Через Северный полюс

В конце июня 1992 года я вылетал в Сан-Франциско, чтобы успеть на заканчивающуюся выставку-конференцию Международной Ассоциации производителей материалов и оборудования для электронной промышленности (SEMI). Я писал в другом моём рассказе "День Независимости, от кого?", как банкет в Аэрофлоте по случаю этого Дня помешал нам купить билеты на нужный рейс и поспеть к началу конференции.

Таможенник в Шереметьево спросил меня, сколько у меня долларов. Я ответил, что 400. Эту сумму я с трудом наскрёб перед отлётом и даже не верил, что мне удастся сносно прожить на эти деньги. Таможенник показал мне инструкцию, в которой говорилось, что разрешено вывозить не более 200 долларов. Он забрал оставшиеся  200 долларов и вручил мне квитанцию, сказав, что при прилёте я смогу получить эти деньги в кассе.

Ограбленный и озадаченный, я проследовал на посадку. Мы садились в самолёт около трёх часов ночи, на аэродроме было темно. Когда самолёт взлетал, уже светало. Рейс проходил над Северным полюсом. Пока мы долетели до Полюса, на моих часах было около 12 часов дня. И действительно, под ярким солнцем лёд сиял своей белизной. Я прильнул к иллюминатору, надеясь разглядеть белого медведя или хотя бы трещину во льдах. С нашей огромной высоты ни того, ни другого  я не увидел.

Мы приблизились к Америке, когда уже в темнело. Самолёт сел в Анкоридже на Аляске для дозаправки. На часах в аэропорту было три часа ночи, но не следующего, а того дня, когда я вылетал! Так что я вернулся обратно в давно прошедшее время, когда я топтался в Шереметьево, ожидая посадки и перебирая варианты, как прожить в Сан-Франциско на 200 долларов.

Нам разрешили выйти в Аэровокзал Анкориджа. Там было темно, но с появлением в здании пассажиров в залах начинал зажигаться свет, и продавщицы спешили открыть двери своих бутиков. Но к их глубокому разочарованию никто из пассажиров не пытался отовариться.

Я блуждал по залу и наткнулся на телефон-автомат. И тут я вспомнил, что не предупредил моих американских коллег о переносе моего рейса. Я прочитал инструкцию, которая перечисляла типы монет для совершения звонка и побежал к продавщицам, чтобы разменять бумажные деньги и получить необходимые монеты.

Продавщицы оказались эскимосками. Они объяснили мне, как позвонить по автомату бесплатно. Но мои коллеги в это время спали, и никого в офисе компании не должно было быть. Мне не верилось, что междугородний звонок может быть бесплатным, но инструкция на телефоне содержала и эту опцию.

Я тщательно набрал все указанные в инструкции цифры, добавил номер офиса моих коллег и к своей радости услышал, что я дозвонился до этого офиса. Робот перечислил мне все варианты дальнейших действий и соответствующие номера клавиш и наконец добрался до "Оставьте устное сообщение". Я нажал указанную мне клавишу и услышал гудок, после которого я сообщил, что прилечу в Сан-Франциско в 10 утра.

Я долго ждал, пока разгрузят багаж нашего самолёта и слонялся по залу прилёта. Вдруг крохотная собачонка направилась прямо ко мне и уткнулась носом в мою сумку. За нею важно вышагивал огромный чернокожий таможенник, который спросил, что у меня в сумке. Я показал ему банку тушёнки и кольцо колбасы. Он объяснил мне, что ввозить в США продукты питания запрещено и выкинул конфискованные продукты в мусорный ящик. Я ещё более загрустил, но тут на транспортёре приехал мой чемодан, и я направился к выходу.

Ура! Мои партнёры ждали меня, и я возблагодарил отличные американские телекоммуникационные технологии. Коллеги поселили меня в отель Шератон и объяснили, когда я должен буду выйти на первый этаж, чтобы поехать с ними в ресторан. Они запомнили, как я принимал их в Москве, и отплатили за это многократно! Я успокаивал себя тем, что их щедрость в отношении к их доходам была сравнима с моими расходами в отношении к моей скромной зарплате. В моём рассказе "Урок английского в ресторане" описана атмосфера наших посещений ресторанов.

Наше партнёрство установилось по инициативе Ереванского завода Транзистор, заинтересованного в поставках из Элмы кремния с параметрами, позволяющими производить более совершенные транзисторы. Образцы новых транзисторов закупали в США наши общие партнёры. Так образовалась наша кооперация.

Пребывание в отеле ещё более убедило меня в совершенстве американских телекоммуникаций. От многочисленных делегаций, посетивших Зеленоград, у меня накопилась толстая пачка визитных карточек, в том числе и из Сан-Франциско. Я звонил своим знакомым, и всегда связь оказывалась возможной. Если абонента не было на месте, то робот просил передать сообщение. Вечером, входя в отель, я получал пачку записок, извещавших меня, кто мне позвонил в ответ на мой звонок.

Коллеги организовали мою встречу с президентом Ассоциации, который заказал мне статью в их фирменный журнал Channel. Это была моя первая статья на  английском языке. В ней я говорил о перспективах выхода российских производителей материалов и оборудования для электронной промышленности на мировой рынок. Президент Ассоциации обеспечил моё посещение выставки использованного и многократно уценённого оборудования. Я составил огромный список подходящего нам оборудования и при приезде вручил его генеральному директору Элмы. Но необходимых финансов, несмотря на существенно сниженные цены, так и не удалось найти.

При беседе с заместителем президента Ассоциации я сообщил, что в создание микроэлектронного центра в Зеленограде большой вклад внесли два американца, Старос и Берг, во-время сбежавшие из США, чтобы не попасть на электрический стул за передачу технических секретов СССР. Он сказал, что знает эту историю, и обещал прислать мне кассету с интервью одного из них, Джозефа Берга. Эта кассета наделала большой шум в Зеленограде, который послужил основой нашей с бывшим редактором Зеленоградской газеты 41 Шерстюком А.А. книги "Драма зелёного града".

Мой визит в США показал, что простые американцы пребывали в состоянии эйфории, были настроены доброжелательно и были готовы к сотрудничеству. Мало кто предполагал, что скоро начнётся новый виток холодной войны.


Рецензии