Затвориться в скинию своего сердца...

 
  - Гори всё синим пламенем,- шептала  она, сжигая хлам. Мысли,  чувства,  старые  ненужные связи, предатели,  называвшие себя друзьями, враги под личиной друзей – всё горело на «костре».
 
 С чистого листа, как с рождения, начинала Она свою жизнь каждый вторник, так как понедельник, как известно, был днём тяжёлым, хотя…  За неделю набиралось столько ненужного, что в воскресенье опять «горел костёр».  Он пылал так ярко, что соседи ворочались в постели от этого  пламени, мешающего спать. Они плотно задёргивали шторы, но свет проникал, оставляя тусклые тени на стенах.  Многоквартирный дом не спал. Его доставали языки пламени.
 
Тонкая, почти прозрачная, она выходила на улицу только для того, чтобы купить немного продуктов ; прекрасная роза с поникшей головкой, оторванная от земли в своей хрустальной вазе.  Её питали божественные энергии,  исходящие с Небес. Она простирала  руки , и Бог входил в её душу, освещая все потаённые уголки сознания. Ей не были интересны разговоры о мелочах ;  она не вращалась на той орбите, на которой зависло человечество в своей ежедневной суете.  Праздником души как дорогое вино был разговор со святыми.  Она по глотку, чувствуя непревзойдённый вкус такого общения, размышляя и воспринимая сердцем, впитывала каждое слово…фразу… Умение по сигналам и символам  познавать мир  пришло не сразу;  чем чаще она сжигала на очищающем «костре» ненужное, тем становилась возвышеннее  её  душа, питаемая тонкими энергиями. «У Господа, все живы»,- повторяла Она, не замечая  хода времени. У них, чаще всего оболганных в миру, святых на Небе, были неограниченные возможности помогать тем, кто трудился в Духе,  строил Царствие Божие уже здесь, на земле, в своей душе. По камешку… по малому… Григорий Палама…преподобный Иосиф Волоцкий… Борис Годунов…патриарх Никон… преп. Серафим Саровский… святитель Николай ( Велимирович) Сербский… царь - мученик Николай и  царственные мученики…  блаженнейший Антоний (Храповицкий)… Аверкий (Таушев)….отец Серафим Роуз… батюшка Димитрий ( Линников)… Какие глыбины!!! И не было выше сердечной радости, чем общение с ними, Исполинами Духа Святого!
 
 Нет, она не была фарисейкой! Ей неловко было за проповеди священников, выставляющих себя истиной в последней инстанции. Она с ревностью обличала новодельные , с позволения сказать, иконы, которых  «море» написано вопреки канонам иконописи. Её беседы с батюшками заканчивались злыми возгласами типа, «женщина знай своё место!» Тогда она вспоминала историю равноапостольных  жен… Яркая, заметная, приковывала к себе взгляд на службах, и священники, за редким исключением, желали просто зарыться, уйти от её проницательных глаз. «В прелести пребываете, матушка! В гордыне!»   «Так, отчего, же», - с жаром возражала Она. «Не я - апостольские правила, постановления 7 Вселенских соборов…,святые…»  Но отцы, повернувшись спиной, не дослушав, бежали прочь.  Зачем им это? Народ спешит под  благословения; кто-то конвертик с жертвой на храм суёт, кто-то ждёт ручку, чтобы на головку батюшка положил…

Лжесмирение, показное благочестие ей были нестерпимы;  она стремящихся угодить не Богу, а батюшке, прикормленных с его рук,  называла «сороконожками». Служки старались, как могли, в масках похожие на гусениц.

- Домом  молитвы наречётся, а вы сделали храм вертепом разбойников, - повторяла Она слова Евангелия.
 
Обеззараживающими (?) растворами протирая лжицу,  иконы, подсвечники, утварь , служки,  боясь пандемии, не доверяли Господу, не понимая, что над всем -  Он!
 
 - Вы ставите советы санитарного надзора  выше Промысла Господа! Пандемия попущена Триипостасным Богом, чтобы человечество, находясь наедине со своей душой, обратило взор на нетленные ценности, на образ Божий в себе… 
- Чё-то не то, - крестились верующие, натягивая «намордники» на нос,- матушка, не смущай. Ты бы шла отсюда, санитарная дистанция…пандемия, а ты тут без маски.
Её переполняло:
 - Над всем Господь! А вам он Санта-Клаус, выполняющий желания?  Все в грехах как в шелках, но подай! Спешите святой водички налить, затаптывая и расталкивая людей.  Думаете,  поможет?
   - Деловая…  «Просите и будет вам»,  - сказано  в Евангелие. Зачем осуждать людей? По молитвам Господь подаёт просимое. Сколько чудотворных образов! Вон, к Матроне, очередь нескончаема. С раннего утра, чтобы попасть.
- Да не к Матроне. К Богу идут. А Матронушка только просит за нас, грешных. Не языческое многобожие…Бог один в трёх лицах.
- Ну, это богословие какое-то. Мы верим в простоте.
 - Или, вот, яблочный Спас. Хотя яблоки и созревают  в это время,  но спросите у батюшек, почему праздник называют «Преображением Господнем»? Что означает нетварный фаворский Свет? Божественные энергии?
- Чего-чего? Какие ещё энергии? Экстрасенсы про энергии вещают. Этих в храмах полно. Заряжаются.
- Причём здесь экстрасенсы? Святый Дух – ипостась Троицы - есть Божественная энергия. Господь стал человеком, чтобы мы стали Богами по Благодати Духа Святого  - великий смысл Святой Троицы – единой, нераздельной,  символа Веры православных христиан. Цель, смысл человеческой жизни – обожение.  Что мы об этом знаем? Окропить бы святой водичкой яблочки, плоды нового урожая… Почему икона Феофана Грека «Преображение Господне» не в храме, в музеи? А рублёвская Троица? А икона Донская Божья Матерь? Михаил Архангел с духовным зерцалом? Небесное воинство бесплотное и многие другие? В Третьяковке, где пёстрый, разноязыкий поток людей, плавно переходящей от святыни к святыне не задумывается, останавливаясь у чтимых для православных божественных образов, находящихся не в храмах, музеи. 
- Так, культурная ценность...
- Прежде всего, духовная, - возражала Она.- Храмы перестали быть Домом молитвы. Показное благочестие, внешнее. Поэтому Господь и не дозволяет этим намоленным образам освещать храм. 
-  Да, нет же. Иконы украдут, а в музеях – охрана.
 - Так не иконы ли охраняют православных в  храмах? Не в этом ли сила Образов? 
 - Ой, ты что, больше всех батюшек на себя берёшь?  Смирения в тебе нет, вот и весь ответ. Священники лучше знает, что да как. А если каждый тут будет проповедовать? Смиряйся. Молчанием спасайся.
 - Молчанием предаётся Бог, - пробовала возразить Она. Но православные бежали от неё как от чумной. Крест накладывали и бегом…
 
Служба окончена. К храму подъезжает машина, и батюшка, играя ключами, еле втискивается на переднее сидение. «Ну, с Богом!»-  звучит голос. Машина медленно выруливает свозь толпу, спешащую  под благословение.  Из открытого окна возвещается характерный жест.

Свечки поставлены. Записки написаны. Пожертвовали на храм.  А что ещё?  Нам, православным, о каком таком духовном думать? Некогда. На то есть батюшки.У них работа такая. Они деньги получают, и мы жертвуем,  чтобы думать за нас, молиться и проповедовать.  А грехи? Кто безгрешен? Если, прямо-таки серьёзно жжёт душу, - на исповедь… А так…Не согрешишь – не покаешься.  Батюшек пожалеть надо. Сколько нас! Всех послушай… Можно хором произнести своё имя и Бог отпустит. А причастие… и без исповеди. Хотя, не каждый решится во время губительного вируса с  одной ложки…поберечься надо. К иконам не приложишься: новая ковидная реальность.

С тяжёлым сердцем Она, не спеша, спускается по ступенькам храма;  жители Небесного Иерусалима с икон и фотографий ждут её, чтобы разжечь «костёр», на котором Она, как всегда будет  сжигать  ненужный хлам, накопившейся за неделю.