Антихрист

***

«Только святой может победить Дьявола»

Отец  Константин как всегда шел привычной дорогой, если это можно было назвать дорогой. Узкая колея утопала в пушистом и густом снегу. Белый и невинный девственный снег переливался на солнце, и монаху то и дело приходилось жмуриться и прятать глаза. Приезжие  и редкие туристы считали это место забытым Богом, но монах думал, по-другому, считая, что только здесь в тишине, в глуши можно спокойно подумать и услышать голос Бога в себе, найти Бога внутри себя. Отец  Константин жил здесь уже давно, но он тоже приезжий, тоже пришлый. Под ногами поскрипывал, снег монах иногда чуть ли не по пояс проваливался в белый пух ,на нем был плотный черный тулуп, жесткая и густая борода обрамляла лицо. Мужчина был еще не стар, но никто в поселке толком не знал сколько отцу Константину лет, когда он родился, откуда пришел. И никто даже не знал его фамилию. Казалось он был здесь всегда, как это снег, лежащий и скрипящий под ногами. Между поселком Снежный и поселком Северный лежало примерно десять километров, но монах привык ходить пешком. Он давно привык к суровой жизни сибирской земли и этому месту, затерянному где-то на северном краешке России, уединенном и тихом уголке.
Ни поселка Снежного, ни поселка Северного не было ни на одной современной карте, но там жили и умирали люди. Была своя маленькая школа, несколько домов и то, что осталось от сельской больницы. На два поселка, где жило  в сумме человек пятьдесят-шестьдесят, да кто их считал, кому они нужны. Разве что мне и Богу, думал монах. Отец Константин был единственным священником на всю округу, на все два поселка и служил в единственной маленькой часовне, затерянной в белой пустоши. В этом маленьком белом мирке все жители знали все друг о друге. Но никто ничего не знал о единственном служителе маленького храма. Сначала, когда Константин только появился здесь среди местных жителей, ходило много разных слухов, но потом они стихли, как набирает силу, а потом стихает пурга или вьюга. А слухи ходили дикие, из дома в дом наивные северчане и снежане передавали друг другу, что Константин не то беглый преступник, не то подпольный миллионер, или самый любимый слух внебрачный и блудный сын местного настоятеля храма Отца Инокентия Бибикова,которого он нагулял где-то там в городе.Отец Инокентий Бибиков был первым человеком, кто поверил в недавно вышедшего из тюрьмы молодого парня по имени Константин. Отца Инокентия все любили и уважали в округе и звали его просто батюшка. Батюшка не осуждал и не наказывал, а принял бывшего преступника и убийцу, как человека потерявшегося, напуганного и отчаявшегося. Когда все знакомые и друзья, приятели, родня и  даже родители отвернулись от него Отец Инокентий принял его, принял таким как он есть и показал другой путь. Путь к Богу… Да отец Константин не всегда был затворником и монахом. Он когда-то давно, очень давно в другой чужой жизни был молодым тусовщиком, заводным любителем вечеринок. Ему было двадцать лет, кажеся отмечали его день рождения большой шумной и веселой компанией. В ресторане было темно и шумно ,тесно и душно. Это был один из самых дорогих и известных ресторанов столицы и даже название у него было Золотой рог. Тогда Костя студент финансовой академии второго курса сильно подвыпил. Как потом написали в газетах сын крупного банкира Николая Громова убил человека в пьяной драке. Молодые люди не поделили девушку симпатичную блондинку по имени Лида…. Отец Константин ни как не мог вспомнить ее лицо или как она выглядела, но помнил, что ее звали Лида. Она училась с ним на одном курсе и он был в нее влюблен тайно… ох уж эта бесприкаяность юности. Он танцевал с Лидой, а потом как будто накрыло мраком с головой. Свет выключили, а потом включили, и он уже стоит над телом своего противника незнакомого парня такого же как он молодого дурака. У парня вся голова в крови, а у Кости в руке горлышко от бутылки. Потом суд, тюрьма, семь лет отсидел. Когда Костя вышел, от него отказались, все они как будто забыли о нем. Он остался совсем один или почти один. В тюрьме как нестранно атеист Костя стал верующим, все чаще посещая тюремную церковь. Неисповедимы пути  Господни. В тюрьме происходило много  ужасных вещей, слава Богу не с ним, но за частую у него на глазах. Позже он пришел к мысли, что мы никогда не вспоминаем о Боге, когда все хорошо, только, когда нам по-настоящему страшно и терять больше нечего, только, когда у нас ничего не осталось и мы одни только, тогда люди вспоминают о вере и о Боге . Отец Константин не любил вспоминать о своей прошлой беспутной жизни, но  и не давал себе забыть о ней. Это было для него уроком, жестоким уроком. Мимо промчались сани. Зимой добраться куда-нибудь в этом месте можно было только на санях, как в старину.Сани резко остановились, извозчик осадил лошадей-Бог в помошь батюшка-обратился к монаху седой мужчина –Куда путь держите-залезайте подвезу.
Монах поднял голову и узнал Петра Григорьева своего прихожанина.
-Спасибо не надо, я сам-ответил монах. Своя ноша не тяжела.
-Как ребенок, Петр, как сынок твой-улыбнулся монах и лицо его преобразилось.-Спасибо, все хорошо- ну бывайте батюшк, сани исчезли в белой дымке. Монах вспомнил, как прошлой зимой мчался на этих самых санях в райцентр  в город. Жена Петра была на сносях и вот-вот должна была родить…. Женщина лежала на санях укрытая шубами и орала, как бесноватая. Немолодой отец не знал, что делать. Не успеем, ей-богу не успеем..Что делать святой отец. Тогда молодому начинающему монаху стало страшно по-настоящему, мы одни с беременной женщиной посреди поля. Женщина закричала еще громче и потеряла сознание. Делать нечего, придется самим принимать-монах перекрестился, он держал Алену жену Петра за руку. Жизнь рождается в неописуемых муках. Женщина совершает настоящий подвиг, даря новую жизнь на грани смерти. Когда все было уже кончено, священник перезал пуповину и взял ребенка, мать была  без сознания, отец в шоке и растерянности-Здравствуй новый человек. –Как назовем раба божьего, а отец-
Спасибо тебе отче-наконец выдавил из себя бледный от страха Петр, назову Константином, Костей в честь тебя. Скоро и покрестим тебя –сказал монах, отдавая ребенка отцу. Женщина открывает глаза, слава Богу. Вот оно настоящее чудо, обыкновенное чудо, думает монах, глядя на то, как отец держит своего сына. В тот момент  мужчина даже пожалел, что так и не завел семьи. Все мы дети божьи, все мы одна семья.Монах прикрывает глаза от солнца, осталось немного, пора идти дальше. Одинокая и тощая собака проходит мимо. Зимы здесь бывают очень холодными и голодными. Но два года назад было совсем туго…Стая голодных ,злых и измученных морозом псов окружают маленькую фигурку вдалеке. Бродячие собаки зимой опаснее волков, так говорят местные. Маленькая фигурка кричит  и зовет на помощь. Мужчина в рясе бежит собакам наперерез,  главное успеть. Порвут ведь. Маленькая девочка вся в слезах и не может закричать, так ей страшно и жутко. Она хочет бежать, но не может, ее сковал ужас и страх словно льдом. Монах закрывает ребенка собой. Псы рвут черную одежду со всех сторон. Мужчина с трудом отгоняет их своей тяжелой палкой. Он берет девочку на руки и успокаивает ее. Тогда отец Константин шел за дровами и как раз возвращался в обитель. Девочку звали Анна, Аня –благодать, она до сих пор живет в поселке Северный. Начинает вечереть, нужно спешить, думает монах, не сократить ли дорогу через озера. Колокольня обители уже виднелась впереди как маяк между деревьями. Вроде лед действительно толстый и твердый. Монах поставил ногу, надавил, проверил вроде не скрипит. Надо торопиться, а то вязанка дров становится все тяжелее и тяжелее. Свой крест надо нести подумал монах . Позапрошлой зимой лед был тонкий и хрупкий и соседская собака Лайка провалилась и тонула. Жалобно и тошно скулила, как человек, понимая, что скоро умрет и исчезнет навсегда в темной воде. Тогда много людей столпилось на берегу, но подойти к полынье никто не решался, а она скулила и скулила, рыдала как ребенок. Потом люди говорили и показывали на отца Константина пальцем, дурной блаженный какой-то за собакой в ледяную воду полез, мог ведь сам утонуть. Больной что ли.
Небо стало серым и тяжелым, стало темнеть, а в этих диких местах зимой темнеет очень быстро. Монах поглядел на дырявую крышу старенькой избитой часовне, чем-то похожей на руины. Он и еще несколько местных жителей пытались хоть как то ремонтировать храм своими скромными силами. Монах уже перестал считать, сколько раз он ездил в центр и просил о помощи администрацию, но все бестолку….Это была пятница, монах собирался на большую землю в город с очередной сумкой обращений и заявлений. Ему повезло дальнобойщик, проезжающий мимо, согласился подбросить попутчика до города. А добраться до города было нелегко, сельские дорого весной развезла распутица. Поехали, разговорились точнее водитель говорил, а монах слушал и смотрел в окно кабины. На краю вдоль трассы стояли девушки. Они мерзли,  дрожали и переминались с ноги на ногу, в одной из девушек у дороги священник узнал свою бывшую молодую прихожанку. Это была Лера, Валерия . Он когда-то крестил ее. Совсем еще дитя девятнадцать лет. Город ломает слабых духом, думал священник. Цивилизация порочит, а технический прогресс травит душу. Жизнь меняется, перемены приходят слишком быстро, и человек ищет спасения, ищет выход, но когда не находит, ломается. Нет плохих людей, есть люди с которыми произошло много плохого. Страх и отчаяние ,боль делают людей зверями и они становятся хуже животных. Монах вспомнил первый день в обители в этой глуши в лесу, когда он в первый раз постучался в эти грубые деревянные двери. Ему навстречу вышел невысокий старик в черном. Круглое лицо, красный нос, добрые и лукавые глаза. Черные  колючие глаза.-Зачем пришел-старик слегка нахмурил брови.-Отчего бежишь, нечего тебе тут делать
-От себя нельзя убежать.-Уходи. Но Костя не ушел после произошедшего, после тюрьмы он понял, что совсем не знает жизни.
Двери снова приоткрылись-тогда молись сынок-произнес старик.
-Но я не знаю ни одной молитвы-посетовал молодой человек. И двери снова закрылись, так прошло три дня. Три дня Константин стоял на коленях у старой обители. На четвертый день с петухами. Отец Инокентий открыл двери и сказал проходи сынок, нам надо о многом поговорить. Постепенно отец Инокентий научил Константина всему, что знал сам и самолично и самовольно произвел его в монаха. Все равны перед Богом, все мы его дети.
И уже позже отец Константин крестил детей и венчал молодых по всем правилам церковных обрядов и проводил таинства.
Так Костя Громов со временем стал отцом Константином, а когда батюшки Иннокентия не стало, он стал единственным служителем обители. Отец Иннокентий серьезно заболел, простудился на морозе, но ушел легко во сне.
Константин часто ходил на его могилу, разговаривал и советовался с ним. Купол старой колокольни совсем покосился, единственно что в церкви было ценно, так это древняя икона Николая Чудотворца. Местные жители считали ее чудотворной. Двери обители были распахнуты, что-то было не так. Священник бросил вязанку дров и бросился внутрь. Двое молодых людей сидели на алтаре, на полу валялись пустые бутылки и окурки. Один из них держал в руках икону. В них отец Константин узнал двоих своих прихожан.
Два молодых студента, вернувшиеся с большой земли. Они не то уезжали на заработки, не то учились. Отец Константин знал их с детства, это были Никита и Олег . Прошлой весной они обещали помочь с ремонтом колокольни. Оба поселка доживала последние дни. Старики умирали, молодежь уезжала, а те кто не уехал, спивались потихоньку. Люди спивались от безысходности, думал монах. Сам он после случая в ресторане никогда не пил и не курил.
Ни капли даже по праздникам.
Длинный молодой парень заметил, что они уже не одни, толкнул приятеля в бок и бросился бежать. Толкнул монаха, да так, что сбил его с ног. Второй рыжий тоже бросился бежать, прижимая к себе икону. Священик сбил вора на  пол, завязалась драка. Рыжый грабитель толкнул монаха к стене и повернулся к дверям. Рука сама нашла что-то тяжелое и ударила бандита по голове. Через минуту все было кончено. Священник держал рыжую голову на коленях. Вся ряса была в крови, это была не его кровь. Он снова убил. Он убийца.  Рыжий Никита умер. Он умер на руках у монаха. Священник заплакал, а потом завыл отчаянно и истошно. Больше Отца Константина никто никогда не видел. Он решил, он больше не вернется в тюрьму…
Уже несколько дней блуждая по лесу, отцу Константину казалось, что все это происходит не с ним. Но от правды не убежать. Монах найдя подходящее дерево, снял пояс, перекинул его через ветку дерева, затянул узел и проверил импровизированную петлю. Перекрестился-Прости Господи-одел петлю на шеею.  Пояс долго раскачивался и наконец не выдержал. Виселица порвалась и священник упал в сугроб на землю. Его глаза увлажнились, то ли от сильного холодного ветра, а может еще от чего.-Зачем ты спас меня Господи… Костя снова испытал трепет, как в первый раз в маленькой церкви на крещении.