Александрия. Глава 15. 2

Вопреки заведенному в Александрии обычаю судебный процесс был перенесен из юридической коллегии во дворец. Префект, хотя и являл собой высшую судебную власть в городе, однако, как правило, ведение тяжб обходилось без его личного присутствия - Аттал не имел ни времени, ни желания вникать в мелочные судебные разборки между горожанами, обходясь лишь поверхностным ознакомлением и подписью готового решения, вынесенного судебной комиссией во главе с почтеннейшим Камиллом. И лишь наиболее значимые и громкие уголовные дела проводились под председательством самого наместника. А раз дело Валерия Галла разбиралось во дворце, то для каждого, от главного судьи до последнего писца, было ясно, что это дело, - оно и вполне предсказуемо, - было признано самим гегемоном и значительным, и громким.

Так как Валерий в ходе дознания не был с позором изгнан из армии, ни лишен звания и должности, то он обязан был прибыть на суд в полном обмундировании, но при этом без оружия, в чем состояло дополнительное унижение преступника. Проходя по дворцовой площади мимо довольно многочисленной толпы горожан, явно выражавших ему свою поддержку и дружно скандировавших о его невиновности, Галл несколько приободрился, однако оказавшись в приемной и встретившись лицом к лицу с грозным, как сам громовержец, Атталом ясно понял, что наместник возымел непреклонное намерение уничтожить изменника.

Для Галла только оставалось загадкой, что же помешало префекту, при столь ожесточенно-непреклонном расположении духа, давно отомстить ему, не дожидаясь процесса? Зная Аттала, Валерий ни на миг не сомневался, что будь на то воля префекта, то он, Галл, осмелившийся открыто оскорбить гегемона, поступившись его приказом, не только был бы сразу изгнан из командиров когорт ночной стражи и из армии, лишен всех своих наград и ввергнут в самое позорное ничтожество, но и, вероятнее всего, не дожил бы до суда. Что-то тут не сходилось и, похоже, Садик, решивший стать его защитником, во многом оказался прав, все-таки неспроста он слыл самым успешным адвокатом в городе.

Судебный магистрат зачел обвинение: Галлу вменялось в вину похищение из лупанария женщины по имени Сабина, дочери покойного городского куриала, и её последующее убийство.

- Валерий Галл, признаешь ли ты себя виновным в этих преступлениях?

Валерий считал себя виновным в нарушении воинской присяги, но этого преступления ему как раз никто не вменял. А более всего он проклинал себя за то, что отдал свой меч Сабине, однако он предпочитал умереть, нежели признаться на судилище в этом недостойном воина и командира проступке.

- Нет, - уверенно и громко отвечал Галл, обращаясь непосредственно к префекту, и, как ни был уничтожающе тяжел взгляд гегемона, постарался выдержать его, - не признаю. Я не похищал эту женщину и не убивал её.

В приемной пробежал удивленный, перемешанный с презрительными смешками, гул.

- Что ж, если преступнику не достает мужества и чести публично признаться в содеянном, то приступайте к допросу свидетелей! – приказал префект судебным магистратам.

Обвинение перешло к допросу свидетелей, и свидетели заговорили, но вместо показаний против Галла принялись все как один нести полнейший вздор и уж точно не то, чего ожидал от них наместник:

- Это все злые чары, не иначе, сиятельный Аттал! Когда привели эту женщину, её охрана осталась возле дверей. И вот сижу я у себя и вдруг слышу шум и крики - говорят, бывшая префекторша исчезла. Да как же это?! Куда она могла исчезнуть, ведь стражники во все время не двигались с места?! Да и народу в лупанар прибыло столько, что в пору было опасаться за сохранность наших, видавших виды, стен, а ведь мое заведение было построено весьма добротно ещё при моей почтенной бабке. Нет, без злых чар здесь не обошлось никак, о сиятельный Аттал!

- Я и мой товарищ во исполнение твоего приказа, сиятельный Аттал, сопроводили арестованную и остались охранять, чтобы она не сбежала. Тому есть множество свидетелей, как сказала почтенная хозяйка – мы во все время не двигались с места. Зашел вот он, - стражник указал на тщедушного старичка - одного из свидетелей, ожидавшего своего череда, чтобы дать показания, - и вскоре выбежал с воплями и руганью, словно за дверью не прекрасные девы его поджидали, а сам орк. Я зашел в комнату и обнаружил вместо девушки его, - он показал на другого свидетеля. – Это, верно сказано, колдовство и больше ничего...

- Когда я подошел к девушке, то вместо ожидаемой ласки получил пребольный удар, от которого едва не окочурился на месте. Негодяйка же связала меня и, отобрав одежду, сбежала вон, оставив меня в чем мать родила!

- Это была именно девушка? – уточнил Камилл. – Ты уверен, что тебя избила девушка? А не мужчина?

- Наверное, думаю девушка, хотя она и была под покрывалом.

- А может быть это был он? – судья указал на Галла. – По росту признаешь его?

Толстяк посмотрел внимательно на Валерия, смеряя его рост на глазок.

- Нееет, - неуверенно протянул он, - она была много меньше его ростом, да и в своем, женском платье, а не в солдатских доспехах.

- Когда я пришел, девушка ждала на кровати, я это точно видел, однако, стило мне приблизиться, она превратилась в мужчину, видом схожего с ним, - старичок указал на толстяка. - Как это вышло, без злого колдовства не обошлось. Я был так напуган, что, не помня себя, пустился бежать из этого проклятого заведения.

- Мое заведение известно и уважаемо во всем городе, а вовсе не проклятое! - с неприязнью возразила хозяйка.

- Ноги моей больше у тебя не будет, мерзкая гарпия! – в сердцах возопил ей в ответ почтенный старец, как видно, до сей поры не отделавшийся от ужаса после пережитого.

- Если вы там находились все время, вы должны были видеть, как Валерий Галл прошел к арестованной!

- Его там не было, клянусь своим званием, сиятельный Аттал! – не моргнув глазом, отчеканил старший из стражников.

- Где ещё свидетели похищения? Где люди, которые действительно могут подтвердить его вину?!

- Это все, кто хоть что-то может сказать по этому делу, о сиятельный Аттал, - раболепно склонился обвинитель. – Остальные вообще ничего не видели и не знают!

- А где свидетели убийства?!

Свидетели убийства показали, что, действительно, видели Галла в тот вечер рядом с убитой, сразу позвали стражников, кои его и арестовали, и при этом оружие было при нем, но этим ли мечом была убита женщина никто из них не мог утверждать точно.

- То есть как?! Ты хочешь сказать, что застаешь этого человека с оружием в руках  возле трупа, но не можешь утверждать, он ли убил?

- Но его меч был в ножнах, поэтому я и говорю, что не могу ничего утверждать, сиятельный Аттал, - простодушно и честно отвечал юноша. – Может быть, и даже скорее всего женщина была убита другим оружием, и другим человеком, но истинный преступник успел скрыться до прихода командира вигилов...

- Это не твое дело – делать выводы, ты должен лишь предоставлять суду показания, - заметил Камилл, однако вполне благожелательно. – Итак, все свидетели обвинения заслушаны, о сиятельный Аттал, - как никогда подчеркнуто благоговейно обратился достопочтенный судья к префекту. – Время выслушать защиту и свидетелей защиты и, может быть, тогда нам откроется истина в этом сверх запутанном деле.

- Слово предоставляется защите! - провозгласил судебный магистрат.

Главным защитником обвиняемого в деле Валерия Галла, неожиданно для многих, выступил никто иной, как Гай Луций Антоний Камилл. Мальчику пора было заняться карьерой и Камилл решил, что столь славное дело вполне подходит для блистательного начала служебных поприщ его сына. Садику же, к его великой досаде, чтобы остаться причастным к делу Валерия Галла и получить причитающееся вознаграждение и славу, пришлось подвинуться и выступать на этом процессе всего лишь помощником главного адвоката, делая при этом всю черновую работу.

Однако не успел Гай произнести ни слова, как его перебил судебный магистрат:

- Слушание защиты переносится на следующее заседание! - объявил он по приказу председателя.