Диагноз

Диагноз.

Пролог.

- Аха-ха, - она кружится и смеётся... Она пугает меня.
Сердце бьётся так часто. А она все смеётся и кружит по комнате, в которой нет ничего кроме самих стен, пола и потолка. Я сжимаю голову руками, пытаясь закрыть уши, сдавливаю до боли, но это не помогает. Я слышу её смех, кажется, внутри своей головы. Сползаю на пол...

Я спятила. Все таки этот день настал. И надо же, так случилось, что окончательно распрощаться с собственным здравомыслием я надумала именно в больнице.


Глава 1.

Дневник Анны.

День первый.

Привет. Меня зовут Анна.

Доктор посоветовал мне вести этот дневник, чтобы легче было сортировать события: то к чему не могу припомнить предистории - вымысел, плод больного воображения.

В больницу я попала довольно странным образом. Да, как раз такое событие...

Черт! А что если, мой доктор - тоже плод фантазии?

Я при смерти? В коме? Что происходит вообще???

Взяла себя в руки.

Ох. Попробую описать, что помню, о себе и событиях, что привели меня к нынешнему состоянию.

Я пришла в себя с сильнейшей головной болью, несколько дней тому назад.

Это была совсем другая больница. Меня нашли с травмой головы. Дворники. Рано утром. Я лежала в подворотне - одежда в порядке, но при себе ничегошеньки. В сознание долго не приходила, но в итоге оказалось, что сотрясения нет - всего лишь ушиб.

Врачи согласились оставить меня в больнице на какое-то время, пока полиция искала хоть какие-то зацепки, чтобы найти моих родных.

Но все оказалось не так просто.

В первую же ночёвку в больничных покоях, я увидела её...


Для начала, я была совсем в другой комнате. В моей палате стояли койки в три ряда и большая часть из них были заняты другими пациентами. Но тут, все обстояло иначе. Я была одна. Комната пуста: стены серые, такие же пол и потолок - словно сделаны из одного материала и я бы ни за что не взялась определить, из какого именно.

Потом, я услышала смех. Жуткий и звонкий - он был достаточно тихий и отдаленный вначале, но затем, приближался, и, со временем, стал оглушительным, невыносимым.

И вот, появилась она. Эта девушка. Я не знаю, кто она, но это был её смех. Она игнорировала все мои попытки вступить в контакт.

Длинные светлые волосы. Коктельное платье ярко-красного цвета, такие же туфли на высоченных шпильках. Типичная блонда. Ярко-красные губы растянуты в бесконечной улыбке. Глаза совершенно безумные. Цвет не разобрать.

Как же она пугает меня! Невыносимо даже думать о ней! Передохну немного, не могу писать.


Глава 2.

Дневник Анны.

День второй.

Дорогой дневник...

Разве не так следует начинать новую запись в дневнике?

Я никогда не вела дневник прежде...

Или вела?

Не помню.

Этой ночью кое-что изменилось. Возможно ведение дневника повлияло, или же пилюли, что прописал доктор.

Комната была та же. Девушка та же. Но...

Она не смеялась! Хвала небесам! Она не смеялась!

Я вообще не сразу её заметила. Комната серая и непонятно, что ее освещает - без окон и дверей, ни люстры, ни точек, ничего вообще, хоть малость похожего на источник света. Но, хоть и скудное, а освещение было и я принялась изучать стены на предмет каких-то зарубок, выщерблин, надписей, хоть чего-то... И вот, в углу в тени, увидела её.  Она просто тихонько сидела там, сжавшись в комочек и выглядела при этом так жалко.

- Кто ты красавица? Спой мне. Спой мне, о доме моём... - запела она.

Голос был тихим и невзрачным, почти-что шепот.

Я подошла слишком близко, видимо, и это как-то её активировало. Возможно, слово "активировать" не самое подходящее, но я не воспринимала её, как живого человека. Слишком уж нелогичным было поведение этой девушки. Кто она? Сон? Галлюцинация? Она перестала изводить меня своим смехом - уже хорошо. Но само её присутствие меня нервировало, как и пребывание в этом странном месте.

Я стояла и смотрела. Она пропела пару куплетов незнакомой мне песни и утихла.
Я записала лишь первые несколько слов, так как более ничего не запомнила. Как только я приблизилась к ней ещё на шаг и протянула руку, чтобы коснуться её плеча - она исчезла и я снова оказалась в палате.

Ах, да, насчёт палаты.

Меня перевели в психиатрию. Теперь, я лежу в двухместной палате с довольно приятной женщиной неопределенного возраста. Женщину зовут София. Сейчас, она спит. Мы не успели толком поговорить. Похоже, моя соседка в целом не особо разговорчива. Я даже не знаю, каков её диагноз, но я обязательно выясню.

Остаток ночи я спала, как убитая. Наконец, удалось нормально выспаться.

Стоит ли мне писать о Софии? Она, вроде бы, вполне реальна...

Спрошу у доктора.


Глава 3.

Дневник Анны.

День третий.

София читает книги, молча стоит у окна и смотрит в даль, ест, пьет много чая со сладостями, рассчесывает руки до крови, почти ничего не говорит...

Доктор просил описывать не только мои кошмары, но и события, произошедшие за день. Я все ещё не знаю, каков диагноз Софии. У меня амнезия и что-то ещё... Не хочу об этом.

Я тоже много смотрю в окно. Еду нам приносят в палату, точнее привозят, на таком небольшом металлическом столике на колесах, покрытом скатертью. Колеса эти смазать бы не мешало - я слышу, как они скрипят и тогда понимаю, что наступило время приема пищи. У женщины, что привозит еду, можно попросить что угодно: чай и сладости - это то, что просит София, я ничего не прошу.

Часов в палате нет. Кажется, это как-то связано с моей соседкой, но мне не важно.

Вспомнить бы о себе хоть что-то...

Я обратила внимание, что для обычной психбольницы, здесь слишком уж комфортные условия обитания. Оказалось, что это частная клиника. Этой информацией поделилась со мной женщина, что привозит еду. Она же занимается уборкой и приносит книги Софии, стоит той попросить.

Я поинтересовалась у доктора, кто же оплачивает моё пребывание тут? В ответ, он пристально посмотрел на меня, но промолчал. Это показалось мне странным. Я хотела было настоять на ответе, ведь он поступает так, всякий раз, когда не хочет отвечать, но он развернулся и вышел из палаты...

Странно все это...

Ночью кошмар продолжился.

На сей раз, она рыдала.

Появилась так же, ниоткуда, в дальнем углу. Сидела на полу спиной ко мне, ладонями закрывая лицо и тихо плакала. Но плачь усиливался. Постепенно, к чуть слышным всхлипываниям, добавились протяжные подвывания. Затем скулёж... Иногда она ревела как младенец, гортанно и во всю глотку. Её плечи сотрясались, но руки от лица она не убирала. Со временем, рыдания стали настолько громкими, что было просто не выносимо слышать их. Смех меня просто пугал, а это... Это било по барабанным перепонкам. Доводило до вступления. И вот, я уже тоже жалась в угол. Противоположный от моей ночной гостьи. И, снова, вжимала ладонями уши в череп, до боли сдавливая собственную голову.

Смех продолжался несколько ночей. Но, если рыдания продолжатся... Я этого не вынесу.


Глава 4.

Дневник Анны.

День четвертый.

Сегодня я проходила какие-то тесты. Это было похоже на игру, но, как я поняла, должно было помочь мне вспомнить...

Я рисовала дом, дерево и человека. Рисую я, прямо скажем, паршиво. Дом получился похожим на коробку. Возможно, я была бомжом? Дерево, больше походило на куриную лапу... Человека я нарисовала в доме, на чердаке, выглядывающим через окошко. Он получился похожим на кривую казявку. А вот рама этого окошка, до боли напоминала решётку, навевая мысли о тюрьме. Эту аналогию, усиливало отсутствие других окон и двери. Нижнюю линию дома - его основание, я почему-то вовсе проигнорировала.

Когда меня спросили про человека, я ответила, что это девочка, лет одиннадцати. Она одна дома и ей очень страшно.

Тест проводила какая-то женщина. Не тот доктор, что обычно приходит на осмотр и говорит со мной, пытаясь помочь разобраться, кто я и что случилось со мной.

Женщина молода. Доктор тоже молод, но очки и дорогой, старомодный костюм, придают солидности. А эта женщина - скорее девушка, хоть и одета  весьма сдержано, но, надо признать, довольно стильно, все же слишком свежа и раскованна для дипломированного психолога.

Практикантка?

Я думала об этом, пока рисовала все те вещи, но после опроса, она так уверенно говорила, что сложно было поверить в отсутствие опыта.

У неё приятный и завораживающий, густой, как утренний туман, бархатный голос. Я почти влюбилась в него. Очень странное чувство.

Попробую описать покрайней мере часть диалога:

- Вы нарисовали дом без основания, что символизирует о подвешенном положении в реальной жизни. - произносит девушка. - Этот дом Ваш?

- Да. - отвечаю я не уверено, - Да, пожалуй... Наверное, мой.

Она сидит на моей кровати с блокнотом на коленях и записывает мои ответы. В руке у нее дорогое перо с позолотой. Ручка невероятно красивая, не удивлюсь, если это настоящее золото. Блокнот тоже выглядит особенным. Твердый темный переплёт и плотные листы. На обложке золотом выведены какие-то символы - не разобрать: то ли мне они не знакомы, то ли это просто орнамент...

- Что Вы храните на чердаке?

- Кроме этой казявки? - пытаюсь вызвать улыбку и это мне удается. Девушка смеётся и я вместе с ней. Глаза у нее янтарного цвета и улыбка чарующая...

- Ну, - уже серьезно, продолжаю я, - хлам какой-нибудь...

- Этот ребёнок, в окне, это Вы?

...

Затрудняюсь ответить. Она видит мои колебания.

- Чердак - это голова, Ваши мысли. Вы застряли внутри своей головы. То есть, Вам  кажется, будто Ваши мысли - трясина и Вы чувствуете себя в ловушке, не имея возможности вспомнить, кто же Вы.

- Мы могли бы пройтись? - внезапно перевожу тему.

Это странно, но девушка мне очень нравится. Даже слишком.

Из окна открывается прекрасный вид. Я знаю, что у здания больницы есть сад, но почему-то, за дни моего пребывания тут, мне и в голову не приходило выйти из комнаты. Ведь тут есть все необходимое.

- Звучит, как приглашение на свидание. - Она озарно улыбается, чуть ли не подмигивает. Разве врачи ведут себя подобным образом? Мы даже не подружки, а будто бы... заигрываем друг с другом?

Смущённо молчу.

- Увы, не сегодня. - говорит она.

Я принимаю отказ и мы продолжаем.

Собственно, записывая все это, я почувствовала некую досаду, хотя на тот момент была вполне спокойна. Мне расхотелось писать, но нужно закончить день.

Ночью обошлось без рыданий. Блондинка снова сидела в углу и не смотрела в мою сторону.

Скомкано получилось?

Не важно.

Это всего лишь дневник, будь он проклят.


Глава 5.

Йен.

Нора вошла без стука, да и кабинет никогда не запирался. Зачем? Ведь воля господина столь сильна, что без его соизволения никому и в голову не придет переступить порог.

Йен сидел за столом и что-то читал. Окна не были зашторены и солнечный свет озарял помещение, играя на стеклах и на золотой оправе господина. Любовь к золоту - отголосок родовой принадлежности. Все потомки клана Эльванфайт отдают эту дань своему происхождению, и Нора не исключение, а по тому, она ни разу не осуждала брата, лишь недоумевала, зачем ему вообще очки, при идеальном то зрении?

- Что читаешь? - осведомилась она.

Йен, конечно же, знал о её присутствии, но всё же удивлённо уставился на неё как будто впервые видит.

- Так, ничего... Как тебе наша гостья? - ответил он, переводя разговор в другое русло и поспешно убирая книгу в ящик стола.

- Не уверенна, что её действительно зовут Анна, но в целом, она мне симпатична.

Йен засмеялся. Конечно же он был в курсе, о предпочтениях сестры и то что она "по девочкам", его не особо смущало, скорее забавило. Ведь она выбирала себе спутниц не совсем подходящего вида. Разница в возрасте, социальный статус и недолговечность избранниц, превращали эти отношения в какую-то странную трагикомедию в глазах старшего брата.

- Само собой, её зовут иначе. Но, даже при всей моей прозорливости, я не могу проникнуть в глубины её спящей памяти.

- Я читала дело... О том, как её нашли... - задумчиво и не громко произнесла Нора, присаживаясь на край подоконника за спиной брата. Йен развернул свое кресло в сторону сестры. - Но как она попала к тебе?

- Доктор Стефан мне позвонил и пригласил к себе, а после рассказал её историю...

Нора кивнула. Доктор Стефан давний друг семьи. Йен познакомился с ним в Нью-Йорке на конгрессе по психоанализу. Этот человек был умен, и главное, его семья знала о существовании таких как Эльванфайт, и от него не нужно было что-то скрывать или пытаться объяснить необъяснимое.

- Она учинила такой переполох в больнице... Ночью что-то с ней происходит. Никак не могу понять. - продолжал Йен.

- Ты ведь установил камеры в её комнате?

Теперь уже Йен кивнул, задумчиво поправляя очки.

- А что София?

- Всего лишь невроз. Я поселил их вместе, чтобы обе не чувствовали себя совсем уж одиноко в заточении..

- Ты запираешь их комнату? - Нора удивлённо перевела голову с осеннего пейзажа за окном в сторону брата.

Йен улыбнулся:

- Конечно же, нет. Я выражаюсь фигурально.

Нора расслабилась и снова принялась разглядывать пейзаж. Вот ещё! Чтобы Йен и не смог удержать своих постояльцев от соблазна побродить по имению. Он и над ней-то имеет немалое влияние. Даже, когда она сама находится на другом конце контенента. Он может силой мысли призвать её или младшего в любой момент. Но, к счастью, Йен никогда не злоупотреблял своей властью. По крайней мере, в отношении брата и сестры.

Мысли Норы вернулись к Софии. Эта женщина всю свою жизнь служила дому Эльванфайт, но не была посвящена в особенности клана. Она обслуживала один из многочисленных замков, находящихся во владениях семьи. Её господин, Элдрон Эльванфайт, как и Йен, не имел привычки запирать двери. Однажды, он отлучился уж слишком на долго и София, производя привычную уборку, начала проявлять интерес к странным бумагам на столе своего господина. Она узнала то, к чему не была готова. Уж лучше бы, Эл сам её просветил... Вот так она и попала к Йену. К счастью, брат был весьма отзывчив и его талант "мозгоправа" пришёлся как раз кстати.

- Так что, София? Ты говорил с ней? Возможно, она заметила что-то, что ускользнуло от камеры?

- Каждую ночь, Анна исчезает, а спустя пару-тройку часов возращается. Камера фиксирует момент исчезновения, как помехи. София, говорит, что девушка плавно растворяется, а затем также плавно возникает из ниоткуда.

Нора перевела взгляд на брата:

- Позволишь мне поучаствовать? - озорно спросила она.

- Эта девушка не игрушка. - заметил Йен. - Она и так не в себе: разбитое сердце - это точно не то, что ей сейчас нужно.

- Когда это я разбивала сердца? - надулась Нора. Она прекрасно понимала, о чем он, но любопытство толкало её неотступать от задуманного. Не все же брату одному возиться с такими сложными головоломками... И где он их только находит?!

- В общем-то, я не против твоего участия. - произнёс Йен, задумчиво потирая подбородок. - Возможно, это даже пойдёт на пользу. Но будь осторожна, ладно?

Нора вновь приняла серьёзный и сдержанный вид. Она была такой разной в зависимости от обстоятельств. Вечный ребёнок, с многовековым жизненным опытом...

Йен расслабился.

- Теперь, можно я продолжу чтение? - осведомился он.

Сестра замялась, как бы обдумывая вопрос, насчёт книги. На лице читалось любопытство, но в то же время, не сложно было догадаться, что если уж Йен не хочет показывать что он читает, то и отвечать станет вряд-ли.

- Ладно, читай. - произнесла она и испарилась.


Глава 6.

Дневник Анны.

День пятый.

Мне нужно описывать всё, что я думаю и чувствую, но сейчас я растеряна. Весь день мне не дают покоя мысли о девушке, проводившей тест.

Что если она уже не прийдёт? Я ведь понятия не имею, о персонале больницы. Мне никогда не говорили имён. Даже имя своей соседки по палате, я подслушала.

Возможно, это нормально, я не помню...

Доктор спросил, почему я вначале описываю свои переживания за день и только при то, что происходило со мной ночью. Ведь, логичнее записать сон по пробуждении.Ответа я не знаю. Возможно, просто оттягиваю то, что делать не хочется. Мне не приятно вспоминать, я словно снова оказываюсь там...

Что если и с памятью так? Со мной случилось что-то, настолько плохое, что мозг просто упрятал воспоминания куда подальше и не вспомнить теперь. Что если на самом деле, я просто не хочу вспоминать?

Ночная гостья снова вела себя инертно и особого беспокойства не доставляла...

Почему та девушка отказалась пройтись со мной? Мне нельзя покидать палату?

Дверь не заперта...

Доктор сказал, я могу писать сюда всё при всё, он не станет читать. Дневник должен помочь мне в востановлении памяти, а не ему в постановке диагноза...

Почему я так долго...

Я сижу с этим блокнотом в руках и не решаюсь написать. Словно не хочу, чтобы об этом узнали:

Я хочу выйти из комнаты.

Я хочу знать, что здесь происходит.

Я хочу знать, как зовут моего доктора, а ещё больше, я хочу знать, как зовут девушку, проводившую тест.


Глава 7.

Прогулка.

Этой ночью, Анна решила не спать. Ну, то есть, совсем не ложиться.

Ей было странно и страшно заговорить с доктором на тему того, можно ли все таки выходить из палаты. Словно что-то сдерживало, сковывало язык, всякий раз, когда она пыталась заговорить на эту тему.

Почему-то казалось неправильным, просто взять и выйти... Или хотя бы приоткрыть дверь и осмотреть больничный коридор, или что там ещё может оказаться за дверью...

Что если, всё сон?

Больница, доктор, София и даже девушка с тестом...

Что если, на самом деле, Анна всё ещё в коме?

Анна...

Скорее всего это даже не её имя.

Просто созвучно со словом "она". Видимо, в больнице решили особо не заморачиваться...

Анна делала вид, что читает в постели, до тех пор, пока София не отложила книгу и не начала готовиться ко сну. Точнее, не так. Анна действительно читала, до этого момента, но когда София положила книгу на тумбочку и направилась в уборную, Анна заметила, что больше не может сосредоточиться на тексте. Волнение наростало: буквы скакали перед глазами, а с трудом прочитанные слова, отказывались складываться в связные предложения. Но книгу она не убирала.

София вернулась из уборной и попросила включить бра, что был прикреплен к стене у изголовья кровати Анны, а затем потушила верхний свет и принялась укладываться в постель.

Спустя недолгое время, Анна услышала ровное сопение со стороны кровати Софии, но на всякий случай подождала ещё.

Очень сложно было решиться на первый шаг.

Мысли путались, ноги дрожали. Словно Анна совершала страшное преступление... А ведь это всего лишь больница, что такого-то?

На ватных ногах, очень медленно и тихо, она добралась до двери. В палате все было новёхонькое на вид: ни пол ни двери не издали и скрипа - ничто не могло потревожить сон соседки по палате, но Анна так волновалась, что принялась дрожать всем телом. Она буквально повисла на ручке двери и, в момент открывания, даже зажмурилась, словно ожидая услышать взрыв.

Взрыв не последовал.

За дверью оказался вполне приличный коридор. Совсем не по больничному уютный. Впрочем, и комната, где проживали Анна с Софией, на больничную палату смахивала едва ли. Ведь Анне было с чем сравнивать...

Мягкий и толстый ковролин, в тусклом свете ночных светильников, внешне задекорированных под факелы, казался серым или тёмно-синим. Стены имели отделку под дикий камень, отчего в купе с факелами-светильниками, возникали ассоциации со старинными замками, про которые так любила читать София. И только натяжной потолок, отражал свет своим глянцем и выглядел до безобразия современным, создавая некий диссонанс в общей картине.

Коридор был просторный, стены украшены полотнами, некоторые из которых выглядели не то что старыми - древними. Кое-где попадались растения в огромных кадках, похожие на деревья, журнальные столики и небольшие диванчики пронзительно-синего цвета. По обе стороны коридор заканчивался тупиками украшенными арочными оконными пролетами с заострёнными вычурными сводами. Анна, как можно тише ступая, направилась к одному из них, сделав для себя зрительную пометку насчёт двери, из которой только что вышла. Прочие двери были точь в точь похожи друг на друга, но коридор не был особенно длинным и потому сориентироваться было нетрудно. Непройдя и десятка метров, она обнаружила проём, не являющийся дверным: коридор поворачивал в лево, а там продолжался, но всего на пару комнат и, далее переходил в широкую винтовую лестницу.

Уверившись, что толстенный кавролин прекрасно справляется с поглощением шума её шагов, Анна ступала заметно смелее. До лестницы она буквально бежала, подстегиваемая любопытством.

- Сколько же здесь этажей?! - произнесла она вслух и тут же прикрыла рот рукой. Задрав голову, девушка с ужасом смотрела на уходящую вверх лестницу, затем обратила взор вниз. Как оказалось, до первого этажа был всего один пролёт. То есть, её палата располагалась всего-то на втором этаже, но из окна ей виделся пейзаж, как бы в низине. Это был красивый, многоуровневый сад со множеством удивительных растений, встречать которые прежде, ей не приходилось, или она просто благополучно забыла о них...

Она решила спуститься вниз. Там было тихо и освещение, такое же тусклое, как в коридоре не выдавало присутствие бодрствующего человека, хотя по опыту пребывания в больничных покоях, Анна знала, что даже ночью, должен быть кто-то. В больнице это была дежурная медсестра. Дежурный врач тоже был, но вот его то, Анне встречать не приходилось, хотя в общей бальничной палате туалета не было и выходить по ночам, хоть и редко, а приходилось.

Здесь, очевидно, не было никого...

"Странно, - подумалось Анне, - что если кому-то из пациентов потребуется помощь?"

Ей вспомнилась красная кнопка у основания её кровати. Над постелью Софии была такая же. Логично предположить назначение этих кнопок, но кто же должен прийти? Возможно, у персонала есть отдельная комната, они ведь не обязаны дежурить в коридоре или же в холле.

И все же, Анне казалось черезвычайно странным то, как все здесь устроено. Слишком шикарно, слишком дорого, слишком уютно.

Ей померещилась тень, мелькнувшая из угла в угол под самым потолком, а потолок между тем уходил в темноту этажей. Холл был просторным и здорово напоминал гостиную в дорогущем особняке. Впрочем, Анна не особо представляла, как должны выглядеть подобные места. Ей стало страшно быть застигнутой в неположенном месте. Хоть и прямого запрета на прогулки не поступало и замка на двери не было, она чувствовала себя воровкой в своей тайной вылазке и становилось плохо от одной только мысли, о встрече хоть с кем-нибудь. Тень спугнула, и девушка опрометью бросилась на попятную. Добежав до заветной двери, она ворвалась в комнату, придержав дверь, закрыла её и тихонько шмыгнула в постель.

Дыхание Софии было ровным и это успокаивало. Анна решила попытаться уснуть. Записывать хоть что-то в дневник ей не хотелось. Ей вообще не хотелось вести его. Записи казались чем-то противоестественным, не свойственным её характеру, но доктор был убедителен и сейчас, в этот день, она дважды чувствовала себя преступницей. Во-первых, из-за дневника, а во-вторых из-за этой ночной прогулки.

Сердце её трепетало, все тело била лёгкая дрожь, как при ознобе. Казалось, уснуть удастся вряд-ли, но чем ещё себя отвлечь она не знала и потому просто лежала, бесцельно таращась в потолок.

Каждую ночь, её уносило в эту странную серую комнату. Это не было похоже на сон, но момент перехода ускользал от сознания: вот она в постели, читает, или стоит у окна, а в следующее мгновение - это странное место...

И вот, сейчас, она ждала. Когда же уже?

Но, ничего не происходило. Пока...


Глава 8.

Йен

Йен проснулся.

Его комната находилась на самом верхнем этаже и окна её выходили на запад. Закат уже догорел и на небосводе начинали поблёскивать первые робкие звезды.

Он задремал, как ему думалось ненадолго, но увидев тёмное небо в широком оконном проёме, вдруг ужаснулся от щемящего чувства, будто бы что-то в особняке не так, что-то ускользает от его ведения. Йен старший из троих наследников дома Эльванфайт Кьёнто. Эта ветвь пошла от Сиаллы Эльванфайт и Руаж Кьёнто. Поскольку род Эльванфайт был куда более древним и влияниятнльным, фамилия жены поглотила фамилию мужа и все трое, как правило, использовали сокращенную версию фамилии - Эльванфайт, без приставок и титулов. Все трое были чистокровными, высшими, и в равной степени обладали способностью контролировать пространство вокруг себя и подавлять чужую волю. Они прекрасно чувствовали друг друга на расстоянии и даже, при необходимости, могли поддерживать телепатический контакт. Впрочем, чем больше было расстояние, тем тоньше становилась их связь, и тем труднее, соответственно, было пробиться в разум к другому, чтобы передать хоть что-то, хоть пару-тройку мысле-образов. Они никогда не использовали при этом грубый человеческий язык, ни один из множества известных им языков. Лишь образы. Лишь картинки. Лишь мысль сама по себе, не облаченная в набор букв и не отягощенная синтаксисом преодолевала пространство и проникала в сознание.

Сейчас, Йен не мог понять, чья это мысль. Чья это воля посылает ему эту мысль. Но образ был весьма тревожный и это не могло не напрягать. Более того, это нечто ощущалось на материальном уровне, где-то в имении, где-то на территории Йена. И оно явно имело некое влияние на самого Эльванфайта. Настолько сильное влияние, что ранним вечером его просто свалило в сон, причём именно сон со сновидениями, таившими в себе неменее тревожный подтекст.

Во сне, Йен парил. Под ним простиралась Земля. Обычный земной город. Достаточно крупный, современный, с небоскрёбами, подвесными мостами и красивыми парками.
Йен не знал, что это был за город. Он вполне чётко осознавал свой сон и не особо старался вглядываться в детали. Просто парил. Но в какой-то момент, город вспыхнул. Йен, привыкший к тотальному контролю во всём, пытался погасить пламя и откатить сон к предыдущему видению. Но пламя было неумолимо. Мгновенно оно заполнило все пространство и Йен уже не ощущал себя в полёте - он горел, он сам был в огне, он сам был огнём. Ощущение родства с пламенем не могло показаться ему удивительным само по себе, но утрата контроля выбивала почву из под ног. И Йен проснулся.

Он сидел на кушетке у окна, на которую прилёг задолго до пробуждения. Этот мягкий уголок предназначался для чтения. Во всех своих домах и квартирах по всему миру, Йен обустраивал подобные уголки. Как правило, он выбирал уютное кресло, иногда кресло-качалку или подвесное, иногда это оказывалась мягкая софа или кушетка, но неизменно, всюду, рядом с мебелью, неотъемлемой частью интерьера являлся камин. Последнее время всё чаще, Йен отдавал предпочтение электрокаминам с красивой имитацией живого пламени. Его тянуло к огню. Хотелось почувствовать жар, ощутить движение воздуха в языках, вдохнуть ни с чем не сравнимый запах горящего дерева. Но практичность брала своё. Так и тут, неподалёку от кушетки, ближе к центру комнаты, располагался стеклянный куб в обрамлении черных панелей, создающих своеобразный пъедестал. В кубе пласал огонь. Пламя синего цвета. Йен и сам ощущал себя синим. Точне индиго с яркой примесью электро. Таким он был, в своём истинном облике. В человеческой форме, тёмно-синими оставались его глаза.

Йен попытался мысленно дотянуться до Норы. Она ответила. Он ощутил волнение и спустя несколько минут, они встретились в гостиной. Нора приготовила чай. В обязанности прислуги входило многое. Елена, как звали их экономку, тянула на себе весь дом, включая комнаты стационара, но уж такие мелочи, как чай Эльванфайты брали на себя, как многие другие, касающиеся личного обслуживания.

Нора любила заваривать чай и делала это с душой.

Теперь, Йен сидел в гостиной с кружечкой ароматного чая, отдающего горными травами с лёгкой цитрусовой ноткой и смотрел на сестру. Он ждал.

Нора выглядела встревоженной. Она сидела в напряжённой позе, обхватив горячую кружку обеими ладонями, словно ища успокоения в жаре, исходившием от чая. В гостинной, как раз таки, имелся настоящий камин. Впрочем, он служил не столько для обогрева помещения, сколько как элемен декора, как и тот, искусственный в комнате Йена. Но этот всё таки привлекал сейчас, как никогда прежде. Брат и сестра, не сговариваясь, расположились как можно ближе к огню.

- Что это было? - наконец произнесла Нора. - Меня буквально вырубило посреди бела дня... И этот сон! Ты ведь видел всё то же?!

- Я и сам в замешательстве. - тихо произнёс Йен, задумчиво поглаживая обод своей кружки с чаем.

- Й-йен... Это не может быть как-то связано с той девушкой, с Анной?

Йен боялся услышать этот вопрос. Его мысли также метались вокруг этого предположения, но услышать его от сестры было крайне не приятно, ведь мысли, если и сходятся, то не просто так.

- Анна... - кивнул он в задумчивости. - Она. Значит и ты заметила.

- Чего уж, два плюс два сложить не трудно... - Нора повернула свою красивую головку в сторону пламени, её симпатия к Анне могла найти своё отражение на светлой коже в виде румянца, но, если он и появился, отблески от камина давали свой собственный, рыжий с золотым оттенок. Взгляд жёлтых глаз ничего не выражал.

- Давай ещё разок. Мы не знаем, куда она исчезает по ночам. Мы не знаем, что за девушку она там видит каждый раз и является ли эта девушка плодом её воображения или вполне себе реальна. Мы вообще ничего о ней не знаем. Это я про Анну, или..., как бы её ни звали на самом деле.

Йен встал и сейчас ходил из стороны в сторону, не отходя при этом далеко от камина. Он заметно нервничал. От сестры можно было не скрывать, она бы и так почувствовала, а потому он был естественным, без привычного пафоса и сдержанности, без маски, которую неизменно надевал направляясь на встречу с пациентом или просто в общении с другими людьми. Люди по-прежнему были для него загадкой, не смотря на докторские степени по клинической психологии, антропологии и философии, полученные в разные временные промежутки и в разных странах земного мира. Сейчас его все больше увлекала парапсихология и Анна казалась очень интересным объектом для наблюдений.

- Йен...? - снова подала голос Нора.

Он повернулся к ней в выжидающей позе и с явным недоумением на лице.

- Ты в курсе, что она выходила из своей комнаты?

Йен побледнел. Впрочем, при его то природной аристократической бледности, куда уж ещё бледнеть, но он справился. Он нетвердым шагом дошёл до софы и присел.
- С тобой все в порядке? - робко произнесла сестра. На языке вертелся другой вопрос, но это было бы слишком. Она знала, насколько важен контроль для брата. Он очень гордился этим наследием, ведь далеко не все Эльванфайты обладали подобным даром и это было истинным счастьем, что вся троица унаследовала от матери дар контроля. А тут вот осечка. Их загадочная гостья, видимо, каким-то невообразимым образом развила иммунитет.

Йен не ответил. И это пугало. Нора смотрела на него, а он на неё. А тем временем, Анна готовила новую вылазку, ведь время перевалило заполночь и любопытство толкало девушку на поиски приключений.