Под крылом

Как-то на даче загнали меня зной и несносное комарьё в домик. Июль – макушка лета. Вода в пойме реки на убыль пошла. Оголились грязные берега, обозначился ручей. В такую духоту комариное племя плодится тучами. Нет никакой возможности работать. Пережду, думаю, в избе: к вечеру обдует. По дому хлопочу, увлекся работёнкой какой-то, может, и никчёмной, но это только так кажется. Оно ведь как: что бы ни сделал – всё вперёд.
Не сразу я обратил внимание, что за окном, в огороде, сорока трещит. Ну трещит так трещит. Каждый день они орут во всё горло – развелось воровок.
А тут она так принялась стрекотать, будто хвост ей кто прищемил. «Сорока даром не сокочет – то ли к гостям, то ли к вестям», – вспомнилось мне. А вот же и зарябила она в окне. Я к стеклу прилип. Какую весть принесла, белобокая?
И вот наконец-то прояснилась причина такого сокотанья: по клубничным грядкам, переваливаясь с боку на бок, вышагивает серая утка, а под распущенными крыльями серыми комочками липнут к ней четыре утёнка. Махонькие такие писклята-пуховички. Жмутся к мамке-защитнице. То из-под крыла появятся, то из-под листа клубники. Сорока перелетит с одного столбца на другой и орёт, подпрыгивает на месте, следит зорко за утятами. Ждет удобного случая. Утка развернётся на месте, бросится в её сторону, расправив крылья. Пугает, значит. Сорока отлетит, усядется на другой столбец и уже оттуда орёт; слюнями исходит, глаз не сводит с писклят. Утка снова под крыло своих пуховичков спрячет, да так, что не сразу и заметишь. Дотопали до забора, там трава высокая, есть где спрятаться. А сорока пуще прежнего затрещала, прямо над семейством уселась, шею тянет книзу-то.
 Осталось утке провести малышей через дорогу к воде. Место открытое – опасно. Никак не решится из травы выйти. В траве-то писклята в безопасности. Только голова утки виднеется с разинутым клювом. Шипит, видимо, на позарицу: «Не зарься не на своё». Потом крякнула сипло, так что и мне стало слышно, и покатила прямиком. Утята под крыльями, прилипли к мамке. Не видать сереньких.
 Вот и до воды добрались. Тут и рассыпались утятки по двое с каждой стороны, потянулись стрелочки по водной глади. «Кря-кря», – уже спокойно и деловито сообщила утка своим детишкам, мол, бояться теперь нечего. Застрекотала, забранилась от досады сорока и убралась восвояси. На воде ей утят не взять.
                2007 г.