Где учился тов. Сталин 20

   В м е с т о  п р е д и с л о в и я:
   Языковеды меня поняли. Нейролингвистика – современная дисциплина, которая возникла благодаря развитию компьютерных технологий и сближению научных интересов неврологии и лингвистики (реакции головного мозга во время коммуникации).
   Вспомните шедевр Александра Пушкина:
                Я помню чудное мгновенье:
                Передо мной явилась ты,
                Как мимолетное виденье,
                Как гений чистой красоты.
   Остальные строки – так себе, однако эти напевные нь и ль пронизывают это четверостишие непонятным на первый взгляд волшебством – так работает н е й р о л и н г в и с т и к а.
Кто из лидеров СССР обладал в написании своей фамилии волшебную букву «Ль»?.. Или кому дозволялось ее иметь: тов. Ленин, Сталин&Калинин, далее – Маленков и господин Е л ь ц и н.


                Л(ь) Е В  Т Р О Ц К И Й

   
   Лев Давидович Троцкий был пятым ребёнком в семье Давида и Анны Бронштейн (урождённой Животовской) — богатых землеарендаторов из числа еврейских колонистов земледельческого хутора неподалёку от села Яновка Елисаветградского уезда Херсонской губернии.  Троцкий пишет, что в детстве он разговаривал на украинском и русском, а не на идише.
   «Мое детство не было детством голода и холода. Ко времени моего рождения родительская семья уже знала достаток» - вспоминал Лев.
   Не ведал он, что Университетами для него станут тюрьмы, ссылки, эмиграция и бесконечная смертельная опасность… Сибирь, эмиграция  в два приема около 12 лет в разных странах Европы и Америки, два года до революции 1905 г. и почти десять лет после ее разгрома. Во время войны был заочно приговорен к тюремному заключению в гогенцоллернской Германии (1915 г.); был в следующем году выслан из Франции в Испанию, где после короткого заключения в мадридской тюрьме и месячного пребывания под надзором полиции в Кадиксе был выслан в Америку. По дороге из Нью-Йорка был в марте 1917 г. арестован англичанами и содержался месяц в концентрационном лагере в Канаде.
      Первое яркое впечатление – встреча с гадюкой в саду.
    - Ай, ай! – истошный крик няни.
   Четырехлетнего Леву сажают на серую кобылу без седла и без уздечки, ребенок падает на землю… Покупных игрушек в детстве не было. Самодельные куклы и вагончик из бумаги. Городские родственники обещают привезти книги, карандаши и даже коньки, но никто ничего не привез.
   - Ай, ай – теперь кричит Лева, пчела ужалила.
   Охота на тарантулов. «Год моего рождения был годом первых динамитных ударов по царизму. Незадолго перед тем возникшая террористическая партия «Народная воля» вынесла 26 августа 1879 г. – за два месяца до моего появления на свет – смертный приговор Александру II… На необъятных степях Херсонской губернии и всей Новороссии жило особыми законами царство пшеницы и овец… Неутомимым, жестоким, беспощадным к себе и к другим трудом первоначального накопления отец мой поднимался вверх.». (Моя жизнь)
   Рядом располагается немецкая колония - дома из кирпича, под зеленой и красной железной крышей, лошади породистые, сбруя исправная, рессорные повозки так и назывались немецкими фургонами. Немецкие колонисты использовали передовые по тем временам методы обработки земли и посева, уборки хлеба, ухода за скотом, применяли прогрессивные земледельческие орудия.
   - Arbeiten, Arbeiten, Arbeiten! – слышали Бронштейны в свой адрес, которые пробовали завести мериносовых овец, но дело не наладилось. Зато свиней было много. Они свободно ходили по двору, перерыли все окрестности и окончательно погубили сад. Весною двор превращается в море грязи.
   Жили они в том самом земляном домике, который был построен старым полковником. Крыша была соломенной, с бесчисленными воробьиными гнездами в застрехе. Стены снаружи давали глубокие трещины, и в этих трещинах заводились ужи.
   - Заваривай самовар, змей будем травить! - лили в щели горячую воду из самовара, но безуспешно.
    В большие дожди низкие потолки протекали, особенно в сенях: на земляной пол ставили чашки и тазы. Комнаты были маленькие, окна подслеповатые, в двух спальнях и детской полы были глиняные и плодили блох. В столовой настлали дощатый пол и раз в неделю натирали его желтым песком. А в главной комнате, шагов восемь длиною, которая торжественно называлась залом.
   Аисты глотают ужей и лягушек, – это страшно. Тело ужа извивается из клюва и кажется, будто змей ест аиста изнутри.
   Глядя на немцев, завели паровую мельницу.
   «Мужик поймал сына за шиворот, опрокинул на землю и стал стегать краденой уздечкой. Из-за спины взрослых я глядел на эту сцену. Хлопец кричал и божился, что больше не будет. Кругом угрюмо стояли дядьки, равнодушные к воплям подростка, курили цигарки и бормотали в бороды, что порет мужик с фальшью, только для вида и что надо бы отстегать заодно и отца». (Моя жизнь)
   – Хочешь, покажу тебе Москву, – говорит мне дед. Я, конечно, хочу. Дед берет меня большими пальцами под уши и поднимает вверх. Я чувствую прикосновение страшных ногтей, мне больно и обидно. Я болтаю ногами и требую спустить меня вниз.
   «Хай ще полежит, – отвечал отец, – зерно есть не просит». *Вот она – мужицкая мудрость.
   Угорал Лева (и я в детстве угорал да раза). Игра в дурака (кто не играл)… Газет и журналов в деревне в те годы не получали…  Из восьми рожденных от этого брака детей выжило четверо. Я был пятым в порядке рождения. Четверо умерло в малых летах от дифтерита, от скарлатины, умерло почти незаметно, как и выжившие жили незаметно… Я грошей не люблю, – говорил он мне позже, как бы оправдывая свою прижимистость, – но я не люблю, когда их нема.
   Октябрьская революция застигла отца очень зажиточным человеком. Мать умерла еще в 1910 г., но отец дожил до власти Советов. В разгар гражданской войны, которая особенно долго свирепствовала на юге, сопровождаясь постоянной сменой властей, семидесятипятилетнему старику пришлось сотни километров пройти пешком, чтоб найти временный приют в Одессе. Красные были ему опасны, как крупному собственнику. Белые преследовали его, как моего отца. После очищения юга советскими войсками он получил возможность прибыть в Москву. Октябрьская революция отняла у него, разумеется, все, что он нажил. Свыше года он управлял небольшой государственной мельницей под Москвой. С ним любил беседовать по хозяйственным вопросам тогдашний народный комиссар продовольствия Цюрупа. Отец умер весной 1922 г. от тифа в тот час, когда я выступал с докладом на IV конгрессе Коминтерна.
   Не раз я нарезал в мастерской гайки и винты. Эта работа давала удовлетворение, ибо явственный результат ее обнаруживался тут же под руками. Иногда брался растирать краски на гладко отшлифованном каменном кругу.
   К Пасхе для рабочих выпекали куличи и красили яйца. Тетя Раиса была мастерица красить. Она привезла из колонии несколько узорных яиц и два подарила мне. За погребом, на скате катали яйца, цокали друг о друга: у кого крепче. Я подошел уже к самому концу, когда оставался один Афанасий. «Красивенькие? – спросил я, показывая ему писанки». «Та нечего, – ответил Афанасий с видом безразличия. – Хочешь, цокнем, у кого крепче?» Я не посмел отклонить вызов. Афанасий цокнул, и моя писанка треснула на макушке. «Значит, мое, – сказал Афанасий. – А ну-ка давай другое». Я подставил покорно вторую писанку. Афанасий опять цокнул: «И это мое». Он деловито забрал обе писанки и пошел не оглядываясь. Я смотрел с удивлением и крепко хотел плакать, но дело было непоправимо. (Мне знакомо)
   Жильем служило чистое поле, в дождливую погоду – стога. На обед – постный борщ и каша, на ужин – пшенная похлебка. Мяса не давали вовсе, жиры отпускались почти только растительные и в скудном количестве. На этой почве начиналось иногда брожение. Рабочие покидали жнивье, собирались во дворе, ложились в тень амбаров животами вниз, загибали вверх босые, потрескавшиеся, исколотые соломой ноги и ждали. Им давали кислого молока, или арбузов, или полмешка тарани (сушеной воблы), и они снова уходили на работу, нередко с песней.

*Конечно не Иван Тургенев, однако тов. Сталин ничего подобного не оставил, к сожалению.
         п р о д о л ж е н и е  с л е д у е т

http://proza.ru/2020/09/14/123

Фото/инфа - Инет