?- произнес Алексей только увидев, как они заходят в дом,- я же сказал, что далеко не убежит. Что, все рассказала?

 Как ни в чем не бывало он сидел, развалившись в кресле, и ехидно улыбался, посматривая на Юлю.

- Все рассказала, Алексей,-  серьезно произнес Александр Яковлевич, быстрым шагом подошел к нему  и сел в кресло напротив,- и я принял решение.

 Как личность руководящая и властная, Александр Яковлевич даже в житейских ситуациях мыслил и решал вопросы так, как это делают только руководители. Его решения для окружающих часто бывали неожиданными, но от результата, который всегда был взвешенным продуктом мышления,  он никогда  не отказывался.

- Я уже напрягся,- усмехнулся Алексей, бессознательно понимая, что дело «пахнет жареным». Он лениво облокотился о подлокотник кресла и  вопросительно посмотрел на отца.

- Вы поженитесь,- уверенно ответил тот, и лицо его будто преобразилось и ожило.

Екатерина Викторовна и Юля, внимательно наблюдавшие за этой сценой, оглушено замерли посреди холла. И только на Алексея это известие не произвело такого потрясающего впечатления, он с совершенно равнодушным видом выдержал серьезный  взгляд  отца и вдруг зааплодировал.

- Ошеломительный успех, Юля!  Наш папа решил поделить свои миллионы, как тебе это удалось?

 Александр Яковлевич, как будто не замечая глумления  Алексея, повернул голову и пристально посмотрел на Юлю.

- Ты согласна, Юля? - спросил он.

- Папуля, постой! Я здесь жених,- перебил его Алексей.

Теперь даже он был немного озадачен таким наглым поведением отца. Неужели он наивно полагает, что Юлька его  соблазнила?

- Тебя не спрашивают,- хладнокровно ответил Александр Яковлевич.

Ему не по душе было его нахальство, не по душе было его равнодушие, но так, как хорошо знал своего сына  что-то скрытое и испуганное он читал в его поведении.

 - Нормально,- протяжно возмутился  Алексей и откинулся на спинку, закинув руки за голову,- тогда сам на ней и женись.

- Я жду ее ответа,- резко заставил его замолчать Александр Яковлевич, внимательно наблюдая за Юлей. Искреннее, неподдельное отчаянье, звучавшее в ее голосе, заставило его действовать жестко и решительно.

Жутко стало Юле. Точно все исчезли вдруг и никого, кроме нее, не осталось. Пусто, глухо, одиноко и она одна выбирает свою судьбу. Только она вправе сделать этот выбор и никто не даст верного совета.  Невольные  да и нет рисуют ей такое контрастное будущее. Нет:  и она разлюбит, обязательно разлюбит его, никогда больше не будет любить, не сможет полюбить так сильно, никого больше не сможет любить.

Она смотрела на равнодушно отвернувшегося Алексея с каким-то особенным, щемящим чувством, как будто сейчас потеряет его. Еще мгновение назад он был рядом, а она уже забывает его лицо, его голос и он удаляется от нее и замирает сердце, точно покидает навсегда ее остров  родной, близкий человек на пароходе.  И неопределенное желание чего-то, еще не изведанного заставляет кричать с пристани самые отчаянные и безумные слова.

- Да! - с категоричной уверенностью ответила Юля, не спуская глаз с  Алексея.

Алексей  медленно повернул голову и будто остолбенел. Было видно, что он совсем не  такого ответа ожидал. Екатерина Викторовна переглянулась с Александром Яковлевичем. Потом пристально посмотрела на Юлю. Но Юля стояла посреди комнаты, гордо подняв голову и, казалось сейчас, что даже выстрел не сломит ее решимости.

  Алексей  переменился в лице и опять лениво закинул голову на кресло.

- Все. Я понял, что попал.  Папочка теперь с меня не слезет,- зло заговорил  он, кинув  испепеляющий взгляд на отца,- что, решил свою мечту в жизнь воплотить? У самого с семейкой породниться не получилось, сынок отдувайся?

  - Да как ты можешь так? - возмутилась Екатерина Викторовна,- она любит тебя, а ты издеваешься.

Она не почувствовала никакой радости от решения Юли, только поняла всю глубину ее отчаянной любви. На душе у нее было неспокойно от предчувствия  будущих разочарований дочери, которое повлечет такое ее решение.

- Да я просто знаю ваш хитроумный план,-  Алексей резко вскочил с кресла и подошел к Екатерине Викторовне,- перекачать папочкины деньги на свой счет. Долго не получалось и вот он  успех.

 Щурясь от злости он пристально посмотрел  на Екатерину Викторовну, как обозленный волчонок.

- Прекрати Алексей,-  Александр Яковлевич тоже встал,- ты же знаешь, что Екатерина Викторовна  управляющий банком и держатель акций нашей корпорации, они вполне обеспеченные люди.

 В нем сейчас все бурлило и бушевало не меньше, чем в Алексее.

- Так ты решил капиталы поженить? – Алексей зло обернулся,- так извини, я тебе не ваучер, чтоб свои финансовые проблемы решать.

 Горячий пыл Алексея еще до ответа разбился о необычный вид Александра Яковлевича. В этом его лице, в строгом выражении глаз было все, что Алексей так  ненавидел в отце: непоколебимое упорство, решимость, сдержанная напряженность, оскорбленное самолюбие.

- Говори, что хочешь, вопрос решен,- категорично заключил Александр Яковлевич.

Этот непоколебимый в своей твердости поступок отца потряс Алексея до глубины души.

 Алексей стал медленно обходить Юлю, как нахохлившийся петух курицу.

- Так, все-таки, да, Юля?- язвительно спросил он.

- Да,-  подтвердила  Юля, следя за ним глазами.

- Хорошо подумай, время даю,- ехидно произнес Алексей, продолжая свой замысловатый танец. И чувствовалось, что он сознательно переспрашивает.

- Да,- упрямо ответила Юля, но сердце у нее сжималось от этих странных насмешливых вопросов.

- Да,- изумленно произнес Алексей и, разведя руки, остановился,- так я тоже да. Я тоже  согласен. А вы что думали, отказываться буду? Такой подарок!

И повернувшись, он до пола поклонился отцу.

- Спасибо, папа,- восхищенно поблагодарил Алексей,- подарил: волку - овцу, козлу – капусту.

И резко повернувшись к Юле,  зло зашипел:
- Так я тебя, Юлька, съем. Медленно буду есть, по маленькому кусочку, чтоб ты знала, что такое любовь, что значит козла полюбить.

 И  как будто ядовитая кислота стала растекаться по комнате, заставив Юлю вздрогнуть.

- Ты чего ее запугиваешь? -  Екатерина Викторовна быстро подошла к Юле, будто пытаясь отгородить Алексея от нее. Она чувствовала полное бессилие как-либо освободить дочь от ее безнадежной любви.

- Любит, значит, не боится,- Алексей пристально посмотрел Юле в глаза,- не боишься? Мысли беспорядочно, нервно, зло носились в его голове.

- Не боюсь,-  кивнула Юля.

 Все пережитое, прочувствованное, выстраданное, разве это все не дает ей право любить его и  быть с ним рядом?

- Вот и молодец,- довольно  улыбнулся Алексей, но в этой улыбке было что-то зловещее,- только Юля обратно не просись, со мной  дорога в один конец, ты же поняла?

- Поняла,-  Юля поежилась от его странной улыбки.

- Золотая жена будет, все понимает. Только ты, дура, не понимаешь,- вдруг заорал на нее Алексей, - что тебе тошно со мной будет, каждый день будешь рыдать: мамочке жаловаться, за папочку моего прятаться, и никто тебе не поможет, потому что я – твой муж, понятно, что хочу, то и делаю.

 Ей стало так больно, что она только подавленно смотрела на него, не понимая, что она такого сделала, что такое ужасное сказала, почему он кричит на нее?

- Вон пошел,- закричал на него Александр Яковлевич и  оттянул его от Юли за руку.

Алексей одернул руку и стремительно поднялся вверх по лестнице. Юля растерянно посмотрела на Александра Яковлевича. На лице его  была  написана безумная грусть, и он с  надеждой смотрел на Юлю, как будто прося ее не менять своего решения.
Екатерина Викторовна и Юля молча вышли из дома и сели в машину.

- Юля,  неужели ты  замуж за него пойдешь? – удивленно переспросила Екатерина Викторовна.

Юля молчала и упрямо смотрела в пол. Ей было ясно одно: она ему чужая, совсем чужая.

Продолжение: http://proza.ru/2020/09/14/1747