5. От чудаковатой особы, прячущейся в ветвях протя

Пятничный обед. 13.38.
Здравствуйте, милый Карл!
Интересно описывать Вам мою жизнь сквозь время. Наверно, космос постоянно удивляется. Мы, земные обитатели, умеем удивлять, не правда ли?

Сложно заправить множество дней в едва уловимое кольцо Настоящего. Дни идут, а я пишу только то, о чем хочу сказать. Верно, думаете, что описанное мной, случилось недавно? А вот и нет! Часы бегут быстрее наших грёз и желаний. В «догонялки» со временем лучше не играть. Главное ; жить, а не бегать отчего-то за чем-то.
 
Конечно, жизнь в консерватории не спотыкается, а шагает ровно и спокойно, точно великан. Я, в сравнении с этим великаном, чувствую себя крупинкой, даже былинкой, с ведром и шваброй в руках. Руки у меня сильные, швабра удобная и лохматая, с синей ручкой, напоминающей небесную указку. Ведро гремучее. Гремит всякий раз, когда кто-нибудь, впопыхах, заденет его ногой на бегу. Я берегу спину. Когда сижу на корточках над ведром, всегда поворачиваюсь так, чтобы бегущие, плетущиеся, или болтливые студенты не могли задеть меня.
 
Знаете, милый писатель, я столько времени работаю в «царстве Музыки», что вновь возвращаюсь к восприятию красоты. А еще, на меня никогда никто не ворчит. Остальному техническому персоналу часто достается из-за сильно намокшего пола, плохо подметенного пространства, пыли и еще всякого разного. А я чересчур стараюсь. Нет, упаси небо, я не перфекционист! Читала об этом термине. С ним «не дружу». Да и вы не идеальный… простите меня, но как можно молодому мужчине всю жизнь любить одну девушку, которая, возможно,  в его сторону и не смотрит?! Но Вы знали, что такое страдать и я счастлива, что знакома с вами, пусть даже так, между миров. Вы умеете чувствовать сердца.

Если бы у меня была сестра, я любила бы ее, как Вас, как Солнце. Лучше, конечно, чтобы она была бы более упрямая, чем я. И своенравная. Тогда бы я училась прощать. Представляю ее блондинкой. Красивой «внутри» ; это важно. Внешне ; приятной, доброй. Противоречия? Куда без них…

Она могла быть теплой, понимающей, сильной и сияющей. Хотелось бы, чтобы она читала, делала меньше ошибок, чем я и в грамматике, и в жизни. И что крайне важно ;  не мечтала бы выйти замуж, как Кофейная леди. Это очень важно ; сохранить себя, а не стремиться раствориться в ком-то и на всю жизнь. В любви не растворяются. В любви остаются сильными и независимыми. Навсегда.

Моя сестра никогда бы не стремилась стать красивее,  а не умнее. Разве имеет значение внешность? Мы бы смеялись над какой-нибудь ерундой двумя колокольчиками и поддерживали друг друга. Как Вам такие выдумки?

Наши души радовались бы простому комнатному счастью, живущему в уютных словах, мечтах и занавесках. Набирали бы лунный свет в старый подсвечник бабушки. Бабушка всегда твердила, что лунный свет в подсвечнике очень важен. Она любила полнолуние и на фоне жемчужной луны произносила загадочно: «Лунная сказка всегда начинается со света. К нему мы и возвращаемся вновь. Любовь всегда возвращается». Эти слова  я считала волшебными. Даже записала на полях старой тетради. Они  до сих пор сотканы для меня из глубин её души».

Сверчок отложила компьютер и оглядела каморку ; маленькое помещение, похожее на пенал, где прячутся различные приспособления, необходимые для уборки.
Девушка по-новому забрала волосы в высокий хвост на макушке и перехватила его красной заколкой. Ей вдруг стало так тоскливо, что она встала с табуретки, а затем, вновь приземлилась на нее, задумавшись.

Вот, она, здесь, совершенно одна и чувствует себя несчастной, но почему-то сильной. Да, это действительно  странно ; печальной рукой, порой, со слезами на глазах, выводить на простом листе бегущие строки. Писать письма человеку, с которым знакома лишь по книгам, ; книгам мужчины, исчезнувшего с лица земли три сотни лет назад.

Она закрыла лицо ладонями, пытаясь представить, что бы Карл сказал по поводу ее сердечного притяжения к самому непонятному парню во Вселенной ; садовнику. А что бы сказал садовник, если бы узнал о том, что она, Сверчок, в свободное время, пишет письма умершему человеку?

Садовник… от этого слова ей становится страшно. Чего боится она, думая о нем? Разве может этот необыкновенный человек, разбирающийся в розовых кустах и луковицах тюльпанов, полюбить?

 Сверчок убрала руки от лица и сложила их на груди, словно защищаясь от любви невозможной, странной, от любви уборщицы.

Перед сном она выдумывает себе самые чудные ситуации, где садовник рассказывает о себе, а иногда даже признается ей в любви. С чего она вообще взяла, что не безразлична ему? Как она могла подумать такое? Нет, он всего лишь выдумка. Выдумка! Выдумка! Любимая непонятная выдумка, поселившаяся в ее сердце и не собирающаяся уходить.

Девушка вышла из каморки, закрыв дверь на ключ. Ключ на ленточке. Она сама прикрепила его на ленточку, так как остальные работники вечно  теряют свой. Розовую ленточку с ключом Сверчок носит на шее.

Последние дни они часто беседуют с садовником в саду консерватории. Ждут прилета весенних грачей. Он любит этих птиц. И ждет их прилета со дня отлета. Но она его понимает. Свой ключ он закопал под туей, и часто спрашивает ключ у Сверчка. Садовник называет ключ на ее шее «Шипом» и когда она передает его ему, он разглядывает ее лицо. В этот момент его синие глаза приближаются, хотя он не делает, ни шага навстречу. Просто вглядывается в ее лицо, словно думает о ней. И она смотрит на садовника в ответ.

Ей бы хотелось, чтобы в эти мгновения время останавливалось, и она могла понять, почему он так внимателен и о чем говорит его взгляд. Нет, она обязательно должна рассказать об этом Карлу. Конечно, она сомневается, что покойный писатель может каким-то образом читать ее письма. Возможно, и он ;  выдумка несчастной девушки, но не писать ему она не может, как он не мог не писать свои книги.

«Не знаю, почему  бабушка, время от времени, упоминала о сказках, ведь не верила в них… возможно, из-за того, что я однажды, будучи совсем маленькой, возомнила себя принцессой и после этого не желала думать иначе. Теперь, конечно, смешно, правда? Принцесса, работающая в Консерватории уборщицей. Принцесса, которая преподнесла в дар Консерватории рояль и еще ни разу не дотронулась до него ладонью. А послезавтра  решила сыграть на нем. Да, да! Поставить ноты на подставку, присесть на скрипучий круглый стул черного цвета и дотронуться до клавиш пальцами, вызывая звуки. Почему? В воскресенье будет ровно год со дня смерти бабушки,  и если я не поиграю Ф. Шопена или И. С. Баха, то мое сердце не выдержит разлуки, печали и остановится, точно упрямые часы, похожие на меня.
Иногда мне кажется, что времени нет. Для Вас его давно уже нет, но  ведь Вы есть, правда? И откуда мне это ведомо, не знаю. Чувствую. Для меня и за окном все иначе. Золотая листва, а под ней, словно пробивается зеленая весенняя трава. Еще нежный, непонятно нежный садовник, уверенный в прилете грачей. Ну, скажите мне, как они могут прилететь, когда только улетели?! А хорошо, если вдруг все изменится и они вернутся. Хорошо, когда улетевшее возвращается.

Знаете, Карл, мне иногда кажется, что проживаю здесь, а в действительности где-то еще.  Может во сне, или в каком-то ином измерении. Ну, разве еще какому-нибудь нормальному человеку придет в голову переписываться с с человеком из другого века? Ах, да, «переписываться» ;предполагает общение вдвоем, а не односторонние послания, как у меня. Но вы существуете и слышите меня. В это я верю.
Когда думаешь что это не единственная твоя жизнь в настоящем, становится легче. Будто у меня несколько жизней. Бывает такое, милый Карл?  Когда-нибудь при своей земной жизни у Вас появлялось чувство, что Вы живете где-то еще? Зачем я Вас об этом спрашиваю?  Читала книги, написанные Вами, а в них подтверждение моих догадок. Если бы Вы не проживали всего этого, не могли бы выдумать такое, что выдумали. Правда? И я немного счастлива в это самое мгновение. Во-первых, Вы словно рядом, без тени, взгляда, но рядом. Во-вторых, Вы жили и чувствовали, а одного этого уже достаточно для того, чтобы понимать Ваше любящее сердце. Оно не может умереть, я права? Любящее сердце не умирает, оно побеждает смерть.
Осталось только поверить в мое собственное счастье, сотканное из цветов и надежд. И пусть мое настроение иногда напоминает ледяной дом, сердце-то теплое и горит словесным пламенем бегущего настоящего ;  печали и музыки.

Даже когда  убираю первый этаж консерватории, гну спину, точно пленница затянувшейся тоски, ; чувствую свет своей музыки, словно она существует, прячется во мне, выглядывая время от времени. Возможно, когда-нибудь она вернется ко мне по-настоящему. Удивительно, сколько в ней нежности!  Правда, раньше, моя музыка была другой, не такой взрослой.

Теперь, поговорим о садовнике.
Нашему «техперсональному» коллективу кажется, что у него вычурное имя. Поэтому я не буду останавливаться на том, как его зовут. У каждого из нас могло бы быть другое имя, короткое или длинное, бело-черное или многоцветное, неважно. Главное не имя, а человек. Кратко, все называют его Пиро, и тогда он превращается в кудесника, совсем не похожего на других.
 
Конечно, милый Карл, Вы сразу представили себе лысого садовника, а может, удивительно лохматого, со странной усмешкой, спрятанной в уголках рта и с бледными сомневающимися глазами, над которыми полосками, нависают угрюмые веки. Но я могу разом перечеркнуть все Ваши догадки, ибо каждая из них неверна.
Пиро ; его уменьшительное имя и он старше меня не на шестьдесят лет, а всего на год. У парня, работающего здесь садовником, нежные глаза синего оттенка, дико упрямый нос и тихие губы, напоминающие лук Робин Гуда.

Он выше меня сантиметров на двадцать, что превращает меня в маленькую тонкую птичку, терявшуюся в догадках.  Широкие плечи Пиро натренированны трудом и сильным духом. Короткая стрижка темно-русых волос подчеркивает сильную шею и волевой подбородок. Он очень статный и от него исходит нечто невероятное. Я очень долго не могла поверить в то, что он так молод. Сбивают с толку его слова, поступки, резкие перемены в лице и острый взгляд человека, который умеет чувствовать не так, как другие люди. 

Никто не знает, почему  Пиро выбрал это место работы. Он мог бы работать ландшафтным дизайнером в любом месте и покорить своей работой кого угодно. Почему? У него поистине волшебные руки. Он может вернуть к жизни любой кусок асфальта и вырастить на заплатке земли настоящий диковинный сад. Я думаю о нем все чаще.

Пиро любит слушать и если даже отвечает на чьи-либо вопросы, то странно и непонятно. Он ; самый таинственный парень, поражающий своей необъяснимой мудростью. Такое впечатление, что он знает обо мне все и давно.
Разговаривая с ним, невозможно вести беседу по своим правилам. Я тотчас попадаю в ловушки, молчу и тону в его странных, глубоких глазах.

Он  понимает меня без слов. Ни слова не говорит о своей жизни. Мне порой кажется, что он живет где-то в другом измерении, а сюда приходит просто заниматься любимыми растениями. Неожиданно, на его лице появляется тревога, о чем говорят усталые, несчастные глаза, и уголки красивого, точеного рта, спускающиеся книзу. По всей видимости, он страдает. Хотелось бы однажды узнать, что является причиной его страдания. А может лучше и не ведать об этом.

Тень неясных чувств, всегда на его необыкновенном лице. Что еще? Сплошные намеки, разные взгляды, «уходящий нос» ; так называю, когда он смотрит на меня как-то иначе и затем, точно ныряет носом вниз, возвращаясь к своей лопате или саженцам. Иногда, перед тем как нырнуть, он смотрит вправо и словно прячется от меня  в воротник черной куртки. Форменную одежду не носит, точно у него какие-то особые привилегии. И с ним считаются. Ему одному можно не носить форму.

Иногда мне кажется, что он давным-давно знает меня и даже добивается моей девической симпатии, даже надеется на чудо. Возможно, Вам известно большее и моя последняя фраза выглядит смешной в глазах призрака, но я всего лишь человек, обычная, не современная девушка.

Садовнику Пиру больше подходит мисс Восклицание. Она и влюбилась в него, несмотря на свой статус и возможности выбрать себе любого парня, приглянувшегося ей. Но последнее убеждение, принадлежит не мне, а Кофейной леди. Это она стремится выбраться замуж со скоростью закипания чайника. Я ее мнение не разделяю. Молчу, подобно муляжу или манекену, держащему свои мысли обо всем при себе. Этакий манекен с душой.

От этого, мисс Восклицание не стала нравиться мне больше или меньше.  Нет, она восхищает большинство людей, точно музейная галерея ; новая, богатая, гармоничная. Правда, в ней еще пока я не видела ни одной картины ; ни подлинника, ни его репродукции.
Пиро стал еще более загадочным для меня, немного выточенным, словно из камня, или драгоценного материала.  В то время как я ворошу его розы глазами, выискивая ответы на свои бесконечные вопросы, он рассматривает завитки моих волос на висках, с затаенной нежностью, будто они для него имеют особое значение. С мисс Восклицание  он мил, обходителен и общается с ней на равных. Её это не смущает. Странно.

Она красива, богата, крайне легкомысленна, не всегда, но это не привлекает, а скорее отталкивает. Возможно, недостатки людей может украсить кошелек, но я не могу так думать. Хватает того, что так думают другие. Красота сильнее недостатков женщины. Если бы мисс Восклицание умела думать, как Сенека или Кант, это бы пугало мужчин, парней я имею в виду. Вас бы пугало? Вас привлекает ум в девушке? Что Вас обворожило в той, которую любите до сих пор? О ней мой милый Карл писал книги, думал постоянно и любил так, как может безответно любить мужчина. 
Простите меня! Вы единственный, к кому я  обращаюсь в своих отчаянных письмах и вместо радости по поводу Вашего призрачного появления рядом со мной, я дарю своему милому Карлу глубочайшие оскорбления. Признаю бесконечное своеволие и упрямство в себе.

Думаю, мужчина никогда не выберет умную и непонятную девушку. Ах, да! Со сложным нравом, напоминающим мой,  живущую в сказках.
Между мужчиной и женщиной, должны быть не книги, ноты или палитра слов. Между любящими сердцами всегда танцует любовь. И если я не права, напишите мне об этом сейчас же!

Мисс Восклицание удивила меня, когда заметила, будто Пиро странно всматривается в мое лицо. Это бы удивило любого, будь он внимательным. Возможно, она сказала так, чтобы подбодрить меня, но она не может догадываться о моих чувствах к нему.
И хорошо, что Вы не пишете мне. Краснела бы до макушки от своих печатных признаний.

Мне бы хотелось верить этой красивой, уверенной в себе девушке. Он странно смотрит на всех, будто упал с луны или прилетел с Марса.

Да, милый Карл, истории о сказочных принцессах вздор! Я не могу быть похожей ни на одну из них! Разве может, самый лучший в мире человек ; серьезный и особенный садовник, ; быть влюбленным в уборщицу, а не в избалованную, но прелестную куклу ; дочку архитектора, с пирсингом в пупке и  бриллиантами в ушах?!

«Ты чересчур скромна и не знаешь собственной ценности! ; так она, мисс Восклицание, сказала  мне на днях, добавив: ; Думаю, твоя жизнь сложится хорошо, иначе, чем у других. Тебе не хватает уверенности, собственной блистательности, в отсутствии комплексов. Понимаешь, парней, не привлекает красота души. Им твоя душа не нужна, они же не черти. Их привлекает нечто особенное, и оно в тебе есть. Только ты запрятала себя глубоко, считая это, как и многое другое, недостатком».
Хотелось бы согласиться с ней, только не знаю, что она имеет в виду.