Крестный отец

  С приближением  Нового года  перед  каждым вырастает задача  запасти   съестного к  праздничному столу. А  перед  моим  коллегой Федором Николаевичем - двойная задача,  Нужно купить  дочери подарок на день рождения.

Надюха у меня сам  почти новогодний подарок, - говорил он, - Да какой!   Только-только  Новый год отметили. Тогда выходные перенесли, чтобы люди по-человечески отдохнули. А  тут буран. Дует как умалишенный. Лишний раз из дому нос не высунешь. Ну я признаюсь, для Маши ведро соорудил вместо унитаза. Чтобы ей на сносях еще не поскользнуться на снегу. Вока дома сидит. Хорошо еда с праздников осталась. Сам выхожу только за дровами.

 Снегу намело – на три зимы. На наши бугры вряд ли скорая  поднимется. И как раз посреди выходных мою Марию Егоровну к ночи и прижало. Схватки начались. Что делать? В те годы у нас на буграх в нашем частном секторе никаких телефонов. И если даже до скорой дозвонишься, они ведь к нам не заедут. Ну ладно бы нам к ним с бугров спуститься. Как с ними  стыковаться?  Тем боле ночью, да по такой метели. Одно остается к ним выдвигаться. И чем быстрее, тем лучше.  Тут спасение рожающего дело рук самого рожающего. А как Маше с ее пузом туда по метели, по сугробам топать? Вовка спит.   Постучал к соседям, предупредил на всякий случай. Могу по такой погоде не скоро вернуться. Чтобы утром заглянули. А Вовке записку не оставил. Ему пять лет. Читать не умеет. Я ему картинку нарисовал, чтобы шел в соседний дом. Оставалось надеяться, что догадается. Напялил я на Машу три свитера, трое штанов, пальто, платки. Как капусту, нарядил. Посадил на Вовкины санки и повез.
.
 И шурую по метели. А до роддома километров пять. Привез. Не родила еще. Там с моей охающей Марии Егоровны  все лишние одежды стянули. И даже бусы и часы  мне отдали.  Забирай. Бусы  и часы – это антисанитария. Тут хранить негде. Оказалось, я по запарке ее паспорт дома забыл. И свой. Но не идти за документами обратно. И фамилию будущего ребенка уже с моих и ее слов они в свои талмуды вписали. Скатал я ее одежды в клубок, в одни из ее штанов всунул, связал. Прикрепил к санкам и дую домой. А ветер бушует.  Снег в лицо. Ничего не видно.  Кругом  пусто. Время - за два ночи.

Вдруг нагоняет меня машина. Милиция. Куда путь держим? Садись, подвезем. И подвозят в отделение. И сдают другим уже тем, что в отделении. И говорят, что  нагнали меня на улице и похож я на вора. А кто в такую погоду еще ходит?
 Те, в отделении Машины вещи  развернули.

- Бабу грабанул?
– Жену в роддом отвез, - объясняю
- Документы есть?
- Нет  с собой документов. Документы дома,  –  себя называю, адрес называю,  а они:
- Смотри, у тебя что в карманах: и часы женские и бусы. Так что посидите пока, гражданин. До выяснения.
 Я им говорю, что у меня дома сын маленький, чтобы  скорее выясняли, позвонили в роддом. Смеются. Ничего знать не желают.

Завели меня в камеру. Там уже сидит одним хмырь. Рожа вся разбитая. Он интересуется за что меня. Я рассказал.
- Даже не знаю, может быть, у меня уже сын родился, – жалуюсь.
- А  имя ты ему выбрал?
- Чего, - говорю, - выбирать, пока не  родился.
- Вот у тебя и время есть выбирать. Назови его  Владимир.
- Это почему?
- А как Ленина. Он тоже в тюрьме за светлое будущее сидел.
- У меня, - говорю, - сын, Владимир.
- Ну, тогда Кондратий, как Рылеева. Имя редкое, но меткое.

 Смотрю, не так он прост. Знает, как Рылеева зовут
-  А вдруг  родится девочка?  - говорю
- Ну, тогда Надежда очень подходит.
- В честь Крупской, что ли?
- Нет, - говорит, - Сейчас в твоем положении очень стихи подходят, - и декламирует, -  «Несчастью верная сестра, надежда, в мрачном подземелье разбудит бодрость и веселье. Придет желанная поря. Оковы  мрачные падут. Темницы рухнут. И свобода нас примет радостно у входа. И братья меч нам отдадут». Надежда – вот имя.
- Ого, чего вы знаете, - удивляюсь.
- Так это школьная программа. Главное, не то чтобы стихотворение помнить. А помнить, про  такое понятие - свобода.  Вот на других языках даже имя такое женское есть. Например, на испанском – Либертад означает свобода. А на некоторых славянских есть имя Слободан. А в  нашем нет такого имени. Остается назвать Надеждой.
Я  поражаюсь. Надо же по виду полный люмпен, а стихи помнит, и рассуждает.
- И братья меч вам отдадут, - продолжает люмпен, - И имена, обозначающие меч в мире имеются в достатке. Не меньше, чем свободы. Брандт, например, меч на германском наречии. А слово Рембрандт – меч мудрости. Или старое славянское  Мечислав – славный меч.

Не знаю, за что он там оказался. Он мне не рассказывал. И мне не до того было.  Мысли лезут, как там мой Вовка? Я стучал, кричал, что у меня ребенок один дома. До утра мои просьбы игнорировали. Там все равно  не заснешь. Оставалось подбирать имена.

 Утром меня вызвали. Они дозвонились до паспортного стола. И до роддома. Поздравили с рождением дочери. И отпустили.  Добрался я до дому. С Вовкой все в порядке. Спасибо, соседи  о нем не забыли. Утром наведались.

 И вот прошло, неверное, года четыре.  Как-то приехал  я Надюхой  в центр.  В парк на детские площадки.  Подходит незнакомый  гражданин. По крайней мере, я его не  сразу вспомнил.
- Девочка, тебя не Надей кличут? Надей? Правильно. Мы, пока ты на свет появлялась, с твоим папой вместе сидели, тебе имя выбирали.  Так что, считай, я твой крестный отец.