Крик

“You are leaving the American sector. Вы выезжаете из американского сектора. Vous sortez du secteur am;ricain. Sie verlassen den amerikanischen Sektor”, - гласит железная табличка рядом с будкой КПП, находившейся на территории западных союзников до падения Стены. Стена не разделяет город уже несколько десятков лет — необходимости напоминать его жителям о границах больше нет, а контрольно-пропускной пункт “Charlie” давно превратился в музей, который не посетил только ленивейший из туристов. Берлин теперь как только не называют: большое “Б” на Шпрее, новая Кремниевая долина, Нью-Йорк Европы. Днём столица живёт и шумит: вздрагивает от визга тормозящих электричек, тонет в литрах кофе, выпитого офисными работниками, приосанивается в объективах приезжих, а ночью мечтает о тёплых странах, слушает джаз перед сном или задыхается от сигарет с марихуаной. ”Берлин любит тебя!” - кричат плакаты и магниты из всех сувенирных киосков. Разве можно чувствовать себя одиноким в таком городе?

***

Каждый день встречаю закат в маленьком скверике рядом с вокзалом на Александрплатц. Лучший вид во всём Берлине. Медленно потягивая flat white, прислушиваюсь к толпе прохожих, мечтая услышать русскую речь. Я поступила в университет и приехала в Германию всего два месяца назад. Родной язык как привет из дома: можно закрыть глаза и представить, что я здесь не одна. Если разговоров на русском не слышно совсем, кофе становится более терпким на вкус. Одиночество обжигает. Случайные прохожие вальяжно дефилируют мимо меня, но чаще пробегают, проносятся, перепрыгивая через ступеньки, на ходу крича что-то в свои смартфоны. Мало радости на лицах у местных. Странные они, холодные, не смотрят друг на друга, не улыбаются. Да и небо слишком высокое и прозрачное. Только посмотришь ввысь — и уже зябко. Дома даже небо другое. И воздух легче.

***

“Небо над Берлином” хотя бы раз должен увидеть каждый мало-мальски уважающий себя киноман. В одноимённом фильме ангел стал человеком. Наверное, случается и обратное: человек, пройдя огонь, воду и медные трубы, может подняться над своей земной природой.
Немало слёз пролилось в разделённом городе. Один из контрольно-пропускных пунктов в Восточном Берлине негласно называли Дворцом Слёз. Более двухсот человек скончалось от сердечного приступа во Дворце Слез, провожая своих близких в государство по ту сторону Стены, разрезавшей одну страну на две.
Германия уже тридцать лет как объединена, но легенда об ангелах города – всех, кто так и не смог уехать из Берлина, –– по-прежнему в чести.

***

“Ну же, привлеки внимание. Он уже почти вытащил злосчастный кошелёк… Стоишь и глазами хлопаешь. Давай, скажи что-нибудь — вор перестанет резать сумку. Видок у него, конечно… Бомж или наркоман? А девчонка ничего не видит, пялится в свой айфон. Ненавижу такие моменты. А может, ему правда очень нужны деньги... До следующий остановки — пару минут, не дольше. Нет, у тебя смелости не хватит этого сделать. Представь, что ты этого не видела, и всё будет нормально. Тебя ведь могло и не быть в этом вагоне”, - пыталась я бороться с собой.
Обворованная девушка вышла из вагона, как ни в чём не бывало, а происшествие забылось уже через полчаса. В тот день я ехала на пары в переполненном метро и искренне недоумевала, как кому-то из режиссёров могла прийти идея населить Берлин ангелами.
Через полтора месяца и обокрали и меня: заснула в электричке после экзамена, проснулась без кошелька и документов.

***

Западная общественность живо отреагировала на Майдан 2013 года и военный конфликт на востоке Украины. Министр иностранных дел Германии высказывал поддержку протестующим в Киеве, один из пасторов лютеранской церкви получил федеральный крест за помощь раненым на Майдане, передовицы немецких изданий пестрили фотографиями сепаратистов Донбасса и их военной техники. Весной и летом 2014 года в светской тусовке было модно обсуждать последние новости из Украины и, загадочно вздыхая, высказывать своё мнение о развитии конфликта. К зиме 2014 года популярность этой темы в СМИ значительно снизилась, к средине 2015 года о ней почти забыли. Берлин спешил на работу, ходил на свидания, мечтал о дальних странах — жизнь продолжалась.

***

В июле 2014 года мой родной Донецк ежедневно обстреливали из тяжёлой артиллерии. Вся жизнь превратилась в страх: после взгляда на сводки новостей невозможно было спать. Рассказы домашних пугали ещё больше.
 - Давайте еще хоть пять минут, - в тот день родители почему-то хотели закончить вечерний разговор по скайп раньше обычного, - сто лет вас не слышала.
 - Знаешь, я так вымоталась за сегодня, просто с ног валюсь, - оправдывалась мама. Я заметила, что отец с матерью сидели в верхней одежде.
 - Ты же уже недели две не ходишь на работу…
 - По дому, то да сё, - в мамином голосе все явственнее слышалось нетерпение.
 - Тогда хорошего ве…, - я не успела договорить, меня прервал жуткий грохот по ту сторону экрана.
Последнее, что я увидела — это трясущиеся стены и вскочивших с дивана родителей. Звонок прервался. Мобильные не отвечали. Мне понадобилось около минуты, чтобы осознать реальность происходящего.
Каждый шаг отдавался в мозгу, окружающий мир стал расплывчатым. Телефонный автомат у общаги был последней надеждой. Монеты звенели в трясущихся руках. Я молилась, чтобы на другом конце провода сняли трубку, но длинные гудки не прекращались. Не хотелось додумывать.
У меня не осталось даже фотографии родителей: вор, наверное, выбросил её из украденного кошелька. Паспорта тоже не было — значит, и дороги домой. А был ли ещё дом? В голове промелькнуло: ”Я останусь здесь навсегда”.

***

13 июля 2014 года на сто тринадцатой минуте финального матча Чемпионата Мира по футболу сборная Германии одержала верх над сборной Аргентины. Берлин превратился в сплошную толпу ликующих болельщиков. Ничто, казалось, не могло омрачить праздника: никто из скандировавших “Deutschland!” на Виттенбергплатц не заметил девушки, рыдавшей у телефонного автомата, пока она не закричала.
Крик прорезал прозрачное небо и эхом отозвался в бывших американском, британском, советском секторах...