Степной ковыль. п. в

Гл.1


На него можно любоваться бесконечно. На степной ковыль. В любое время года, кроме снежной зимы, когда она прячет под своим покрывалом сухие остатки этого удивительного растения. Справедливо присвоили ему ещё одно имя -  "седой" ковыль. Да, это многолетник, но он всегда в силе, всегда может удивить и очаровать.
С чем его сравнивают? С бескрайними морскими просторами, с белыми пушистыми облаками, с заснеженной равниной и даже с тополиным пухом, который заметает собой улицы, парки и скверы.

Но здесь поблизости нет парков и домов Культуры, это степная зона. Не совсем степная, но ковыльным угодьям предоставлены немалые территории. Вернее, никто ничего ему не предоставлял, он сам разросся и продолжает себе укореняться в угодных для него местах. Ковыль живой, он чувствует, что нужен людям, ведь некоторые деревенские старожилы, уже и жизни своей не представляют без ковыля. Каждое утро многие становятся у своего забора, за задворками, и долгое время вглядываются в ковыльную степь. Как когда-то, после войны, все солдатки своих мужей ожидали, даже те, кому пришли похоронки. Они всё равно стояли и смотрели вдаль. А постаревшие матери тех воинов, прикладывали ладони ко лбу, чтобы ничего не пропустить, потому что зрение уже не то, когда они могли наблюдать за серебряными нитями аж до самого горизонта.

А иные, только проснувшись, уходили в степь, ступали осторожно, чтобы не помять любимое растение. Ну как тут не прозеваешь, нет-нет, да и подомнут сапогом стройную, грязно-белую ковылину, а потом сокрушаются, ругают самих себя.
Ковыль и так поредел за минувшие десятилетия, а тут ещё и люди его уничтожают. Ладно бы молодёжь, когда завалятся в его зарослях на всю ноченьку, но это положено, потому что закон природы не дремлет, а его нужно чтить. Он требуется для продолжения рода человеческого на всей Земле. А старикам, как они сами считали, нечего здесь больше делать: уже оттоптали своё, было дело... Да так было, что вряд ли забудется когда-нибудь.

При сильном ветре - ковыль неспокойный. Растения будто хлещут друг друга длинными колосками. Старый дед Арсений говорил, будто постоянно в такую погоду слышит, как плачет ковыль. А когда ветерок умеренный, то вся степь стелется волнообразными движениями, это говорит о спокойствии и довольстве всей окружающей атмосферы. Но случается, что ни один листочек не шелохнётся на дереве, всюду зной и духота, так тот же Арсений всем сообщает, будто спит ковыль, устал трепаться изо дня на день. Мол, пусть отдохнёт, сердешный, а то гонится за кем-то, а почему и зачем, только ему одному и ведомо.

Раньше, это древние старики сказывали, будто собирали у них ковыль, чтобы бумагу из него делать и выпускать какие-то искусственные ткани. Свои же, некоторые бабульки, приберегали его на лекарство, суставы лечить, зоб и поджелудочную железу. А нынче он растёт лишь для красоты и то на пользу, глаз ведь радуется, когда смотришь на него подолгу. А не можешь оторваться потому, что происходит какое-то волшебство, оно, кстати, с самого детства. Тут даже ребятишки влюблены в ковыльную степь и гордятся ею, а потом помнят её до самой старости, куда бы судьба их не забросила.

Иногда можно в серебряной гуще застать козочек или овец. Они питаются ковылём, молочко после такой кормёжки степью пахнет. Хлебнёшь парного из кувшина и сердце стучит сильнее и чаще, сразу жить хочется до ста лет и непременно здесь, в отеческом краю.

Особенно красиво в самом начале лета, когда между побелевшими метёлками, вдруг всплывают на поверхность ярко-красные маки и синеголовые васильки. Но всё равно, как и прежде, взгляд притягивает металлический блеск ковыля, до самых глубин души - такого родного.
Потому что у здешних, это растение было с ними с самого их рождения, когда матери приносили грудничков сюда, во владения "серебряных нитей", когда дитё трогало их своими ручонками. И потом играли тут в прятки или просто лежали в зарослях, сощурившись, лениво посматривали на небо. А иногда небо опускалось низко, казалось, что сейчас заберёт с собой всю красоту и гордость тутошнего населения и всё, останутся они без своей реликвии. Но тучи уплывали, а ковыль оставался, он же знал, что без него здесь никак.

И вот такое повторялось поколение за поколением, деревенские росли вместе с этой степью, впитывали в себя её запах, прививали в себе уважение к ней, которое будет длиться весь отмеренный срок, даже если когда-то предстоит им разлука навсегда. Ведь есть и такие, коих судьба забрасывала на край света, но ковыли оставались в сердце. Навечно.

А название деревеньки - Загорное. Да, почему-то так, просто доходит до смешного. Куда ни глянь, везде степь да простор, а поди ж ты, Загорное! Когда они тут, эти горы были, может, миллион лет назад? А за ними поселение первобытных людей, потому, вроде и за горами. Но теперь вокруг только холмы да бугры-невелички, но тем не менее, вот такое прозвище.

Екатерина Павловна Буранова, с самого утра пребывала в приподнятом настроении. А то как же! Сынок из Армии вернулся целый и невредимый. Сама его на ноги поднимала, муж рано умер. И на здоровье никогда не жаловался, а просто однажды сердце остановилось и всё. Васильку, так Катерина ласково кликала своего ненаглядного сыночка, тогда всего два годика было и, конечно же, он ничегошеньки не помнит. А сейчас, вон какой вымахал, весь в отца: рослый, красивый и очень добрый по своей натуре. Правда, родила она его уже поздно, в тридцать пять лет. А до того женихами перебирала и чуть в девы старые не записалась, когда к ним нагрянули командировочные, корпуса для коровника перестраивать, вот там и познакомилась она с Кирьяном, скромным и честным мужчиной. Ему тоже почти сорок исполнилось, но женатым ни разу не был. Так они и нашли друг друга, полюбили и создали свою семью.

Трудилась Катерина дояркой, оттуда и на пенсию вышла. Честно говоря, она думала, будто сын будет стесняться пожилой матери, ведь у всех его одноклассников - мамки, ну просто молодайки, одна другой краше, но всё обошлось. Василёк рос внимательным, отзывчивым и послушным ребёнком. Катерина была ему благодарна, что ни разу мать не опозорил и не особо заставлял волноваться за себя. Женщине, без мужского контроля, тяжело заниматься воспитанием, это всем известно. Но она выдюжила, смогла.

Вчера столы во дворе накрывали, отмечали прибытие солдата со службы. Катерина готовилась к этому событию, экономила пенсию и у председателя попросилась поработать немного в поле, на прополке овощей, чтобы получить лишнюю копейку. Ведь Васеньку ещё и приодеть надобно, поди подрос парнишка за два года.
Соседи помогли приготовить всё необходимое, потому и хорошо посидели. И Васенька не убежал к друзьям, до последнего находился с гостями. Потом помогал ей убраться со столов, протирал полотенцем вымытую посуду и всё разговаривал с матерью, не мог наговориться. А ей и радостно. Соседки напрашивались привести двор в порядок после гулянки, но Васенька их домой отослал, мол, я сам маме помогу. Где ещё такого сыночка сыскать?

Одно беспокоило Катерину. Она завела разговор о работе. До Армии Василий трудился на заводе, добирался в райцентр автобусом. Катерина прослышала, что всех рабочих теперь на очередь ставят и потом дают им ордера на квартиры. Она и на Васеньку надеялась, что вновь устроится пацан на своё прежнее место, а после глядишь, через год-другой и жилплощадь ему предоставят. Не за себя пеклась беспокойная матерь, а за своего ребёнка. Ей до конца дней своих куковать в деревне, никуда она не поедет от своего ковыля, что за огородом сразу начинается, а вот сыну тут делать нечего, занятости почти никакой, многие уже давно в город перебрались за длинным рублём.

Раньше тут и свиней выращивали и даже овец. Земли много было колхозной. Теперь осталась одна ферма молочно-товарная, так и та всего на три корпуса функционирует. Ни то, что ещё десяток лет назад - доили коров в пятнадцати корпусах.
Катерина любила вспоминать прошедшее время, когда наоборот все стремились попасть на село. Работы для всех, хоть отбавляй. Клуб тогда вечерами открывался. После трудодней бежали на танцы: смех, веселье и впереди, казалось, только счастье и удача всех поджидает. А ведь тогда и одежды вдоволь не было, питание тоже обыденное: яйца, сало, картоха, ну и ещё что-то со своего участка. Держали кур, поросят, коров, овец. Ну здорово ведь было, так что же пошло не так? Уезжать стали из Загорной, даже хаты побросали. А кому они нужны, кто их тут купит? Да и домам тем цена маленькая, здесь они почти все одинаковые. Высокий фундамент, само строение саманное, побеленное или оббитое тонкой доской и выкрашено в голубой, а то и в зелёный цвет.

Василий не поддался матери на откровенный разговор, но она сразу почувствовала, что на завод возвращаться он не собирается.

-   Тогда куда, сынок?

Он помолчал, вытащил из пачки ещё одну сигарету.

"Вот и курить научился..." - мелькнула мысль у беспокойной женщины.

-   Мам, есть мысли на эту тему, но то потом, ладно?

И чего-то сразу нехорошо стало у неё на душе, пол-ночи всё перебирала свои мысли, но утром заставила себя успокоиться.

"Чего ещё надо? Сын приехал, живой, полон сил и энергии, а многие так и не дождались своих из Афганистана." - думала она.

Василий не служил в опасных точках, но везде всякое случается.

Катерина повисла на заборе и устремила взор на потускневшую степь. Осень на дворе, всё погибает. Она позволила себе постоять, ничего не делая, хоть уже и не одна в доме, а сыночек с нею. Но с завтраком не надо колотиться, со вчерашнего и котлеты остались, и куры жареные, и салаты. С этим бы сначала управиться. Холодильник маленький, пришлось всё в погреб опустить.

-   Помоги, ковыль, моему сыночку в жизни устроиться.  - прошептала она. Может, ненормальным это покажется, но не для деревни Загорной. Все тут так поступали. В трудную минуту обычно идут в церковь, ставят свечи и просят Господа о всех благах, а здесь молятся на ковыль. Не в прямом смысле, конечно, но здешние люди, наверное, имеют право так возносить это растение, ведь они с пелёнок его видели, верили в него, от старых людей наслышаны, что ковыль, он много значит для всего села, потому старожилы передавали молодому поколению не только опыт, накопленный десятилетиями, но и привязанность к их неповторимой и единственной в своём роде, степи. С молоком матери тут каждый впитал какую-то загадочную важность, непередаваемый трепет и необъяснимую гордость за особенное отношение к серебристым зарослям.
Да и нету тут рядом храма, он только в райцентре. Не наездишься.

-   Чтобы душа моя радовалась, глядя на него.  - продолжала женщина.  -  Помоги, родимый, чтобы не таил от меня долго, куда он собрался уезжать? Я сердцем это чую и оно разорвётся, если Василёк не расскажет мне обо всём в самое ближайшее время. А коли судьба ему покинуть свою матушку, так пусть дорога у него будет лёгкой, но чтобы назад он обязательно прилетел ко мне ясным соколом, а я, чтобы обняла его потом крепко-крепко и долго наслаждалась покоем и счастливой обыденностью. Чтобы внуков я своих увидела и ещё понянчить их успела. Хоть бы одного, много не прошу. А там, как Бог даст. Я так надеюсь на тебя, степь родимая.

Василий, во время завтрака, признался матери, какие у него планы на будущее.

-   Мам, я на Север решил податься.

-   Ох... И зачем это, сынок?

-   Деньги зарабатывать, мам.

-   А как же завод, а, сынок? У тебя и тут неплохо получалось.

-   Это горстка, если сравнивать с тем, что я оттуда привезу.

-   Сынок, но от завода теперь квартиры дают. Я подумала, что тебе тут делать, в этой глуши?

-   Мам, там столько платят, что за два-три года можно не только квартиру купить, но и машину.

-   А откуда ты всё это узнал?

-   Я не один туда полечу, а с двумя товарищами. Мы служили вместе. Так вот, у одного из них брат там уже три года трудится. Он дом себе построил кирпичный и машину приобрёл с мотоциклом. А, как тебе такое?

-   Ты хочешь сказать, что бросишь меня на целых три года?

-   Нет, мама, что ты? Я бы не решился. Мы только полгода в командировке, а после на месяц нас домой будут отпускать.

-   Ну хоть так и то дело. Сынок, это пока ты один, а как женишься? Не всякой жинке такое понравится, сидеть тут одной по шесть месяцев.

-   Пока не было мыслей семьёй обзаводиться. Сама знаешь, меня никто и не провожал.

-   А это слава Богу. Вон, у Мани Шепелевой... Три года назад проводила её Егора та вертихвостка, Людка Шилова, и не дождалась. Так Егор до сих пор по ней сохнет, а Маня с ума сходит, так сына ей жалко.

-   Ну и дурак. - усмехнулся Василий.  -  Девок сколько вокруг, а он за замужней волочится.

-   Сердцу не прикажешь, сыночка.

-   А надо приказать. Он же мужик!

-   Ну ладно, заговорили о пустом. Лучше скажи, а когда ты улетаешь на свой Север, неужели скоро? Я и наглядеться на тебя не успела.

-   Наглядишься, мам, это дело аж весной свершится. А до тех пор - схожу к Георгию Акимовичу, к председателю. Пусть даст мне временное занятие, я на всё согласен.

-   Василёк, да посидел бы ещё. У меня есть средства, куда мне одной их было тратить?

-   Спасибо, мам, - он обнял её за плечи и поцеловал в висок. - Ты у меня самая лучшая, но к председателю я всё равно пойду. Так для всех будет лучше. Тебя же заклюют твои подруги, мол, растила, растила сыночка, а он и уселся тебе на шею, такой бугаяка здоровенный.

Екатерина понимала, что Василий прав, потому промолчала и ещё крепче прижалась к нему. На глаза выступили слёзы, она так ждала его, так мечтала об этой встречи! И вот он, совсем рядышком. Кровиночка ненаглядная, гордость, опора её и целая жизнь.


Гл.2


Председатель был рад встрече, но очень удивился, увидев Василия в местной конторе.

-   Во-первых, с возвращением на Родину! - сказала он, крепко пожав парню руку.

-   Спасибо! - засмеялся Василий. - А что во-вторых?

-   Да вот гадаю, какими судьбами ты к нам? Не ожидал именно здесь с тобой повстречаться.

-   Почему? - продолжал улыбаться Василий.

-   Ну, ты же у нас городской, на заводе до Армии работал...

-   Не, Акимович, на самом деле, я человек от сохи. Люблю, когда роса блестит на крыльях стрекозок, когда ковыль радуется солнышку и когда ветер наполняет лёгкие духом свободы. - сказал и снова засмеялся.

-   Ну, раз так, то чего это я и правда крыльями тут расхлопался? Давай, рассказывай!

-   Если честно, Георгий Акимович, я скоро опять уеду. Но не на завод. На Север. - Василий немного сконфузился от своих слов.

"Председатель, наверное, надеется, будто я дело пришёл говорить, на работу устраиваться и пользу принести родному хозяйству. А я расхвастался, мол, улетаю в более выгодные края с большой зарплатой."

-   Что ж, это похвально, когда молодые люди задумываются о заработке, а не о бутылке, чтобы распить её в подворотне.  -  поддержал председатель, не спуская глаз с необычного гостя.  -  А я-то зачем тебе понадобился, а, Василий Кирьянович?

-   Возьмите меня временно куда-нибудь. Я на всё согласен. Ну не могу я сидеть дома на мамкиной шее. Стыдно, понимаете?

-   Понимаю. А за честность спасибо. Ну, что временно просишься... Кстати, а временно, это сколько?

-   Осень и зиму. Получается полгода.

-   О, так это здорово! Слушай, Василёк, там дед Игнат страдает на пасеке, пойдёшь к нему в помощники?

-   Дед Игнат до сих пор главный пасечник?

-   Главный и единственный. - кивнул председатель. -  Было у него два помощника, но Сеньку Лукина в Армию забрали, а Лёнька Волков в город подался, говорит, надоело пчёл стеречь да выполнять капризы деда Игната. Но это он лукавит. Если всё выполнять правильно, то Игнат, он сама доброта. Но Лёньке же надо было ничего не делать, а вот денежки исправно получать.

-   Я подружусь с дедом, я его уважаю.  - глаза Василия засветились радостью. Ему нравилась работа на природе, ведь пасека в степи, там деревьев всего ничего, а в основном, травы по пояс, а то и по макушку. Ещё пацанами они с речки забегали к деду полакомиться мёдом. Никогда он им не отказывал. Да раньше и речка была пошире и поглубже, а нынче везде всё камышом поросло. До сих пор, правда, Туйка, так называют речку, несёт свои мелкие воды далеко за горизонт, но она и сама, наверное, понимает, что стала стара, слаба и безнадёжна. Но изо всех сил старается, плещется. И рыбу хранит для людей. Хочет быть полезной. Вот так, выходит и водоёмы, и деревья, все жить хотят.

-   Ещё лет пять назад, так Игнат и сам управлялся, а теперь износился, ещё и на слух жалуется. Как-то дикие кабаны прибежали с лесополосы из-за речки и разворотили несколько ульев. Обычно Игната собака предупреждала, лаяла на всю пасеку, если кто чужой приходил, а теперь и пёс его куда-то запропастился. Может, помирать убежал, ему уже лет и лет. - грустно проговорил Ершов.

-   А что, кабаны и мёд едят? Впервые слышу.

-   Знаешь, мне кажется, что эти животные всё едят. Шкодливые, просто ужас. Я, после того случая, плотников прислал на пасеку, они неделю там лазили, но забор полностью вокруг неё поставили. Да это всё не очень надёжно. Кабаны не пролезут, а вот человек запросто.

-   Неужели и на ульи кто-то зарился?

-   О, ещё как! Год назад не успевали отбиваться. Мода на мёд пошла, прямо все пчеловодством занялись. Кто настоящий продаёт, а кто подмешанный. Но для того и другого, всё равно ульи требуются. Свои кровные ворюгам неохота тратить, а зачем, когда можно взять бесплатно? Но никому не удалось. Это событие так подействовало на наших, что они по очереди караулили вместе с Игнатом. И я тоже нёс там вахту. Всё благополучно закончилось, ульи мы сохранили все до одного. Зато участковый выдал Игнату ружьё, теперь с нашим дедом шутки плохи, ещё тот боевик.

Василёк снова залился весёлым смехом. Он представил Игната в его неизменном тулупе, валенках, шапке-ушанке, а на плече ружьё. Председатель тоже улыбался.

Георгий Акимович родом из Загорной. Закончил сельскохозяйственный университет и долго трудился здесь агрономом. А у бывшего председателя заболела младшая дочь, надо было менять климат. Вот на его место все единогласно выбрали Георгия Акимовича Ершова. Сейчас ему пятьдесят два года, но выглядел он гораздо моложе. Всегда подтянут, потому что постоянно занимается спортом. По утрам пробежки, даже зимой. Приобрёл себе всякие там гири, гантели, потому всегда и везде держит форму. Только седина его выдавала, что это уже не молодой мужчина, хотя и в старики Ершова, тоже ещё трудно записать.
И женился он на загорской, на Светке Меньшовой. Та едва курсы закончила на секретаря-машинистку, а уже надо было рожать. У Ершовых одна дочь, Лариса. После школы девушка училась в юридическом институте, потом в городе и осталась, выйдя замуж за одногруппника.

Георгий Акимович, с болью в сердце воспринимал, когда деревню, один за другим, покидала молодёжь. Но против он ничего не мог сказать, потому что сразу же услышит:

-   Акимыч, а твоя дочурка, уж не телятницей ли у нас на ферме зачислена?

А что поделаешь? У каждого своя судьба. Да и чем можно заманить ту молодёжь, чтобы она оставалась в родимом селе? Или, после учёбы в ВУЗе, возвращалась назад, до дому? Тут итак работы почти нету для тех, кто трудится в Загорной ни один десяток лет, хоть бы люди пенсию себе заслужили, не говоря, чтобы ещё и привлекать какие-то кадры. Строительство коттеджей, тут тоже ещё не планируется, чтобы заинтересовать специалистов, если в них срочно будут нуждаться. Агроном здешний да и зоотехник тоже, уже такого возраста, как и председатель. Пора заранее готовить смену. Но из кого? Теперь эта головная боль надолго. Если сейчас он найдёт таких выпускников, кто не откажется учиться по направлению, но куда потом их ставить, ведь старые специалисты ещё задействованы. Как подгадать, чтобы те уходили, а новые вышли на их смену?

А вот планов у Георгия Акимовича - было громадьё. Хотелось свою больницу, а не фельдшерский пункт. Иногда нехватка рабочих только потому, что разъезжают по райцентрам в поисках нужных докторов. Пока доедут, потом очередь в регистратуре, очередь у кабинета и пока домой доберутся. Это не дело. Когда всё своё в деревне, то и пользы для всех, разумеется, поболее.
Школу председатель достроил, теперь не восьмилетка, как было раньше, а десятилетка. Он часто удивлялся, ведь с самого начала, ещё при прежнем руководителе, тут стояла только начальная школа. Бывший председатель выстроил восьмилетку, так вот, Акимовичу до сих пор в голову не помещается, почему восьмилетка возводилась, уже бы начинать вершить дела, так сразу по-крупному, чего там экономить-то до средней школы, всего два класса? Но люди ему однажды сказали, мол, правильно, тогда и задумывалась тоже средняя школа, но так получилось лет пят подряд, что никого не заставишь заканчивать десять классов. Вот глава и распорядился, мол, уговаривать никого не стану, кому потребуется, те пусть в райцентр поступают.

"Глупо. - размышлял Ершов.  -  Сегодня нету желающих получить аттестат о среднем образовании, а завтра их насчитается целая дюжина, тогда что? Смотреть надо вперёд и думать о будущем, ведь женщины рожают и с каждым годом всё больше и больше."

Прежде, чем пойти на пасеку, Василий отправился в степь, ведь он её ещё не проведывал, как вернулся со службы. Парень присел на пожухлую траву, из-под которой просматривались зелёно-жёлтые мхи, мягкие на ощупь.

"Сейчас тут не очень красиво. - подумал юноша. - Потому что осень в самом разгаре. Но ничего, когда-то будет и весна."

И всё равно ему дорогая эта степь, даже в увядающих цветах и травах, а особенно в ковылях есть свой неповторимый запах, который есть желание запомнить навсегда, а ещё лучше, всё время быть с ним рядом.

"Я молодец, что ушёл в Армию без провожатых. - похвалил себя Василий. Он узнал, что Надя Волгина, девушка, которая когда-то нравилась ему, вышла замуж и уже растит ребёнка. - А то бы сейчас переживал, ведь нутро не каменное. Не, виду бы не показал, но на душе всё равно было бы муторно. А теперь ура, я свободен от всего этого!"

И так легко стало на сердце, что хотелось птицей полететь к небесам.

Василий понимал, что самое главное в его судьбе - начнётся потом, через какое-то время.

"А что там впереди? Ну заработаю денег, а дальше что? Я ведь ещё не думал об этом. Ладно, куплю квартиру в городе и мамку с собой заберу. А вот домик не надо здесь продавать, слишком много связано с деревней, чтобы сразу обрубить все концы. Пусть будет дача. Потом женюсь... - Василий усмехнулся и поёжился.  -  Как-то страшновато, ведь это уже взрослая жизнь, а значит, ответственность. Справлюсь ли?... А куда я денусь?"

Парень улёгся на спину и по привычке взглянул на небо.

"Облака ещё не похожи на осенние, белые, лёгкие, как воздушные шарики. Куда подуешь, туда они и полетят. Кстати, а какой будет моя жена? Какой я мечтаю её видеть?"

Ещё два года назад, то есть в тот момент, когда он проходил срочную службу, тогда он смело мог сказать, что пусть его жена будет похожа на Надю Волгину. Симпатичная, фигуристая и коса по пояс. Но теперь, когда он случайно столкнулся с ней на улице, то сразу и не узнал, кто это. Пополнела сильно, а особенно бросался в глаза её второй подбородок, который утолщал шею аж в несколько раз. Как будто у Нади и вовсе не было шеи, а сразу начиналось туловище.

"Нет, такую мне не надо. - мотнул головой Василий. - Стоп. Но ведь так и любая девушка может поправиться после родов и что потом, разводиться? Всё, хватит, а то настроение было такое прекрасное, а теперь оно стало портиться."

Василий "пережёвывал" эту случайную встречу с Надей. Как она покраснела. Да, Надя догадывалась раньше, что к ней не ровно дышит Васька Буранов, потому и стало неудобно перед ним, знала ведь, что почти потеряла былую красоту.

"Да ну их, этих невест! - подумал он. - Мне ещё рано этим голову забивать." - закрыл глаза и почти тут же уснул.

Снилась ему Надя. Но почему-то худенькая, как былиночка. Она выглядела даже лучше, чем несколько лет назад. Присмотрелся получше, а то вовсе и не Надя, но кто-то знакомый, где-то он уже видел эту девчушку.

А девчонка улыбалась ему, а сама, очень даже профессионально танцевала танец живота. Нет, на теле ничего открытого, она одета в длинное блестящее платье, лиф украшали красные бусы, в ушах переливающиеся серьги, а чёрные волосы распущены и локонами падали до самой спины. Девочка не была вульгарной, она просто наслаждалась танцем и тем, что её действия пришлись по душе тому, ради кого она и устроила весь этот концерт. Ногти, накрашенные ярким лаком, тоже не казались вульгарными. Везде присутствовала своя мера. Вроде со стороны всё это и сексуально, всё-таки танец живота, и в то же время, как будто в воздухе витал какой-то запрет, мол, нельзя, нельзя к ней приближаться, потому что сразу возникнут неприятности. Но отчего неприятности? Василий крутил головой и искал эту опасность, но ничего не находил.

"Я трус, наверное. Такая дивчина передо мной бёдрами крутит, а я, как дурак, смотрю на неё, словно питон на кролика, и никаких движений. Может, она ждёт этого, а я сижу, как приклеенный. Неплохого же она будет мнения о всех пацанах и это всё из-за меня."

Василий попытался встать, но у него не получалось. Тело, вроде свинцом налилось. Тогда он протянул девушке свою руку, но она не среагировала, а глянула на него так, вроде взглядом ему приказала:

-   Нет сам. Вставай, чего ты? Я вот она, рядом!

Василий проснулся от громкого карканья вороны. Горбоносая заметила лежащего человека и решила проверить, что тут такое?

-   Кыш отсюда! - Василий бросил в неё комочек земли.  -  Приснится же... - он ещё находился во власти недавнего сновидения.

"Надо идти к деду, а то я тут расчувствовался. - он приподнялся и отряхнул одежду.  -  Да, всегда в ковылях чудеса грезились, вот так и в детстве было." - вспомнил с улыбкой и зашагал на пасеку.


Гл.3


Если бы кто-то, ещё в молодые годы деда Игната, сказал, будто он пчёл когда-то полюбит, тот бы и глаза заплевал говорившему. Да Игнат их терпеть не мог. На сенокосе кусаются, ну никого никогда не жалят, а ему постоянно не везёт. В огород пошлёт его жена за арбузом, так и оттуда приходит с заплывшими глазами. По лугу если прогуляется, то обязательно наступит на тот цветок, который и пчела облюбовала. Но однажды...

Игнат Курочкин трудился скотником на местной молочно-товарной ферме. Здоровый такой молодой человек и работал также: если вилами сено надо подцепить или зелёные корма, так это завсегда больше всех подцепит. И с трактора сгружал мешки с дертью ловчее всех. Казалось, ему впору и деревья с корнями выворачивать, но, так уж повелось, что хвороба и на сильных людей распространяется.

Как-то прострелило ему спину. Полежал дома, жена песок грела на печке и прикладывала его к больным местам, предварительно распределив его по тряпичным мешочкам. Игнат даже значения не придал, будто случилось что-то серьёзное. Подумаешь, спина! Но старые люди, когда его проведывали, как договорились, все одно и то же молвили:

-   Ох, Игнат, эта болячка на всю жизнь к тебе привязалась. Что смотришь исподлобья, не веришь? А ты поверь, мы век прожили. Беречься надо с юности, Игнат, а ты всё играешься, вроде пацан сопливый. Организм такое не прощает, вот и накликал ты себе ненастье.

Но и тогда Игнат ещё надеялся на чудо, на свою силушку и выносливость. И всё, вроде, обошлось, но до поры. Таскали камни на ферме, чтобы фундамент для базов потом построить, так Игнат, ну как всегда - хватал самые увесистые булыжники. И снова его болью скрутило, превращая в беспомощное существо. Потом прихватывало даже тогда, когда он берёгся, не поднимал тяжести. Но кто её знает, эту коварную болезнь, почему она такая капризная и беспощадная. Стоит ему вспотеть, а потом холодный ветерок прогуляется по его телу - всё, радикулит уже тут как тут. Вот и резко повернуться нельзя, или, например, нагнуться.

Поскольку события разворачивались таким неутешительным образом, то в один из дней Игната вызвал к себе председатель, это ещё бывший. И предложил ему поехать в райцентр, чтобы выучиться на пасечника.

-   На кого? - скривился Игнат.  - Да вы что, я не смогу там привыкнуть, это я вам точно говорю.

-   Да ладно тебе, Савельевич, ради Бога не изображай конец света. Человек, он ко всему привыкает, вот и ты приноровишься. Ну сам покумекай, какой ты скотник теперь? Вчера все коровы уже поели в обед, а в твоём корпусе ещё и конь не валялся.

-   Да скукожило, зараза, так неожиданно... -  Игнат потянулся к спине обеими руками.

-   Сочувствую, но животные почему должны страдать? Сколько можно мужикам тянуть за тебя лямку?

-   Да я же не против, заплатите им больше.

-   Хватит, Игнат! Разговор окончен. Вот тебе направление, завтра же отправляйся в райцентр.

-   Валерий Игоревич, сдаётся мне, что вы преувеличиваете.  -  изо всех сил сопротивлялся Игнат.

-   Это я ещё не договариваю. Всё, Игнат, у меня нет времени переливать из пустого в порожнее.

Домой Игнат явился чернее чёрной тучи, без настроения. А Марусе, своей жене, сказал, что никуда он не поедет, пусть лучше посадят его за тунеядство.

-   Игнат, не придуряйся.  - перечила супруга. - Я же изучила тебя давно. Сиднем ты не будешь сидеть, не та натура. Помрёшь без работы. Езжай, Игнатушка, выучись, а там видно будет. Что теперь, коли судьба твоя такая. А на председателя не серчай, он хороший человек. Другой бы уже списал такого, как ненужный хлам, а он старается, занятие для тебя ищет. Будь и ты к нему ласков.

Мужчина всю ночь не спал. Были такие минуты, что даже Бога молил, дабы спина его вновь прихватила. А чтоб не ехать. Но, как назло, радикулит, будто нарочито затаился.
От завтрака отказался. У Маруси аж слёзы на глаза навернулись. Ещё темно за окном, а она подхватилась, нажарила ему любимых его блинчиков, помастила их сахарком и домашней сметаной. Ждала похвалы, а он и головы на стол не повернул. Сграбастал сумку, в которую Маруся бельё сменное положила, харчи кой-какие на первое время, кусок мыла, завёрнутый в газету, зубной порошок и зубную щётку. Дома они не всегда зубы чистили, порой забывались из-за каждодневных хлопот, но Маруся всегда покупала средства личной гигиены, на всякий случай, а когда и самим вдруг понадобится.

Поселили Игната в общежитии с тремя молодыми людьми, такими же, как и он. На занятия побрёл с неохотой, но слушал внимательно. Потом мужчина поймал себя на мысли, что "заглядывать в рот" преподавателю - ему становится всё интереснее и интереснее. Вскоре стал записывать кое-что в тетрадку, последнюю специально приобрёл в книжном магазине. Образование в четыре класса позволяло ему конспектировать нужные моменты.

По выходным Игнат наезжал домой. И Мария заметила в нём изменения. Супруг стал шутить, как и прежде, тискать свою Марусю в объятиях, а то в последние месяцы стороной её обходил, не до того было. Появился аппетит, даже добавки без конца просит, и Маруся расцвела, как нежное соцветие весенней яблоньки.
Но спрашивать о делах боялась, вдруг, что-то не так ему скажет. Лишь о здоровье справилась, но на него Игнат не жаловался. А откуда взяться той хвори? Всегда в сухом, в тепле, тяжёлое не поднимает.
Но как-то Игнат сам поведал, какие умные насекомые, эти пчёлы.

-   Представляешь, Маруся, если заболеет какая-то отдельная особь, то сразу улетает на погибель далеко от улья. Чтобы других не заразить! - с гордостью заявил он.  -  Получается, они умнее нас, людей. Мы, если заболеем, разве прячемся? Куда там! На всех кашляем, чихаем, разбрасывая микробы за километр. Разве не так? - Маруся кивала и улыбалась, а он часами говорил на тему, связанную с пчёлами. Женщина не узнавала мужа, она даже радоваться не спешила, чтобы его не спугнуть.

Вернулся Игнат насовсем через несколько месяцев, со свидетельством пчеловода. И началась у него новая жизнь, ранее непонятная, неприемлемая всей душой, а теперь удивительно желанная, вызывающая нескончаемый интерес. Игнат с удовольствием бегал на пасеку, с некоторых пор она уже считалась его вотчиной. Много разных помощников у него перебывало, но, в основном, всё там держалось на его плечах.

Кто-то из стариков подсказал Игнату, будто пчёлы лечат радикулит. Мужчина лично на себе испытал это лечение и ему, действительно, намного полегчало.
Дочь у них с Марусей родилась года через три, как он начал заведовать местной пасекой. До этого молодые не спешили заводить детей, хотели новый дом сначала построить. Тот, в котором они поселились и который им достался от родителей Игната, дюже маленький, на две крошечные комнатки. А разве уместятся они в нём, коли ребятишек нарожают? Надо что-то посвободнее, чтобы дети друг на друга не наступали. Но потом у Игната начались проблемы со спиной и Маруся поняла, никакого дома теперь им не поставить. Она ошибалась. Хозяйство помогло со строительным материалом и за несколько летних сезонов, в их дворе уже возвышалось вместительное жилище с тремя большими комнатами. Старую избёнку они пожалели ломать. Зачем, ещё пригодится, и сделали из неё летнюю кухню.

Председатель был доволен своей идеей послать Игната на учёбу, а также был доволен его стараниями. Он замечал, что данная профессия для Игната в радость. Потом руководство сменилось, но и нынешний председатель тоже считал Игната за лучшего работника.
Дочь выросла, уехала в чужой город и создала там семью. Лет пятнадцать назад умерла и Маруся. Остался Игнат один, с котом и собакой. Пёс недавно сбежал, а кот ещё раньше. Собака, может, по старости удалилась, чтобы помереть, а котейка с пчёлами не нашёл общий язык, вот и скрылся в неизвестном направлении.

А теперь вот, к Игнату Савельевичу, знатному пчеловоду Загорного, заглянул Василий Буранов, парень, только что отслуживший в рядах Советской Армии.

-   Васятка, ты? - радостно крикнул дед. Он сидел в беседке, обдумывая свои старческие думы и увидел, будто кто-то к пасеке приближается.

-   Я, дедунь, я!  -  Василию было приятно, что Игнат доволен их встречи. А ещё, этот старик напоминал ему детство. Как называл он его раньше "Васяткой", так до сих пор и называет.

-   А я слышал, что ты уже отслужил. Вот, думаю, заскочишь ли поздороваться? Спасибо, что не забыл.  - Игнат торопился к забору мелкими шажками, а потом резко притормозил и поманил Василия во двор. - Заходи! Чего мы будем разговаривать на улице? Я медком тебя угощу, давно не едал ты нашенского, верно?

-   Верно, дедунь. Но я не проведывать. Я спешу сообщить, что буду теперь с тобой работать. Помогать тебе, понял?

-   Да ты что? Вот это удружил, сынок!

-   Дед, погоди! Буду с тобой честен. Не навсегда я в твоём распоряжении, а только на полгода.

Старик замер, но только на мгновение.

-   Ну что ж, и то славно! Я ж один тут, Васятка, не с кем и словом перекинуться. А за полгода мы с тобой так наговоримся, до мозолей на языках!

-   А чего, в деревню не ходишь? Скучаешь тут в одиночку.

-   Только изредка наведываюсь. А что мне там делать? Старуху свою похоронил, дочка приезжает раз в несколько лет. Так кто меня там ожидает? Да и привык я тут, будто это дом мой родной.

-   А собаку почему не заведёшь? Всё ж веселее.

-   Не хочу. Понимаешь, привыкаю я к ним, а потом тяжело расставаться. А у кошек и собак век короткий...
Ничего, ты не сможешь, так мне Акимыч ещё кого-то подкинет, даст Бог, не пропадём. А ты почему только временно?

-   Я на Север улетаю, дедунь. Не обижайся, мне так нужно.

-   А за что обижаться? Дело-то молодое. Пока есть возможность копейку заработать, так к этому всегда следует стремиться. Правильно говорю, Васятка?

-   Правильно.

Дед кивнул, довольный, что речь в дело толкнул, и пригласил парня к столу, расположенному в деревянной беседке. Это плотники сделали Игнату подарок, выстроили её, чтобы пасечник отдыхал тут в тенёчке, а он, в летний сезон, ещё использовал беседку и вместо кухни.

-   Пошли, Васятка, чай с мёдом будем пить.

Посидели, поговорили. Василий задал вопрос Игнату, который его больше всего волновал.

-   Дед, я, правда, попал к тебе в такое время, что пчёл скоро к зиме начнём готовить. Но весной они покинут ульи. Честно скажу, я боюсь их. Не, когда одна там над цветком летает, то ничего. Но тут их вон сколько, аж мурашки по коже. Я как-то читал, что они и до смерти могут закусать.

Старый Игнат залился продолжительным смехом.

-   Ой, Васятка, насмешил, не могу. Вот точно так и я рассуждал когда-то. А потом... Нет, сегодня ты не поймёшь, это какое-то время должно миновать. Васятка, ты представить себе не можешь, какие они сообразительные! Я даже разговариваю с ними, как с равными существами. Это я к тому, что пчёлы быстро тебя определят, что ты свой и имеешь к ним непосредственное отношение.

-   Как определят?

-   По запаху, Васятка. Ты не думай, что это мелкое насекомое и запрограммировано только для того, чтобы мёд производить. У них целая жизнь, как и у людей. Вокруг нас мыслящие животные, птицы и насекомые. Поверь, кабы я не перебрался на эту работу, я бы многое не знал. Однажды, во дворе пасеки сорока свила гнездо. Мне не нравилась эта идея. Подозревал, что она пчёл будет хватать, но всё же не разорил её хатку, решил понаблюдать, что будет дальше? И вот, Васятка, эта сорока спасла пасеку от пожара... Уже не ведаю кто, может, пацаны костёр в посадке бросили, а ветерок тогда дул с самого утра. Так и понеслось пламя в нашу сторону. Ой, как вспомню, просто страх Господний. А я прилёг отдохнуть, устал шибко, мёд качал как раз. Слышу, сорока орёт под окном. Никогда к вагончику не подлетала, потому я сразу сообразил, будто что-то необычное стряслось. Выхожу, а тут...  Десятка три метров оставалось до забора. Это хорошо, что Иван Телегин бороны таскал по стерне, я бегом к нему. Он издалека огонь приметил и помчался мне навстречу. Раз двадцать дисками прошёлся по делянке, где-то метров пять шириной, пламя так и затухло в этом месте.
Ты возразишь, мол, брехня, сорока беспокоилась за своих птенцов. Нет, птенчики её давно уже покинули родительский кров. Она мне помогала. А хоть бы и из-за своего хозяйства, ну какая разница? Главное, вовремя сообщила.


Гл.4


Дни проходили за днями, недели за неделями, и Василию казалось, будто он уже много лет работает помощником у деда Игната. Старик говорливый, простой, с ним легко поладить и никогда не соскучишься. Он столько всего рассказывал о их деревне и здешних людях, что Василий поражался, это ж какую память нужно иметь, чтобы всё это запомнить?

На ночь парень уходил домой, а Игнат оставался в вагончике, который запросто заменял ему вполне комфортабельное жилище. В самом начале, ещё в те далёкие годы, Игнат спал здесь на топчане, который сам же для себя и смастерил, но, как говорят, много воды в море утекло, так и тут. Постепенно добавлялись различные условия. Дошло до того, что и туалет у Игната в вагончике появился, и душ самодельный. Он долго всё подгонял под себя, потому что знал, впереди, кроме старости, ничего нету. А когда разболится спина, то и к ведру с водой не дойти, ни то, что до уборной.

Иногда и Василий составлял деду компанию, но тогда они всю ночь не спали, разговоров у них находилось до самого рассвета.

-   Раньше, Васятка, у нас тут волки степные водились. Это мне ещё дедушка мой рассказывал. Говорил, что какую-то пару, парня и девушку, волки в ковылях загрызли. Вот такие дела... А сейчас их нету. То ли постреляли всех, а может, и сами перебрались куда-то. Лоси тоже бродили. Тут же роща была и посадки погуще. Теперь всё в сушняк превратилось, а как посадить новые саженцы, так некому. Вот здесь, возле пасеки, то я все деревья вырастил. Чтобы полить, воду аж из речки таскал. Понемногу, мне тяжёлое противопоказано. Веришь, Васятка, не могу смотреть, когда природу губят. Будь моя воля, я бы для этого придумал самое суровое наказание.

-   Расстрел, что ли?

-   Зачем, пусть живут. А вот заставил бы их на Севере деревья посадить. Там не так-то просто что-то вырастить. И далеко не во всех местах. А у нас такой климат, что позволяет украсить нашу жизнь флорой и фауной, но мы всё уничтожаем и ни грамма об этом не жалеем.

-   Дед, ну не все же такие.

-   И я не обо всех. Но вот наблюдал как-то... Залез какой-то пацанёнок на вербу и давай с неё ветки отламывать и в воду кидать.

Кричу ему:

-   Что ты делаешь, неслух? Зачем вербёну заламываешь?

А он отвечает:

-   Просто так.

Ты представляешь, он даже не знает, зачем ему это надо? А вот не подошёл он к столбу и не ударился о него своей бестолковкой. Понимает, что больно. Ну а вербочке разве не больно?

Ульи определили в длинный деревянный сарай, поставленный тут же, во дворе пасеки. Раньше трактором перевозили пчёл в один из свободных корпусов на ферме. Это было очень неудобно. Теперь другое дело. Осенью занесли, весной вынесли. И ничего не надо грузить да ещё куда-то везти.

Новый год Василий отмечал с мамой. Все его друзья уехали из деревни, некоторые женились, стали примерными "подкаблучниками". Как-то к одному такому Василий постучался, хотел распить бутылочку вина и просто побеседовать о том, о сём. Да куда там! Следом за мужем на порог выскочила жена, да так орала на всю улицу и Василий поспешил убраться оттуда, что даже своё вино у них позабыл. И впредь больше никогда не навещал того товарища.

"Неужели и мне такое предстоит, когда женюсь? Нет, подобное я терпеть не намерен. Что ж теперь, если обзавёлся семьёй, то и с друзьями надо попрощаться? Такое никуда не годится. Дружба - есть дружба. Мы пацанами босоногими столько лет по степи бегали вместе, а из-за какой-то ненормальной, у которой нервы не в порядке, должны всё забыть, будто ничего и не было?... Мне обязательно встретится хорошая супруга".

Екатерина Павловна испекла торт, приготовила несколько мясных блюд и салатов, потолкла картофель на пюре и они с сыном с аппетитом поужинали, сохраняя праздничное настроение. Спиртное ничего не ставили на стол, даже и не покупали. Катерине нельзя пить, из-за болезней, а Василий сам отказался. Ближе к десяти часам вечера, Василий предложил:

-   Мам, а пошли деда Игната поздравим!

-   Куда, аж на пасеку? - женщина оторвалась от тазика, в котором мыла посуду.

-   Ну да.

-   Да ты что, сынок, в такую даль, аж до речки?

-   Какую даль, мам? И двух километров нету. Как раз прогуляемся по свежему воздуху. Морозец, снежок.

-   Да Бог с тобой, кто ночью-то гуляет? На это что, дня не бывает?

-   Просто жаль старика, он совсем один.

-   Сынок, он давно один, поди и привык. Во всяком случае, когда я его встречала, он никогда ни на что не жаловался, всегда весёлый, с шутками-прибаутками.

-   Мам, я-то знаю. Мы много с ним общались. Просто виду не показывает. А кому пожалуешься и кто пожалеет?

-   Ну хорошо. Давай закусок прихватим, а то и правда, какой бы не была сильной привычка, но еду ему некому готовить.

-   Спасибо, мам.  -  Василий обнял родительницу.

Уже после она сказала сыну, что так ему благодарна. Ночь отличная выдалась: тихая, безветренная. Катерина так быстро прошла это расстояние, что и не заметила когда. Василий нёс сумку с гостинцами и поддерживал мать под локоток.

-   Сыночка, я так давно ночью не была на улице. Даже летом, как стемнеет, а я уже в хате. Теперь так легко себя чувствую, вроде несколько десяток лет с меня разом слетело. - откровенничала счастливая женщина.

У Игната в вагончике горела лампочка, значит, тоже бодрствует. Василий постучался в окошко, а дед даже не спросил кто там, сразу открыл двери. Увидев гостей, старик очень удивился.

-   Ну ладно бы Васятка, но ещё и ты, Катерина?! Какой я везучий! А ещё недавно, за два дня до праздника, всё горевал, что почти никому до меня нету дела. Но вчера председатель на "бобике" подъехал, свинины мне на шашлыки привёз. Мандаринок с яблоками, так я даже прослезился. Теперь вы...
А я колбасы с салом нарезал, картохи отварил и огурцов солёных достал из банки. С мясом не захотел возиться, одному не очень празднично. А вот завтра обязательно шашлычок сообразим, повод-то есть, ещё и какой! Добро пожаловать, Катерина, у меня чисто, я хоть и больной, но за порядком слежу. Это меня моя Маруся приучила, а уж она хозяйкой была, сама знаешь какой. И подремать у меня есть где, аж три кровати в вагончике. Простыни чистые, подушки свежие, всё, как у людей.  - тараторил дед.

-   Да что вы, Игнат Савельевич, неужто мы тут на всю ночь останемся? Чего ради вас стеснять?

-   Не выдумляй, Катерина. Моей радости нет предела, а ты её украсть у меня хочешь? Мы же мясо завтра будем готовить, забыла?

А когда они явились домой, мать призналась сыну, что такой запоминающийся Новый год, вряд ли был в её жизни.

-   У меня тоже, мам. - ответил Василий.  -  А у деда Игната тем более.

-   Я так время провела замечательно, благодаря тебе, сынок.

-   Ну вот, а ты не хотела...

Во второй декаде февраля, когда мороза почти не было, а на небе, хоть и холодно, но ярко светило солнышко, такое явление природы называется "февральскими окнами", а у Игната, как назло, разболелась поясница. Он попросил, чтобы Василий растёр ему спину мазью, которую дед сам сделал на основе пчелиного воска, потом закутался в одеяла и норовил придремнуть, видно ему полегчало. Василию же, наказал:

-   Ты, Васятка, покарауль ещё немного, для приличия. Вдруг, кто из начальства к нам нагрянет, да отправляйся тоже домой. Что тут делать? Пчёлы под надёжными замками, а больше тут и воровать нечего.

-   А как же ночью, дедунь?

-   Всё будет нормально, поверь мне.

Юноша обошёл весь двор, проверил замки на сарае и направился в беседку. Но там сидеть было прохладно, а сбегать в вагончик, чтобы принести сюда какую-либо подстилку, было лень, потому Василий повернул стопы к калитке, чтобы полюбоваться степью, на которой через месяц уже начнёт проклёвываться новая жизнь, в виде трав и цветов, а особенно ковыля, все они потянутся к весеннему солнышку, чтобы продолжить своё существование и дать начало следующему поколению.

Внезапно, Василий заметил какое-то движение. По направлению к речке продвигалась какая-то девчушка. Парень только глянул на неё и его сердце бешено застучало.

"Это точно она. Та, что мне снилась осенью. Такая же худенькая и стройная. Вот и скажи после этого, что чудес не бывает?!"

Юноша не спускал с неё глаз, а она шла себе своей дорогой, будто отключилась от мира сего, совершенно не воспринимая окружающую среду. На ней была короткая искусственная шубка, вязанная шапочка под цвет коричневой шубки, и чёрные полусапожки. Но, очевидно, она всё-таки почувствовала на себе чей-то взгляд, обернулась на Василия и он сразу обмер.

"Как две капли воды похожа на ту, что мне приснилась. Но кто это?"

А девчушка засмущалась, но Василий заметил улыбку на её лице. Значит, незнакомке понравилось, что он наблюдает за нею.

"Кто она? - пытался понять юноша.  -  Ну не сказочная же фея, решившая прогуляться по зимней степи?!"

Для него и действительно это выглядело, как волшебство, даже стало как-то страшновато. А как иначе он должен реагировать, если сон снился на этом месте, а теперь, здесь же, лёгкой неземной походкой, мимо него, "проплывает" прекрасная дивчина, призывно бросая на него взгляды и вроде заманивает его за собой. Ему казалось, что он сходит с ума. Во все эти мистики и прочее, парень не верил, но сейчас с ним происходило, что-то сродни всего этого.
И вдруг, память, застывшая на несколько минут, начала усиленно работать.

"Где я её встречал? Ну, кроме сна... Сдаётся, будто она деревенская... Ёлки-палки, так это же Лидка Панова! Вот я дурак, уже непонятно что мне пригрезилось, а это реальная девчонка, наша, деревенская! Но выросла-то как, мама родная! Уезжал в Армию, эта Лидка под стол пешком ходила, а то, смотри, как вытянулась! Просто невеста на выданье!... Так, стоп, какое выданье? Да она ещё школьница, примерно, семиклассница или восьмиклассница. Так что, как говорится: "хороша Маша, да не наша.""

Василий тяжко вздохнул, мол, не могла эта Лидка раньше родиться. Но ничего не поделаешь, у каждого своя судьба.

Но Лида Панова, как будто дразнила его. Она стала появляться здесь каждый день. Вроде, гуляет, дышит полезным воздухом, но Василий был уверен, она всё это проделывает из-за него. Сначала было смешно, ведь Лидка ещё ребёнок и сама не соображает, что творит. Но, если честно, ему нравилось её внимание. Потом наступало сильное сожаление, ведь её даже не затронешь. Вернее, затронуть-то можно, поговорить, исключительно, об учёбе, но на этом и всё. А ему, совершеннолетнему юноше, вернувшемуся со службы, нужна девушка постарше, за которую потом отвечать не придётся. А за эту заставят ответить. Что такое четырнадцать лет в сравнении с его возрастом? Шесть лет разницы. Когда-то, когда она достигнет двадцати лет и более, это нормальная разница. Но не сейчас! Сейчас - это есть преступление.

"Ну что она со мной делает? - огорчался Василий.  -  Я же так смогу и влюбиться, но у этой любви не будет будущего. Ну чего она здесь маячит постоянно, только сердце моё надрывает? Предупредить её, что ли, чтобы не мыкалась туда-сюда? Но за что дивчину обижать, она местная и имеет право гулять там, где ей вздумается."

Однажды, даже дед заподозрил неладное:

-   О, это Витьки Панова дочка, что ли? Никогда тут не появлялась, а нынче чего? - и старик внимательно посмотрел на Василия.

Тот пожал плечами, мол, я тут при чём? Он не хотел продолжения темы, но Игнат продолжил:

-   Не вздумай, Васятка! Полно готовых девок, подросших. А за эту посадють.


Гл.5


Лида Панова влюбилась. Впервые в жизни. Сколько пацанов за ней бегало в школе, но она лишь смеялась над ними и никакие ухаживания, даже самые красивые, не принимала всерьёз. Вадим Глухарёв цветы ей дарил на 8 Марта, а на Новый год коробку дефицитных конфет. Это брат его постарался, он работает дальнобойщиком. Но Лида и внимание не обратила на все эти щедроты, просто поблагодарила Вадима да и всё. Её сверстницы уже года два, как невестились, а Лида всё не могла подобрать себе пару. А с другой стороны, девочка часто задумывалась: "А зачем мне кавалеры? У меня ещё всё впереди. Сейчас надо школу достойно закончить, чтобы потом продолжить учёбу в институте."

На её глазах происходили различные любовные сцены, как её одноклассницы ревновали своих женихов к другим девчатам, как кого-то бросали, кому-то изменяли.

"Боже мой! - думала Лида. - Это что, всех такое ожидает? И на чертей сдалась такая любовь?"

Лида была довольна собой, что не один мальчишка пока не завоевал её сердце. И тут на тебе! Любовь с первого взгляда. Да ещё в кого? В Васятку Буранова, который старше её на много лет и который уже Армию отслужил. Ну да, они не пара, Лида всё это осознавала, но уговорить себя, чтобы не тащиться к речке в любую погоду, она не могла.

"Как такого забудешь? - рассуждала она.  - Красавчик - глаз не отвести. Рослый, фигура атлетическая, не парень, а мечта. Только мечта не моя, а я не хочу с этим мириться, что такой парнишка кому-то достанется."

Девочка была уверена, что и она ему нравится, потому что наблюдала, как он на неё смотрит, но при этом знала, что Васятка не станет с нею связываться, он слишком порядочный для этого. Его интерес к ней, конечно, вселял надежду, ведь подростки такие фантазёры, но однажды, Васятка перестал следить за её передвижениями, вот как будто нарочно обрубил все концы. Как только она появится в поле его зрения, он старался отвернуться или совсем скрывался в дедовском вагончике. Лиду это сильно расстраивало. Хоть бы видеть его и то отрада, а так, получается, что она бегает за ним, а он ноль эмоций. А должно быть наоборот.

"Это ещё подружки не прознали, а то засмеют и на всю деревню прославят."

Василий тоже мучился. Ему сильно нравилась Лида Панова, но в то же время, эта девчонка для него считалась запретной зоной. Дед прав, посадят.

"Но назойливая какая, дня не было, чтобы она на берегу не появилась. О чём это говорит? - радостно спрашивал он сам у себя. - Что влюблена, как кошка. - но потом хмурился и тут же отвечал сам себе: - Да не о чём это не говорит. Она малолетка, а этим всё сказано."

Василий не выходил вечером на улицу и Лида от этого страдала. Хоть издалека бы на него полюбоваться, но такая возможность отпадала. Василий догадывался, что Лида его ждёт, потому и скрывался, боясь, что не выдержит такого напора. Чаще всего он ночевал на пасеке, уж сюда она не посмеет явиться в тёмное время суток.

В середине марта Василий отпросился у Игната, ему надо было съездить в город. Ведь подходило время его отправления на Север и надлежало с друзьями хорошенько обо всём договориться. Василий позвонил в квартиру Вани Синельникова, с которым он служил, а вместе с Ваней они отправились в частный сектор к Эдику Ломакину. Это ещё один их сослуживец. Парням повезло, там оказался брат Эдика, Вовка. Именно он уже давно летает на вахту и очень хорошо зарабатывает. Сейчас молодой мужчина заскочил проведать родителей, ведь он построил дом и живёт со своей семьёй отдельно. Вот к Владимиру у них нашлось множество вопросов, а он был не против, отвечал на все сразу, ещё и советы давал.

-   Поначалу будет тяжело, я это даже не скрываю. Во-первых, климат. Я тоже думал, что не выдержу, очень холодно. Потому запасайтесь тёплыми вещами. Не стесняйтесь брать дедушкины тулупы с валенками и отцовские ватные штаны. Там это только приветствуется, никто ни с кого смеяться не будет. А потом привыкните, самая первая получка согреет ваши души.

-   Вов, а жить мы там где будем? -  поинтересовался Ваня.

-   В бараке. Вас так и поселят троих. Там стараются не разделять земляков. Бараки тёплые, но удобства на улице, кроме воды. Но вы же молодые, потому жаловаться стыдно. К тому же и у городских не у всех унитазы в доме, не говоря о деревенских, верно? Проезд и проживание бесплатно. Это много значит, потому что самолёт всегда был дорогим удовольствием. Да и на бараках сэкономите. Также питание бесплатно, но только обеды, а завтраки и ужины, то уже сами будете соображать. Но горячее в обед, плюс второе с салатом и компот с булкой или пирожком - это как находка на работе, согласитесь? А чтобы сильно не тратить свои кровные, я вам подскажу, где можно затариваться подешевле, а иначе цены там космические.

Парни слушали с замиранием сердца, как оно всё у них получится? Хоть бы не опозориться да и денег на нормальную жизнь заработать. Договорились встретиться двадцатого марта, на этот день у них уже были билеты на руках, оставалось до вылета чуть меньше недели.
Василий опоздал на автобус до Загорной, потому добирался попутками, а где и пешком прошёлся. По дороге решил больше не ходить на пасеку, лучше матери помочь перед отъездом.
Вернулся Василий уже поздно, почти в полночь. Недалеко от своего двора он заметил одинокую фигуру. Сначала подумал, что мать его выглядывает, но подойдя поближе понял, кто это и почему-то не очень обрадовался. Василий молча остановился в паре метрах от девушки. Это была Лида.

-   А я тебя караулю.  - тихо произнесла она.

-   Зачем? - хриплым голосом спросил он.

Образовалась пауза.

-   Ты мне нравишься.  - осмелилась она. - Уверена, что и ты ко мне неравнодушен. Но почему-то избегаешь меня.

-   Почему-то? - удивился он. - По-моему, и так всё понятно.

-   Нет, я в курсе, что межу нами пять лет...

-   Шесть.  - поправил её Василий.

-   Пять. Мне десятого февраля уже пятнадцать исполнилось.

Парень усмехнулся.

-   Уже? А может, только?

-   Но я ведь не всё время буду такой, годы-то идут.

-   Верно, идут. Но в данный момент, они ещё не достигли положенной отметки.

-   Перестань! Кто об этом узнает?

-   Твои подружки. В самую первую очередь. Догадайся с трёх раз, кто им об этом расскажет?

-   Ты не прав, Васятка. У меня только одна подруга, это Соня Лазарева. И даже, если я захочу с ней сокровенным поделиться, то она будет нема, как рыба.

-   Это тебе так хочется. - снова усмехнулся Василий. Надо бы ему уйти и он честно хотел так поступить, но ноги словно одеревенели, ну никак не двигались с места.

-   Не в этом дело. Просто она у меня на крючке. Если я её родителям наябедничаю, что она уже с мальчиком переспала, то они её убьют.

-   Разве это дружба, это шантаж.

-   Согласна. Каждый выживает, как может.

"А она не такой уж и ребёнок." - подумал Василий.

-   Родители не заругают, а, школьница? Уже поздновато, детское время закончилось.

-   Мама с папой укатили к маминой сестре, в райцентр, будут только завтра. Если доверяют мне, значит, считают взрослой.

-   А ты?

-   Что ты?

-   Тоже считаешь себя взрослой?  -  Василий приблизился и сверху вниз заглянул в её глаза. Полная луна позволяла видеть всё её лицо и чуть припухшие, манящие губы.

-   Не знаю. - голос её дрогнул. Она смущалась его пристального взгляда. А он, чувствуя совсем рядом её тёплое дыхание, просто сходил с ума, как ему хотелось её обнять. - Конечно, я ещё не самостоятельная, но уже и не ребёнок трёхлетний.

Он снова немного помолчал.

-   Но мне всё равно нельзя любить тебя, понимаешь?

-   Глупости. - возразила она.

-   Тем более, я скоро улетаю. На целых полгода. Потом вернусь на месяц и снова на полгода. И так несколько лет. - сам не ведал, почему перед нею отчитывается.

-   Это здорово! - обрадовалась она.  - Пока ты будешь по стране колесить, а я в это время вырасту.

Лида внезапно преодолела то расстояние в пол-шага, что было между ними, и обвила его шею руками.

-   Зачем? - заладил Василий, потому что все слова сразу куда-то испарились.

-   Затем, что я имею право поцеловать тебя на прощание, мы ведь больше не увидимся долгое время. - и она прижалась своими губами к его, предварительно став на цыпочки.

Василия бросило в жар, он почувствовал лёгкое головокружение, но всё же пересилил себя и медленно отстранился от девочки.

-   Мне пора. - обронил он и побрёл до дома.

-   Я буду ждать тебя.  -  тихо сказала она ему вслед.

-   Посмотрим. -  нарочно с неохотой ответил юноша.

-   Я всё равно буду ждать.

Василий не стал продолжать диалог. Но если бы только кто догадывался, что творилось в его душе.

В предпоследний свой день он ходил проститься с дедом Игнатом. Тот тоже давал напутствия, потому что Василия он считал, чуть ли не своим внуком. Его единственная дочь так и не порадовала его внучатами, а что за причина - Игнат до сих пор без понятия.

-   Васятка, там же минусы страшенные, а у тебя есть тёплая одежда?

-   Да есть кое-что. Ничего, разберёмся.

-   Смотри, а то разбираться будет поздно. У меня полно такого барахла, оно мне уже без надобности, а выкинуть жалко. Я буду рад, если окажу тебе услугу, может, там на Севере вспомнишь меня добрым словом?  -  и дед Игнат в два огромных мешка напихал куртки, штаны, шапки, и тулуп на заячьем меху.

-   Спасибо, дед. Я не только на Севере тебя вспомню, я буду всегда о тебе вспоминать.

-   Я рад, сынок, что угодил. А чего оно тут место у меня зря занимает? Всё целое, не порванное, вот и не выкидывал. Ты ещё молоденький, поносишь. В тех краях, это будет, как находка.

А ещё Василий прощался с ковыльной степью. Он разговаривал с нею, вроде она живая.

-   Не везёт мне с тобою, ковыль. Ну никак не везёт. Вернулся из Армии - уже осень, а ты весь увядший. В мае и июне ты зацветёшь, а меня не будет, улетаю на Север. Прилечу снова осенью, а когда же встретимся по-настоящему, в твоё цветение? Чтобы насладиться серебряной красотой, вволю нагуляться по твоим просторам и в который раз признаться тебе, как я рад, что родился в этом краю. Потому что краше его - во всём свете не сыщешь.
Прощай, седой ковыль! Ещё увидимся. Обязательно увидимся!


Гл.6


Прав был Володя Ломакин, брат Эдика. Несмотря на то, что парни прихватили с собой тёплую одежду, а всё равно холод пробирал до самых костей. Их успокаивали те, кто трудился здесь многие годы, мол, это с непривычки, потом всё наладится.
А когда наладится, если сейчас уже нет терпения от сильных нескончаемых морозов и почти непосильной занятости? И вроде парни не из лодырей, тем более, только со службы вернулись, но одно лишь появление на Севере, это уже - ни с чем не сравнимое, испытание на прочность. А как бы хотелось всё преодолеть и самое главное, не опозорить честь своего региона.

Юноши принимали участие в строительстве посёлка. Место красивое и очень выгодное. Тем, что с одной стороны - леса непролазные, а с другой, всего в нескольких километрах - современный городок, куда следовал автобус три раза в сутки. Да в нормальную погоду, если очень нужно, туда можно и пешком дойти. Правда, и в этом посёлке было несколько лавок, в них продавались товары первой необходимости, но цены на них умопомрачительные, как будто это уже другая страна.
Володя сказал, что затрат много, пока переправят всё это сюда, вот потому и стоимость привезённых товаров подскакивает до самых небес.

Поселили их в добротном бараке, с туалетом на улице. Но парни слышали разговоры, вроде тут возводят общежитие для командировочных и, возможно, на будущий год их уже переселят в более комфортную комнату.
К восьми часам утра положено попасть на стройку, это в десяти минутах ходьбы, всё рядом. Там они таскали кирпичи и приготовленный раствор для укладчиков.
Через неделю их ладони сплошь покрылись мозолями, но постепенно человек подстраивается даже под все климатические условия, не говоря о своей каторжной участи.

Однажды в бригаду заглянул прораб. Это ещё не старый мужчина, назвался Олегом Петровичем. Вот он и поднял настроение. Сказал, что доволен их работой и выписал всем премию. Говорит, если и дальше так пойдёт, то ещё через сезон, как только они поднаберутся опыта, он молодёжь тоже переведёт на укладку, как и Володю. А Володя, в свою очередь, поздравил брата и его товарищей, и нарочно удивился, мол, ему на эту должность позволили стать только через четыре сезона, а им, всего этот срок потерпеть, следующий и они, можно сказать, уже настоящие строители.

Ещё порадовала зарплата. Дома у них и председатель столько в месяц не получает. Это сильно подтянуло тонус измученных, пожалевших обо всём на свете, парней. Но уже через несколько недель все приезжие с головой окунулись в обыденность северной жизни, с её трудностями и отдельными приятными впечатлениями, а к концу смены - их уже было не отличить от остальных. Готовые на любую работу, сильные и красивые, верящие в себя и своё удачное будущее.
Парни настолько прикипели к друг другу, что считались чуть ли не родными братьями. В их бараке не было никаких секретов, вот поэтому Василий как-то поделился с друзьями тем сокровенным, что до поры закралось в его душу. Это о несовершеннолетней Лиде Пановой.

-   Ты правильно сделал, что ушёл тогда, а не потащил её в кусты. - похвалил друга Ваня Синельников. -  А то, мало ли что, зато ты совестью чист перед всеми.

-   Я вспомнил один случай,  - сказал Эдик Ломакин,  - когда малолетка пацана посадила. Он просто провёл время, а она влюбилась. Поставила ему условия: или женись, или тюрьма.

-   И что? - приподнялся со своей кровати Василий.

-   Не поверишь, Васёк, он выбрал тюрьму.

-   Дурак.  -  проявил недовольство Ваня. - Мог бы жениться, а когда бы повзрослела, то развёлся с нею да и всё.

-   Ну... - развёл руками Эдик. - Наверное, это дело принципа.

-   А мне ещё никто так сильно не понравился. - признался Ваня.

-   И мне тоже. - подключился к нему Эдик. - Получается, Васёк, ты один у нас по рукам и ногам связанный?... Ладно, не обижайся. Шутка.

-   Шутка не шутка, пацаны, а я каждый день о ней думаю. Особенно тот момент меня выводит из равновесия, когда она губами прикоснулась к моим губам. Бррр, аж мурашки по спине.

-   Знаешь, почему мурашки? - улыбнулся Ваня.

-   Почему? - спросил Василий.

-   Потому что ты с ней не спал. А добился бы своего, так и интерес сразу бы пропал. Мы ж какие, мужики?! Как в той басне, где очень сладок именно запретный плод.

Василий громко вздохнул и пожал плечами, мол, кто его знает, что это такое?

-   И что дальше думаешь делать? - поинтересовался у Василия Эдик.

-   В смысле? - не понял тот.

-   Ну, с этой Лидой?

-   Кто бы подсказал... Хоть домой не возвращайся. Вот угораздило влюбиться в малолетку. - Василий опять тяжело вздохнул.

-   Э, прекращай сопли на кулак наматывать, как баба. Извини, Васёк, но я помню тебя другим. - грубо одёрнул его Эдик.  - Заруби на носу, всё, что с нами происходит, это результат наших действий. Пойми, нами управляют наши эмоции, а их надо уметь перебороть.

-   Слышь, умник! - не зло возмутился Василий. - Это мне и без тебя известно. Но если бы можно было засунуть руку в своё нутро и вытащить оттуда весь ненужный хлам, я бы давно это сделал. Но это невозможно, наш организм нам не подчиняется. Ты сам-то запамятовал, как в Армии таскался за женой начальника, а она не отвечала тебе взаимностью? И как мы тебя с Ванькой утешали да прятали от посторонних глаз, чтобы слёзы твои никто не видел. Забыл?

-   Нет, не забыл. Я просто тогда напился на Новый год, потому и не управлял собою.  - оправдывался Эдик.

-   Если на то пошло, то всегда нужно владеть собой. - поддержал Василия Ваня. - А не можешь пить, так не берись.

-   Согласен. - улыбнулся Эдик. -  Васёк мне не посторонний человек и мне небезразлична его личная жизнь. Просто я намекаю, что с малолеткой надо завязывать. Ни к чему хорошему это увлечение не приведёт.

-   Правильно. - согласился Ваня. - Тут я, Эдичек, на твоей стороне.

-   Но как это сделать? - спросил Василий.

-   Да очень просто. Взять себя за горло обеими руками и не идти к ней на свиданку, хоть камни с неба. - посоветовал Ваня.

-   Я и в тот раз никуда не ходил. Она сама меня нашла.

-   Васёк, просто будь осторожен, вот и всё. Это не шутки. - снова вмешался Эдик. -  Даже если ты сам себе скажешь, типа, буду с ней гулять, а до постельных сцен дело не стану доводить. Это сложно, братан, ну мне ли тебе объяснять? Бывает, что мозги полностью отключаются. Ну смотри, перед тобой девчонка вся при всём, ты её обнимаешь, целуешь, но на этом и всё. Как вытерпеть? Да и вредно это, постоянно себя сдерживать. Короче, вычеркни эту Лиду из своей жизни, вроде никакой малолетки и не было в твоей судьбе. Не, можно, конечно попробовать, если уж такая сильная любовь, но чтобы на этот случай была ещё одна, запасная тёлочка, к которой ты бы мог заглянуть в любое время и поправить своё здоровье. Понимаешь, о чём я?

-   Да уж не дурак, слава Богу. - огрызнулся Василий.

-   А это вовсе не проблема, с поправкой здоровья. - воскликнул Ваня. - У нас тут целая бригада девчат, одна другой краше.

-   Штукатурщики, что ли? - спросил Василий.

-   И маляры. - подтвердил Ваня.

-   Но это ведь, всё равно ответственность.  -  промолвил Василий.

-   Да какая там ответственность? Сколько раз замечал, мы идём, а они глазками стреляют. Только помани. Тут почти все замужние, поэтому объяснений в любви от тебя никто не потребует. Полгода без мужчин, оно для некоторых женщин тоже не подарок, тепла и ласки всем хочется.

-   Вань, но это же не очень порядочно, при живом-то муже!

-   Васёк, я с тебя не могу, ты как вчера родился. - засмеялся Ваня, а Эдик к нему присоединился:

-   Васёк, это уже не твои проблемы: порядочно или не очень. Пусть с ними их мужья разбираются, а наше дело совсем маленькое.

После слов Вани, будто рабочие женщины глазки строят некоторым мужикам и им в том числе, юноша стал украдкой осматривать всю округу. Совсем недавно было не до них, все помыслы о Лиде Пановой, а теперь, ради любопытства, Василий с удовольствием наблюдал за симпатичными соблазнительницами. Ему нравилось, что все они следят за собой, даже на стройку красят глаза и губы. Смешливые, задорные красатули, ну чего ещё надо?

Как-то у парней закончились перчатки и Василия послали за ними к завхозу, конторка которого находилась в конце посёлка. Вот там Василий и встретился с одной из этих штукатурщиц. А она пришла туда за побелочными щётками.
Завхоза надо было подождать, тот отлучился на совещание, а поскольку они только вдвоём подпирали железную дверь его владений, то волей-неволей и разговорились между собой. Молодая женщина представилась, зовут её Асей, живёт на Севере, за двести километров отсюда. На вопрос Василия, зачем тогда сюда устраивалась? Ася ответила, что на серьёзных стройках всегда платят больше, чем если просто числиться в какой-то организации. А ей сына трёхлетнего поднимать надо, который сейчас на попечении её родителей.

Василий не удержался, мол, а как же супруг? Ася честно заявила, что тот был против детей и потому они развелись, когда Ася забеременела.
Даже по дороге назад, когда они шли с нею каждый к своей бригаде, он чувствовал, что женщина не хочет с ним расставаться и она бы не отказалась от продолжения знакомства и, если потребуется, последующих отношений. Но Василий не смог ничего ей сказать, язык, словно прирос к нёбу. Она тоже промолчала, постеснялась, наверное.

Василий отыскал своих друзей на длинной лавочке, которую рабочие сами для себя и смастерили. Эдик и Ваня были не одни, с ними рядом сидели две представительницы из соседней бригады.

-   Знакомься, Васёк, это две Наташи. Наташа большая и Наташа маленькая.  - заявил Ваня. Две красавицы отличались друг от друга ростом: одна, примерно, под метр восемьдесят, а в другой, хоть бы полтора метра "насобиралось."

-   Очень приятно. - кивнул Василий.

Ваня специально проговорил вслух, мол, дамы первые проявили желание, чтобы познакомиться с нами. - Обе замужние, потому никто тут никому и ничего не должен. Я всё правильно говорю? - обратился он к Наташкам.

-   Всё правильно! - крикнули они почти в один голос. А Наташа большая добавила:

-   Мой всю жизнь от меня гулял, кобелюка несчастный, а я, дура, всё ему прощала. Да и у Натахи тоже, да, Натах? - обратилась она к подружке.

-   Угу. - подтвердила маленькая Наташа.

-   Вот и прекрасно! - торжествовал Ваня. - Сегодня мы встречаемся с девочками в нашем бараке. Общими усилиями накрываем поляну и отдыхаем всю ночь. Имеем право, завтра выходные.

-   Истину сказал, молодец! - театрально захлопала в ладоши Наташа большая. - Только одно плохо, вот товарищ ваш, - она указала на Василия. - скучать будет, у него пары-то нету. Но не беда, мы ему приведём кого-нибудь.

Василий уже было рот открыл, мол, не надо кого-нибудь, как Наташа большая добавила:

-   У нас есть там Аська одна, она на него глаз положила. Кстати, Васенька, вот она, как раз, и не замужем. Только, правда, ребёночек у неё... Но ведь чужих детей не бывает, правда, Васенька? - она внимательно смотрела ему прямо в глаза. Василий растерялся от такого прямого вопроса. Да, конечно, со стороны и он бы мог такое крикнуть, что все детки свои и чужих не бывает. Но когда это касается тебя самого, то сразу и не найдёшься, что ответить. Василия выручил Ваня.

-   Э, э, хорошая моя! Только что договорились, что никто никому и ничего не должен, а вы тут уже Асю свою за нашего хлопца сватаете? Мы так не договаривались. Это только Васёк будет решать, кого ему усыновить или же, своих нарожать, верно, Васёк?

Василий кивнул.

-   Так что, девочки! - с иронией напутствовал Ваня. - Хотите с нами дружить, не проедайте мозг, пусть всё идёт своим чередом. Чему сбыться, то так тому и быть. А если нет, так на "нет" и спроса нет. Вполне логично, я думаю.


Гл.7


Володя обещал им своё содействие, чтобы они сильно не тратились на продукты, посоветовал покупать их прямо на базе. Там есть один магазинчик, где продаются бракованные товары. Нет, не испорченные, а просто пока они сюда доехали, то некоторые поломались, помялись и так далее. На такой "не стандарт" снижали расценки и это было очень удобно. Ну какая для парней разница, с помятой они банки будут есть сгущёнку с тушёнкой, или с целой? Нету разницы, зато деньгам ощутимая экономия.

Магазин тот открывался не каждый день и никогда никому не сообщали, когда здесь последует очередная торговля, чтобы не собирать толпу. А у Володи, жена друга туда уборщицей устроилась, вот потому они и были в курсе всех событий.
У Эдика, Вани и Василия всегда было полно еды и при этом, с малыми затратами. Парни, на встречу с девчатами, накрыли шикарную "поляну", а те, в свою очередь, принесли домашние пирожки с повидлом и селёдку под шубой. Две Натальи привели и Асю, чем очень обрадовали Василия. Ему понравилась скромная женщина и он был только "за", чтобы продолжить с ней отношения.

Ася, когда зашла в их барак, то сразу обратила своё внимание на Василия. Ведь у двух Наташек всё уже было договорено, а вот Василий её не приглашал. Молодая женщина заметила его улыбку, обращённую к ней, она облегчённо вздохнула и тоже ему улыбнулась.
Сидели до полуночи, изрядно попили вина и пива, а потом, как бы невзначай, большая Наташа сказала, что у них сейчас барак пустует, ведь все они тут находятся на данный момент, и Ваня тут же уцепился за эту идею. Вскоре он удалился с большой Наташей.

А у Эдика был ключ от маленького соседского барака. Там проживал один мужчина, плотник, но почти каждый вечер, после работы, он уезжал в город к своей зазнобе, потому и Эдик с маленькой Наташей воспользовались его отсутствием в нынешнюю ночь.
Василий и Ася остались одни. Но прежде, чем оказаться в постели, Василий предупредил женщину, что их связь не должна потом обязывать к чему-то серьёзному, то есть никаких последствий. Ася согласилась с ним.

Ещё перед приходом девчат Ваня поинтересовался у Василия, есть ли у него противозачаточные средства? Василий засмущался и отрицательно мотнул головой.

-   А напрасно, старик.  -  наставлял его Эдик.  -  Это такое дело, что всегда надо быть начеку. Нет, жениться тебя никто насильно не заставит, но разве приятно будет осознавать, что где-то растёт твой ребёнок?

-   Действительно, оно тебе надо? - поддержал Эдика Ваня.  -  Васёк, я там положил тебе под подушку, так сказать, помощь в экстренных обстоятельствах. Но это только сегодня, а потом сам отвечай за свою безопасную интимную жизнь, договорились?

-   Договорились, Вань. Спасибо.

С Асей ему было хорошо и спокойно, он мог часами лежать и слушать её рассказы. А говорила она о многом: о детстве, о родителях, о своём сынишке - темы у неё всегда находились. Василию она нравилась, но, пожалуй, на этом и всё. О Лиде он до сих пор думал с каким-то трепетом и благоговением.

С Асей они встречались раза два в неделю, постоянно меняя бараки, какой на ту минуту был свободен. И теперь для Василия время очень быстро пролетело, не успел оглянуться, а уже закончился первый срок пребывания на Севере. В предвкушении, что он скоро увидит любимую, Василий сухо простился с Асей, а она ему сказала:

-   Я буду скучать.

Василий скривился, всем видом показывая, что ему пришлись не по нраву эти телячьи нежности, и Ася примолкла.

Обратный путь до дома Василий всё время представлял себе Лиду. Ругал себя последними словами, что нельзя искать продолжения того поцелуя, что это плохо и совершенно безнравственно, но ничего не мог с собой поделать, эта девчушка-подросток глубоко вошла в его нутро и чтобы избавиться от этих приятных мучений, то надо или умереть, или же вырвать беспокойное сердце с корнями, что, впрочем, одно и то же. Парень весь извёлся. Чем ближе подъезжал к своему региону, тем сильнее возникали волнения, он, в буквальном смысле слова, просто не знал, куда себя деть? Даже стал её ревновать к несуществующему сопернику.

"А вдруг, пока меня не было, она нашла себе жениха из своих сверстников?... Ну и что я буду делать? - вот тут и образовывалась загвоздка. - Ну что, морду набьёшь тому пацану? А за что? Его родители напишут заяву участковому, ещё и срок схлопочу, что соблазнял несовершеннолетнюю. Кому я потом докажу, будто она сама этого хотела? Никто и слушать не станет, потому что я уже отслуживший, а она, по сути, ещё ребёнок."

Катерина готовилась, она ждала сына. Раньше она держала всякую живность, даже корову. Потом Васенька подрос, стал в школу ходить и бурёнку она продала. Оставались свиньи и куры. Последнего поросёнка зарезали Василию на проводы в Армию и теперь у неё гуляли по двору только два десятка курочек и один петух. Уток Катерина никогда не заводила, жирное мясо ей было противопоказано по состоянию здоровья, а вот Васенька любил. Катерина договорилась с одной из соседок и приобрела у неё две утки живым весом, это значительно дешевле, нежели покупать на рынке уже готовых, ощипанных. Женщина сама разделала птицу, ей не впервой. Одну тушку она поместила в морозилку, потом плов Васеньке сварит, а другую нафаршировала картофелем с потрохами и зажарила в духовке. Несмотря на то, что это не Новый год, но Катерина всё равно нарезала салат оливье, испекла блинчики и начинила их сладким творогом.
Сын постучался в окно уже по-тёмному, было часов одиннадцать ночи. Счастливая мать всё обнимала его, плакала и не могла насмотреться на свою кровиночку.

-   Сыночек мой, я так соскучилась! Уже сто раз пожалела, что ты уехал туда гробить своё здоровье. Да ну их к бесам, те деньги, сколько заработал бы здесь, то и все твои. Похудел-то как, Боже ж ты мой! - Катерина вновь хлюпнула носом.

-   Мам, ну ты что?! Я тоже скучал, но я там не один, со своими друзьями. Признаюсь честно, поначалу было и холодно, и тяжело, а потом, летом, стало намного теплее да и в работу мы уже втянулись.

-   Так ты опять туда полетишь?

-   Опять, мам. Вот смотри, сколько я денег заработал!

-   Что это?

-   Сберкнижка. Ну не дома же хранить такие деньги? Я и тебе привёз на мелкие расходы.

-   А мне зачем? Я наоборот для тебя собираю на всякий случай, а он беспокоится. Дурачок ты мой маленький... Спасибо, родной, что за мать переживаешь, но мне не надо, у меня есть средства. Я правду говорю, сынок... А ну-ка, что у тебя тут в твоей книжке?... О, Господи! Это всё твоё?

-   А чьё ещё, мам?

-   Вы точно получаете честные деньги?

-   Точно, мам. Ну что ты, в самом-то деле?

-   И правда, чего это я? Сын с дороги, а я уши развесила и не кормлю ребёнка.

-   О, это правильный подход. Голодный, как собака.

-   Сейчас, сыночек, я тут кое-что вкусненькое тебе состряпала, заодно и сама с тобой поужинаю. А то и кусок в горло не лез, знаю же, что ты где-то в пути.

После ужина, Василий вышел на порожки, присел на них и закурил. Уже было больше двенадцати, на улице даже собаки не лаяли. Примерно, через пол-часа присоединилась к нему и Катерина.

-   Сыночек, чего не спишь, пойдёшь куда?

-   Не, мам, не пойду. Просто хочу подышать родимым воздухом, жаль на ковыли снова не попал, опять осень.

-   Да, я вспоминала тебя, когда цвели ковыли. Помню, что ты сильно любишь нашу степь... Ладно, сынок, ты сиди, а я прилягу. Наколотилась перед твоим приездом, а годы уже не те, устала я, Васенька.

-   Конечно, мам, ты на меня не смотри. Иди и отдыхай.

-   Правда? А ты не будешь на мать обижаться? А то столько не виделись, а я спать ухожу.

-   Нет, мама, какие могут быть обиды? Ты для меня самый главный человек в моей жизни. Никто меня не любил так, как ты, никто не был мне так верен и никто не ждал меня так, как ты. Потому, мам, где бы я не жил, я сразу тебя с собой заберу. И никакие отговорки не принимаются.

-   А я и не буду отговариваться. Я не хочу жить с тобой порознь. Когда ты где-то остановишься, чтобы не мотаться по командировкам, поеду за тобой на край света, потому что, это моя мечта делить с тобою один кров и нянчить внуков. Ты же моя единственная кровинка, Васенька, спасибо, мой золотой, за такие ласковые слова!

-   Тебе спасибо, мама. Он встал и обнял родительницу, а она уткнулась в его плечо и заплакала. Но это были слёзы счастья и радости.

Он ещё долго сидел на улице, прислушиваясь к тишине. Где-то в степи закричал сыч. Он вспомнил, как в детстве боялся его. Все старики говорили, будто это птица несчастье приносит. Василий улыбнулся такой примитивности рассуждений.
Он уже было собрался пройтись по улице, мимо дома, где живёт Лида. Но передумал. Да и матери сказал, что никуда не собирается, тогда получится, будто наврал ей.

Уже целую неделю Василий находился дома и ещё ни разу не видел Лиду.

"Ну куда она могла запропаститься? Молодёжь гуляет вечерами, а её нигде нету. Может и правда другого себе нашла, а меня разлюбила? Вот, если это так, то что я делать буду, я же не могу без неё?!"

Как-то Екатерина Павловна спросила Василия:

-   Сынок, а ты деда Игната проведывал?

-   Нет ещё. Наверное, сегодня схожу.

-   Сходи, сынок, сходи. Ты же знаешь, как он к тебе относится?!

-   А ему подсобника дали?

-   Чтобы постоянного, то нету такого. Разнорабочих посылают туда по наряду, если у деда аврал на пасеке. А так, в основном, он сам управляется.

Довольный дед вышел встречать аж за ворота.

-   Какие гости у меня нынче! А я буквально вчера думал, чи приехал Васятка? Но я у матери интересовался, ты же ей письма присылал, она всегда говорила, будто у вас там всё хорошо.

-   Так и есть, дед. Всё отлично! Ты-то как, не хвораешь?

-   Да Бог милует, пока шевелюсь.

-   Вот и славно. А мамка тебе тут гостинец передала, вареники с картошкой и капустой. Налепила их за целую свадьбу, ну куда нам столько поесть?

-   Спасибо за гостинчик! Я люблю такие вареники. Давай, Васятка, высыпай их из банки, я сразу и пообедаю. Ты сядешь со мной?

-   Да говорю же, что сам только со стола.

Пока дед лакомился варениками, он, одновременно, уговаривал Василия порыбачить сегодня.

-   Васятка, люди вёдрами карася таскают, аж завидно становится, а я всё никак не соберусь. Это же моя любимая рыбка. А давай нынче сядем на бережку и попробуем половить, а Васятка?

-   Ну куда тебя денешь, дед? Ладно, сходим.

Игнат привёл парня на своё место, по его словам, ему всегда тут везло. Василий отметил про себя, что у деда полно всяких разных удилищ, но они захватили только две. И этого хватит. И вот, почти до вечера они пробыли на берегу. Ведро рыбы, конечно, не поймали, но килограмма четыре карасей - это точно будет. Почистили вдвоём, распотрошили, а потом нажарили. А вот здесь Василий составил деду компанию и с удовольствием покушал с ним вкусной хрустящей рыбки.


Гл.8


-   Васятка, а когда ты приехал? - спросил дед.

-   Ещё неделю назад, дедунь.

-   А чего так долго не прибегал?

-   Да мамке помогал, кое-какие дела собрались. Забор чинил, лавочку на задворках. Цыплятам загородку построил и навоз по огороду раскидывал.

-   А навоз где брали?

-   На ферме. Мама договорилась и нам на тракторе привезли.

-   Органика, это хорошо. Особенно осенью под плуг. Слушай, вот сидели мы с тобой на бережку, а я всё время за тобой наблюдал. Вроде ты и со мной, а вроде и нет. Ты, часом, не невесту себе на Севере нашёл? А теперь, поди, скучаешь за ней?

-   Можно сказать и так...

-   О, так я угадал?

Василию почти и врать не пришлось. У него, действительно, там есть Ася. Но, правда, он и думать о ней забыл, ни то, чтобы ещё и скучать.

-   Угадал, угадал. - ну не говорить же деду, что все его помыслы только о Лиде Пановой? Старик не поймёт.

-   Видишь, какой я прозорливый? А откуда она?

-   Да оттуда же, с Севера.

-   Так вези её к нам, чего делить территорию с моржами и белыми медведями? А у нас зима не такая лютая и лето тут самое настоящее.

-   Ладно, дед, посмотрим.

-   Да ясный перец, дело-то молодое.

Засиделись допоздна за разговорами, Василий простился с дедом уже в одиннадцатом часу. Да они и дальше бы так общались, но по окнам застучали дождевые капли и только тогда юноша засобирался домой. Игнат оставлял его у себя на ночь, но Василий на то сослался, что он маму не предупредил, а она его ждёт.

Чёрные тучи закрыли луну и теперь не просто пробираться через степь, иногда на пути попадались канавы или ямки, которые надо было заблаговременно обойти. Но слава Богу дождик, вроде, пока прекратился.
Хоть и тёмной выдалась нынешняя ночь, ещё и пасмурной, но парень различил впереди девичий силуэт.

"А вот и мы, собственной персоной." - с радостью подумал юноша о любимой, но ей он в жизни не признается, как сильно доволен.

-   Наконец-то дождалась. - не зло проговорила Лида. - Думала, что заночуешь у пасечника.

Василий остановился в двух шагах от девушки.

-   А ты где пропадала? Я уже неделю, как дома.

-   Тебе меня не хватало?

-   Ты не ответила на мой вопрос.

-   Я только сегодня узнала, что ты уже вернулся. Но ты тоже не ответил на мой вопрос: тебе меня не хватало?

Василий резко к ней приблизился и заключил в крепкие объятия. Сколько он мечтал об этом...

-   Да, не хватало! И что теперь? - громко сказал он, покрывая её лицо поцелуями.

-   Ничего. Просто я хотела знать, могу ли теперь считаться твоей невестой?

Василий не сразу ответил.

-   Почему ты молчишь? - испуганно произнесла Лида.

-   Думаю, как ответить...

-   А что тут думать? Да или нет, всего-то...

-   Это тебе так кажется. Ты осознаёшь, что я иду против закона? Я не имею права даже дотронуться до тебя.

-   Но никто об этом не узнает, мы ведь никому не признаемся. А когда я стану совершеннолетней, то мы с тобой уже не будем скрывать наши отношения.

-   Вот в этом всё и дело, что теперь придётся прятаться ото всех и вся. Кто-то один что-то заподозрит и на следующий день уже вся деревня будет в курсе. Это очень сложно, понимаешь?

-   Васятка, ничего сложного. Ты уже пробыл срок на Севере, а ещё разок там отработаешь, так мне уже и шестнадцать исполнится. Если б ты здесь трудился, тогда тяжело обмануть любопытных, но ты постоянно будешь в командировке.

-   Вот это и мне душу согревает, что я вдали от тебя нахожусь. А теперь послушай меня. Встречаемся два раза в неделю, не чаще. Надеюсь, причину не надо объяснять.

-   Не надо.

-   Вот и замечательно. В определённое время я жду тебя на этом месте, а потом затеряемся далеко в степи, не нужны нам свидетели. Но сразу должен предупредить... Ничего серьёзного между нами не будет, кроме поцелуев, пока ты не станешь совершеннолетней. А то мало ли? Я в тюрьме сидеть не хочу.

-   Хорошо, я принимаю условия. Ты только не волнуйся, пожалуйста, всё у нас получится.

-   Надеюсь.

Несколько часов они провели вместе, всё целовались и целовались. Почти не о чём не говорили, лишь прислушивались к биению собственных сердец. Потом Василий спросил:

-   Лида, тебе не пора? Уже поздно.

-   Сейчас, ещё немножко... Да не заругают меня, я иногда от подружек ещё позже приходила.

Так они тайком и бегали друг к другу, до самого отъезда Василия. Прощание было со слезами, Лида плакала чуть ли не навзрыд, а Василий её успокаивал, мол, он обязательно приедет, только нужно немного потерпеть. Зато потом нагрянет долгожданный май, расцветут ковыли, в которых они запрячутся ото всех на свете и будут миловаться до самого утра. Если, конечно, у Лиды есть такая возможность. Лида кивала, но слёзы всё равно ручьём лились из её глаз.

С Асей, Василий поздоровался суховато. Тяжело сразу переходить от Лиды, любимой Лиды, до женщины, которая в его жизни играла даже не второстепенную роль. Ася заметила отчуждение Василия и как-то не выдержала, поинтересовалась, есть ли у него кто-то дома? Василий честно ответил, мол, можно сказать, что и нету. Потому что она мне не принадлежит. Ася осталась довольна ответом, подумала, что Василий увлечён какой-то замужней, или же, кто-то не разделяет его чувства.

Близился Новый год. Парням разрешили сходить в лес и срубить себе небольшую ёлочку, где-то на полтора метра. За нею пошли все: и Ваня, и Эдик, и Василий. И вот это приключение они запомнят на всю свою жизнь.

Пушистая красавица уже лежала на снегу, а парни решили покурить да и отправляться потом обратно. А забрели они довольно глубоко в лесную чащу. Не потому что хвойные деревья не росли с краю, а просто они, степные жители, проявили сильное желание посмотреть на настоящий лес... На свою голову.

Неожиданно, из-за ближайших кустов, показался медвежонок. Шатун, наверное. Но он был огромным, хоть ещё и не взрослый. Когда встал на задние лапы, то рост его достигал больше двух метров. Он недовольно сопел и косо поглядывал в их сторону. У парней перед глазами пробежала вся их короткая жизнь. Да, обидно погибать в такие молодые годы. Но медведь принял горизонтальное положение и, что-то ворча себе под нос, удалился. Юноши ещё долго боялись пошевелиться, казалось, что косолапый наблюдает за ними и как только те пойдут, повернувшись к нему спиной, он сразу же нападёт на них. Но всё обошлось, зато испугу было на несколько дней. Это, действительно, страшно. Одно дело смотреть на зверей в зоопарке или по телевизору и другое, когда нос к носу встречаешься с ними на их вотчине, которую они - очень даже умело могут защищать, если это потребуется.

Но постепенно стали забывать то происшествие, потому что усиленно готовились к предстоящему празднику. Василий снова оставался с Асей наедине, а куда деваться, матушка-природа требует своё. Да ему, так и с Лидой потом полегче обниматься, когда имеется, если можно так выразиться, ещё одна отдушина.

Эдик всех удивил, он привёз из дома ёлочные украшения, какой молодец, подумал о том, что на второй смене им предстоит отмечать всеми любимый праздник. Но это ещё не всё, если иметь в виду Эдика. Он признался друзьям, что последний раз прилетает сюда. Они с Наташей маленькой решили пожениться. Сразу после Севера едут к Эдику, чтобы подать заявление в ЗАГС и, естественно, Эдик приглашает друзей на торжество свадебного застолья.
Ваня и Василий поздравили его. Всё-таки не зря они познакомились с девчатами, вот уже и пара наметилась, которая скоро образует малую ячейку общества.

Василий представил, что когда-то и они с Лидой поженятся.

"Да, но придётся подождать какое-то время. Когда вернусь с этой командировки, то ей уже шестнадцать исполнится, но ещё так долго до восемнадцати, просто целая вечность."

Панины на селе считались зажиточными людьми. И Лида у них единственная дочь.

"Интересно, согласится ли Лида жить в нашей хате? Наверное, не легко расстаться с удобствами кирпичного дома... Ладно, видно будет, чего заранее себя расстраивать? Но как бы там ни было, а в примаки я ни за что не пойду."

На Новый год не разбивались на пары, все сидели за одним столом в бараке мальчишек. Маленькая Наташа была счастлива, а Ася с большой Наташкой с завистью посматривали в её сторону. Им бы тоже хотелось быть на её месте, то есть, чтобы и их кто-то замуж позвал.
Когда танцевали Эдик с Ваней и двумя Наташками, Ася тихо предложила Василию:

-   Вась, а давай после смены ко мне поедем? Я тебя с родителями познакомлю, они у меня хорошие. И с сыночком тоже познакомлю... - она с надеждой заглядывала в его глаза, а у Василия всё внутри бурлило от подступившего гнева, но он сдерживал себя, как мог.

-   И в качестве кого ты меня им представишь? - он ухмыльнулся. - А, я догадываюсь, как дело будет. Ты своим скажешь:

-   Мама, папа, сыночек! Знакомьтесь, это мой любовник. Правильно я сказал?

-   Ну зачем ты так? - обиделась женщина.

-   А ты зачем, Ась? Мы же договаривались, помнишь?

Она промолчала.

-   Ты у меня спросила, хочу ли я знакомиться с твоею роднёй? Почему вы, женщины, всё решаете сами, а потом обижаетесь, когда мы вам грубим, потому что не соглашаемся с вашим единоличным мнением.

-   Что у вас с Асей? - как-то спросил Ваня.

-   А что такое? -  на вопрос вопросом ответил Василий.

-   Да жаловалась она моей Наташке на тебя.

-   Вань, я ей ничего не должен, потому что никогда ничего не обещал. А что она там себе нафантазировала, то меня не касается. Ну представь, уговаривала меня с её родителями познакомиться, вроде у нас всё серьёзно, как у Эдика с Натахой.

-   Ну, примерно и я так Наташке сказал. А она мне ответила, мол, просто Ася не ожидала, что она Ваську полюбит.

-   Это её проблемы. Я никого не заставлял в меня влюбляться.

А вскоре Ася передала через Ваньку, будто с Василём у неё всё покончено. Из-за того, что ей тяжело любить, когда в ответ нету взаимности.

-   Да ради Бога! - воскликнул Василий. - Напугала... Сто лет мак не рожал и голода не было.

-   Будет голод, Василь, будет.  -  опроверг его слова Ваня.

-   Не понял? Девчат сколько вокруг...

-   Васёк,  - перебил его Ваня.  -  С Аськой всё предельно ясно. Это бабский шантаж. Мол, не женишься на мне, так никакого тебе секса. И так твёрдо она потому заявляет, что свободных девчат уже и не осталось, за исключением тех, кто вообще пару не собирается себе заводить.

-   Подумаешь! Город рядом. Здесь нету свободных, но там-то всегда найдутся!


Гл.9



Но в город не пришлось ехать. Однажды Василий задержался на объекте и позже всех возвращался в барак. Возле конторы он увидел девушку, моющую порожки. Раньше там работала уборщицей пожилая женщина, а теперь такие приятные неожиданности. Василий, глядя на шикарную фигуру под спортивным костюмом, ну никак не смог пройти мимо.

-   А тётя Рая где? - без приветствия, но с улыбкой и интересом, спросил Василий.

Девушка слегка вздрогнула от неожиданности, но догадавшись, что никто не собирается ей хамить, тоже улыбнулась.

-   А тётя Рая уволилась. Теперь я за неё.

-   Какие замечательные перемены! - не скрывал Василий.  -  И как зовут такую красоту, случайно, не Наташа?

-   Почему сразу Наташа? - засмеялась незнакомка. - У вас что, это любимое женское имя?

-   Отнюдь. Просто тут везде одни Наташи. Думаю, ещё одну я не перенесу... Мадам, позвольте внести рациональное предложение?

Девушке нравился этот симпатичный, с большим чувством юмора, парень. Также ей нравилось их общение, которое вдруг началось ни с того, ни с сего.

-   Вносите. - подыграла она ему. -  Надеюсь, мне тоже понравится ваше предложение.

-   Давайте, мадам, отбросим условности, мы ведь все из народа, как в песне поётся, дети семьи трудовой. Ну зачем нам эти "выканья", когда можно сделать вид, вроде мы - сто лет в обед, как друг друга знаем.

-   Возражений нет. Меня зовут Ира.

-   Какое славное имя! А я Василий. Стало быть, будем знакомы.

-   Будем. - Ира выкрутила мокрую тряпку и повесила её на заборчик.

-   Ир, а откуда ты к нам приехала?

-   Из города. - она махнула рукой в сторону новостроек. - Тут рядом.

-   И как супруг отпустил такую принцессу к неотёсанным мужикам, а если тебя украдут? Он не боится?

-   Не боится. Он теперь занят другой, а мы в разводе. Так что, нету у меня никого: ни мужа, ни детей.

Она понимала, что парень всё выпытывает у неё не зря, но ей и самой не терпелось познакомиться с ним поближе, потому она сразу и выложила ему всю информацию.

-   Как мне повезло, просто несказанно! - Василий театрально поднял глаза к небу, мол, спасибо Господи! И, надеюсь, место ещё не занято после мужа?

-   Не занято. - звонко засмеялась Ирина.

-   А можно я его займу? - тут же предложил он.

-   А почему нельзя?

-   Я самый счастливый человек на свете! Где и когда мы встретимся?

-   Вась, не спеши радоваться... Сразу предупреждаю: замуж не предлагать, я там уже была и впечатления, скажу тебе, не из лучших. В ближайшие лет десять и желания не появится думать о новом браке. И ещё... В первые дни, а, возможно, и недели, интим тоже не предлагать. Не могу я сразу в койку с незнакомым юношей, даже если он очень даже ничего.

-   Я принимаю эти условия. Но вопрос всё тот же на повестке дня: где и когда мы пересечёмся?

-   На всякий случай мне дали маленький вагончик, если вдруг придётся задержаться допоздна и я не успею на автобус. Вон он, за конторой. Я там уже навела порядок, потому, если не занят завтра, то приходи. Посидим, поговорим, визуально оценим друг друга. А сегодня я не смогу, у меня дела в городе.

На стройке, где трудились трое друзей, царил полный хаос. Не совсем, чтобы уж очень плохо, но все работы велись не постепенно, а в погоне за рублём, потому что оплата была по сдельной, ажиотаж охватил всю территорию. Новые здания, вернее, стены домов, росли, как грибы в лесу. Штукатурщики не успевали за строителями, то и дело возникали конфликты, женщины требовали у начальства подмогу, то есть организовать вторую бригаду и прислать её сюда.
Василий, Эдик и Ваня, уже самостоятельно занимались укладкой кирпича. Не сразу всё у них получалось, а начинали они под бдительным присмотром бригадира, который не стеснялся на крутые выражения, если что-то шло не по плану. Теперь же, за ними почти и не было никакой слежки, уже давно все поняли, в том числе и прораб, что парни ему достались ответственные, эти не станут хитрить или выполнять свои обязанности спустя рукава.

Участок нравился Василию, тут очень красиво! Даже несмотря на то, что нигде не было порядка, везде лежали горы досок, кирпичей, цемента, песка и других стройматериалов. Но Василий представлял, как всё будет потом, когда стройка завершится и сюда заедут новосёлы. Они посадят деревья, разобьют цветники и уж тогда точно будет на что полюбоваться. Рядом город и лес. Правда, встреча с медведем наводила на определённые мысли, но когда здесь постоянно будет жить большое количество людей, то и звери уйдут подальше. Просто сейчас они ещё не могут привыкнуть к тому, что человек снова отнял у животных какую-то часть их территории.

Василий слышал от прораба, что и в самом лесу тоже намечается строительство нескольких баз отдыха. А ещё, от него же парень и услышал, будто те, кто сюда добирался в командировку не менее пяти раз, могут смело подавать заявление в очередь на квартиру. А ставили тут всякие дома: и многоэтажки, и коттеджи на два хозяина, а также отдельные финские домики для одной семьи. Выбирай, что душе угодно. Но Василию не нужно тут жильё, ему нужны деньги. А на них он и в своём городе купит то, что ему по душе. Да, лес тут красавец, он зачаровывал, но родная степь ему ближе, а что касается ковыля, то с ним вообще ничто не может сравниться.

Ещё, дома его ждала мама, а захочет ли она переезжать на Север, в тот край, где совсем другой быт и другой климат? В таком возрасте это может серьёзно сказаться на её здоровье. А также его ждала любимая девушка. Почти язык не поворачивается называть Лиду своей, ведь их любовь пока считалась тайной для всего мира и не дай Бог, если кто пронюхает... Но ведь Лида когда-то повзрослеет, вот тогда смело можно будет назвать её, даже своей будущей женой, если она не против. На Север, уж точно Лида не полетит. Когда он ей рассказывал о здешней погоде, о снежных бурях, которые могут свирепствовать целую неделю и больше, Лида поёжилась и сказала, мол, я бы никогда там не смогла привыкнуть.

А вот Ваня подумывал над тем, чтобы получить тут квартиру. Правильно, Ваня городской и цветение каких-то ковылей его мало волнует, ну, а Василий совершенно противоположного склада, в этом вопросе они разные. Если жить в городе, так только в своём, где рядом степь, к которой можно приехать в любое время. А иной судьбы ему и не надо.

Однажды в коттедж, где работал Василий, заскочил Ваня. И прямо с порога задал вопрос:

-   Василь, а кто такая Ира?

Парень сначала не понял о ком речь.

-   Ира?... А, ну да... А что?

-   Аська ей голову проломила, то ли доской, то ли кирпичом.

-   Как? - У Василия аж дыхание перехватило. - Она что, дура?

-   Не в курсе, не проверял. Но кто-то из штукатурщиц заприметил, как ты возле конторы любезничал с этой Ирой, ну Аська и побежала доказывать, кто в этом доме хозяйка.

-   Вот непутёвая, ну я ей устрою... А Ира где сейчас?

-   Думаю, в медпункте, её туда повели.

-   Блин, ну позорище! Чёрт меня дёрнул связаться с этой Асей. Вот тебе и тихоня...

-   Угу. Обычно в тихом омуте - сам знаешь, кто водится.

Василий всё бросил и поспешил в медпункт, но Ира уже шла ему навстречу с перевязанной головой.

-   Ира, послушай, моей вины тут нету. Понимаешь, эта Ася бывшая, она ко мне не имеет никакого отношения.  -  стал оправдываться Василий.

Но девушка не была расположена к дружественной беседе.

-   Говоришь, не имеет к тебе отношения? А чего ж она примчалась ко мне, чтобы поиметь ко мне отношение, то есть, отправить меня на тот свет?

-   Да не обращай внимание! Это просто ревность.

-   Просто ревность? По-твоему, я теперь должна ходить и оглядываться, чтобы мне в голову бетономешалка не прилетела? И только потому что ещё какая-либо Оля или Соня надумают тебя приревновать даже к телеграфному столбу. В общем там. Не знала я тебя сто лет и ещё столько знать не хочу. Не подходи ко мне больше. Всё! - и Ирина гордо прошествовала мимо него.

Злой, до потери пульса, Василий отправился в бригаду штукатурщиц. Ася, обнаружив его в окно, сразу втянула голову в плечи и потупилась. Он не стал вызывать её на разговор тет-а-тет, а прямо при всех и начал:

-   Ты кто такая, чтобы лезть в мою личную жизнь? Отвечай! - закричал он. Женщины притихли, но он мельком наблюдал, как они бросали осуждающие взгляды в сторону Аси.

-   Сама не понимаю, как всё это получилось. - захныкала Ася.

-   Да что ты говоришь? Себя ты не стукнула кирпичом по голове, а к Ире понеслась, чтобы порядки там наводить. Да ты хоть всем тут морды перебей, я всё равно тебя не выберу для совместной жизни. Больно нужна мне ненормальная истеричка. Прямо, мечтал о такой, ага.  - повернулся и пошёл прочь.

Но для Аси это было не последнее наказание. Её вызывал к себе прораб и долго читал морали. Асю чуть не уволили с объекта, её пожалели лишь потому что она сама воспитывала маленького сынишку. Да и пообещала всем штукатурщица, что больше никогда подобное не повторится.

Потом, наконец-то, прислали вторую женскую бригаду. Василию об этом сообщил Ваня.

-   Да ну их всех, надоели.  - проворчал Василий.

-   Ни тебе отмахиваться от судьбы.  -  пошутил Ваня. - Как будешь с Лидой встречаться, когда на сердце такой груз? Отдушина обязательно нужна.

А вот тут Ваня был прав, Василий осознавал это. Но ни с кем знакомиться не спешил, до сих пор проявляя недовольство к бесшабашному поступку Аси. Как будто в её лице подразумевались все женщины мира. Ну, или почти все, лишь за малым исключением, куда непременно попадает его мама и Панова Лидочка.


Гл.10



Возвращаясь как-то вечером с работы, Василий услышал:

-   Подождите, пожалуйста!

Его просила об этом стройная блондинка, одетая в старые джинсы и короткую тёмную куртку. На голове маленькая вязанная шапочка под цвет куртки, а волосы распущены до плеч.

-   Как не подождать на такое волшебное слово? -  ответил Василий и улыбнулся незнакомке. Девушка тоже улыбнулась, а подойдя ближе, спросила:

-   Ты тут самый главный? - запросто перешла она на "ты".

-   К сожалению, нет. А я-то думал, что это за мной гонится такая прелесть.

Василий чувствовал, что девушке приятно слышать комплименты, но в то же время, она старалась быть серьёзной. Правда, это у неё плохо получалось.

-   Самый главный тут прораб, зовут его Олег Петрович.

Незнакомка мотнула головой.

-   Мне нужен бригадир четвёртой бригады, Буранов Василий Кирьянович.

-   А, так это я! Очень рад, очень! Что мною интересуются такие сказочные феи.

А девушка про себя подумала:

"Вот знаем же, что мужской пол горазд раздавать похвалы, только бы добиться своего, но нам всё равно это нравится. Нас обманывают, прямо на глазах, а мы по-прежнему любим ушами."

-   Чем могу быть полезен? - продолжал юноша.

-   Мне надо написать под твою диктовку, какие коттеджи мы уже можем отрабатывать, а какие ещё не готовы.

-   Хорошо, это я за три секунды расскажу, но вначале нам следует познакомиться, не тыкать же нам друг на друга, верно?

Она кивнула.

-   Я Таисия.

-   Вооот, это другое дело! Ну, а меня, Таечка, ты знаешь, как зовут. Ну что же, записывай, я наизусть всё помню.

После решения производственных проблем, Василий спросил напрямую:

-   Таечка, а ты тоже разведена?

-   Конечно! А какой муж отпустит сюда свою жену? Редчайший случай. Поэтому мы все тут разведёнки. И детки у меня тоже есть. Двое. Как видишь, я ничего не скрываю.

-   А зачем? - согласился Василий. Всё тайное когда-то становится явным.

-   Что-то ты, Васенька, всё выпытываешь, а о себе-то ничего и не рассказываешь.

Василий понял, Тая им заинтересовалась и желает побольше о нём узнать.

-   Да, собственно, и мне скрывать нечего... Не женат и никогда не был. Детей тоже нету. Дома нравится мне одна девушка, даже можно сказать, что я её люблю, но она ещё несовершеннолетняя. Вот, собрался ждать, когда она повзрослеет.

-   Понятно.  -  и Василию показалось, что у Таи немного испортилось настроение.

-   Таечка, да что мы всё обо мне да обо мне. Давай, о нас с тобой?

-   О нас? Мы впервые пересеклись, так что у нас есть общего на данный момент?

-   Вот и я о том же... Как сделать, чтобы мы почаще встречались? Лично я не против, а ты?

Тая пожала плечами.

-   А что ж такое? Боишься влюбиться без памяти? - взял он, как говорится, быка за рога, чтобы потом не было претензий и недомолвок.

-   Я? Ещё чего? - возмутилась Тая, но Василий понимал - он попал в самую точку.

-   Тогда чего медлишь?

-   Хорошо, где и когда свиданничаем? -  шагнула она смело в неизвестность.

-   Да хоть сегодня! - Василий ликовал в душе.

И снова дни полетели с неимоверной скоростью. Вот уже и апрель. Их отпустили домой на неделю раньше, чтобы бригады штукатурщиков могли не спеша немного нагнать строителей, которые сильно их опережали.

Василий представлял, как он, наконец-то полюбуется на цветущий ковыль. Почти весь май будет на родине. Как Лиду уведёт далеко в степь и они несколько часов будут говорить друг другу ласковые слова. Да, пока только этим, а ещё и поцелуями ограничивается их любовь.
Поскольку Василий прибыл раньше положенного срока, то Лида, естественно, ни сном, ни духом о его приезде. На всякий случай он каждый день ходил на их место, но Лида не появлялась.

Однажды средь бела дня, он побрёл по степи и как всегда уснул в ковылях. Проснулся от того, вроде кто-то шумит рядышком и, не отрываясь, наблюдает за ним. Василий приподнялся и нос к носу столкнулся с козой. Она здесь паслась недалеко и набрела на человека.

-   Чего вылупилась? - не зло спросил юноша. - Взяла и разбудила меня. Иди отсюда, дай поспать.

-   Бееее... - сказала коза, но сразу же ушла, наверное, завидев более сочные травы.

Не успел глаза сомкнуть, как до него снова донеслось, но теперь от деревни:

-   Сынок! Сыночееек!

"Как в детстве, когда меня мама звала. Может, это мне снится?" - но всё равно встал и на всякий случай проверил.

Так и есть. Посреди степи стояла Екатерина Павловна.

-   Василёк, а я думала не дозовусь. У тебя одна тропинка, а у меня десять. Иди скорей, сынок! Телеграмма тебе.

Это от Эдика Ломакина. Он сообщает точное число свадьбы и она состоится уже в эти выходные. Осталось три дня.

Василий продолжал ходить вечерами на их с Лидой место встречи, но её по-прежнему не было.

"Плохо, когда не имеешь право пойти к любимой и сообщить ей, что я уже дома. -  сетовал юноша.  -  Ну ничего, значит, встретимся после свадьбы."

Василий надел новые джинсы, рубашку кофейного цвета и коричневые кожаные туфли.

-   Василёк, какой ты у меня красавец!  - сложила руки на груди Катерина. - Ну просто загляденье!

Василий улыбался.

На остановке уже много было людей.

"Хоть бы в автобус поместиться". - переживал Василий. И вдруг, среди толпы, зафиксировал знакомую фигурку. Лида тоже его заметила.

"Хоть бы не подошла." - занервничал юноша. Но Лида сообразила, что при таком скоплении народа - им нельзя даже и словом обмолвиться. Единственное времечко для них выделялось стечением обстоятельств, когда все спешили первыми залезть в прибывший транспорт. Образовался гомон, ругань и даже отталкивания друг друга. Василий потихоньку подкрался и стал сзади Лиды.

-   Привет.  -  шепнул он.

-   Привет. Ты уже здесь?

-   Ещё с понедельника.

-   Аааа...

-   Далеко собралась?

-   В парк. Скучно дома. А ты куда?

-   На свадьбу. Мой сослуживец женится.

-   Ясно. А во сколько ваша регистрация?

-   В десять.

Вот и весь разговор.

Но когда развесёлая свадьба подкатила к зданию ЗАГСа, то Василий понял, почему Лида интересовалась временем регистрации. Она находилась среди толпы зевак, завидев его, улыбнулась.

"Ещё бы ручкой помахала, дурёха." -  её появление ему не пришлось по душе.

На бракосочетание явилась и Наташа большая, она опоздала на регистрацию, но на такси добралась до дома Эдика, где и проходило основное торжество. Василий округлил глаза, когда в поле зрения возникла Наташка, он заглядывал ей за спину, но она, будто прочла его мысли.

-   Нет, Аськи не будет. У неё пацан заболел.

Но Ване конкретно не повезло, он как мог изворачивался, будто с Наташкой у него ничего нету и вообще, он в жизни никогда её не встречал.
Наташка терпела, терпела, а как только подпила, так зажала Ваню в укромном уголочке и всё ему высказала, что она о нём думает.

-   Что-то я не поняла, а, дорогой, что происходит? На Севере ты мне слова ласковые на ушко шепчешь, а здесь бегаешь от меня за километр. Как это всё объяснить?

-   Наташ, здесь мои родители. Мне не выгодно, чтобы перед всеми раскрылись наши отношения. Ты ведь сама в курсе, что я на тебе не женюсь, ну так ведь? - оправдывался он.

-   Понимаю, милый, очень даже понимаю. Кто ещё польстится на четверых детей?! Но я ведь тоже человек. Мог ты меня отозвать в сторонку и сказать, мол, чёрт-дьявол, Натаха, давай маскироваться, у меня тут родни полный двор. И неужели ты думаешь, что я бы тебя не выручила? Но не надо от меня шарахаться, вроде я заразная, потому что у меня сердце не каменное и потому что мне очень обидно. -  её глаза повлажнели.

-   Наташ, а у тебя претензии ко мне, вроде я твой муж. Да мы, если разобраться, чужие люди с тобой. - осмелел Ваня.

-   Да пошёл ты... -  Наташа намеренно пробралась в круг танцующих.

Её тут же подхватил вдовый дядя Эдика. Это ещё не старый мужчина, с довольно приятной внешностью.

-   Ох! - воскликнула Наташка, когда разглядела какой симпотяга схватил её за талию. - А жена не будет ревновать? - на всякий случай спросила она.

-   Не будет. Она уже никому ничего не сделает плохого.  - с грустинкой в голосе сказал он.

-   Простите.  -  промолвила молодая женщина.

-   Да ничего, дело прошлое. К тому же, оттуда не возвращаются... А вас никто не будет ревновать? - он ласково ей улыбнулся.

-   Не-а. Был любовник, но испугался моих четверых детей. Думаю, что сегодня мы расстались.   

-   Какая вы счастливая! Неужели, аж четверо ребятишек?

-   Да. Трое мальчиков и девочка.  -  она, как заворожённая, наблюдала за его реакцией. Впервые встретился мужик, которому не всё равно на её детей.

-   А моя жена не смогла родить. Потом собирались взять из приюта, но она заболела. Вот такие дела... Как вас зовут, моя королева?

-   Очень просто, Наташа.

-   А я Игорь. Наташа, вы познакомите меня со своими ребятишками? Вы не волнуйтесь, я состоятельный и подарками их не обижу. А за вами я готов бежать, хоть на край света.


Гл.11



Эдик и маленькая Наташа были счастливы. Вот как иногда бывает, чтобы встретить свою судьбу, надо податься на край света.
Гости тоже остались довольны пиршеством, гуляли три дня. Родителям Эдика понравилась простая симпатичная девушка, другой невестки им и не надо. Они подарили молодым свой кирпичный дом, а сами переехали во времянку, в этом же дворе. Но там и времянка, слава Богу, на три больших комнаты. А Володя, брат Эдика, подарил им Жигули. Пусть не новые, но всё же, это машина. Пока молодожёны на Север не собираются, а там, как они сказали, будет видно.
По окончанию торжества, Василий вернулся в свою деревню и этим же вечером отправился в степь, в надежде дождаться там Лиду. И когда девушка пришла к нему, он сразу же задал ей вопрос:

-   Лида, что ты делала возле ЗАГСа?

-   Я так соскучилась за тобой, что захотелось ещё разок на тебя посмотреть.

-   Да пойми ты, это хорошо, что наших никого там не было, а если бы были?! Сразу у некоторых появились бы ненужные думки:

"А чего тут Панова окусывается? Уж не из-за Васьки ли Буранова? А иначе зачем ей любоваться на чужую регистрацию?"

-   Ты не думай, Лида, что одни мы с тобой умные. Ты не представляешь, какой народ у нас смышлёный.

-   Да что ты так переживаешь? Я и то не боюсь, а ты, прям, от каждого человека шарахаешься.

"Вот и Лида начала показывать свои зубки. Может, я плохо её изучил?"

-   А чего тебе бояться? - в тон ей ответил Василий. - Ты-то, в итоге, окажешься потерпевшей стороной, а вот мне - сразу тюрьма. То есть тебе наплевать, что со мной может случиться?

-   Ну зачем ты так? Конечно, мне не наплевать. Успокойся, всё будет нормально.

Потом они встречались два раза в неделю, чтобы ни у кого не вызвать подозрения, но однажды, когда Василий ожидал свою Лиду, внезапно, совсем рядом, он услышал её крик. Парень бросился в то место и обнаружил Лиду, всю трясущуюся от страха.

-   Что случилось, девочка моя? Тебя кто-то обидел?

-   Да нет. То заяц был или кошка. Кто-то бросился мне под ноги, а я сильно перепугалась.

С тех пор, Василий встречал её почти у самого дома Пановых, только через дорогу. Напротив их росла большая акация, вот под этим деревом он и прятался, чтобы потом слиться с любимой в долгом и страстном поцелуе. Они всегда так делали. Наспех здоровались и сразу бросались друг другу в объятия. Так они могли молча простаивать полчаса, а то и больше. Но лучше бы они не мешкали и не отвлекались, а сразу поспешили в степь. Тогда, возможно, и не нарвались бы на неприятности.

Вот и сегодня. Василий, как обычно, обнял Лиду, которая почти что повисла на нём и, найдя её губы, с удовольствием стал целовать свою ненаглядную и долгожданную. Но тут же раздался грубый окрик, по голосу он узнал мать Лиды, тётку Аньку.

-   Ах ты бесстыжая! - чтобы не позорить дочь на всю деревню, женщина не говорила, а шипела как змея. - А я и думаю, к кому ты тут постоянно торопишься, а она и кавалера себе уже подыскала. Соплячка! Уроками надо заниматься, а не на свидание бегать. Давно намеревалась проследить, но всё верила тебе, что к подружкам ходишь и страшного в этом ничего нету. А оно понятно, какие подружки...

Лида замерла и некоторое время стояла прижавшись к Василию, пока он не разжал свои руки. Тогда она отошла от него на несколько метров.

-   А с кем ты тут обжимаешься? - с этими словами, женщина вытащила Василия под фонарный столб, а парень и не сопротивлялся, чтобы никто не посчитал его трусом. Но кто бы только ведал, что творилось на его сердце. Ему казалось, что оно остановилось, а он, просто по инерции, совершает все последующие движения.

-   Мамочка родная! - чуть не сорвалась на крик заботливая матрона. - Васька Буранов, что ли? - она оглянулась в темноту, где осталась дочь. - Ты что, с ума сошла? Такому разве одни обнимашки нужны?... Ну узнает отец, всю исполосует тебя ремнём. Марш домой, гадость неблагодарная!

Лида быстро стала удаляться, она плакала, Василий это отчётливо слышал, но не вмешивался. Ведь это родная мать Лиды, которая её родила и только она имеет на неё полное право.

-   А ты куда смотришь? Тебе что, ровесниц не хватает, что ты с дитём связался? Совести совсем нету, педофил несчастный. Уйди с глаз моих, но не надейся, что на этом разговор окончен.

Как добрался до дому, Василий сейчас и не вспомнит. В голове проносились одни и те же мысли:

"Всё отгулял своё, паря!"

Катерина удивилась, что сын так рано возвратился.

-   А что это тебе не гуляется нынче?

-   Да решил отоспаться. А то завтра на пасеку собрался, а там с дедом разговоров будет - точно на целую ночь.

-   И то так. Ну ложись, сынок, отдыхай.

Но Василий уснул аж под утро. Всё думал и думал, а пришёл к такому выводу, что виноват он сам. Во всём виноват. Ругал себя последними словами.

"Что с Лиды взять, у неё ещё ку-ку не варит, я должен был остановить её и предупредить. Если я ей нужен, то пусть бы меня ждала до своего совершеннолетия. Но не удержался, соблазнился на красоту и молодость. Правильно меня тётка Анька обозвала. Педофил и есть педофил. Вот возьмут её родители и заявят куда следует. И всё, прощай свобода. Мать не перенесёт да и себе жизнь испорчу. И то, что я не раздевал её, то для суда не отговорка, никто на это и внимание не обратит. Целовал? Целовал. Обнимал? Обнимал. Этого достаточно... Вот дурак."

Потом Василий понял, что такими мыслями он предаёт Лиду и их общую любовь. Смалодушничал. Сам делился с нею страстью, а теперь, как трусливый заяц спрятался в кусты и голоса не подаёт.

"Ну, а что делать? Не идти же завтра к Пановым, чтобы качать там права? Кто меня послушает в данной ситуации? Да и Лиде могу навредить. Ладно, глянем, что нам преподнесёт завтрашний день, вернее, уже сегодняшний."

А наступивший день не принёс ничего хорошего. С утра пораньше к ним явились Пановы-старшие, тётка Анька с дядькой Витькой.
Катерина была шокирована их приходом. Они никогда не дружили да и здоровались через раз, а то вдруг...
Хозяйка улыбнулась, выйдя на порог, в то же время отмечая про себя, что у гостей почему-то больно хмурые лица. Пригласила в дом. Они проследовали молча. А у Василия, снова сердце в пятки ушло. От стыда.

-   Ты, Катерина, либо гадаешь, чего это мы припёрлись, верно? - спросила Анна Емельяновна.

-   Если честно, то да. - согласилась хозяйка.

-   Не волнуйся, не просто так, а по серьёзному делу. - тут Анна Емельяновна глянула в сторону Василия, притихшего на диване. Катерина проследила за этим взглядом и сердце её дрогнуло. Женщина догадалась, что приход Пановых, так или иначе, связан с её сыном. Она чувствовала, что Василию тоже неприятен этот разговор.

-   Вчера я свою дочь застала в объятиях. Не догадываешься, с кем она обнималась? - Анна подбоченилась и притопнула ногой, всем видом показывая, как для неё такое событие ужасно до омерзения. А Катерина уже всё поняла...

-   С твоим высоко-возрастным сынишкой, понятно?

Катерина охнула и поискала глазами на что присесть. Образовалась пауза, только Василий дёрнулся, хотел помочь матери, но она махнула ему рукой, мол, справлюсь, и поплелась к стулу.

-   Присаживайтесь, где вам удобно. - предложила она.

-   Нам некогда тут рассиживаться! - крикнула Анна. - Когда уйдём, то спроси у своего сыночка, сколько ему лет, а то он, поди, позабыл. И сколько лет нашей дочери?

-   В общем, хватит воду в ступе толочь! - подытожил молчавший до этого Виктор Дмитриевич. - Катерина, если ещё раз твой сын приблизится к нашей Лидке, хоть на пушечный выстрел, мы его посадим, уразумела? - он нарочно говорил о Василии, будто тот отсутствовал, подчёркивая этим величайшее к нему презрение.

-   Да-да, всё предельно ясно... - заплакала Катерина. Возможно, это были слёзы радости, ведь она думала, что Василёк уже обречён, но есть надежда на лучшее, может, ещё всё образуется.

-   И запомни мои слова!  - повторил отец Лиды теперь уже для Василия. - Я зря не стану языком молоть. Хоть какой-то ум надо иметь, педофил чёртов. - и Пановы торжественно удалились.

Катерина снова охнула, а Василий закрыл лицо руками. Ему очень хотелось отомстить этому мужику за такое оскорбление. Но по сути, если разобраться, крути не крути, а ведь прав Виктор Дмитриевич. Ещё как прав!

-   Как же так, сыночек, а? Как же так, родимый? - тихонько завыла Катерина.

-   Мама, прости! Если б я знал, каким стрессом это закончится для тебя, я бы не стал тебя огорчать.

-   Сыночек, она же ещё дитё...

-   Мам, мы полюбили друг друга.

-   Васенька, ты меня не слышишь? Она ещё ребёнок!

-   Мам, я не трогал её. Мы только обнимались и целовались. Но не спали.

-   Это правда?

-   Я тебе клянусь.

-   Слава Богу, хоть так... Сынок, я прошу тебя, и близко к ней не подходи. Если вам судьба, то вы дождётесь её совершеннолетия, а сейчас - забудь и думать. Догадываешься, что со мной будет, если тебя посадят?

-   Догадываюсь.

-   Вот и помни об этом постоянно. И давай больше не возвращаться к этому разговору.

До отъезда оставалась неделя, но Василий специально за ворота и носа не высовывал. Он целыми днями возился во дворе, а потом, огородами, тайно уходил в степь. Один. Возвращался ещё засветло или в сумерках, но с Лидой он не искал свиданий. Полностью осознавал, что мать права. Из-за нескольких минут удовольствия, то есть обнять и поцеловать малолетку, можно схлопотать не хилый срок. Лида потом будет жить и радоваться, наверняка забудет его в ближайшее время, а он примет на себя все муки ада, потому что таких, как он - на зоне не жалуют.

В командировку полетели только они с Ваней, Эдик пока не решился, у него медовый месяц. Который начался ещё на Севере. Не прилетела на работу и большая Наташа, потом до них дошли слухи, будто она вышла замуж за того мужчину, которого встретила на бракосочетании подруги, и, вроде жизнь у неё теперь - на все сто.
Ваня нервничал и ревновал, мол, чёрт её дёрнул прикатить на ту свадьбу, чтобы встретиться там с дядей Эдика, но Василий заступился за Наташу.

-   Вань, для тебя она, словно игрушка. Поиграл и выбросил. Но ей-то надо свою жизнь устраивать. Дети детьми, но Натаха и сама ещё молодая и красивая.

-   Когда у тебя с Асей произошла размолвка, то я тебя поддержал, а не её.

-   То другая ситуация, Вань. Ася меня не бросала, она просто мечтала выйти замуж. Но ты ведь всё равно никогда бы не женился на Наташке, верно?

Ваня кивнул.

-   Не было бы у неё детей, я бы ещё подумал, а так... Понимаешь, вот такая я скотина, ну нету желания воспитывать чужих отпрысков. Своего можно и шлёпнуть, и в угол поставить, а тут - Боже упаси. Не могу я так, чтобы жить и чего-то опасаться, понимаешь?

-   Ладно, пустое. Давай я с Таей переговорю и мы с ней подберём тебе временную барышню? Согласен? Вижу, что кое-кому немедленно надо стресс снимать.

-   Хорошо, ищите. А то я совсем духом упал. Привычка - дело не простое, я тебе скажу, Василёк. Ну, вот как будто чего-то не хватает.


Гл.12



Как-то к Василию подошла Ася. Она предлагала начать их встречи с чистого листа. Но он не променял Таю на неё, мотивируя тем, что Ася, ещё в самом начале, была готова на любые условия, а по прошествии некоторого времени, молодая женщина стала более требовательной к их отношениям. Ей забожалось познакомить его с родителями и сынишкой, ревновала, устраивала скандалы, ну и зачем ему нужны эти проблемы?

Но, к сожалению, Василий заметил, что и Тая тоже испытывает к нему не простые чувства, сразу видно, что дивчина мечтает о замужестве.

"Да что за жизнь такая? Хочется познакомиться с той, чтобы потом ничего не требовала, типа жениться на ней или ещё что-то в этом роде. Ну никак не получается."

И действительно, вскоре Тая намекнула Василию о своей привязанности к нему. Особенно её интересовало, чем закончится их общая "дружба"?

-   А ничем. - ответил он грубовато. - Я сразу предупреждал. Что-то вы все такие забывчивые, совсем не помните своих обещаний. Тая, я люблю другую.

Девушка ничего не ответила, а потом молча поднялась с кровати и, одевшись, ушла, по-прежнему не произнося ни звука.

"Да пусть катится, хоть на все четыре стороны! - распсиховался юноша.  - Не успеешь с кем переспать, так уже всё, она чуть ли не женой себя считает. Ничего себе, какие девки ушлые пошли!"

На следующий день бригада Василия закончила работу на одном из огромнейших участков. По этому поводу их отпустили домой пораньше, а парни, на радостях, решили отметить такое знаменательное событие. Купили водки и пива, что нашли в кладовке из съестного, то поставили на стол. И вот, в разгар пиршества, к ним в барак забежали девчата с женского звена и сообщили, что на Таю упало сверху ведро с цементом и, наверное, что-то повредило ей внутри. Уже вызвали скорую, а рабочие на носилках понесли её к фельдшерскому пункту.

Василий стремглав выскочил на улицу и сразу увидел Таю. Её, действительно, тащили на носилках два здоровенных плотника. Василий приблизился к ним, но никто не остановился. Тая почувствовала какие-то перемены рядом с собой, возможно, Василий поздоровался с носильщиками и она услышала его голос, поэтому она открыла глаза, а в них столько боли и страдания, что Василий и сам чуть не заплакал. Он схватил её за руку и не отпускал до самого конца, пока Таю не увезла неотложка.
Но слава Богу, всё обошлось. Внутренние органы оказались невредимыми, было лишь сломано три ребра. Таю выписали через десять дней, но на тяжёлую работу ей пока не разрешали выходить. Молодая женщина пришла к Василию в барак, обняла его, поцеловала и нежно заглянула в лицо.

-   О, в честь чего такая забота? - спросил он, растерявшись от усиленного внимания Таисии.

-   Василий, я всё поняла, понимаешь?

-   И что же ты поняла?

-   Что мы созданы друг для друга. И не вздумай отпираться.

Юноша опешил от подобного напора.

-   Ты с какого перепуга так нафантазировала? - только и промолвил он, парень до сих пор не пришёл в себя. Так смело с ним ещё не обходились.

-   Я видела твои глаза, когда ты провожал меня в больницу. Ты чуть ли не кричал на всю стройку, что любишь меня и беспокоишься о последствиях.

Василий вспомнил, как он делал подобный вид, как целовал Тае руки, корчил из себя заботливого и самого лучшего в мире. Но во всём виновата водка. И вторая причина, это то, что Василий и на самом деле не желал Тае ничего плохого. Просто подбадривал её, но был слишком пьян. Ну, как сумел.

-   Васенька, повторяю, не вздумай отказываться и цену себе набивать. Уж я-то разбираюсь во всём этом.

-   Ну, раз ты разбираешься во всём этом, то должна была определить, что я тогда напился в зюзю. И ничего я не собирался орать. Может быть, то водка что-то хотела?

Тая долго изучала его лицо, а потом, опустив голову, ушла. Как Василий догадался, что между ними всё. То есть, прошла любовь, завяли помидоры.

В Загорную Василий прибыл двадцать первого ноября. Очень жалел, что не попадает на Новый год. Такого же числа, только в декабре, нужно было лететь обратно. Прошлый праздник они здорово отметили, тогда все были на месте, а теперь остались только он да ещё Ваня. Есть и Ася, но к Василию она больше не имеет никакого отношения.

У парня, если сказать по правде, настроения совсем никакого. Тогда он торопился домой, потому что его ждала Лида, а теперь? А теперь ему следует обходить её десятой дорогой. Это как раз тот случай, когда свобода дороже личных отношений. И Катерина ему напомнила, мол, гляди, сынок, от тебя зависит моя жизнь и твоя дальнейшая судьба. Юноша соглашался, но всё его нутро, при этом, стремилось к Лиде. Он так мечтал, ну хоть издали ею полюбоваться, только чтобы никто при этом не был свидетелем этого священного "обряда".

"Но как это сделать? Не пойду же я мимо её дома? Сразу Пановы догадаются, почему я мелькаю мимо ихних ворот. Передать через кого-то, чтобы Лида явилась ночью в степь, так нету такого доверенного человека. В общем так - что будет, то будет."

Василий не станет первый предпринимать попытку, дабы позвать Лиду на свидание, но если она сама к нему прибежит, то тогда другое дело.

"Ладно, поживём - увидим."

Но на их место Василий и носа не казал, он должен сначала узнать, чем нынче дышит его зазноба? Может, послушалась родителей и теперь с ними заодно, мол, он ей абсолютно не пара. А, может, другого нашла, всё-таки он отсутствовал: ни много, ни мало, а целых полгода.

Василий почти нигде не появлялся, только в магазин сходил пару раз, да вот вечером собрался проведать деда Игната.

Во время разговора с пасечником, юноша почему-то, вдруг спросил:

-   Дедунь, а ты по любви женился?

Старый Игнат не сразу нашёлся что сказать. От неожиданности вопроса.

-   А как же! - наконец, вымолвил он. - А чего это ты интересуешься? Уж не надумал ли ты жениться? Гляди, не забудь меня на свадьбу пригласить.
Я говорил тебе, вези её сюда, ближе к югу. У нас тут рай, сам знаешь.

-   Посмотрим, дедунь, посмотрим. - неопределённо ответил Василий.

Парень пребывал в растерянности вот уже неделю подряд. Он считал, что больше никого так не полюбит, как Лиду. А как жениться на нелюбимой? Потому и задал деду вопрос, ему хотелось знать, как складывается жизнь у тех супругов, которые заключили брак по каким-то иным причинам, но только не по договорённости сердец.
Назад специально возвращался поздно. В душе надеялся, что в степи его будет ожидать Лида. И он угадал, девушка и на самом деле стояла на той тропинке, по которой он двигался домой.

-   Лида, ты с ума сошла! - хоть и с упрёком, но радостно воскликнул он. - Ты, наверное, спишь и видишь, чтобы меня отправили на зону.

-   Ты о чём? - она медленно подошла и всем телом прижалась к нему. Несмотря на то, что оба были одеты тепло, на улице ведь не май месяц, но им казалось, что они настолько сильно ощущают друг друга, вроде сейчас они лежат в постели совершенно голые.

-   А я как тут без тебя буду, если тебя посадят, ты подумал? - шепнула она.

Василий лишь вздохнул и покрепче её обнял.

-   А если родители кинутся? - зачем-то спросил он.

-   Они уехали в гости, потому я и здесь. Проследила как ты на пасеку направился, а в сумерки сюда прибежала.

-   Что нам теперь делать? До твоего совершеннолетия ещё полтора года. Целых полтора года! За это время нас обязательно застукают, как не маскируйся.

-   Ерунда. - возразила Лида. - Из этих полтора года, ты лишь три раза приедешь домой, а остальное время будешь работать на Севере. Если постараться, то запросто можно скрыть все наши встречи.

-   Хорошо. -  через несколько минут кивнул он. - Но теперь наши свидания будут очень редки. - Василий помолчал. Он ожидал возражений от Лиды, но она не перечила, даже наоборот.

-   Я на всё пойду, только бы тебя не потерять.

-   Вот и отлично! Тогда слушай меня внимательно. Когда я прилечу в очередной отпуск, то нам с тобой будет отводиться одно, ну, в крайнем случае, два свидания. И так каждый раз. Если снова потеряем над собой контроль, то нас обязательно разоблачат. А тогда мы точно расстанемся и уже надолго. Я в тюрьму, а ты - опозоренная на всю деревню. Попробуй потом доказать, что я тебя не трогал?!

-   Я понимаю.  -  Лида прижалась к нему ещё крепче. Но эти полтора года так быстро пройдут, что мы и не заметим. Зато потом мне исполнится восемнадцать и я сама буду решать, с кем мне дружить, а кого в мужья выбирать. Родители уже никак не смогут мне возразить. Конечно, они, как всегда, начнут выступать, у них профессия такая, но, если разобраться - закон-то на моей стороне. - твёрдо проговорила Лида.

Сейчас их надёжно укрывала ночь и ковыльная степь. На месте Василия и Лиды, за все десятилетия или даже столетия, сколько существует эта степь, наверное, она прятала многих и многих, которые сильно полюбили друг друга. Возможно, были и такие, как они, которым запрещали родители или какие-то неземные правила, но здесь все влюблённые считали себя в безопасности, тут они под чутким крылом всей Вселенной, только бы всегда было в свете то чувство, от которого рождаются дети и продолжается род человеческий.
По словам Катерины, однажды она рассказывала сыну, что в одни и те же часы, в степи могли находиться несколько пар, но никто не видел и не слышал друг друга. Поговаривали, будто ковыль имеет волшебное свойство, он строит невидимые стены между затаившейся молодёжью, чтобы никто посторонний не услышал звуков поцелуя или объяснений в любви. Ведь всё это, сугубо личное, должно принадлежать только двоим, третьи тут ни к чему, они здесь лишние.

Мать не спала, она ждала сына. Сердце её тревожно частило, а в голову лезли ненужные мысли. И как только Василий стал на порог, к нему тут же выскочила Катерина.

-   Сынок, ты где был так долго?

-   Ма, я же говорил, что к дедуне иду, забыла?

-   Так, темень на дворе...

-   Первый раз, что ли? Мы всегда с ним долго общаемся.

-   Василёк, ты точно Игната проведывал?

-   Точнее не может быть. Не веришь, спроси у деда, он подтвердит. А чего это ты вся на взводе? - Василий притворился, будто не понимает волнений матери.

-   А кому охота, чтобы единственного сына посадили?

-   Мам, ты о чём? Всё будет хорошо, поверь. Никуда меня не посадят, вот увидишь.

-   Дал бы Господь... Знаешь, сыночка, должна тебе признаться. Я так сильно тоскую, когда ты на Севере, что даже денёчки считаю до твоего приезда. Но мне гораздо спокойнее, когда ты в командировке. Пойми меня правильно и не обижайся.


Гл.13


Так они и встречались тайком, пока Лиде не исполнилось восемнадцать. Это был февраль. Как раз Василий прилетел из командировки. Если раньше он не дарил Лиде подарков, из боязни, что её родители заметят и сразу догадаются, что между ними и не заканчивались отношения, то сейчас всё по-другому. Василий приберёг шикарный перстень и серёжки, и всё это преподнёс любимой девушке.

Лида провалила экзамены в институт, она собиралась поступать в педагогический, потому, в настоящий момент, она находилась дома. Подарку девушка обрадовалась, её также уже не волновало, что на это скажут её отец с матерью. Всё, долгожданное совершеннолетие, наконец, наступило!

Василий привёл Лиду к себе домой. Катерина в это время лежала в больнице, лечила больные ноги. Они бы с удовольствием ушли в ковыли, но на улице зима, в степи очень холодно, а парень с девушкой понимали, у них нынче особенный день.
Василий готовился. Он купил торт, конфеты, шампанское. И когда бутылка с шипучим вином опорожнилась, влюблённые, из-за стола, переправились на диван в зале, там обычно спал Василий, и, то, чего они так долго хотели, в эту ночь свершилось.

После они ни разу не виделись за все отгулы Василия, потому что Пановы-старшие одновременно взяли отпуск, и у Лиды не было возможности убежать на свидание. Понятно, что ей уже восемнадцать, но надо было как-то постепенно подготовить маму с папой, а если вот так, внезапно их огорошить, то тогда и до скандала не далеко. Это Лиде посоветовал Василий, мол, когда он уедет - она должна обо всём рассказать родителям, что когда вернётся с Севера Васька Буранов, они сразу понесут заявление в ЗАГС.

Василий не собирался больше летать в командировку, он надумал начинать свою семейную жизнь, ему хотелось детей и домашнего уюта, а уж это он создаст на славу, ни грамма не жалея о затратах и ни с чем не считаясь. Разве зря столько лет копил деньги, на которые теперь можно купить не одну квартиру и не одну машину.
Так он мечтал. Приобрести многокомнатное жильё, завести туда Лиду, в качестве жены, потом забрать мамку и зажить счастливо и безбедно. Он даже не поинтересовался, а согласна ли Лида, чтобы они поселились не вдвоём, а с его матерью? Не каждой невестке нужна поблизости свекровь. И ещё. Лида пыталась сопротивляться, мол, давай вместе предупредим моих родителей о наших планах, но Василий отказался. Не потому что струсил, а просто ему до сих пор было неприятно вспоминать, какими словами его оскорбили Пановы. Считал унижением подойти к ним и просить руки их дочери. Как оно потом утрясётся, он и сам точно не знал, а продолжал строить в уме их совместное будущее, ну, а уж с тестем и тёщей, когда-либо, то обязательно найдётся общий язык.

Только уезжал парень с тяжёлым сердцем, он так и не попрощался с Лидой, у них была только одна ночь, но зато какая?!
Василий иногда переписывался с Катериной, она его об этом просила. Потому что полгода, это слишком долгий срок для матери, абсолютно не ведавшей, как там её сыночек и всё ли у него нормально?
И вот, где-то в середине апреля, Василий получил от родительницы ответ на своё коротенькое письмо. Катерина писала:

"Дорогой мой сыночек! Сообщаю тебе кое-какие деревенские новости. Пришёл из Армии твой друг детства, Егор Карнилов. Но дома мало побыл, сразу уехал в столицу, там у него дядька в начальниках, вот теперь будет устраивать его на своё производство, где сам работает. Но самое главное, это то, что Лида Панова вышла замуж. Я так рада, сынок, у меня, словно гора с плеч. А знаешь, за кого? Помнишь новеньких, что у Марухиных дом кирпичный купили? Вот за ихнего пацана. Он поступил на юридический, теперь будет учиться, а Лидка остаётся на хозяйстве. Пока поселились у него, но родители богатые, те и другие, собираются им квартиру в городе покупать.
Ты прости меня, сынок. А я ведь не верила, что ты с ней покончил. Как только ты задержишься где-то, а я всё думала, что ты с Лидкой свиданничаешь. Оказывается, ошиблось моё материнское сердце. Не серчай на меня, я готова жизнь свою отдать, только бы у тебя всё было хорошо. Целую тебя, Василёк. Твоя мама."

Если сказать, что юноша совсем не понимал, что происходит, то ничего не сказать. Он несколько раз перечитал письмо, думал, что это такой шутливый привет от маменьки, но потом понял - Катерина не стала бы шутить такими вещами.
Дня два его мозг отказывался мыслить на эту тему.

"Нет, ладно бы они поругались или вновь её родители вмешались, а то ведь всё было прекрасно. Тогда почему? Пусть бы обиделась на что-то, дождалась бы меня и высказала своё недовольство, но не замуж же выходить? Разлюбила, что ли? А любила ли вообще?"

В душе у него образовалась пустота. Те планы, что скроил он в душе на будущее, теперь рухнули в одночасье. Он не соображал, что ему делать и с чего начинать. Была девушка, которую он любил и на которой собирался жениться. Он часто обдумывал варианты их жизни, как её улучшить и что для этого нужно купить. А теперь для кого? Для себя и матери? Но мамку всё устраивает, его тоже. Вернее, ему уже совсем ничего не надо. Израненная душа стонала, а мысли были заняты одним и тем же. И нет такой силы, чтобы заставила его думать о чём-то другом.

"Как же зовут того пацана, за которого она вышла? Я с ним почти не знаком... Максим, кажется. Точно, Максим Лобов. Ну и чем он лучше меня, тот Максим? Богатый? Но ведь Лида могла догадаться, что я на Север летаю не у костра погреться, а пахать как папа Карло. Значит, не деньги для неё главное. Получается, разлюбила. Как я и предполагал. Но зачем клялась в вечной любви, говорила, что жить без меня не может. Слова, слова..."

Василий собрался лететь домой.

-   С какой стати? - спросил Ваня.

-   Я хочу в глаза ей посмотреть?

-   Зачем? Василь, зачем тебе это надо? Что-то изменится? Нет. Только себе нервы испортишь, а то и ещё хуже. Напьёшься с горя и не дай Бог накуролесишь чего-либо, ещё и посадят ни за что. Кто будет разбираться в тонкостях твоей окровавленной души, кому она нужна? Я, если честно, советовал бы тебе вообще не появляться на родине в этот отпуск. Пройдёт какое-то время и ты успокоишься. Да всё нормально будет, только когда? Терпи, брат, это такое дело, что я ничем помочь не могу."

Василий послушался Ваню, остался сразу на следующий срок, а матери написал, будто работы образовалось не початый край.

В шоке была и подруга Лиды, Соня Лазарева, девушка тоже не сразу приняла эту информацию.

-   Лид, ты же его так любила! Ревела за ним, ждала из командировок. Ну что случилось?

-   Сама без понятия. По всей видимости, это была не любовь, а детская влюблённость. Вот знаешь, сколько раз мечтала достаться только ему, а когда это произошло, то он мне просто опротивел.

-   Не могу поверить! Столько лет коту под хвост. Боже, скрывались в ковылях, всю степь исходили вдвоём и вдруг... Лидка, ну ты даёшь!

-   Всё это в прошлом, Сонечка. Родители правы, он мне не пара. -  Лида хитро улыбнулась. - Между прочим, мне уже другой давно нравится.

-   Уже другой? И кто же?

-   Максимка Лобов. Он в институт поступил, на адвоката. Так что, там есть на что посмотреть. Красавчик!

-   Этот красавчик всегда был перед твоим носом, но ты его не замечала.

-   Почему, замечала. Я тогда приглядывалась к нему.

-   Но то, что он тебе по душе, этого мало. А ты ему нравишься?

-   Да. Он уже назначил мне свидание.

-   Уже свидание?

-   Представь себе. Но дальше не выпытывай, больше ничего не скажу.

И хорошо, что он остался на второй срок, за эти месяцы боль в сердце маленько поутихла и страдания тоже притупились. Если раньше он только и думал об этом и ему казалось, что он сходит с ума, то теперь парень был способен рассуждать логически и предательство Лиды расценил, ну, как само собой разумеющееся. Ведь редко бывает, когда встретились парень с девушкой и потом поженились. Обычно до свадьбы-женитьбы меняются женихи и невесты, пока не находится то, что искалось. А порой и после регистрации разбегаются, да не порой, а часто. Вот и его заменили. Что ж, такова судьба. Но горечь до сих пор комом подступала к самому горлу.

В первые дни, по приезду домой, Василий днями просиживал у телевизора или помогал матери. Всё делалось машинально, вроде это не он на огороде сорняк уничтожает, а вместо него робот.
Потом несколько раз проведывал деда Игната и специально уходил от него в сумерки или по темноте. Но на тропинке, ведущей к дому, никто его больше не ждал. Всё внутри сжималось, да, тяжело быть брошенным, когда полюбил и поверил всей душою.

Теперь надо привыкать жить без Лиды. Если, будучи на Севере, он ещё надеялся, что Лида к нему вернётся. Покается, поплачет, а он ей всё простит. То теперь он был точно уверен - нет, не возвратится. Катерина сказала, что Лида родила Максиму сына и они очень счастливы вместе.
И ещё надо было привыкать к городской жизни. Катерина умоляла его больше не летать в командировки. С её здоровьем стало хуже да и зачем столько денег, заработал себе на жильё и ладно, мол, чего жадничать?

Василий согласился с родительницей. Раньше он для Лиды старался. Грезил о семье и детях. А нынче им с матерью вполне хватит того, что есть. На долгие годы. Да и сидеть Василий не собирался. Устроился на завод слесарем, а в выходные подыскивал квартиру. Ему понравилась четырёхкомнатная и он её приобрёл.

"Не век же мне одному куковать, когда-то и женюсь. А там и ребятишки появятся." - рассуждал юноша.

Потом купил машину, Жигули пятой модели. А в этом заслуга Вовки Ломакина, брата Эдика. Это он постарался, а иначе автомобиль не достать без блата.
Странно, но все эти покупки пока мало радовали. Ему столько снилось всё это, а когда добился своего и, наконец, получил желаемое, то даже не удивился. Возможно, причиной была всё та же размолвка с любимой девушкой, которую он очень ценил.

В сентябре ковыль не тот, посерел и опустил свои мохнатые веточки. Да и не очень мохнатые, ветер и дожди обтрепали его, не пощадили серебряной красоты.
В детстве ковыль помогал. Какая обида, так Василёк сразу бежал в степь. Поплачется и всё становилось на свои места. Сейчас ковыль не помог. Наверное, надо было слезу пустить, но не получалось, хоть и выедала его нутро нескончаемая обида.

"За что она так со мной? Чего не хватало?"

Сын и мать посоветовались и решили хатку в деревне не продавать. Пусть стоит заместо дачи. Будут наезжать сюда и дышать родимым воздухом. Жалко расставаться с тем, что давно прикипело к сердцу. И ковыли бросать тоже жалко. Перед этой степью пробежала вся жизнь Катерины, а ковыль помнит её ещё ребёнком, потом девушкой, замужней женщиной и так далее. Василий молод ещё, а всё равно у него много связано с этой степью.

Обживались в райцентре долго. Деревенским не сразу это удаётся. Хоть и условия тут получше, и жилище удобнее и красивее, а всё равно чего-то не хватает. Но Бурановы оба знали, это временное явление, всё у них наладится постепенно.
Катерина вела хозяйство, следила за чистотой в комнатах, готовила сыну завтраки, обеды и ужины, и ждала его с работы. Василию нравилась его профессия, нравился коллектив, парень был доволен, что они уехали из Загорной. То бы, до сих пор страдал по утерянной любви, там всё об этом напоминало, а здесь другое дело, здесь занятость с утра до вечера, некогда думать о постороннем, а только о выполнении поставленного плана.

На этом же заводе работал мужчина из Загорного, дядька Лёшка Чуприн. Вот он и рассказал, какое несчастье постигло Пановых, вернее, Лиду. За эти несколько месяцев, что они не ездили с Катериной в деревню, там такое произошло, что в уме не укладывалось.

Сначала у Лиды погибли родители. Они со сватами, отцом и матерью Максима и ещё двумя соседями, растопили баньку. Парились там и выпивали. Баня вместительная у Пановых, там и раскладушки стоят для тех, кому вздумается отдохнуть.
Утром их нашли мёртвыми. Всех. Задохнулись угарным газом. А ещё через несколько недель - умер муж Лиды, Максим. Перед тем, как выйти замуж за Максима, Лида и понятия не имела, что у парня с рождения сильно болело сердце, её никто не предупредил. И теперь она осталась совсем одна, с полугодовалым ребёнком на руках.


Гл.14


Узнав такие печальные известия, Василий сразу хотел помчаться в деревню и предложить Лиде свою помощь. Не может быть, чтобы она, в нынешнем положении, совсем ни в чём не нуждалась. Но первоначальный пыл прошёл и парень стал рассуждать более логически.

"Она со мной так поступила, а я побегу припадать к её ногам, вроде она сама королева. То, что произошло в её семье, не мои, а её проблемы. Я ей ничего подобного не желал. Но, если Лида когда-нибудь попросит у меня помощи, тогда другое дело, я ей не смогу отказать."

Как раз на дворе была зима и Василий понимал, что раньше весны они с матерью не посетят Загорную. И пока шло время, нескончаемо долго, юноша постоянно думал на эту тему, как там Лида и справляется ли с навернувшимся на неё ненастьем?
Лида не справлялась. У неё образовалась сильнейшая депрессия, на почве перенесённого неоднократного горя. Ещё бы! Потерять родителей, а следом любимого мужа. Лида с Максимом хорошо жили, хоть и досталось на их долю совсем маловато семейного счастья. Она всей душой привязалась к нему, вроде они были знакомы тысячу лет. У молодых строились планы на будущее, они радовались рождению первенца, задумывали ещё родить нескольких ребятишек, чтобы детей было много, но... Горе не спрашивает разрешения прийти к кому-то. Ему никто не указ. К кому захотело, к тому и наведалось. Бывало и не один раз.

У Лиды осталась только одна подружка, Соня Лазарева, которая всей душой переживала за неё. На глазах Сони психически менялась красивая молодая женщина, хохотушка-веселушка в недавнем прошлом, а она, к сожалению, ничем помочь не могла.
В их деревне ей никто депрессию не уберёт, а в городе не так просто записаться на приём. Соня ездила, узнавала. Почти все специалисты ушли в отпуска, а кто остался, то к тем такие очереди стояли, что и лечиться передумаешь. Да и не хвалили этого доктора, к которому Соня собралась записать Лиду. К тому же в райцентр надо часто ездить, такой диагноз не поддаётся на раз-два, а у Лиды на руках маленький Никитка.

Лида постоянно плакала, её лицо уже опухло от слёз, а вместо глаз просматривались тонкие щелочки, через которые она едва что-то видела. Ребёнок, чувствуя настроение матери, тоже плакал, а это плохо, ведь подобное уже с детства отражалось на его здоровье.
Пановы, если честно, совсем не ладили с соседями, они же были богатые, а вокруг, как они выражались, нищета да голодьба. Потому теперь никто не сочувствовал Лиде, ведь в народе так и ведётся, больше плохого желают, мол, так тебе и надо, вместо того, чтобы проявить хоть малейшее сострадание.

Молодая женщина не спала ночами, ей грезились родители в гробах и дорогой сердцу Максим. Они не отпускали её, ходили за нею круглые сутки и от того Лида просто сходила с ума. Соня только качала головой, помогала приготовить кашку малышу или постирать кое-какие вещи. Девушка осознавала, у Лиды болезнь не пройдёт просто так, ей необходимо серьёзное лечение.
Но однажды Соня пришла радостная и довольная, Лида даже притихла, глядя на неё. Но Соня сразу объяснила, почему у неё хорошее настроение.

-   Лидочка, у меня такие новости, ты не поверишь...

Но Лида поверила Соне и ей тоже не терпелось почувствовать в душе, хоть капельку тепла или восторга. Ей так надоело печалиться, но остановиться самостоятельно она не могла. Лида уже не владела ситуацией.

-   Говори скорее, Сонечка!

-   Я прочла в газете, что в Подмосковье живёт врач, который успешно лечит депрессии и другие нервные расстройства, даже самые тяжёлые и запущенные. Все его хвалят, он на лучшем счету, понимаешь?

-   Понимаю. Но как я туда попаду, я же не одна?! - Лида перевела взгляд в сторону детской кроватки, где на чистеньких простынях мирно спал ребёнок. - Меня же не излечат за один день, а куда я поеду с Никиткой?

-   Я думала об этом, Лидочка...

Лида с надеждой посмотрела на подругу.

-   Нет, я не могу взять Никитку.  - сразу предупредила Соня. - Ты же знаешь, Лидочка, я за своей бабушкой ухаживаю и жду когда место освободится на почте. Потом ещё и работать начну. Поэтому нянчить Никитку у меня не получится, но есть выход из положения.

-   Какой? - дрожащим голосом спросила Лида.

-   Надели своего Никитку... - Соня собиралась с духом, чтобы произнести такие слова.  -  Надели его Ваське Буранову...

Заметив недовольство в глазах подруги, Соня поспешила пояснить.

-   Не на всё же время, а на тот период, пока тобой будет заниматься этот доктор.

-   Сонь,  - перебила товарку Лида. - ты хоть головой думай иногда, угу? Ну с какой стати я Ваське Буранову стану наделять своего ребёнка? Это что тебе, игрушка?

-   А ты скажи, что это его сын. - тихо, но твёрдо произнесла Соня, не отводя взгляда от подруги. -  Слушай, Лид, а может, это и правда его мальчонка? У вас же с ним всё было...

-   Нет, Соня, Никитка - плод моей и Максима любви. После того, как я переспала с Васькой, у меня были месячные.

-   Но Васька-то об этом не знает. Думаю, он обрадуется, потому что, я уверена, он до сих пор по тебе сохнет. Неужели он попрётся, чтобы сдавать анализы на ДНК. Вряд ли...

-   Сонь, да ты что? Как его обманешь, ведь правда всё равно когда-то раскроется.

-   Слышишь, ты сейчас о себе думай, у тебя совсем дела плохи, а ты за Ваську переживаешь. Ну раскроется и что? А может и нет. Будет помогать тебе материально, это разве плохо?

Лида пожала плечами, для неё это было необычным. Ну как это пойти к Ваське и сказать, будто Никитка его сынишка? Но немного обдумав ситуацию, Лида сказала:

-   А ведь ты права, Сонечка!

-   А я тебе что говорю?! Надо быть наглей в этой жизни, потому что твоя честность тут никому не нужна. В общем так, готовься к весне, Бурановы обязательно приедут сюда, чтобы посмотреть на хозяйство да на двор с участком, и привести их в порядок после зимы. А ты тоже приводи себя в порядок, чтобы Василь ахнул, увидев тебя, а не испугался. Поняла?

-   Поняла. Только это так тяжело взять себя в руки...

-   Догадываюсь. Но у меня к тебе ещё одна неплохая новость. Моя мама берёт отпуск за три года, потому я теперь чаще буду у тебя появляться и если хочешь, стану на ночь к вам приходить, ведь ты больше всего боишься наступления темноты.

-   Ой, здорово как! - Лида впервые за несколько месяцев улыбнулась.

-   Соня, и всё-таки меня волнует тот момент, когда я принесу ему Никитку. Василь сразу начнёт задавать мне вопросы, как только я ему скажу, что это его ребёнок.

-   А ты что у нас, такая глупая, не найдёшь, что ответить? Ты уже заранее должна догадаться, о чём он будет спрашивать. Вот и готовь ответы, что ты ему потом преподнесёшь. Не бойся, всё образуется.

Василий, естественно, рассказал матери, какое горе приключилось у Пановых. Женщина долго соболезновала, из-за простоты своей душевной, несмотря на то, что эти люди так оскорбляли её сына. Но ненастье иногда мирит людей и объединяет.

-   Боже, сынок, вот бедная Лида. Как же теперь она пойдёт по жизни совсем одна? Ведь не так-то просто поднять мальчонку на ноги, это очень ответственный и адский труд. А она без образования и сама считай ещё ребёнок.

-   Мам, ты же когда-то подняла меня сама, вот и ей предоставляется такая возможность попробовать свои силы.

-   Ой, сыночка, ты о чём? Сравнить наше поколение и нынешнее. Да ни в какие ворота! Хлебнёт она лиха, вдосталь хлебнёт. Ну что ж, судьба у неё такая...

Василий промолчал. Он не заметил того, как мать потихоньку наблюдает за ним.

-   Василёк, а ты, случайно, не испытываешь к ней прежние чувства? А то, может, Лиду замуж надумал взять, а я и не в курсе?

-   Успокойся, мам, ничего я не надумал.

Екатерина с облегчением вздохнула. После того случая, как Пановы приходили к ним домой, вот с тех пор она почему-то была против того, чтобы её сын женился на Лиде. Ну не лежала у неё к ней душа.

"Их, богатых, не поймёшь, что у них на уме. Сегодня одно, а завтра другое. Это сейчас Лида милая и пригожая, а после ещё покажет свой характер. - рассуждала Катерина, ещё когда Лида не выходила замуж. - Вот пусть свой характер показывает кому-то другому, а мой сыночек найдёт себе порядочную жену и мы все заживём мирно и счастливо. А если внуки появятся, то я и вовсе забуду за все свои болячки."

А Василий испытывал душевные мучения. Вроде уже стал забывать Лиду, осознавая, что она другому принадлежит, которому родила ребёнка. Но теперь он знал, что Лида осталась одна и, нет-нет, да и посетят ненужные мысли:

"А что, если всё ей простить и забрать её вместе с малышом?" - понимал, что его не поймут многие, мать и особенно друзья, ведь им известно, как Лида с ним обошлась когда-то. А что делать, если Лида не выходит из его мыслей и особенно из сердца? Он боялся, что посетив деревню и, не дай Бог, попадись ему Лида на глаза, он не выдержит, забудет все обиды и вновь начнёт добиваться с нею встречи. Но больше всего он опасался, что Лида ему не откажет лишь потому, что её заставит так сделать только нужда, но не любовь к нему и отнюдь не взаимность. А это самое страшное. Да и какая любовь, о чём это он размечтался? Как можно выйти замуж, если любишь другого парня?

"Но женщины есть очень коварные, такое на ушко напоют, так околдуют, что и правда посчитаешь себя лучшим в мире мужчиной. Но как разобрать, где правда, а где кривда? То-то и оно."

Василий не находил покоя, но потом пришёл к такому выводу: сам он не подаст ей никакого повода, а уж если она сама покается, то... В общем, видно будет.

Бурановы собирались на апрель, чтобы приехать в деревню. Катерина переживала, как там без них перезимовал их дворик?

-   Это не дело, сынок. Зимой тоже надо наведываться и хоть иногда протапливать помещение. А то так и завалится, а такое допустить нельзя.

-   Наведаемся, мам, наведаемся. Просто мы обживались на новом месте и было не до деревни. А теперь всё будет по-другому.

-   Оно и правильно. Чего не приехать лишний раз? Дороги отремонтировали, трактором снег всегда расчищается, потому надо не лениться и вовремя ухаживать за домиком. Хоть бы над дверью штукатурка не обвалилась, я всё время там замазывала. В том углу слабое место, ведь жильё наше уже давно не свежее.

-   Мам, ну нашла о чём колотиться. Отчего та штукатурка обвалится, ведь это не на улице?!

-   От холода, сынок, от холода. Не топилось ведь. Домишко жалко, мы его с отцом твоим строили. Там избёнка стояла, уже почти развалившаяся. Она принадлежала твоим деду с бабкой по отцовской линии. Мы её разломали и вместо неё поставили другую хату.

-   Ты рассказывала.

-   Я помню. Прошлое чего-то накатило...

-   Как же мы без ковыля будем обходиться?

-   Я уже всё придумала. Мы наломаем его и поделим на вазы в каждую комнату. А он нам будет помогать.

-   Да хоть бы помог...

-   Ты о чём, сынок?

-   Не обращай внимание. Это я о своём.


Гл.15


Перед обедом Лида увидела красные Жигули, стоящие за воротами у Бурановых. Она сразу поняла, что это Василий и его мать приехали в Загорную. Вещи Никитки были давно ею приготовлены в большую клеёнчатую сумку, она её поместила в багажник коляски. Мальчика взяла на руки, а в коляску сложила любимые его игрушки. И пошла по направлению дома Бурановых.

Странно, но Лида не испытывала угрызений совести, что несёт своего ребёнка совершенно чужому мужчине. Она вела себя таким образом, вроде так и надо.

Катерина наводила порядки в доме, их долго здесь не было, потому всё покрылось пылью, а в углах даже паутина появилась. А Василий обошёл забор по периметру, где штакетину подремонтировал, а какую и прибил на место. То ли собаки сломали изгородь, а может, двуногие собаки, кто их разберёт.

Лиду Василий заметил сразу и не мог от неё глаз отвести. Про себя отметил, что она стала ещё красивее после родов. Парень думал, что Лида идёт в магазин, ему бы уйти и не показывать лишний раз, как он к ней не безразличен, но ничего с собой поделать не мог. И к великому его удивлению, Лида вдруг свернула с центральной грунтовки на их сторону.

"Куда это она? - сразу полетели мысли. - Вроде тут и нету таких, с кем дружили Пановы. Неужели...?"

Да, он теперь и не сомневался, что Лида направляется именно к нему.

"Наверное, надо встретить её за двором? Как же себя вести, мама дорогая?"

Василий растерялся и разнервничался, как пацан.

Их разделял какой-то десяток метров. Юноша уже различил улыбку на её бледном лице. Сразу сердце ёкнуло от жалости.

"Бедная, что ей пришлось перенести..." - мелькнула мысль и тут же он услышал:

-   Здравствуй, Василёк! Как твои дела, давно не общались.

-   И тебе всего хорошего! - от души пожелал он. -  Ты права, давненько не пересекались. А дела мои... А что с ними станется? Дела как у всех, жить можно.

-   Я рада за тебя. - тоже чистосердечно сказала Лида и прижала к груди малыша. Мальчик так и норовил повернуть головку в сторону незнакомого дяди. Женское общество ему уже надоело и теперь он проявлял интерес к Василию. Гулил и улыбался ему. Василий тоже подмигнул мальчонке и сдержанно ему улыбнулся. Тут же подумалось:

"Он бы мог быть моим сыном." - затем тяжело вздохнул и промолвил:

-   Лида, ты ведь пришла не потому, чтобы справиться о моих делах насущных, верно? Не бойся, говори. Я думал о тебе недавно и решил не отказать в помощи, если ты когда-то попросишь её у меня.

-   Да, Василёк, ты угадал. Прости, что появилась тогда, когда нуждаюсь в твоём участии, но мне сейчас, как никогда нужна поддержка друзей. Мы ведь с тобой не враги?

-   Вроде нет. Мы и не успели поругаться.

-   И хорошо, зачем ругаться?

-   Я тебя слушаю, Лида.

-   Василёк, после смерти родителей, а потом и мужа, у меня возникли серьёзные проблемы со здоровьем. Это не шутки. Само собой, это всё не пройдёт, я нуждаюсь в консультации и вмешательстве медиков. Соня нашла адрес знающего доктора, но он живёт далеко. В Подмосковье. Так вот, всё зависит от тебя, поеду я туда или нет?

-   От меня? - округлил глаза Василий. - Я тут при чём?

-   Мне не на кого оставить Никитку, а с собой его брать нельзя. Поэтому я принесла его к вам... - Лида выдержала взгляд Василия, в котором читалось полное непонимание момента.

-   Нам? Почему нам-то? - парень глянул на мальчика и тот ему снова улыбнулся.

"Он так похож на Лиду" - заключил Василий.

-   А ты подумай... - она кокетливо убрала чёлку с лица и с нетерпением взглянула на него.

-   Ничего не соображаю... - юноша злился сам на себя.

"Какой я тупой! Она доверилась, что я сразу догадаюсь, а я, как тот олух царя небесного, не в зуб ногой... Почему нам? Верит мне, считает за честного или в знак нашей прошлой любви?"

Лида сделала серьёзное лицо.

-   Что ж так, Василёк? Не дошло? А мы-то рассчитывали, да, Никитка? - мальчик радостно засмеялся.

И тут он всё понял...

-   Ты хочешь сказать... - он не находил нужных слов, просто развёл подрагивающие руки.

-   Да, именно это я и хочу сказать!

Он не выдержал, отошёл к лавочке. Присел и обхватил голову руками. Лида слышала его стон.

-   Как ты могла?

Молодая женщина подкатила коляску к лавочке.

-   Ты имеешь в виду, почему тебе не сказала?

-   А по-твоему, я не обязан знать?

-   Очень даже обязан. Но обстоятельства были выше нашей любви и наших планов на будущее.

Она мысленно попросила прощения у своих родителей и продолжила:

-   Понимаешь, мои папа с мамой были против брака с тобой. Однажды они мне сказали, что если я брошу тебя, то тем самым сохраню твою репутацию. А если нет, то они напишут заявление в милицию. А у нас, как раз с тобой уже было... Ну и кто бы разбирался, что это случилось совсем недавно? Ради того, чтобы ты был счастлив, мне пришлось быстро выйти замуж и сделать вид, будто это ребёнок Максима. Вот так вот, Василёк.

-   Я в шоке! Я всё равно дураком себя чувствую... Вернее, мне надо время, чтобы всё это обдумать.

-   А вот времени, как раз и нету. Уже завтра я должна выезжать...

-   Нет-нет, за малыша не беспокойся, я не отказываюсь с ним побыть, пока ты будешь лечиться. Просто сама пойми, всё это так неожиданно...

-   Верю. Но знаешь, вся наша жизнь - это сплошные неожиданности.

Лида обняла малыша и несколько раз его поцеловала.

-   Ну всё, Никитка, иди к папе. Я скоро приеду. - она передала мальчика Василию, усмехнулась его растерянности, ведь никогда он маленьких детей не держал на руках, погладила ножку сына и пошла прочь, не оборачиваясь.

Никитка не заплакал, когда очутился на руках у незнакомого мужчины, он внимательно изучал лицо симпатичного дяди, чего от того ожидать? Но Василий не понёс мальчика сразу в дом, а отправился с ним к ковылю. Хотя последний ещё не цвёл, но у Василия так сильно стучало сердце от таких новостей и от встречи с любимой степью.

-   Ну вот, ковыль, я принёс тебе своего сына. Прошу любить и жаловать. - мальчик продолжал наблюдать за мужчиной, он ему нравился. Спокойный, разговорчивый и, кажется, надёжный.

-   Сыночек мой! - Василий прижал свою голову к дорогому малыша. - Я так страдал, ты не представляешь. А оказывается, у меня есть ты. Какое счастье!

Мальчик совсем развеселился, ему была по душе такая компания. Он потрогал нос Василия, а потом щёки, вроде знакомился с ним надолго. - Я так любил твою маму. Не скрою, по-моему, и сейчас её люблю. - говорил ему Василий. -  Я часто приводил Лиду сюда, это была наша сокровенная тайна... Пусть она лечится, да? А когда приедет, то будем решать с ней вопрос не о нас двоих, а уже о троих. Думаю, мама не станет сопротивляться, если мы вместе с нею займёмся твоим воспитанием.

На радостях Василий понёс Никитку к деду Игнату, всё равно собирался туда идти.

-   Это кто тут с тобой? - удивился дед.

-   Дедунь, знакомься, это Никитка, мой сын.

-   Твой сын? Вот это так дела! Ты там оженился в городе и ребятёнка уже заимел, а я - ни сном, ни духом. Хорош же ты, мой напарник. А я думал, что мы друзья...

-   Дедунь, не обижайся, родненький! - парню было очень жаль старика. - Я не женился. Ты бы первым узнал об этом и сидел бы на моей свадьбе на самом почётном месте.

У старика маленько оттаяло на сердце.

-   Тогда как это всё воспринимать? - усмехнулся он в усы.

-   Дедунь, я сам недавно познакомился со своим сыном. И часу не прошло. Лида мне его принесла на время.

-   Ещё больше запутался...

-   Лида родила, но это не сын Максима, а мой. Ей отец с матерью условия поставили, а она не захотела, чтобы меня в тюрьму посадили.

-   Понятно. Значит, ты всё-таки встречался с нею? - лицо старика стало суровым.

-   Каюсь, виноват. Но я не трогал её, пока ей не исполнилось восемнадцать.

-   Тогда другое дело, это уже не преступление... Ну да, Пановы запросто могли состряпать против тебя такую загогулину, что пришлось бы тебе, сынок, только так париться на нарах.

-   Я тоже в этом уверен. А теперь вот проясняется.

-   Это потому, что Максим помёр, а так бы ты и не знал ничего. И ещё. Ты не серчай, конечно, но бабам далеко не всем можно доверять и верить на слово. Ты усёк, о чём я?

-   Да, дедунь, я обязательно учту. - но это были лишь слова. Василию нравилась идея, что Никитка его сын, а Лида, по возвращению, станет его супругой.

Катерина вышла на порог, чтобы посмотреть, чем занимается сын? Но его и близко не было во дворе. Зато за верандой стояла детская коляска, наполненная одеждой и разными игрушками. Как раз и Василий зашёл в калитку со стороны огорода. Катерина как увидала, что с ним маленький ребёнок, так и обмерла. А Василий улыбался во весь рот и продолжал приближаться к матери.

-   О Боже, Васенька, это кто?

-   Это Никита Васильевич. Мой сын, а твой внук.

-   Какой ещё... О Боже! - повторила она, догадываясь.

-   Что же получается, сынок? Почему мы об этом узнаём слишком поздно?

-   Мам, Лида меня спасала, Пановы её шантажировали.

-   Вон оно что... Иди ко мне, моё солнышко! - со слезами произнесла Катерина, собравшись взять на руки внука. Но мальчик заплакал. Он столько перенёс слёз матери, что уже боялся их. А тут ещё и какая-то бабушка плачет, ну за что ему такое наказание?

-   Мама, не плачь! Видишь, и Никитка заревел?! Успокойся, мамочка, всё у нас будет хорошо!


Гл.16


Василий поддерживал мать, когда они поднимались по порожкам, чтобы зайти в дом. Всё-таки она несла Никитку.

-   Получается, ты гулял с нею всё это время? - с дрожью в голосе спросила Катерина. - Вы всех обманывали, Василёк. Ладно она, ещё сама дитё, но ты-то!... Вась, а если бы тебя посадили, что тогда? Ты обо мне подумал?

-   Думал, мама. Я не трогал Лиду до самого её совершеннолетия. Клянусь тебе! Да и было у нас всего один раз. И вот результат. - он дёрнул подбородком в сторону Никитки, мирно сидящего у бабушки на руках.

Катерина немного помолчала.

-   Василёк, а зачем Лида столько много игрушек дала и одежды? Она же сегодня за ним придёт, как я понимаю, вечером? И если честно, то меня интересуют ваши дальнейшие отношения. Вы сходиться будете?

-   Так много всего Лида оставила потому, что нам, видимо, придётся сидеть с малышом несколько недель.

Катерина охнула и испуганно уставилась на сына.

-   Мам, у Лиды сильнейшее нервное расстройство. Надеюсь, причину не надо объяснять... Она уезжает завтра в Подмосковье, ей посоветовали, потому что там врач есть хороший. О наших отношениях и я пока ничего не знаю. Вот вернётся Лида, тогда и будем решать. Но тебе, как матери, я признаюсь: если Лида не против, то я женюсь на ней. У нас же ребёнок, мам.

-   Понятно. - у Катерины на глаза навернулись слёзы.

-   Мам, ну чего ты? Разве ты не рада внуку?

-   Да рада я, рада... Считай, что от этого и плачу. Но как-то всё это не по-человечьи, сынок.

-   Что поделаешь, если мне пришлось влюбиться в малолетку. Потому и не по-человечьи. Мам, я вот о чём хотел поговорить с тобой. Я ведь работаю, а значит, нянчить Никитку тебе придётся. Как ты, справишься? Только не волнуйся, если тебе здоровье не позволяет, то я найму ему няньку, деньги-то есть.

-   Нет-нет, сынок, никаких нянек. Думаю, что сама справлюсь. Хорошо, хоть мальчик уже не грудной, а так бы много было проблем.

-   Лида сказала, что он всё уже кушает. Мам, ему год исполнится через полтора месяца, он скоро пойдёт.

Прошёл месяц, за ним и второй. Никитка уже ни то, что ходить, но и бегать пытался, но Лида всё не появлялась.
Катерина начала беспокоиться, уж не случилось ли чего с нею в дороге? С этой целью она послала сына к Соне Лазаревой, может она в курсе, что там и как? Лида, действительно, присылала письмо подруге, где написала, будто с лечением не так просто, за неделю-другую не добиться желаемого результата, потому она задержится в Подмосковье на полгода, а то и больше.

Василий, узнав подробности, немного расстроился, ведь он так ждал Лиду, чтобы объясниться с нею и зажить новой счастливой жизнью. Но потом сам себя успокоил, ему же лучше, а также их ребёнку, если мама будет здравым и полноценным человеком.

"Ладно, подождём." - подумал он. А вот за свою родительницу он переживал. Парень видел, как ей не просто с ребёнком, но ведь она тоже себя успокаивала, что скоро Лида возвратится, а Лида хоть бы через год приехала. Такое матери тяжело будет воспринять. Это ещё повезло, что Никитка спокойный мальчонка. Плачет совсем мало, когда ударится или, если упадёт, а так, всегда мирно играет в игрушки, кушает без капризов и звонко хохочет, потому что на слёзы ему смотреть надоело. Малышу очень плохо отражалось на его маленьком сердечке, когда плакала мама, это было мучительное для него время.

Но всё равно, ребёнок есть ребёнок. Его надо вовремя покормить, переодеть, одной стирки сколько! Ему необходимо приготовить отдельную еду, погулять с ним на свежем воздухе, развлечь, если начинает тихонько хандрить. В общем, дети для молодости, а для среднего и пожилого возраста, это уже подвиг. Попробуй, догони его, когда он, смеясь, бежит прямо на трассу под машины?! Или под железные качели на детской площадке, когда кто-то на них раскачивается. Везде нужен глаз да глаз.
Но Катерина и слова против не сказала, она понимала, что это их крест и им его нести. Снова наотрез отказалась от няньки, единственное, что её не устраивало, это то, что Никитка не посещает садик.

-   Сынок, конечно, наш мальчонка не помрёт, если ни разу не сходит в садик. Но ты сам знаешь, что это нужно для общего развития. Там они и читают, и рисуют, и лепят все вместе. Воспитатель обучает их цифрам и буквам, а что я смогу ему дать?

-   Ты ему дашь ещё больше - свою любовь и заботу. Мам, а как я рос без всяких яселек? Ничего, нормально?

-   Василёк, тогда время было другое, а сейчас нужно не отставать, а идти в ногу, с этим самым временем.

-   В общем так. Мам, давай не будем заранее загадывать, а когда явится Лида назад, то с ней и посоветуемся.

-   Ой, не нравится мне всё это, сынок, никак не нравится.

Василий лишь тяжко вздохнул. Ему сейчас хотелось уйти в степь и побыть там несколько часов, чтобы от свежего, пахнущего травами и ковылем воздуха, прояснилась его голова. А то мысли все спутались, одна на другую наскакивает, а умное решение никак не приходит. Он осознавал, отчего горечь на душе у матери, его тоже настораживала сложившаяся ситуация. Любая женщина страдает, если её постигла разлука с ребёнком, а у Лиды всё происходит так, вроде она с соседкой попрощалась, а не с собственным сынишкой. Такое не должно быть. Когда уезжала Лида, то Василий был на седьмом небе, он представлял их будущее, строил кое-какие планы, то нынче он вновь пригорюнился и только Никитка придавал ему жизненный тонус, чтобы насовсем не расклеиться.

Чтобы отвлечься, он стал вспоминать любимую степь, сколько она хранит признаний, разочарований, восторга и измен, которых не знала ни одна самая досужая сплетница в деревне. Василий улыбнулся. Однажды дед Игнат поведал ему кое-какую историю, связанную с ковылем. Местную дивчину, по имени Даша, отец не пускал на улицу. Потому что она стала встречаться с парнем из бедной семьи, а он пророчил ей в мужья богатого и зажиточного. Правда, тот постарше от дивчины, но разве в этом дело? Главное - пристроить дочурку. А дочурка без памяти любила своего Фёдора, она готова была идти с ним на край света. И вот однажды, когда отец на всю ночь завернул к куму, браги попить, она воспользовалась этим и убежала через окошко на свидание.

Молодые удалились в ковыли, не подозревая, что в двух шагах от них отдыхает её батька, который выпил лишку и не дошёл до двора. В степи промолчал, а дома он всыпал хороший нагоняй своей дочери, говорит, мол, хорошо, что у вас дальше обжимок дело не зашло, а то обоих бы убил на месте.

Потом началась война. Мало кто вернулся живым в Загорную. Богач, за кого отец собирался отдать свою Дашку, погиб ещё в сорок первом, как и многие другие, только в разные годы. А тот юноша, нелюбимый ворчливым родителем, как раз вернулся целым и невредимым. Вокруг девчат - выбирай любую. За четыре года подросли даже те, кто под стол пешком ходил. Вот отец Дашутки и призадумался, а вскоре чуть ли не в ножки кланялся тому солдатику, дабы Дашку посватал. Если, конечно, Фёдор не разлюбил её. Солдат не разлюбил и свадьбу гуляли всей деревней. Вот такая недолга.

А однажды местный мужик наварил самогону на свадьбу своего сына. Да такого крепкого, что почти все гости периодически удалились в ковыли, чтобы проспаться и хоть немного прийти в себя. Причём каждый из них, даже не догадывался о присутствии рядом других, с этой же гулянки. Последний из них, так самый умный, пришагал сюда с сумкой вина, вот утром было удивление увидеть друг друга в ковылях! И вино пришлось к стати, как раз на опохмелку.

Ещё дед рассказывал, что раньше в ковылях змей было полно, но всё равно влюблённые сюда наведывались. Как-то и не было случаев, чтобы они людей кусали, а вот козам и телятам доставалось, много животных погибло от змеиных укусов.
Но неожиданно в степи появилось множество ёжиков, наверное, за змеями прибежали. Они питаются ими. Так после того случая больше никто гадюк тут и не видел, редкий случай и то, далеко-далеко в степи.

Тогда Игнат и про ёжика вспомнил историю, раз заговорил о них.
Парень любил девушку, а она отдавала предпочтение другому. Бедолага следил за нею, когда она прогуливалась со своим милёнком. Как-то он спрятался за куст и присел, а потом как заорёт, потому что уселся-то он на ёжика. А жених от страха - возьми да в штаны наложи. Поэтому девушка вернулась к тому, кто за нею следил. Не зря хлопец орал...

Ещё, когда Игнат был пацаном безусым, в их деревне жил один дед, ну просто с очень большим чувством юмора. Как-то он спрятал самогонку от своей бабки, чтоб не вылила. А спрятал в ковылях. Собрались вечером мужики на определённой лавочке и замыслили выпить в выходной день. Пуще всех настаивал Витька Ворон, у него аж руки тряслись. Дед и говорит ему, мол, я припрятал в степи, иди, коли хочешь поправить здоровье, и нам принеси.

-   Я нынче полдня за своей тёлкой гонялся, так ноги аж гудят. А ты помладше меня, так что, не обессудь, Витяша.

-   Алексеич, я вроде как и не против, но ты, наверное, далеко припрятал? Весь день буду искать.

-   Не, Витёк, так близко, что палкой можно докинуть.

А у Витяши нету желания идти, тянет время, чтобы это кто-то за него сделал.

-   А хорошая ли нынче самогонка у тебя удалась? Стоит ли сапоги бить по степи?

-   Сукин ты кот, Витька! Рот пополоскай после этих слов. Когда у меня плохая получалась? Самогоночка что надо! Такой запах, что хочется воздух исть.

-   Да ладно, Алексеич, не важничай. Был случай, когда водка у тебя не получилась.

-   Единственный разочек, но не надо об этом извещать из каждого утюга. У всех свои тараканы за печкой, но я, Витяша, всё никак не могу привыкнуть, что ты в конце каждого предложения всегда глаза к переносице сводишь. И тогда ты становишься похожим на бегемота.

-   А что, бегемоты тоже так делают?

-   Поторопись, Витяша, поторопись. Да потом выпьем за бедных бегемотов, чтобы они никогда глаза к переносице не сводили, как это делаешь ты.

Дед Игнат говорил, будто он с друзьями специально садились на лавочку, чтобы не далеко от этого смешного Степана Алексеевича. Так потом смеялись до упаду. Есть же люди такие, с которыми везде интересно: и на работе, и на досуге.

Как-то они с Лидой поспорили. Василий утверждал, что если даже ей исполнится восемнадцать, то её родители всё равно не дадут им пожениться.

-   Почему? - возмутилась Лида. - Ты моих родителей считаешь за плохих людей, так ведь?

-   Ни то, чтобы... Но они меня "педофилом" обозвали. Это жестоко. И в милицию грозились написать.

-   А ты бы не написал, если бы такой как ты, обхаживал твою четырнадцатилетнюю доченьку? - вскинулась Лида.

-   Ты это к чему?

-   Нет, ты не уходи от ответа. Представь, что я твоя дочь, а кто-то с ней любовь крутит. Как бы ты поступил, Васенька?

-   Не знаю. У меня нет такой дочери.

-   Вот то-то и оно. Не суди, пока сам не окажешься в этой шкуре. По существу они правы, Вась.

-   То есть ты тоже считаешь меня педофилом?

-   Нет, я не считаю. Мы с тобой не спали. Но то, что ты меня целуешь и обнимаешь, это уже неправильно.

-   Тогда давай расстанемся?! - вскричал юноша. - Ну-ка, напряги память, кто первый к кому подкатил: я к тебе или ты ко мне?

-   Да что ты злишься, я же не упрекаю тебя, просто пытаюсь объяснить, что любые родители, на месте моих, поступили бы точно также.

"А теперь и некому нам запрещать, родители Лиды погибли. Но мы всё никак не сойдёмся, постоянно нам что-то мешает." - подумал Василий.   


Гл.17


Минуло полгода, потом ещё один месяц, а от Лиды никаких вестей. В принципе, возможно, Соне она что-то и писала, но дело в том, что Бурановы, как только в их семье появился Никитка, почти не ездили в Загорную, чтобы лишний раз не нарываться на расспросы соседей и косые взгляды злопыхателей. Но тут безвыгодное положение, надо же что-то знать о матери малыша, который уже запросто говорил не только многие слова, но и предложения, потому Катерина снова послала Василия в деревню.
В выходной день парень так и сделал, поехал прямиком к Соне Лазаревой, но дома её не нашёл. Люди подсказали, что Соня вышла замуж и живёт теперь в доме Пановых, якобы сама Лида ей разрешила.
У Василия сразу стало тревожно на душе.

"Если Лида дала добро подруге занять её жилище, значит, она не торопится обратно. А так, она позволила Соне и её мужу находиться здесь из элементарной боязни, чтобы дом не начал рушиться без хозяина."

Василий подогнал автомобиль к воротам Пановых. Если вспомнить, то он, наверное, даже в детстве сюда ни разу не подходил. Хотел посигналить, но, видимо, Соня услышала шум на улице и сама вышла за калитку. Поздоровались. Василий сразу про себя отметил, будто Соня что-то знает о Лиде, потому что молодая женщина виновато поглядывала на него и прятала глаза, то есть старалась не смотреть на него, а куда-то в сторону.

-   Соня, тебе Лида что-нибудь сообщала? - начал он.

-   Да, Василь, сообщала.

-   И что, позволь полюбопытствовать? Когда она думает собираться в обратную дорогу?

-   Пока не думает. - вздохнула Соня. Она и подругу не хотела подводить и, в то же время, ей было жаль Василия и Никитку.

-   Почему? - у Василия всё внутри онемело. Он и дышал через раз, так расстроился.

-   Просто она не решается уехать от этого врача. Говорит, вдруг плохо, а он далеко.

-   Получается, её не вылечили?

-   Пишет, будто вылечили, но Лида всё равно иногда испытывает беспокойство из-за расставания с доктором.

-   А как же ребёнок?

Соня пожала плечами.

-   Вась, что ты меня пытаешь? Мне самой это всё не по душе. Я уже и не рада, что посоветовала ей уехать в Подмосковье, прости меня, Вась.

-   Да за что?

Но Соня не ответила на этот вопрос, а продолжила дальше.

-   Она просила... В общем, при возможности не сдавать Никитку в приют.

-   Нормально! - не сдержался Василий. - Ребёнка оставила, а сама живёт только для себя. Боится она... А за дитя своего она не боится?
Хорошо, я согласен мальчика написать на себя, пусть тогда пришлёт отказ от Никитки.

-   Она не сделает этого, Василь?

-   То есть сама не желает заниматься воспитанием сына, но и отказываться от него не хочет? Как будто примерная мама?

Соня вновь пожала плечами.

-   Соня, дай мне её адрес, я сам к ней поеду и выясню всё, что меня интересует.

-   Не могу, Василь, веришь?

-   Почему? Она не велела?

-   Не любит она тебя, Вась. Ничего у вас не получится.

Василий аж задохнулся от такой правды. Не ожидал её услышать вот так, сразу, тем более от постороннего человека, а не от самой Лиды.

-   Это ты так думаешь или Лида об этом говорила? - он, словно коршун, следящий за малой пичугой, смотрел Соне прямо в глаза.

-   Она сама говорила. Как только вы расстались. Сказала, что это не любовь была с её стороны, а детская влюблённость.

-   Понятно. - громко произнёс Василий и, не прощаясь с Соней, потому что было не до того, отправился к своей машине.

Соня долго провожала его взглядом. Она и действительно жалела обо всём. Ей казалось, что Лида обернётся туда и обратно, а значит, ни у кого и проблемы не возникнут. А оно, вон как повернулось. И признаваться Соня тоже не будет, что Василий нянькается с чужим дитяти. Не потому что опасается его осуждений, а просто ей страшно становилось, если мальчика отдадут в детский дом. Что с подругой стряслось, почему она так наплевательски относится к собственному сыну, Соня, сколько не пыталась, не смогла дать ответ на поставленный вопрос. Она помнит Лиду, которая только что родила. Очень заботливая мать, безумно любящая своего ребёнка и вдруг... Чудеса да и только.

И Василя ей жалко. Видно же, что он до сих пор любит Лиду, но всё это напрасно. Та никогда не пойдёт за него замуж. Соня не осуждала себя, что проговорилась Василию о том, что Лиде он совершенно не нужен.

"Пусть знает правду и ни на что не надеется. Так быстрее он её забудет."

А сейчас Соня не могла определиться, кого она больше поддерживает: Василия или непутёвую подругу?

Лишь только Василий вошёл в квартиру, Катерина сразу определила, что сын привёз не очень утешительные новости. Он рассказал матери всё, что выпытал у Лазаревой и это вызвало у женщины приличную бурю негодования.

-   Сынок, да она просто-напросто отказалась от своего малютки, подкинула его нам, как кукушка, и даже не думает возвращаться.

-   Что ты предлагаешь, ма? Отдать Никитку в приют?

-   Что ты? Я уже и дальнейшей жизни не представляю без него.

-   Я тоже.

-   Значит, надо за него бороться, причём немедленно. А то приедут какие-либо органы опеки и заберут у нас пацанёнка. Ведь нету абсолютно никаких документов, подтверждающих, что мы имеем право на его воспитание. Лишь только свидетельство о рождении, где отцом является не Буранов Василий, а Лобов Максим. Сынок, я понятия не имею, куда обращаться, но нам и в самом деле надо шевелиться. И чем быстрее, тем лучше.

-   Мам, зато я с понятием, куда надо обращаться.

Василий давно слышал, что Володя Ломакин, брат Эдика, уже не летает в командировки, и его выбрали депутатом от того округа, где он проживает. Вот к нему он и записался на приём. Всё честно поведал Владимиру, что встречался с малолеткой, потом переспали, когда ей стукнуло восемнадцать, отсюда и беременность подоспела. Но Василий ни сном, ни духом о рождении ребёнка, Лида всё скрыла, потому что её шантажировали родители. Теперь же, родители погибли, муж тоже умер, а она от всего произошедшего, получила сильнейшую депрессию. Уехала лечиться в Подмосковье, а на него оставила Никитку, кстати, именно тогда Василий и узнал, что является отцом ребёнка.

-   Я всё понял, Василь. А чего от меня ждёшь, чтобы я мальчишку в детский дом определил?

-   Да ты что, Володя? Как можно? Я пришёл просить помощи, чтобы наоборот у меня не отняли моего сына, понимаешь?

Володя сразу подобрел.

-   А, это другое дело. Думаю, что смогу тебе помочь.

И помог. Володя никогда не бросал слов на ветер. Лиду заочно лишили родительских прав, но тут помогла Соня. Она показала все письма подруги, где та несколько раз утверждала, что ей собственное здоровье оказалось дороже ребёнка. И что ехать назад и в мыслях не было, но, желательно, чтобы Буранов не отнёс Никитку в детский дом.
Этого было достаточно, чтобы посчитать её за плохую мамашу, которой совсем не нужен её сынишка. А Василию выдали документ, где прописано, что он приходится законным опекуном Лобова Никиты Максимовича. Василию не нравилось, что сын носит не его фамилию и его отчество.
И снова Владимир помог, через некоторое время у Василия появилась возможность записать Никитку на себя. С какой радостью молодой мужчина получил новое свидетельство о рождении, где отцом был записан именно он, а ни кто-то другой, как было раньше.

После того, как Никита уже официально считался сыном Василия, тогда Бурановы смело стали появляться в обществе. А то даже зимой не приезжали в деревню, чтобы протопить хоть немного в доме. А поручили это деду Игнату, если, конечно, его не затруднит. Но дед с удовольствием согласился.
За всей беготнёй и хлопотами, относительно дальнейшей судьбы Никитки, Василий давно не проведывал деда Игната. Теперь же, с наступлением мая, когда зацвёл любимый ковыль, молодой мужчина взял Никитку за руку и они пошли с ним в степь. Василий заметил, как мальчик заинтересованно наблюдает за колышущимися стеблями ковыля, как радуется солнышку и зелёной травке. И так хорошо стало на душе, вроде он заново родился или вновь очутился в далёком и счастливом детстве.
Потом они направились к деду Игнату, тот рад был таким редким гостям. Василий признался деду, почему так давно не навещал последнего, но Игнат не обижался, он вынес тарелку, полную майского мёда и поставил её на стол.

-   Угощайся, Васятка, и хлопца накорми. Это очень опользительно. Я и домой вам в баночку налью... Да, вот так Лидка, не ожидал от неё, не ожидал. Это ж позор какой, бабу лишили родительских прав. У нас раньше таких за волосы тащили за самую деревню и больше не пускали назад.

-   Я и сам в шоке, дедуня. Кто бы мог подумать?!

-   Слушай, мне казалось, что ты по сию пору к ней неравнодушен, так, как же тогда понимать, что ты лишил её прав на дитёнка? Я уже мечтал на свадьбе погулять и вдруг такая развязка...

-   Не, свадьба бы не состоялась, дедунь.

-   Отчего так?

-   Не любит она меня. Стало быть, я ей не нужен.

-   Это она так заявила или ты нафантазировал?

-   Это подруга её сказала, Сонька Лазарева. А я ей верю.

-   Да, ты прав, какой смысл Соньке брехать? Тогда, получается, ты назло ей сделал, потому что она не ответила на твои чувства?

-   Сначала и я так считал, дедунь. Конечно, я разозлился. Но пойми, тогда Никитку забрали бы в приют. Как я мог такое допустить?

-   Да, нельзя до такого допускать. При живом-то отце...

Василий стал забывать Лиду. Неприязнь к ней появилась с тех пор, когда он удостоверился, что она отказалась от своего ребёнка. И был рад тому, что душа по ней больше не болела.
Мужчина осознавал, что, возможно, у него никогда не будет жены, потому что далеко не каждая девушка пойдёт за того, у кого уже есть сынишка. Но Василию было всё равно, он любил Никитку преданной отцовской любовью. Старался быть ему не только отцом, но иногда ещё и матерь заменить, когда это потребуется.
Странно, но мальчик с самого начала не плакал за мамой и никогда её не вспоминал. Не потому что малыш был полностью безразличен к той, кто родила его на этот свет. Просто ему много пришлось хлебнуть, когда родительница пребывала в жуткой депрессии, мальчонка, в такие моменты, был крайне напуган. А когда он попал в заботливые руки, где не истерили, не поминали умерших родственников и не вызывали у него желания плакать, то Никитка забыл о всех невзгодах и с распростёртыми объятиями принял ту жизнь, которую подарили ему папа с бабушкой. Он ещё не знал, как за это надо благодарить, даже не разбирался в значении этого слова, но всё это можно было прочесть в его глазах, во взгляде. А глаза малютки всегда были наполнены счастьем и довольством.


Гл.18


Клинику, где заведовал доктор Корбут Евгений Александрович, Лида нашла быстро. В регистратуре на неё завели карточку и с ней она поднялась на второй этаж в определённый кабинет. Очередь состояла из трёх молодых женщин, Лида была четвёртой. Но, по всей вероятности, эти пациентки уже не первый раз записывались к доктору, потому долго не задерживались в его кабинете, лишь получив рецепт на очередные лекарства.

Евгений Александрович ей сразу понравился. Она думала, что это будет толстый ворчливый старик, с огромным животом и двойным подбородком. Но она готова всё вытерпеть, только лишь бы вылечил. А тут, почти красавчик, с волнистыми русыми волосами, немного не достигающие плеч, чем определённо был похож на музыканта, нежели на врача. Белый халат был расстёгнут: лето, жарко. Под ним виднелась тёмно-синяя футболка в комплекте с дорогими джинсами. Лида сразу поняла, что найдёт с ним общий язык, а вот был бы он мужчиной предпенсионного возраста, тогда труднее, с такими она не знала о чём говорить.

Евгений Александрович внимательно выслушал Лиду, как внезапно на её голову обрушилось столько несчастий, одно за другим, он периодически что-то записывал в свою толстую тетрадку, а Лиду не перебивал, лишь иногда тихо задавал вопросы. Лида старалась не плакать, но у неё не получилось. Доктор встал молча и подошёл к тумбочке с графином. Там же стоял и стакан. Налил ей воды и также молча подал.
Потом Лида ждала, пока он выпишет ей направление на стационар, затем направления на сдачу всевозможных анализов, а когда закончил, то посмотрел на неё усталым взглядом и сказал:

-   У вас не шуточная депрессия, Лида, потому лечиться надо долго. Месяцев шесть или семь. Сейчас идите в отделение психотерапии и вам предоставят палату. Но более, чем четыре недели мы не имеем права вас тут держать. Во дворе клиники есть общежитие для иногородних, я постараюсь определить вас туда, если найдётся свободное место, а вы будете приходить ко мне на дневной стационар. Это удобно, у нас всё рядом.

-   А если не найдётся место в общежитии?

-   Мы придумаем что-нибудь. На улице вас не оставим. Иногда в палату добавляем раскладушки, как говорится, в тесноте да не в обиде. Всё, идите, Лида. Я запрещаю вам думать о прошедших испытаниях, так вы никогда не излечитесь, если будете бесконечно рыдать. Вспоминайте хорошие моменты из жизни, заведите себе подруг и наслаждайтесь жизнью. У вас ещё всё впереди.

-   Вы точно меня вылечите?

-   Я не волшебник, Лида. И не забывайте, тут и от вас тоже многое зависит.

Санитарка, тётя Шура, как её все тут называли, привела Лиду в палату. Там стояло три кровати, две уже были заняты. На одной лежала молодая женщина с очень привлекательной внешностью. На другой - пожилая особа, представившаяся Лидой.

-   Ой, так мы тёзки? - обрадовалась Лида-младшая.

-   Да, ты тоже Лида? - засмеялась старшая. Она всё время трясла головой и быстро-быстро говорила, захлёбываясь и проглатывая слова. Как будто боялась, что не успеет высказаться.

А с самого начала, когда Лида вошла в помещение, она поздоровалась, как и положено новенькой. Но ответила только пожилая, молодица уставилась в одну точку на стене и даже головы к ней не повернула.
Увидев, что Лида задержала на ней взгляд, пожилая махнула рукой и объяснилась:

-   Не обращай внимание, она всегда такая. Ни с кем не общается. Чтобы узнать, как её зовут, я пять раз спрашивала.

-   И что, узнали?

-   Ага. Элей вроде. Ей как сделают укол, так и всё. Вот так и смотрит в одном направлении или спит. Да она и без уколов не разговорчивая.

-   А что с ней? - Лиде было странно, что они обсуждают человека, который лежит на соседней койке, но как будто его и нету.

-   Без понятия, если честно. Она же не говорит. Да её скоро переведут куда-то. Ну дай Бог, чтобы Эльке полегчало, молоденькая ещё совсем.

Лида была благодарная старшей "подруге", что та не задавала ей вопросов, почему она здесь оказалась. Лишь спросила, мол, откуда и всё. Лида тоже у неё ни о чём не допытывалась.
На второй день Элю увезли, а санитарка тётя Шура пришла к ним поменять постельное бельё на её кровати.

-   От бедная девочка, хоть бы Господь сжалился над нею. Девчата, я прям плакала, когда она к нам поступила.

-   А что с нею? - чуть ли не в один голос полюбопытствовали две Лиды.

Тётя Шура уселась на не заправленную постель и тяжело вздохнула.

-   Представляете, на её глазах муж убил ихнего ребёнка. - голос тёти Шуры дрогнул.

-   Кккак убил? - заикаясь, спросила Лида старшая.

-   Из окна выкинул. А этаж восьмой. Мальчику и года не исполнилось. Ой, беда так беда...

-   Он что, дурак? - подключилась Лида.

-   Да нет, он умный. - с иронией проговорила тётя Шура. - Сам не прыгнул, а дитя выкинул. Значит, не дурак.

-   А зачем он это сделал? - допытывалась Лида.

-   Назло Эле. Она разводилась с ним, а он противился.

-   Вот козёл! - воскликнула Лида пожилая. - Своего же дитя и угробил.

-   Что угробил, то угробил. - тихо прошептала тётя Шура. - Толку, что его посадили? Дитя-то уже не вернёшь.

-   А что, доктор не справился, раз её увозят? - продолжала атаковать Лида.

-   Почему, справится. Её никуда не перевозят, просто перевели в отдельную палату, потому что случай особый. Ничего, Александрович поставит её на ноги, не таких ставил. Ох, Господи Иисусе... - перекрестилась тётя Шура.

Меньше чем через неделю выписали и Лиду старшую. Они тепло попрощались и пожелали друг другу здоровья.
Лида осталась одна до самого конца месяца. Иногда ей подселяли временных пациентов. Была тут у неё несколько дней Зинаида Григорьевна, пенсионерка. Жаловалась на невестку, будто та довела её до такого состояния, что теперь без таблеток она никуда.

Потом привели Ларису. Лариса была местной. Она всё время плакала и Лида не вытерпела, спросила, может, чем помочь?

-   Мне уже никто не поможет. - повернулась к ней Лариса. - Муж изменяет на каждом шагу, а мне очень обидно.

-   А ты тоже ему измени. - предложила Лида, переходя на "ты". - Вот увидишь, как он забегает.

-   Не могу, Лидочка.

-   Почему?

-   Я люблю его. Очень сильно.

-   Получается, он не любит тебя?... Ой, прости. Но он сильно пользуется твоей привязанностью.

-   Ты права, но я такая и есть, мне уже никогда не поменяться.

-   Значит, терпи. А какой есть выход?

-   Никакого. Пока он меня сам не бросит, я просто сил не найду, чтобы его выгнать.

Была тут и школьница, Лерочка. Сосед нечаянно на машине задавил её котёнка, а она всё это видела. Теперь вот нескончаемая истерика.

Всем им ставили уколы и капельницы, приносили таблетки. Никто за них не требовал ни копейки, лечение было бесплатное. Бесплатно и кормили три раза в день. Еда им нравилась, получше, чем в обыкновенных больницах. Тут же, на низу, находился и буфет с доступными ценами.
Заканчивался месяц и Лида забеспокоилась. Евгений Александрович молчал насчёт общежития, а она не решалась по пустякам отрывать его от работы. Но однажды в палату зашла тётя Шура, как раз Лида снова там оставалась одна.

-   Собирайся, красавица! - улыбнулась добродушная санитарка.

-   Куда? - сердце Лиды тот час сжалось, будто набирало разгон. Неизвестность хуже всего.
Она не хотела искать себе квартиру. Деньги-то были, но просто Лида была уверена, что рядом с клиникой всё давно уже занято и несчастная молодая женщина представить себе не могла, как она будет добираться сюда с окраины. Лида испытывала ужас, представив такое. Ей уже стало много полегче, лишь сердце покалывало, когда она вспоминала Никитку. Сразу же вспоминался и муж, а следом родители и начиналось всё сначала. Дрожали руки и губы, на душе образовывался комок, наводящий страх на весь её организм. В эту минуту Лида желала всех забыть, даже собственного сына, чтобы он не напоминал ей о кошмарном прошлом.
Но она надеялась на полное излечение, потому ей ещё предоставится возможность воспитывать маленького Никитку. Во всяком случае, Лида верила в это.

-   Как куда? - громко переспросила тётя Шура. - Известно куда, в общежитие. Евгений Александрович расстарался, дай Господь ему здоровья!

-   Спасибо большое. - поблагодарила Лида и, вскочив, стала собирать свои вещи.

-   А ты-то чего сюда попала? -  поинтересовалась тётя Шура.

Лида сразу примолкла, но, через незначительную паузу, промолвила:

-   Не обижайтесь, тётечка Шурочка, пожалуйста! Но мне врач запретил думать и говорить о плохом. Мне сразу нехорошо становится.

-   А, понимаю. Прости, дочка, я даже не думала, что у тебя всё так серьёзно. Потому что ты всегда улыбаешься. Тогда молчи, я у медсестёр поспрашиваю, лады?

-   Лады. - засмеялась Лида.

В общежитии комнаты предполагались на четверых человек, но Лида застала там только одну женщину, на вид лет сорока. Она представилась Розой.

-   Розочка, - спросила счастливая Лида, из-за того, что ей досталось здесь место. - говорили, будто тут всё переполнено, а мы с тобой вдвоём. Ты не против, если сразу не будем соблюдать формальности?

-   Только "за". - улыбнулась Роза. А общага, действительно, переполнена. Двоих девчат забрали снова в клинику. Они так и живут: то там, то вновь сюда их посылают. Вот такое у них лечение.

Заговорились, кто откуда и какое у кого семейное положение. Лида сама удивилась, как спокойно поведала Розе, что она уже вдова. Правда, в подробности не вдавалась, но ведь основную-то мысль донесла.

-   А я не замужем и никогда не выходила. - призналась Роза.

-   Почему? Такая хорошенькая и не замужем?

-   Знаешь, иногда бывает, что в молодости девушка просто красавица, а к среднему возрасту такой дурнушкой становится. А у меня наоборот. Я была гадким утёнком, страшненькой до ужаса. Я всегда комплексовала, потому и замуж меня никто не забрал. А теперь уже и привыкла, мы с мамой вдвоём проживаем, папа умер в том году. А лечусь я с самой молодости, как появилось у меня в те годы нервное расстройство, так и до сих пор проявляется. Но я не часто сюда наезжаю, всего лишь раз в три-четыре года.


Гл.19


Месяц шёл за месяцем, Лида чувствовала большие изменения, которые с ней произошли с началом лечения. Если сравнить, какая она была дома и какой стала сейчас, то это просто небо и земля. Лида считала себя счастливой, у неё появилось желание жить, что-то творить, да хотя бы просто смеяться, без боязни, что снова на душе станет страшно и плохо, что она не будет на ночь выключать свет во всех комнатах, как это было тогда, полгода назад. На всю громкость орал телевизор, это чтобы создать иллюзию, будто в доме ещё кто-то находится. Наступление ночи было особенно ужасно. Её трясло при каждом постороннем звуке, даже висящая на стене картина с изображением на ней тигра и которая очень нравилась ей всегда, теперь доводила её до крайности. Создавалось впечатление, что этот тигр вот-вот сойдёт с картины и разорвёт её в клочья. Понимала, что всё это самая настоящая ерунда, рисунки ведь не оживают, но ничего не могла поделать со своим "хроническим" страхом. Пришлось убирать тигра, вынести его на веранду и поставить лицевой стороной к стенке.

Много было ещё чего, Лида думала, что всё, её существование на этом свете постепенно подходит к концу, но теперь такие мысли её давно не посещали. Ей нравилось быть здравой, ей нравилось каждое утро встречать восход солнышка, а вечером любоваться закатом. Ещё недавно её не интересовало пение птиц и красота распустившихся цветов, всё для неё было само собой разумеющееся. Теперь же, она подолгу рассматривала клумбы вокруг общежития и с замиранием сердца прислушивалась даже к чириканью воробьёв.

"Как же чудесен этот мир!" - удивлялась Лида, с осуждением на самую себя, почему никогда в это не вникала, а иными словами, словно слепая проходила мимо всего прекрасного, ни на чём не задерживая своего взгляда.

Воскрешала ли в памяти она маленького сынишку? Воскрешала. Но не со слезами, вроде сильно соскучилась и вся испереживалась, как он там? А с умилением, что она родила мальчика от любимого человека, потом, с подсказки подруги, пристроила его в хорошие руки. Как собачонка, если выражаться правильно.

"Хоть бы Буранов не сдал его в приют." - это было единственное беспокойство о сыне. Себя же утешала, что дурного она не желает ребёнку и если рассудить, то детей можно ещё нарожать, а вот коли ей не вылечиться, то и рожать будет некому, если брать отдельную женщину.

Ещё Лида придумала себе оправдание, мол, какая она мать, если больна депрессией, дитю вредно находиться рядом с нею. Ведь в любой момент её настроение может измениться в худшую сторону.
Лида мечтала остаться здесь, чтобы поблизости находился Евгений Александрович. В случае чего - он протянет руку помощи. А что толку от того Загорного, там можно совсем завернуться и никто ничего не заметит.
И ей без разницы, кем она будет приходиться доктору: женой или любовницей, лишь бы только был под боком её "ангел-хранитель."

Приближалось время, когда её должны были выписать. Однажды она столкнулась в коридоре с Евгением Александровичем, тот спросил:

-   Лида, как ваши дела, как здоровье?

-   Да всё нормально, спасибо вам!

Доктор кивнул.

-   Ну вот, а вы не верили, что вам полегчает. Анализы тоже у вас идеальные, хоть завтра в космос.

-   Если честно, то я не хочу уезжать отсюда. - призналась Лида.

-   Не хотите уезжать?

Она отрицательно затрясла головой.

-   Помню вы настаивали, чтобы я всегда думала о приятных вещах и никогда не грустила.

-   Совершенно верно. А что не так?

-   Но вы же знаете, что это жизнь. И в ней не обойтись без каких-то там проблем. Поэтому я не отказалась бы поселиться здесь, рядышком с вами, чтобы вы всегда могли вовремя отреагировать на мою депрессию или стрессы.

-   Так оставайтесь, я разве против? - он впервые, не скрывая намерений, окинул взглядом её ладную фигурку. - Я поговорю в общежитии, чтобы вас не выселяли какое-то время и устрою вас санитаркой в своё отделение. Пойдёте?

-   Я на всё согласна, Евгений Александрович! Спасибо вам преогромное!

Лида не стеснялась мыть полы, носить ночные вазы из-под больных, не способных вставать самостоятельно, всё это было ей в радость.

"А дома, разве бы я не мыла, не скребла? И горшки также бы носила за Никиткой. Так, какая разница?"

Все думали, что у Лиды продолжается лечение, просто женщина хочет заработать лишнюю копейку. Некоторое время на неё смотрели с уважением. Но через пару недель к ней в бытовку заглянул Евгений Александрович.

-   Лида, меня комендант общежития предупредил, что ты сегодня проживаешь там последние сутки. - доктор давно перешёл на "ты" в обращении с нею.

-   Да? И что же мне теперь делать? - огорчилась женщина.

-   Ты уже закончила работу?

-   Да, уже всё сделала, собиралась уходить.

-   Так пошли. Одевайся и пошли.

Лида не стала задавать лишних вопросов, чтобы не испортить впечатление. Она знала, куда поведёт её доктор.
На улице он ей сказал, чтобы она в общежитии забрала свои вещи, а он подождёт её на автобусной остановке. Вещей было не очень много, с изменением сезона она купила себе искусственный полушубок и тёплые сапоги. А кофты и брюки прихватила из дома.
Больше всего Лида боялась, что доктор её обманет. Вот сейчас она подойдёт к остановке, а его там нету. Этим самым он ей намекнёт, что пора отправляться на родину. К сыну.

Так и получилось, Лида крутила головой на все четыре направления, но Евгения Александровича нигде не было видно. Всё внутри перевернулось, Лида собралась уже заплакать, как из-за киоска вышел её врач с газетой в руках.

"Господи, да он за корреспонденцией ходил, а я, дура, уже напридумывала чёрти что." - мелькнула мысль у довольной женщины.

Корбут привёз её к себе, в однокомнатную квартиру. Ничего там особенного не было: ни дорогой мебели, ни хрусталей. Всё обыкновенное, как у всего рабочего класса со средним достатком.

"У него даже машины нету, раз мы добирались сюда автобусом." - размышляла Лида. Но её это не пугало, ей всегда грезилось жить в городе, а здесь такая выгодная партия. Со здоровьем у неё не очень хорошо, а тут - на дому всегда свой врач имеется.

Но машина у Корбута была. Жигули. Просто гараж находился далеко и ему надоело время терять, мотаться туда-сюда.

-   Располагайся, Лида. На диване я сплю, но то кресло, что в углу, оно раскладывается.

Всё это говорилось для красного словца. Уже на следующую ночь они спали вместе.

Как только Лида перешла жить к доктору, он сразу устроил её в регистратуру. Не пыльно и за шиворот не капает. Окружающие повели себя по-разному. Кто одобрил, потому что врач холостой и Лида ни у кого его не отбивала, а кто завидовал, ведь там многие пытались навязать ему семейные отношения, но он выбрал Лиду, которая почти на двадцать лет была моложе его. Губа не дура. И, как деревенская девушка, она могла готовить вкусный борщ и замечательные хрустящие котлетки. А ещё пекла изумительные блины. Корбут считал себя удачливым, а Лида уже посмеивалась над тем, что ей так просто удалось окрутить городского докторишку. Но она ошибалась, никакой он не дурак, а очень даже продуманный мужчина.

Одна тётя Шура чистосердечно высказала своё мнение:

-   Лидочка, а я за тебя заступаюсь. Да кто они такие, чтобы вас осуждать? У тебя муж погиб, а Александрович сто лет уже холостякует, так почему бы вам не завести новую семью? Единственный недостаток, детка... Только не обижайся на старую ворчунью, ладно? Ты ребёночка-то своего не бросай, а привези его сюда. Вы все вместе должны жить, нельзя, чтобы мальчик находился отдельно от своей родной матери.

-   Привезу, тётечка Шурочка, обязательно привезу! Только сама маленько тут обживусь, а тогда и Никитку заберу.

Лида и понятия не имела, что она уже лишена родительских прав.

Как-то Евгений Александрович принёс домой бутылку марочного вина, виноград и шоколадные конфеты. Дело было перед выходными.

-   Лидочка, я в столовой поужинал. Вернее, пообедал и поужинал одновременно. Потому я не голоден. Давай с тобой выпьем хорошего вина?! Что-то появилось такое желание.

-   Обязательно выпьем, только мне так обидно...

-   А что ж такое?

-   Я целый день пельмени лепила, а ты в столовой питаешься.

-   Ах, вот в чём закваска! - засмеялся он. - Ты их в морозилку положила?

-   Ну да.

-   Ну и куда они денутся, твои пельмени? Завтра с удовольствием их покушаю. Я обожаю твою стряпню, ты настоящая хозяйка!

Лиде было приятно всё это слышать и она решила, что сегодня именно тот день, когда можно поговорить откровенно. Как раз и настроение доктора ей сопутствует.
Когда бутылка почти опорожнилась, Лида, будто невзначай, спросила:

-   Жень, а мы с тобой когда-нибудь поженимся?

-   Нет. - сразу ответил он.

-   У тебя на то есть причины?

-   Разумеется. Я уже был женат и когда разводился со своей первой женой, то ещё тогда поклялся - больше никаких печатей в паспорте. А что, собственно, тебя не устраивает? Живём же. Ну не хватает этого самого штампа и что? Именно такие, как мы, порою ладят между собой намного лучше тех, кто узаконил свои отношения в самом ЗАГСе.

Лиде не понравился ответ. Но она не очень ему верила. Все так говорят сначала, а потом, как миленький побежит за нею в тот же ЗАГС. Хотя... в душе она почувствовала, что этот доктор на деле оказался очень даже крепким орешком.

-   Жень, расскажи о себе. - заполнила она образовавшуюся паузу.

-   Да и нечего, если честно. Родился здесь, отец давно умер, маму четыре года назад похоронил. Что был женат, то ты знаешь. Где работаю, ты тоже в курсе. Дети? Да. Дочь. Четырнадцать лет. Я с ней почти не общаюсь, она всё время на меня обижается. Мать же ей напела, будто бы по моей вине мы расстались. Но помогаю я дочурке исправно, это же мой ребёнок.

-   Может, ещё наладится у вас? Ты бы хотел?

-   Проверяешь? Но это не секрет. Нет, не судьба. Если ещё тогда, в молодости, не помирились, то нынче и подавно это уже никому не надо.

-   Жень, я всё хотела...

-   Говори.

-   Можно я сына сюда привезу?

-   Ни в коем случае! Ты что специально? Чтобы я, из-за твоего мальчонки, насовсем испортил отношения с дочерью? Они у нас и так очень шаткие. Значит, её воспитанием не занимаюсь, а, прям, чужого парня начну воспитывать... Лида, ты мне нужна одна, а твой ребёнок мне станет помехой. Извини, но я всегда был прямолинейным.

-   Ну тогда, хоть совместные у нас будут дети?

-   Боже упаси! А зачем? У меня уже есть дочь и мне этого достаточно. А у тебя есть сын. К тому же я подозреваю, что ты плохая мать. Потому что бросила своего сынишку.

-   Но это всё из-за тебя!

-   Не лги. Это ты из-за себя, потому что эгоистка. Но даже, если из-за меня, то получается, что ты дитя променяла на какого-то мужика?... Да ты не хмурься, меня всё устраивает. Живи со мной сколько хочешь, но без каких-либо детей. Если тебя что-то не устраивает, то насильно я тут держать никого не собираюсь.
 

Гл.20


На Север летал один Ваня. Василий ждал друга из командировки, чтобы предложить ему поучаствовать в крещении Никитки, то есть быть мальчику крёстным отцом. Ваня согласился без всяких отговорок.
Чтобы сводить в церковь Никитку, к такому нагадала Катерина. Она заставила Василия узнать у Сони, крестили ли мальчонку? Если нет, то надо срочно наверстать упущенное. Соня сказала, что не успели, Лиде было не до того, и попросилась быть крёстной, потому что, якобы Лида её выбрать обещала. Василий ничего не имел против.

На улице благоухал май. Когда Василий ехал из Загорной обратно, он всё время поглядывал на степь. Заворачивать туда не стал, его ждала Катерина.

"Ну вот и пришли такие времена, что даже некогда полюбоваться ковылем. Раньше, чуть ли не сутками находились в его зарослях, а теперь только издалека посматриваю. Нет, так не годится. Ковыль забывать нельзя, он часть моей жизни. После события с крестинами надо обязательно сюда наведаться." -  перебирал мужчина неприятные мысли.

Собрались на определённое число. Нарядили мальчика, сами нарядились. Кумовья тоже явились красивые. Посетили храм, провели там все процедуры и вернулись к накрытому столу. Катерина познакомилась тут с двумя женщинами её возраста, когда выходила с Никиткой на детскую площадку. Теперь эти новые подруги с удовольствием помогали ей во всём.
Посидели замечательно, если б не один нюанс...

Соня приехала сюда с мужем, но он долго не задержался, ушёл на завод во вторую смену. Василий заметил, как Ваня посылает алчные взгляды в сторону Соньки. Хотел вызвать товарища, вроде покурить, а на самом деле, сделать тому выговор. Мол, имей совесть, ты где находишься? Но потом, к своему удивлению, обнаружил, что Соня отвечает ему взаимностью. Василий растерялся, не знал, как теперь быть?
Потом эти двое незаметно куда-то удалились, а присоединились к ним, где-то через пару часов.

Катерине не нравилось поведение Соньки, она осуждающе посматривала на молодую женщину. Соня поспешила уйти к своим родственникам, а Катерина, лишь закрылась за нею дверь, сразу же разразилась громким скандалом, уж слишком долго она всё держала в себе.

-   Да что же это за молодёжь такая народилась, ну просто кошмар какой-то. Не успел муж с этажа спуститься, как она уже подмигивает незнакомому парню. А зачем, спрашивается, она замуж выходила, потаскухи кусок?! Вот не ожидала от Соньки! Такая скромница была, что нарадоваться на неё не могли всей деревней, в пример другим ставили и на тебе...

-   Мам, потише, Никитку разбудишь. - попросил Василий.

-   Ладно, не буду портить праздник. Мои девчата уже и посуду перемыли, пойду и я отдыхать. Но лишнее надо убрать в холодильник, чтобы не пропало. Что вам оставить на закуску?

-   Мам, всё убирай, мы уже и наелись, и напились. Возьмём с собой на балкон по бутылочке пива и немного рыбы, а больше ничего нам и не надо.

Василий не мог успокоиться, ему хотелось продолжения темы и именно с Ваней. Молодому мужчине казалось, что весь вечер испорчен этим событием, что теперь люди подумают? Хотя... прекрасно понимал, что под всех людей не подстроишься и надо жить своею жизнью, но почему-то его доставала обида, он должен был высказаться.

-   Вань, ну зачем ты так? Она же замужем, ты видел...

-   Василь, давно ты таким примерным стал? Забыл, как сам брал то, что плохо лежит?

-   Может и забыл, а может и нет. Но не на крестинах же?

-   Ну извини, просто выпил лишнее и понесло...

-   Помнишь наш девиз: Не можешь пить - не пей!

-   Василь, заканчивай. Не, неправильно к тебе обратился... Кум, заканчивай. По-твоему, я виноват, совсем не обременённый узами брака? А Сонька, ну просто замужняя девчушка, которую я совратил. Василь, даже смешно.

-   Понимаешь, она моя землячка, я просто обязан за неё заступиться, хоть и согласен с тобой, что сучка не захочет и кобель не вскочит. Но с тобой мне легче найти общий язык, а с бабами я не умею ругаться, считаю это унижением. Знаешь, я уже пожалел, что кумой её выбрал. Непорядочная Сонька оказалась. Вот не подозревал...

-   Я сам в шоке. Чего и правда замуж выходила?

-   Вань, может побоялась остаться в старых девах? В деревне-то выбор какой? Ни то, что в городе.

Проговорили до утра, Василий приносил пива ещё два раза. Перед рассветом захотели есть, да так сильно, вроде неделю не ели. Вытащили из холодильника всё, что понравилось и, не разогревая, уплетали за милую душу. Прощались тепло, не допуская зла друг на друга. И Василий улёгся поспать, ну хоть немного. Собирались в Загорное, да куда теперь? Перегар.

"Вот мамка будет ругаться" - перед тем, как заснуть подумал Василий.

В деревню попали аж на следующие выходные. Катерина сразу взяла внука за руку и пошла к любимым соседям, за которыми успела соскучиться. Да и им не терпелось узнать от неё интересующие их новости. А Василий отправился к деду Игнату. Через степь. Долго стоял в ковылях и думал о чём-то своём. А именно - о беззаботном детстве. Тогда никаких проблем и посторонних мыслей. Только гуляй, веселись и живи в своё удовольствие.

"Вот бы вернуться в те далёкие годы." - тяжко вздохнул молодой мужчина.

Нет, он не против, что у него есть сын, которого он любит всем сердцем. Что ещё жива его мама, та женщина, что сама поднимала своего единственного мальчика. У него всё есть для счастья: и крыша над головой, и машина. Хотя не все этим измеряют своё счастье, но у каждого оно своё. Василий не кичился и не ставил из себя богача, знал откуда он родом и гордился этим. Всё своё "богатство" он приобретал не на ворованные деньги, а на свои, которые заработал, как говорится, потом и кровью.
Мужчина переживал, что Никитка растёт в неполной семье, и, возможно, из-за этого получит неправильное воспитание. Бабушка баловала мальчика на каждом шагу, да и сам Василий тоже, чего греха таить, но, по его личным наблюдениям - сынишка не стал каким-то эгоистом или капризным ребёнком. Вроде пока всё хорошо.

"А может, потому и хорошо, что у Никитки всё есть? А если образуется такой момент, когда не будет денег, а он привык к существованию на широкую ногу, ведь почти ни в чём не было ему отказа... Но если честно, не очень-то он и требовал. - думал Василий. - И всё равно, человек сильно меняется, когда жил в достатке и вдруг наступают другие, полуголодные денёчки. Нет, в любом положении надо оставаться людьми. Но смогу ли я привить это своему сыну? Ладно, он мал ещё, посмотрим, что будет дальше."

Дед Игнат, как всегда обрадовался визиту "напарника". Теперь они редко виделись. Больше всего Василия интересовало здоровье дедуни, ведь лет уже старику, как-никак, а на восьмой десяток перевалило.

-   Да ничего, Васятка, двигаюсь помаленьку. Ещё сам стираю себе и кушать готовлю. Кстати, медку возьмёшь домой? Ох, нынче медок удался, каждый год бы такой!

-   У тебя всегда он хорош, а ты постоянно сравниваешь. - засмеялся Василий. -  Не, дедунь, мёд не надо. Мы не успеваем его поедать.

-   Тьфу на тебя... Что же, и пацан сладкое не ест?

-   Ест, но он же не слонёнок, чтобы столько мёда уничтожить.

Теперь дед засмеялся.

-   Интересно, Васятка, а слоны мёд едят? Обычно медведь готов жизнь отдать за это лакомство, а насчёт слонов ничего подобного не слыхал.

-   Да то я так, к примеру.

По возвращении домой, Василий заметил, что его кто-то поджидает на тропинке. Соню он почти сразу узнал, но сердце всё равно ёкнуло. Когда-то его поджидала Лида, как раз на этом месте.

-   А где мой крестник? - спросила она вместо приветствия.

-   С бабушкой остался. - Василий нарочно нахмурился, чтобы показать своё недовольство.

-   Тогда передай ему конфеты. Специально в магазин бегала, завидев вашу машину за двором. - она протянула кулёк с ирисками.

-   Спасибо. А чё сама не отдашь? - с иронией спросил он.

-   Издеваешься? Твоя мама ни за что не упустит случая, чтобы не высказаться, какого она обо мне мнения.

-   Моя мама виновата, что у тебя ума нету?

-   Ой, Васятка, ну что ты понимаешь?

-   Куда уж мне?!

Соня измерила его таким взглядом, что он невольно замолчал.

-   Вась, я не по любви выходила. - промолвила она дрожащим голосом. -  Это во-первых. Да, неправильно это, сама знаю, но я переборола себя, думала, что всё стерпится и слюбится. Я очень хотела семью и детей, а у нас в деревне зевать нельзя, иначе, так и в девках можно остаться или матерью-одиночкой. Да всё было нормально, но прошло два года, а я не беременею. И дело не во мне, а в Илюхе. Я проверялась, а он-то на подлодке служил. Вот и сказалось.

-   Сонь, и что теперь, во все тяжкие бросаться? Вышла замуж, так живи, как подобает скромной женщине. Дитя хочешь - возьми из приюта. Что мешает?

-   Ну да, только вам, мужикам, всё можно, а мы, все должны быть скромными. Василь, зачем мне какой-то приют, если я и сама способная родить своего ребёнка?

-   Аааа, так ты поэтому с Ванькой любовь крутила, дабы понести от него?

-   Дурак ты. У нас ничего не было. Мы в парке сидели на лавочке и целовались.

-   То есть ты считаешь, что поцелуй, это не измена?

-   Васька, ты бы не лез в мою жизнь, а сначала в своей разобрался. Лучше помоги мне с Ванькой ещё раз встретиться.

-   Не, Сонь, в подобное попрошу меня не впутывать, в такие игры я не играю. Вообще-то, Ванька должен добиваться встречи с тобой, но не наоборот. А он и слова не промолвил на эту тему. И что, ты собралась сама на шею ему повеситься?

-   Это не твоё дело, тебе не кажется?

-   Ладно, извини, Сонь. Между прочим, я за тебя заступался, несмотря ни на что...

-   Спасибо.

-   Нету за что. Сонь, ты выслушай меня, я ведь не желаю тебе плохого. Знаешь, какие возле Ваньки вертелись? Ещё раз прости, не чета тебе. И, между прочим, ни разу не замужем. Но он устоял. А с тобой побалуется и в сторонку. Тебе это надо? Парень он красивый, влюбишься ведь, если уже не втрескалась. А потом будешь выть ночами, как та волчица на луну.

-   И кого он ждёт, принцессу?

-   Не знаю. Это ведь его проблемы, верно?

-   От переборов, обычно бывают недоборы.

-   Согласен, но указывать ему я не имею права.


Гл.21


Соня частенько истязала себя морально. Она страдала оттого, что посоветовала Лиде отдать Никитку Василию и соврать ему, будто это его ребёнок. Но кто знал, что события потекут совершенно другим руслом? Лида решила остаться в Подмосковье, а у Соньки теперь неприятности. Ведь Бурановы и правда считают Никитку своим, кровным, ну и как им сейчас скажешь, что это совсем не так? Василий относится к нему, как к своему сыну, а тётя Катя дохнуть без внука не может. Они же не перенесут, это раньше надо было... А как раньше? Соня очень боялась, что мальчонка попадёт в приют.

Часто её посещали и другие мысли:

"От я дура форменная. Надо было самой набиться к Лиде в няньки, но я даже не догадывалась, что она не вернётся. А так, Никитка бы считался моим сыночком. Опять же, кабы знатьё, что у меня деток не будет. Вернее, у Илюхи. Ну какая разница, он ведь мой муж, а значит, и у меня деток нету... Да-да, а что толку? Это у Василя блат с каким-то депутатом, ему и выправили все документы. А у меня забрали бы мальчонку в приют и слова бы лишнего сказать не дали. Куда не кинь, везде клин. А ребёночка-то так хочется..."

*****

Илья Пшеничный, супруг Сони, всегда был особенным, с самого детства. Какой-то не очень разговорчивый и не очень компанейский. Может потому, что его дразнили Горбатым, оттого, что он всегда сутулился, и не здорово жаловали его в общие ребячьи игры. Дети всегда сторонятся и полностью не признают молчаливых сверстников. Им они кажутся другими, чуть ли ни калеками. Илья это чувствовал и никому не надоедал. Но это его не огорчало, он запросто обходился без друзей. Сам ездил на рыбалку, сам чинил велосипед, который ему отдала бабушка. Старенький, но ещё сгодится, чтобы на нём покататься. А когда всё надоедало, то просто сидел на лавочке или влезал на забор и наблюдал, как детвора играет в выбивного или в футбол. Ни грамма не расстраивался, что его никто не приглашает, мальчишку устраивало его тихое и спокойное детство.

Учился он тоже посредственно. Всякие получал оценки. Иногда двойки, но порой и пятёрки проскальзывали. Внешностью тоже не мог похвастаться. Вот, как говорят о девушках, мол, серая мышка, таким был и Илья. Но снова - его это не волновало, какой уж есть.
До Армии выучился на шофёра, это нужная профессия на селе, но поработать как следует, так и не успел, принесли повестку из военкомата.
Перед гулянкой оповестил всех сверстников, но пришли единицы. Среди них находилась и Соня Лазарева. Как он был им благодарен и как он раньше не замечал, какая Соня хорошенькая, несмотря на свою полноту. Ему казалось, что она её красила. В общем, Илюха влюбился ещё до Армии, на собственном прощальном вечере, но признаться об этом Соне, да ещё просить её, чтобы ждала его со службы, он не посмел. Постеснялся. А то скажет дивчина, мол, всегда молчал, а перед уходом прорвало.

Для себя решил так:

"Не выйдет Соня замуж, пока служить буду, так сразу на ней женюсь. Если она пойдёт за меня."

Соня не вышла, никто не брал. Но Илье это только на руку. Уже на второй день, после прихода, он сорвал у себя в палисаднике семь нарциссов и направился к Соне.
Да, он сразил её. Цветов ведь ей тоже ещё никто не дарил, а тут, можно сказать, целый букет.
После нескольких встреч, Илья позвал её замуж, она согласилась сразу. Знала, что не любит его, а чего ждать с моря погоды? Ей уже двадцать, а никто ничего к ней серьёзного не испытывал, так и одной не долго остаться.

Свадьба была нормальная, как и у всех на селе. Молодых поселили с бабушкой Сони, ведь она ухаживала за старушкой. Все думали, что бабуля скоро отправится к праотцам, а Соньке, как старшей внучке и потому что она доглядывала за бабкой, достанется её хата. Но старуха поднялась на ноги, всем на удивление, а молодые мечтали вести только своё хозяйство. Об этом она писала своей подруге Лиде, жаловалась на такие мелкие неприятности, мол, родные не гонят их: ни те, ни другие, но это не очень удобно, если жить всем цыганским табором под одной крышей. Когда раздельно, то никто не в курсе, когда молодые поругались, а когда помирились, а так... Родители жены будут держать её сторону, а родители мужа - наоборот, станут защищать своего сына. Потом Илья и Соня помирятся, а сваты разругаются вдрызг. Такое было, есть и будет, вроде это обыденный жизненный закон.

Соня не намекала подруге, чтобы та впустила их на квартиру, никто тогда и понятия не имел, что Лида не торопится в родные края, а та вдруг прислала письмо и бесплатно разрешила чувствовать себя хозяевами до её приезда, а уж приедет она не так скоро.
Илья и Соня в этот же день перенесли свои манатки в дом к Пановым и зажили почти что счастливой жизнью. Илья был всем доволен, а вот Софья не очень. Каждый раз молодая женщина заглядывала на своё нижнее бельё, нет ли задержки? Она днём и ночью грезила о ребёночке. Но снова и снова шли месячные, а у неё всё больше и больше пропадал интерес к семейному быту.

Илья это сразу почувствовал, он готов был на коленках просить её, чтобы Соня его не бросала. Молодой мужчина запросто мог без многого обходиться, но только не без любимой. Обидно было слышать, когда Соня ему сказала, будто она сдала соответствующие анализы и у неё всё прекрасно. А он успел их сдать ещё раньше супруги, да только ответ получился не очень утешительный. Да, дети могут быть, но лишь в двадцати процентах из ста. Мужчина посчитал, что это слишком мало и у него ничего не получится.

Илья уже был готов на то, чтобы Соня переспала с кем-нибудь посторонним, забеременела от него, а он бы сделал вид, будто это его ребёнок. Поэтому, когда они находились в какой-нибудь компании, и, если он замечал, что кто-то часто кидает взгляды на его супругу, он старался ретироваться оттуда под любым предлогом: то голова заболела, то надо выспаться.
Стоит упомянуть, что Соне на пользу пошло замужество. Она похорошела внешне, расцвела, будто розовый бутон. Лишнее сбросилось само собой, а осталось лишь то, что ей было необходимо для её красоты.
Когда гуляли у Васьки Буранова на крестинах, Илья сразу увидел, как на Соню косится друг Василя, Ванька. И Илья вскоре откланялся, мотивируя тем, что сегодня  ему желательно пораньше бы прийти на работу.
Мужчина молил Бога, чтобы однажды подошла к нему Соня и сказала, будто она скоро станет мамой, а он отцом. Боже, он бы всё на свете отдал за это, только бы его ненаглядная Сонечка всегда была рядом с ним и только с ним одним.

Как-то Соня почувствовала тошноту, посмотрела на календарь и сердце радостно забилось.

"Две недели задержки. Не может быть! Значит, я..." - она боялась произносить вслух слово "беременная". Чтобы не сглазить.

Илюхе ничего сразу не стала говорить, дабы удостовериться поточнее. Она решила подождать до следующего месяца. И снова ничего. Вот тогда Соня посчитала, что муж тоже имеет право услышать такие важные новости.
Она вышла на порожки и сразу в поле зрения попал Илюха. Тот залез на брёвна, сложенные возле забора, и сидел там на корточках, наблюдая за дерущимися двумя соседскими котами. У него сегодня выходной. Илюха подремонтировал сарайчик и опустил картошку в погреб. На это ушло полдня. А Соня приготовила окрошку, накормила мужа и прямо за столом запретила ему ещё чем-то заниматься. Надо и отдыхать, а то завтра на работу.

Она с минуту смотрела на сутулую худенькую фигурку и ей так жалко его стало, хоть начинай реветь на весь двор. Соня приблизилась к нему, держась за живот, которого и в помине ещё не было.

-   Илюш. - позвала она.

Он сразу обернулся.

-   Сонечка, что случилось, живот?

Она кивнула.

-   А что же ты съела? Может, от окрошки? Давай, я тебя к медсестре отвезу?!

-   Илюха, у меня ничего не болит. Просто имела в виду, что живот растёт...

-   Ну слава Богу, а то я испугался, думал, что ты заболела. А насчёт живота, то не волнуйся напрасно, я тебя всякую буду любить: и худую, и толстую.

-   Илюша, да что же ты никак не поймёшь? - повысила она голос. - Я беременная!

Илюха охнул и стал осторожно спускаться с брёвен. Он был растерян до потери пульса. Но обнял жену и тихо произнёс:

-   Я так доволен, Сонечка! Как давно этого ждал...

Она немного отстранилась от него.

-   Ты опять не понял, Илюша. Это твой ребёнок. Богом клянусь, что кроме тебя - я ни с кем не спала.

В его глазах сначала появился испуг, потом радость, а вместе с нею и слёзы.

-   Я верю тебе, Сонечка... Ты прости меня, но это я всё время давал тебе повод, чтобы ты от кого-то забеременела. Я очень боялся тебя потерять.

-   Я знаю, но Господь сжалился над нами и, наконец-то, дал нам дитёночка.

У Илюхи по лицу текли слёзы, а он и не собирался их скрывать.

-   Ну вот, а мне в больнице сказали, что есть только двадцать процентов... А у меня всё получилось!

-   Ты тоже сдавал анализы? - удивилась Соня.

-   Да. - кивнул Илья.

-   Да, ты прав. У нас всё получилось. Теперь бы выносить его и благополучно родить. Пусть нам ещё немножко Господь помогает.

-   Пусть. Я даже в церковь готов съездить. А тебя, Сонечка, на руках буду носить. Только, пожалуйста, не таскай ничего тяжёлого, я сам везде управлюсь, потому что готов на крыльях ради тебя летать.

Соня родила крепкого и здравого мальчика, приводя в восторг мужа и всех родственников. С рождением сына, Соня по-иному взглянула на мужа.

"Как я не замечала, что у него такие красивые синие глаза и длинные ресницы? Да он у меня симпатичный, а я считала его страшненьким. Вот глупая. Хорошо, что ему не говорила об этом. Напрасно бы обидела мужика."

-   Илюша, как мальца назовём? - спрашивала она, когда Илья её проведывал в роддоме.

-   Сонечка, а называть будешь только ты. Потому что ты мучилась, тебе и карты в руки.

-   Ой, не очень-то мне и досталось. Только завели в палату и сразу в родильную пригласили.

-   Соня, прошу тебя, не напоминай. Я пока вёз тебя сюда, так думал, что сам рожу, глядя на твои мучения.

-   Что сделаешь, вот так вот детки нам достаются. А сына назовём Иваном. А чего, русское имя...

-   Это же не из-за друга Васьки Буранова?

-   Нет. Мне это имя нравилось ещё тогда, когда я и не подозревала о существовании этого Ваньки. Много чести.

Отец Ильи, Борис Иванович, на радостях, что дождался наследника и продолжателя фамилии Пшеничных, да ещё и Ваней назвали, как его батьку, подарил сыну своего Москвича, чем очень сильно огорчил супругу.

-   Мань, ну чего ты надулась? Я же не чужим подарил, а собственному сыну. А он у нас один.

-   Я понимаю, Боря. Но они ещё молодые, сами бы накопили. А вот нам уже трудновато насобирать такую сумму.

-   А нам, в нашем возрасте, уже полезно на велосипеде ездить. Это так, Маня, дружеский совет.

-   Да иди ты, со своим советом! Ещё самокат подскажи... А если невестка ещё внука родит, где возьмёшь другой подарок, ведь надо такой же, чтоб дорогой. А то невестки они такие, сразу зло затаит. Скажет, как первенцу, так машину, а этому... ерунду какую-то.

-   Мань, не выдумывай, а! Сноха ещё и слова не сказала, а ты уже наперёд всё знаешь... Потому и машина, что первенец. Это всегда долгожданный малыш.

-   Это ты, Боря, выдумщик. Хочешь сказать, что второго внука меньше будешь любить? А если внучка, так тем более?

-   Мань, давай помолчим?! Ты мне так уже мозги проела, что я ничего не соображаю. А внуков буду всех любить, даже если Сонька нам десяток их нарожает.

-   С ума сошёл? Что мы с этим десятком делать будем?

-   Нянчить, Маня, нянчить!
 

Гл.22


Катерина не решалась поговорить с сыном на тему, которая её волновала. Но таись не таись, а когда-то же надо?!

-   Сынок, ты только не обижайся, пожалуйста, хорошо?

Василий беспокойно заёрзал на стуле. Даже есть перехотелось. Почему-то стало не по себе, а ну-ка, в последнее время сколько было нервных потрясений!

-   Мам, не пугай меня. Только зажили, как все люди, а тут снова что-то не так. Я безумно устал решать разные проблемы, когда уже отдых наступит для моей истерзанной души?

-   Да нет, сынок, не бери близко к сердцу, ничего особенного. Я имела в виду всего лишь детский садик. Нам Никитку туда надо определять, сыночек. Ты не подумай, что я от него отказываюсь. Нет, конечно! Только в дошкольном учреждении ему будет лучше, чем со мной. Там они занимаются, готовятся к школе. Я же говорила: и лепят, и рисуют, и буквы с цифрами учат. А что я могу ему дать, почти безграмотная деревенская баба? Водить его туда и забирать обратно, то я беру на себя, но сам подумай, Васенька, мы с ним ходим на детскую площадку, это единственное развлечение на каждый день. Ну ещё и дома он играет в игрушки. Но я же не слепая и вижу, что мальчик подрос, как-никак, а ему уже три годика. Он скучает, Васенька, пацанёнку нужна компания. На детской площадке для Никитки почти и сверстников нету. То младше его, то старше. Один Антошка, что с шестого подъезда, ему по годам. Но он такой хиленький, это бабушка его рассказывала, часто болеет, потому постоянно сидит в квартире.

-   Ой, мам, как гора с плеч. Я уж такое подумал, а тут всего лишь садик. Хорошо, я не против, давай будем оформлять Никитку. А где он, кстати? Папа пришёл с работы, а он не встречает?!

-   Сынок, прошлую ночь он плохо спал. Кошмар ему какой-то приснился, говорит, что медведь. Он пришёл ко мне и мы с ним долго разговаривали. Утром тоже рано подскочил, а заснул в пять вечера. Ну что поделаешь, уже дитё выбилось из сил.

-   Понятно. Я потом зайду, поцелую его.

-   Сынок, ты правда не обижаешься?

-   За что, мам? За то, что ты мне ребёнка вынянчила? Я работал, а ты с ним всё время возилась. Я благодарить тебя должен, а не губы надувать.

-   Спасибо, сынок, что понимаешь меня.

-   Говорю же, ма, это лишнее. Кстати, образуется свободное время, так собою займись. Уже и не помнишь тот день, когда ты последний раз у врачей появлялась.

-   Не помню, сынок.

-   Вот и плохо. Чтобы обязательно записалась на обследование. Смотрю, ноги совсем у тебя разболелись.

-   Ой, сынок, сколько же им пришлось перетопать, тем ногам, так чего ж им теперь не протестовать? Почти у всех моего возраста проблемы с ногами... Картошки с мясом ещё положить?

-   Нет, мам, спасибо. Ещё ведь и кисель с оладушками...

-   Со сметаной.

-   Ну вот...

-   А Никитке какао варила. Он утром попросил. Глянула, а в холодильнике и пол-литра молока нету. Но ему хватило.

Василий быстро подготовил все документы, поговорил с Никиткой на предмет - как сынишка относится к тому, если того сдадут в небольшое общество одногодок и сверстников? Василий сказал ему, что там игрушек море, а то ведь свои уже надоели. Мол, друзей себе там заведёшь, а может, и невесту заодно подыщешь.
Мальчик улыбался, особенно при слове "невеста". Он с радостью воспринял идею познакомиться с тем домиком, где всегда много деток, и с кем хочешь, с тем и играй.
Но отвести Никитку в намеченный день, Катерина не смогла. Ноги совсем отказывались служить хозяйке, она еле с кровати сползла. Василий позвонил на работу и предупредил, что, возможно, на чуть-чуть задержится, потому что первый раз ведёт сына в детский садик. А там обязательно нужно будет с заведующей встретиться и обсудить кое-какие вопросы. Мастер не возражал.

Василий привёл разнаряженного Никитку в "Землянику", мальчик глазел по сторонам, где во дворе было очень много аттракционов, всякие горки, качели и песок под деревянными грибочками. Зашли в помещение, там их встретила няня, женщина средних лет. Назвалась Марией Антоновной.

-   Вы, наверное, новенькие?

-   Да, мы Бурановы. Заведующей должны были позвонить... - отчитался Василий. - А можно узнать, где наш шкафчик? Дело в том, что я очень спешу на работу. Пока вы сообщите о нас начальству, а я уже и сына успею раздеть. С утра дождик был и мы немного приоделись.

-   Конечно-конечно! А Дарье Григорьевне о вас звонили, да, это верно. Мы все в курсе, что вы придёте. Шкафчик ваш по ту сторону, - она указала рукой в нужном направлении. -  ваша фамилия там написана. это Ольга Андреевна, воспитатель, постаралась. - добродушная женщина улыбнулась и пошла в кабинет начальницы.

Василий ожидал увидеть что-то между няней и предпенсионным возрастом, но то, что появилось из-за угла, даже маленького Никитку очаровало. Он смотрел на красивую тётю, не отрываясь. Не успела она поздороваться, тоже с доброй и ласковой улыбкой, как мальчик тут же направился к ней и взял её руку в свои ладошки. Василий был ошеломлён. Никогда сын так ни с кем не поступал, даже с крёстной матерью, с которой он хорошо знаком и которая сама к нему подходила и затевала разговор.
Заведующая тоже расширила глаза от удивления и не удержалась. Сначала погладила Никитку по голове, а потом взяла его на руки. Но мальчик и на самом деле был редкой красоты, ещё и эти вьющиеся волосы пепельного цвета. Когда Василий водил его по парку, это в выходные, то на них часто оглядывались прохожие и Василий слышал, как они шептались между собой:

-   Ну надо же, какой симпатичный мальчик!

-   Не ребёнок, а ангелок!

-   Боже, да какая ж это красавица родила такое чудо?

Василий старался держать марку. Он одевал сына по последнему писку моды, если можно так выразиться. У него даже два костюма было, которые Василий доставал по блату за бешеные деньги. Один из тёмно-синей натуральной кожи, а другой джинсовый. Не считая всяких вязанных, шерстяных.

-   Привет! - между тем Никитку поприветствовала заведующая, а его папе кивнула, продолжая улыбаться. Василий тоже поздоровался, а Никитка молчал. Он с интересом разглядывал Дарью Григорьевну, молоденькую заведующую детского сада Земляника, а потом прижался к ней и обнял за шею.

Такая картина всех сразила наповал, а у Василия аж сердце закололо.

"Наверное, я не смог заменить ему сразу двух родителей, что сын так прореагировал, увидев незнакомую тётю. Но дети к кому попало не пойдут, значит, она неплохой человек." - а вслух молодой мужчина сказал:

-   Вы простите нас, ладно? За то, что сразу лезем обниматься. Он у нас очень добрый мальчик. Со всеми делится, всех кошек и собак жалеет. Его бы воля, он бы нам уже всю квартиру заполнил бездомными животными.

-   Ну что вы?! - возразила заведующая. - Разве за это извиняются? Вы знаете, я, правда, всего три года работаю, опыт не очень большой. Я имею в виду практику. Но всё равно, я уже многое успела перевидеть. Так вот, таких милых деток - никогда ещё не встречала. И, говоря между нами, он теперь будет моим любимчиком. Конечно, я, как педагог, не имею на то право, надо ко всем относиться одинаково. Но ваш мальчик необыкновенный и я открыто вам в этом признаюсь.

Василий был на седьмом небе от радости. Теперь точно не стоит беспокоиться за Никитку, если сама Дарья Григорьевна взяла его под своё крыло. Вот это удача!

-   Василий...

-   Кирьянович. - подсказал он. - Но можно и без отчества.

Было видно, что заведующая растерялась. Она бы и не против отбросить формальности, но они находятся ни где-то на улице, а всё-таки это дошкольное учреждение и панибратство здесь не совсем уместно, тем более, при самом первом знакомстве.

-   Василий Кирьянович, -  молодой человек понял, что она сейчас пересилила себя, согласно общим нормам поведения в детском саду. - мы обычно новичков держим здесь по два часа. Несколько дней. Это потому, чтобы они не плакали за родными. Вам удобно будет заглянуть к нам через пару часиков?

-   Ради Бога простите, но у меня нет такой возможности. Я и сейчас уже опаздываю на завод. А у бабушки, как назло, самочувствие ухудшилось. Она собиралась Никитку сюда привести, вот она бы и проследила.

-   Жаль. А, может, у мамы получится с работы отпроситься? Где задействована ваша мамочка?

-   У нас её нет. - коротко ответил Василий. - У нас неполная семья, к сожалению.

Дарья Григорьевна снова повела себя, будто попала впросак. Её щёки залились румянцем, глаза забегали, вроде она маленькая девочка и только что, где-то нашкодила.

-   Ой, я, наверное, невольно натолкнула вас на неприятные воспоминания?

-   Нет-нет, наша мама живее всех живых, просто поселилась не с нами, а уехала далеко и надолго. Но при ребёнке я бы не хотел развивать эту тему, сами понимаете...

-   Да-да, конечно... Знаете что, Василий Кирьянович, вы идите на свой завод, а мы сами тут справимся и без вас. Зарабатывайте себе спокойно денежки, а Никитка, я думаю, будет вести себя самым наилучшим образом. Да, Никитка? - она повернула изящную головку к мальчику. И он кивнул.

Василий радовался, теперь он будет спокоен до конца смены. Мужчина подошёл к заведующей, держащей на руках его сына, чтобы поцеловать Никитку и сказать ему напутственное слово, как полагается в подобных случаях, и на него сразу пахнуло нежным ароматом "вкусного" парфюма. Да если честно, Василий хотел бы сию минуту оказаться в другой обстановке и непременно наедине с Дарьей Григорьевной. Он немного замешкался, потом чмокнул Никитку в пухлую щёчку и весело произнёс:

-   До вечера, сынок. Будь умницей, ладно? А я вечером тебя заберу. Договорились?

-   Да. - с улыбкой ответил малыш.

Всю дорогу, потому и не заметил, как быстро добрался до завода, Василий только и думал о привлекательной, даже чересчур, Дарье Григорьевне. Он понимал, что ему вредно мечтать о такой красавице, но в глубине души тлела надежда, потому что он не вчера родился, мужчина почувствовал, что между ними, как будто пробежала какая-то искорка. Да, непременно пробежала, тут не может быть заблуждений.

По окончании смены, Василий не ехал, а мчался в Землянику. Деток положено забрать до семи вечера, а уже было без двадцати семь. Пробираться по городу, где на каждом шагу светофоры, очень обременительно. Всем приспичило ехать: тут и общественный транспорт к вечеру расходился, и грузовики, и таксисты, все куда-то спешат и торопятся.
Василий переживал. Как бы его ребёнок не пришёлся по душе начальнице садика, но пользоваться этим подло, надо иметь обыкновенную человеческую совесть. В планы Василия не входило, чтобы Дарья Григорьевна разочаровалась в нём, он задумал другое - влюбить в себя необыкновенно славную и привлекательную "куколку." Зачем? А вдруг, что-то получится?! Ну бывают же такие случаи...

Василий подкатил к Землянике без пяти семь и облегчённо выдохнул, хоть не позже положенного времени.

В коридоре мужчину встречала Дарья Григорьевна с его сыном. Они оба уже были одеты, потому что на улице, кажется, снова собирался дождик.

-   Ну как тут всё прошло? - сразу спросил мужчина, хотя заметил, что Никитка улыбается и держит в руках кулёк конфет.

-   Очень даже хорошо! - сказала Дарья Григорьевна. - Ребёнок просто молодец, за весь день ни разу не заплакал. И кушает неплохо. Вернее, всё не поедает, но не капризничает, как другие.

-   Замечательно! - произнёс Василий и взял сына на руки, чтобы расцеловать его и крепко прижать к своей груди. - Сынок, а я соскучился. И очень сильно беспокоился, как ты тут?

-   Напрасно. - добавила Дарья Григорьевна.

-   А конфеты у тебя откуда, сладкоежка ты мой любимый? - смеясь, полюбопытствовал Василий.

Мальчик молча указал пальчиком на заведующую.

-   Да, это я ему их дала. - подтвердила она.

-   Спасибо вам большое за всё, но не стоило тратиться. У него всё есть для счастливого детства, даже более того.

-   Я это поняла, но ничего страшного. И деньги я не тратила, меня угостили. Сласти вредно для женщины, фигура портится потому что. - запросто объяснилась она, как со старым знакомым.

-   Мне кажется, что вашу фигуру уже ничем не испортить, тортами в том числе, даже если представить, что вы их будете кушать каждый день.


Гл.23


Василий явно намекал Дарье Григорьевне на своё отношение к ней. То есть на то, что она ему очень понравилась. Конечно, она всё поняла, Василий сразу об этом догадался, но, видимо, девушка так воспитана, что у неё маловато опыта и она совершенно не умела скрывать свои чувства, все они легко читались на её лице. Дарье пришлось по душе, что ею заинтересовался этот красивый и самодостаточный папа её новенького подопечного, Никиты Буранова.
А Василий не из тех, чтобы упускать такой момент.

-   Кстати, я на машине, вы далеко живёте?

-   На Победе. - смущаясь ответила Дарья Григорьевна, когда они вышли за двор садика. - Какая красивая у вас машина! Если не секрет, кем вы работаете на заводе?

-   Обыкновенным слесарем.

Теперь он увидел изумление в её глазах.

-   Не подумайте, богатым наследником я тоже не являюсь. Я летал на Север несколько лет подряд, вот и заработал себе на машину и квартиру. Это не хвастовство, как можно похваляться каторжным трудом? Просто я сразу открываю перед вами все свои карты. Сгораю от любопытства и о вас узнать чего-либо, хоть самую малость... Садитесь, пожалуйста, Дарья Григорьевна, на Победу ехать автобусом или трамваем, это не очень комфортно. Давка, толкучка, а я с удовольствием вас довезу. К тому же вы мне по пути. Я живу на Курганной.

-   Понятно. Что ж, не могу себе отказать доехать до дома с комфортом. А к толкучке и давке я давно привыкла. - заведующая присела назад и позвала к себе Никитку. Тот не заставил себя ждать. - А что касается моей жизни, то поверьте, она у меня была не настолько насыщенная, чем у вас. Я вам сочувствую о достаточно тяжёлых командировочных днях на Севере, но всё равно, это интересно и романтично. Вы многое повидали, набрались опыта. А я находилась под крылом родителей, вернее, и до сих пор там нахожусь. Закончила институт и приняла вот этот садик, в котором я не так уж и долго. Вот и всё, что можно рассказать о себе.

Василий смотрел в зеркало на сына и удивительную девушку, что так внезапно встретилась на его пути. Никитку он любил до безумия и как бы ему хотелось, чтобы эта честная и привлекательная заведующая стала мамой его ребёнку.
Да, он вполне трезво соображал, что слишком много желает, но отказаться от своей идеи не собирался ни в коем случае. Василий будет добиваться Дарьи Григорьевны и имеет на это право.

-   Тогда позвольте ещё вопрос...

-   У меня идея, Василий! - он аж скорость убавил. - А давайте перейдём на "ты", вы не против?

-   Это я-то буду против того, о чём мечтаю последние часы? Да никогда!

-   Вот и отлично! Тогда внимательно слушаю вас... Прошу прощения... - засмеялась она. И теперь Дарья была похожа на школьницу, с её наивностью и верой в людей. Да-да, именно верой. Она никогда раньше не встречала этого молодого человека, но не позволила вести с ним высокомерно и заносчиво. Мол, я институтка, а ты слесаришка обыкновенный. Душа главное, а не погоны, коротко выражаясь. А вот это она хорошо усвоила. - Сама же предложила на "ты" и снова выкаю. Василий, у меня одна просьба. В Землянике называйте меня по имени-отчеству. По понятным причинам.

-   Конечно! Всё запомнил до последней буковки.

Дарья вновь засмеялась.

-   А вопрос мой слишком личный, потому заранее извиняюсь.

-   Валяй, перенесу! - махнула она рукой.

-   Почему такая восхитительная девушка до сих пор не замужем? - спросил на авось. Он понятия не имел, есть супруг у неё или нету. И, затаив дыхание, ждал ответа.

-   Ой, а я-то думала... Не случилось и всё. Папа у меня из бывших военных, очень строгий. Нет, на самом деле, это лучший отец в мире, он стольким людям помог. Но когда мне исполнилось семнадцать, я как раз школу закончила, он меня попросил, мол, дочка, не опозорь нас с матерью. Честно говоря, я ещё особенно и смысла не понимала, сказанного им, но переспросить постеснялась, а просто пообещала ему и всё.

-   Так у тебя что, ещё и не было на кого-то серьёзных намерений?

-   Не-а. Наверное, всё дело во мне. Всё перебираю, потому есть подозрение, что наверняка я останусь в старых девах. Ну, значит, судьба моя такая.

-   Ты сказала, что перебираешь... А что тебе не нравится в мужчинах?

-   Ой, многое. Я такая зануда, на себя бы вначале посмотрела.

-   Ладно, не стану тебя доставать. Вот скажи, Дашенька, ты меня мало знаешь, но педагоги глазастые, их не обманешь. Что тебе не нравится лично во мне, если успела что-то зафиксировать?!

-   Пока всё смутно... - но она лукавила и Василий это заподозрил. - Вот здесь останови, Василий! Спасибо, что подвёз... Никитка, до завтра! - она пожала ручку улыбающемуся мальчику и быстро выпорхнула из салона.

А дома Даша ругала себя по чём свет стоит.

"Вот непутёвая, я ведь заведующая садиком, должна пример подавать, как нужно разговаривать и вести себя с людьми, а я повела себя, как базарная девка, дала понять этому красавчику, что я им заинтересовалась. Глупая, глупая... - стыд отражался на её щеках. - Хорошо, что родители на дне Рождения папиного сослуживца, а то сразу бы заметили моё состояние и начали бы задавать вопросы. А врать я не умею, они так научили, потому всегда все меня и раскусывают на раз-два и даже раньше. Ради Бога, простите меня, мои мамочка и папочка, что так о вас отзываюсь, но немного и вы виноваты в моих сегодняшних поступках. Вы переборщили, честное слово. На танцы не разрешали ходить, на вечерние сеансы в кино - тоже не велели, вот я и выросла домашней, как капуста на грядке. Дальше нашего двора ничего не видела, парней - тоже мне не с кем сравнивать, папа очень усиленно следил за этим. В студенческие годы удалось погулять и то, немного. То есть всегда говорила и буду это постоянно утверждать. Затворничество - это тоже ни есть хорошо. Вот Василий спросил, что мне не нравится в мужчинах? Трусость прежде всего."

Как-то познакомилась она с парнем на курс "старше" её. Идут они по парку днём, а он подальше завёл её от людских глаз. Тут навстречу им из кустов вышли трое амбалов, так от кавалера и след простыл, дёрнул так, что подмётки у него задымились. Даше повезло, что у одного из амбалов сильно зуб разболелся, они просто осмотрели её с ног до головы и молча удалились в стоматологию.

Ещё ей не нравились пьяницы, наркоманы и всякие садисты. У соседки муж таким был, избивал несчастную, как сидорову козу, пока не вмешался отец Даши. Один разок хорошенько проучил его, так тот потом даже косо боялся посмотреть в сторону своей супруги. Но и жить с нею - тоже не смог дальше. Руки чесались, а трогать нельзя. Вскоре ушёл к другой, а соседка перекрестилась.

"Сама от себя в шоке, почему я так повела себя с отцом Никитки. - продолжала душевно страдать заведующая. - Хотя, ну чего я лгу сама себе? Он мне приглянулся, а ведь до этого ещё никто и никогда так сильно не трогал моё сердце."

Катерина перестала жаловаться на боль в ногах недели через две, но Василий, под любым предлогом, старался сам повезти Никитку в детский сад.

-   Мам, я машиной, а ты автобусом, есть разница?

-   Разница есть, конечно, ты прав. Но, может, мне полезно прогуляться по свежему воздуху, а то сколько в квартире просидела.

-   Да успеешь ещё мамуль! Впереди выходные, вот и идите с Никиткой хоть на конец города. Отдыхай, я сам его заброшу.

Женщина только плечами пожимала. Но однажды, это было в воскресенье, Василий был на смене, а Катерина наслаждалась прогулкой с любимым внуком. Они присели на лавочку возле липовой аллеи и Никитка вдруг проговорился:

-   Бабушка, знаешь, какая красивая Дарья Григорьевна?

-   Это ваша воспитательница, да?

Мальчик кивнул, он ещё не разбирался в должностях.

-   Она меня любит, бабушка.

-   Правда? А почему ты так решил?

-   Не знаю. - он застеснялся. - Она сама так говорила.

-   Вот как?! А я всегда утверждала, что ты у нас самый несравненный ребёнок. - Катерина обняла внука и прижала к себе. Но вдруг он сказал такое, отчего женщина тут же насторожилась.

-   Бабушка, мы с папой каждый день её домой отвозим на машине.

-   Ясно. - с иронией промолвила Катерина. - С папой, значит, до дома её довозите?

-   Ага. До самого подъезда.

Вечером Катерина поставила на стол ужин для сына, а сама, будто невзначай, промолвила:

-   Сынок, мне так хочется посмотреть на тот садик, который посещает мой внук.

-   Мам, завтра тебе предоставится такая возможность. Нас попросили задержаться на работе, а ты, как раз, и посмотришь на Землянику.

-   Договорились. - произнесла довольная женщина.

Она явилась раньше положенного времени, ребятишки ещё кушали в столовой. Катерина ждала внука возле детских шкафчиков, заодно и нашла тот, что принадлежал Никитке. Из открытых дверей раздались детские голоса, потом и голос взрослой женщины.

"Может, повар?" - подумала Катерина. Но когда увидела, что впереди ребятишек, идущих попарно, шествовала полная особа, примерно, лет сорока пяти, у неё и сердце ушло в пятки.

Воспитатель тоже заметила Катерину.

-   Здравствуйте! Вы у нас за кем? - улыбаясь спросила она.

-   За Никитой Бурановым. - еле слышно пролепетала Катерина.

-   Сегодня бабушка? Обычно папа забирал. - безо всяких намёков сказала воспитатель.

-   А разве бабушкам запрещено забирать из садика своих внуков? - не выдержала Катерина.

"Боже, Василёк, кого же ты до дома провожаешь? Да где твои глаза, она же тебе совсем не пара." -  душа обливалась кровью, у Катерины даже голова немного закружилась.

-   Почему нельзя? - удивилась толстушка. - У нас всем родственникам позволительно приезжать за своими детками.

-   Ольга Андреевна! - кто-то позвал её и она извинилась перед Катериной, мол, мне некогда.

-   Вы Ольга Андреевна? - крикнула ей вслед ошеломлённая женщина.

-   Да. Что-то не так?

-   А где Дарья Григорьевна?

-   Так вам заведующая нужна?

-   Она заведующая?

Ольга Андреевна растерялась и развела руками. Она ничего не понимала. Но внезапно рядом оказалась Дарья Григорьевна.

-   Кто-то меня спрашивал? - она обратилась к подчинённой, но не выпускала из поля зрения пожилую женщину, к которой жался её любимчик.

-   Да я и сама не разобралась. Вот, бабушка Никитки упоминула ваше имя.
 


Гл.24


Как же мало надо человеку... Только что земля уходила из-под ног, вроде это землетрясение, а как только Катерина узнала, что Ольга Андреевна никакого отношения не имеет к её сыну, так сразу и солнышко выглянуло сквозь чёрные грозовые тучи. А эта прехорошенькая Дарья Григорьевна, оказывается, вовсе не воспитатель, а заведующая детским садом.

"Молодец, сынок" - мелькнула мысль и тут же она с интересом стала разглядывать начальницу данного дошкольного учреждения. А чтобы не так было заметно, будто она глазеет на неё, Катерина с улыбкой проговорила:

-   Я ни в коем случае не собиралась отвлекать вас от работы. Мой внучек сказал, что любит вас, а я хотела посмотреть на такую удивительную Дарью Григорьевну.

-   Спасибо. Наши чувства с ним взаимны. - тоже с улыбкой призналась заведующая. - Может, вам помочь собрать Никитку? А то недавно Василий Кирьянович переживал, что мама разболелась. Как вы себя чувствуете? И, простите, мы наполовину знакомы. Я, к сожалению, не знаю, как вас зовут...

-   Екатерина Павловна я. Да это и не так важно. Спасибо за помощь, но пока Бог милует, у меня всё нормально. Мне очень приятно было с вами познакомиться!

Дарья смотрела вслед этой доброй женщине и у неё в уме складывалась общая картинка семьи Бурановых. Она пришла к выводу, что ей всё это нравится и улыбнулась, теперь уже сама себе.

После работы Дарья вышла за ворота Земляники и тут же заметила знакомую машину красного цвета. А недалеко от неё, под тополем, стоял и курил хозяин автомобиля.

-   А Никитку уже забрала бабушка. - после приветствия весело объявила Дарья. Она была рада встречи с Василием, предвкушая, что сейчас он повезёт её домой, а значит, есть возможность ещё раз полюбоваться этим красавчиком.

-   Я в курсе. Но я не за сыном, а за тобой, Дарья Григорьевна. Ты позволишь мне подбросить тебя до дома?

Дарья притворно развела руками, мол, куда тебя денешь?

Так возил он её целый месяц: то с Никиткой, а иногда и без него. Но однажды, когда они доехали до её многоэтажки, Василий попросил Дарью задержаться.

-   Даш, я ведь специально никуда тебя не приглашал и не приставал к тебе. Потому что слишком тебя уважаю и в мои планы не входило порочить твоё честное имя. Но всему приходит конец. Да ты не бойся, приставать я снова не стану, просто... желательно с тобой серьёзно поговорить. Можно?

-   Конечно! - сразу согласилась девушка.

-   Дашенька, я понимаю, что являюсь для тебя не лучшей партией, ведь у меня есть сын, но всё-таки я осмелюсь спросить. Ты бы пошла замуж за такого, как я?

-   Интересно, а когда это дети были лишними, если двое людей питают к друг другу определённые чувства?!

Он аж задохнулся от радости.

-   Я должен понимать, что ты только что согласилась быть моей женой?

-   Должен, если ещё не передумал.

-   Ой, Дашка! Счастливее меня никого нету в целом свете! - он протянул к ней руку, потому что обнять девушку не было возможности. Она, как всегда, заняла место сзади. Дарья тоже протянула ему свою руку и он её легонько сжал, не спуская глаз с любимой.

-   А как же твой строгий папа?

Дарья усмехнулась.

-   Этот строгий папа сам недавно выгонял меня замуж.

-   За кого? - улыбка исчезла с лица молодого человека.

-   Да ты неправильно понял, у него нет специальных кандидатур. Папа боится, что внуков никогда не дождётся.

-   Правильно, Даш, он же гнал тебя замуж за парня, у которого нет хвостов, а тут ребёнок...

-   У тебя плохая память, Буранов. Помнишь, я говорила, что он строгий, но справедливый?

Вскоре Дарью засватали. На такое торжество Бурановы приехали втроём, никого больше не звали. Василий побаивался, что полковнику в отставке они могут чем-то не понравиться. И лучше опозориться своей семьёй, чем об этом будет знать весь микрорайон.
Естественно, Василий понимал, что Даша уже самостоятельная девушка, но это так неприятно идти против воли родителей, даже если они неправы. Всю жизнь смотреть волком друг на друга - подобное и врагу не пожелаешь.
Но всё обошлось наилучшим образом. Их встретили у порога хозяева, а с кухни доносились вкусные запахи приготовленной еды. Василий заметил, что в квартире нету посторонних людей. Это и обрадовало, и немного напугало. Может, полковник решил речь толкнуть, но без всяких свидетелей?!

-   Ну, дорогие сваточки, давайте знакомиться! - предложила хозяйка, симпатичная высокая женщина, одно лицо с Дарьей. Василий улыбнулся, Дашка так похожа на свою маму. - Меня зовут Татьяна Ильинична. А можно просто Таня. - обратилась она к Катерине. - А это мой муж. - она подошла к нему и дотронулась до его локтя. - Вадим Петрович, полковник в отставке. - мужчину сразу видно по выправке, что он военный, а вот росточком он был пониже супруги почти на целую голову. Но всё равно они здорово смотрелись вместе и Василий отметил, какая это великолепная пара.

-   Меня тоже можно... просто Вадим. - и все засмеялись, ведь именно Вадим Петрович разрядил напряжённую обстановку.

-   Тогда и меня можно просто Катя. Без всякой Павловны. - смеясь, продолжила Катерина.

-   Ну что ж, вот и познакомились. Вашего сына, Катя, мы давно знаем по рассказам дочери, так что не будем его стеснять, правильно, Василий?

"Да у меня будет завидная тёща! - подумал Василий. - Я считал, что мне придётся много говорить, а она всё сама за меня сказала."

Он кивнул и перевёл взгляд на Дашку, одетую в блестящее серебряное платье и под цвет последнего, точно такие же туфли на высоком каблуке. Волосы у неё были короткие, но очень пышные и вьющиеся, потому ей никогда не нужно было накручивать свои пряди, они и так аккуратно ложились локонами друг на друга.

-   А я вот хочу пожать руку будущему зятю. - вдруг сказал Вадим Петрович. - Дашка рассказывала, что ты на Севере трудился?

Василий кивнул.

-   Было дело.

-   Всегда уважал трудолюбивую молодёжь. - и они пожали друг другу руки.

"Ну Дашка! Больше пугала своим отцом. Да он просто прекрасный человек!"

На время все забыли о Никитке. Он стоял рядом с бабушкой и заглядывал в зал, где был включен телевизор. Татьяна Ильинична приблизилась к нему и погладила по головке.

-   Никитка, мы и тебя уже знаем заочно. Даша о тебе больше всех рассказывала, если честно.

-   Я её тоже люблю. - неожиданно признался малыш, чем навсегда завоевал сердце полковника. Не успели толком поесть и попить, как Вадим Петрович и Никитка скрылись в соседней комнате. Когда через время все туда зашли, то увидели, что полковник запускает к потолку бумажные самолётики вместе с Никиткой.

-   Папа! - громко воскликнула удивлённая Даша. - Что с тобой? Я совершенно тебя не помню именно таким.

-   А кто в этом виноват? - огрызнулся Вадим Петрович. - Можно думать, что у меня внуки тогда были. Вот, - он указал пальцем на Никитку. - когда появился один, так и я детство вспомнил.

Тем самым полковник хотел сказать, что все члены семьи Бурановых ему пришлись по душе и он, без каких-то там проволочек, обязательно с ними подружится. Так и произошло на самом деле. Никитка был доволен внезапно появившемуся дедушке, с которым он до свадьбы уже успел съездить на рыбалку, а также посетить парк, где полдня насался на всех каруселях, даже самых дорогих. Но Василий тоже баловал сына, а вот на рыбалку ни разу не возил. Столько восторга было у мальчика, когда он всем показывал карася, величиной со среднюю ладошку, и при этом громко и справедливо заявил, будто это он его поймал. И тут же подскочил к отцу.

-   Папочка, ты мне купишь такие удочки, как у дедушки?

-   Конечно! - сразу пообещал Василий.

-   Василь, ничего не надо! У меня полно такого добра. -  махнул рукой Вадим Петрович, а потом, повернувшись к Никитке, добавил: - Внук, тебе дедовых, что ли мало? У меня их целая кладовка.

-   Дедунь, покажешь?

-   Обязательно! Но сначала борща поедим. Баба Таня старалась, глянь, какой наваристый приготовила!

Свадьба была скромной. Белоснежный наряд невесты Даша не надевала, хотя Василий был нисколько не против. Он ведь тоже ещё ни разу не женился. Но Даша сказала, что некрасиво надевать всё белоснежное и торжественное, согласно случаю, потому что у них уже есть ребёнок. На этом и постановили. Даша купила вечернее платье голубого цвета, а в причёску ей поместили искусственные голубые незабудки. Василий облачился в костюм тёмно-синего цвета. Уже не было той летней жары, заканчивался сентябрь. Свидетелями были случайные знакомые: Василий привёз парня со своего завода, а Даша попросила девушку с соседнего подъезда.

Посидели в кафе только самые родные и близкие. Василий пригласил Эдика с маленькой Наташей. У них в том году родилась девочка. Приезжал на свадьбу и Володя, брат Эдика, ну, и как тут обойтись без Вани? Ваня привёз новости, что большая Наташа и дядя Эдика, в общем живут неплохо. Наташа тоже родила пятого ребёнка. И у Вани, по всей видимости, скоро закончится его холостяцкая жизнь. На Север прилетала журналистка, вот Ваня и влюбился, наконец, по-настоящему.

Также позвали и Соню с Ильёй. Василия порадовало то, что Соня и Ваня даже внимание друг на друга не обратили. Да и что у них было такого запоминающегося, чтобы его потом не забыть и долго хранить в своей памяти?

Через полтора года Даша родила девочку, которую назвали Полиной. Это полковник попросил молодых выполнить его просьбу, если можно. Полиной звали его маму.
Поселились молодые в квартире Василия, а Катерина сразу засобиралась к себе в деревню. Василий был против, Даша тоже убеждала свекровь, что она никому не помешает, но Катерина и сама об этом догадывалась, просто почему-то заскучала за своим домиком, за людьми, с которыми прожила бок о бок большую часть своей жизни. И к тому же каждую зиму следует протапливать помещение, а дед Игнат сам заболел, снова его спина беспокоит. В общем, после недельных споров на эту тему, Катерина осталась в победителях, а Василий, погрузив в багажник узлы и сумки с её одеждой, повёз родительницу в Загорную.

Катерина плакала первые несколько дней, потому что скучала за внуком. Но это всё происходило до рождения Полинки. Потом женщина наведывалась к молодым на целую неделю и более, чтобы помочь Даше управляться с ребёнком, и снова Даша с Василием уговаривали её остаться, Василий припомнил матери её же слова:

-   Мам, помнишь, ты говорила, что за мною хоть на край света поедешь?

-   Помню, сынок. Но как я могла вас оставить двоих без присмотра? Кто бы Никитку воспитывал, когда ты находился на работе? А теперь у вас полноценная семья, не обижайтесь, дети. Я вас очень люблю, но нам, старикам, по-возможности, лучше жить отдельно, пока ещё копошимся потихоньку. Ничего, и я буду наскакивать к вам в гости, и вы ко мне приезжайте. Всё будет хорошо, дети! А когда уже совсем двигаться перестану, тогда сама к вам попрошусь, и я уверена, что не откажете в помощи.

У Василия было три причины навещать Загорную. Это мать, дед Игнат и ковыли. В любое время года он уходил в степь и любовался её просторами. Часто Катерина у него спрашивала, мол, сынок, ну ладно бы всё цвело вокруг, но что ты там находишь зимой и тем более, дождливой осенью?

-   Не знаю, мам. Понимаешь, степь для меня не просто слово, я её считаю живой, как и нас всех. Я даже чувствую её дыхание, особенно, когда распускаются серебряные нити моего неповторимого ковыля. Он много для меня значит, ма. Я на Севере часто его вспоминал и как-то открыл для себя вот такую чистейшую правду. Я нигде не смогу жить, кроме своей родной сторонки. Наш край самый лучший! Мам, свою любовь к нему я стараюсь передать и моим детям. Помоги мне в этом, пожалуйста!


Гл.25


С тех пор минуло много лет, не одно десятилетие. Но родители Даши и мама Василия, ещё были живы. Ко всеобщему удивлению, на этом свете ещё присутствовал и дед Игнат. Он всем говорил, что его здоровье берегут пчёлы. На пасеку, поскольку Игнату уже было больше девяносто, дали двух мужчин, но главным там всё равно оставался дедуня. Накопленный опыт за свой долгий век, позволяли ему подсказывать и давать советы несведущим. А помощники и радовались, потому что всегда здорово, когда есть у кого спросить.

Василий работал там же, на своём заводе. Даша заведовала той же Земляникой. Дети выросли, Полинка поступила в институт физкультуры, она без спорта совершенно не представляла свою жизнь.
А Никита, сразу после свадьбы Даши с Василием, попал под надёжную опеку Вадима Петровича и потом тоже стал офицером. Он успел жениться и у него уже появился ребёнок.

Ну, а что же Лида Панова? Ей уже исполнилось сорок пять, но она никогда не отмечала своих дней Рождения, она терпеть не могла старость, а каждый год упрямо приближал её к ней.
Лида по-прежнему жила с Евгением Александровичем. Так они и не зарегистрировались, Корбут не захотел. Он даже не приписал Лиду в своей квартире, она так и оставалась деревенской девчонкой, которая украшала его жизнь, несмотря ни на что. А вот он, с возрастом, стал ворчливым и совершенно невыносимым человеком. Лет десять назад его стали беспокоить почки, а потом и сердце забарахлило.

Сегодня они сидели в ресторане, потому что у Корбута был очередной юбилей. Только настроения не было у именинника, ведь он обожал марочное вино, но коллеги категорически ему запретили даже нюхать пустую бутылку.

-   Лида, пошли домой, мне уже здесь надоело. - заныл он, наверное, в десятый раз.

-   Но я ещё десерт не ела, ты же обещал! - возмутилась Лида. Она выглядела довольно неплохо, поправилась лишь чуть-чуть, но оттого стала более женственной и привлекательной.

-   Обойдёшься без сладкого, это вредно.

-   Кому вредно? Тебе или мне? Если кое-кому нельзя, то я не обязана под кого-то подстраиваться. - Лида пошла на принцип.

-   Ну хорошо, я ухожу, а ты наслаждайся этим дымом сигаретным и отвратительной музыкой.

-   Ты сам меня сюда привёл! - парировала она, но Евгений положил деньги на стол под салфетку и молча направился к выходу.

"Ну и вали!" - со злостью подумала она и подозвала официанта, чтобы заказать себе парочку маленьких бисквитиков с кремом.

Да, иногда между ними возникали разногласия, вот, как нынешнее, но Лида не жалела, что они навсегда соединили свои судьбы. Корбут был тихим мужчиной, никогда не скандалил и не поднимал на неё руку, ну, а что ещё бабе нужно?

"То бы сидела в своей деревне и никаких радостей в жизни не узнала. Огород, хозяйство и тяжёлая работа. И зачем мне такое?"

Иногда она думала о Никите, вернее, Лида уже почти не помнила, как он выглядел, но сердце моментально сжималось в комок. Она страдала, что бросила ребёнка, но переломить себя ей не удалось, чтобы расстаться с доктором и на крыльях помчаться к родному дитяти.
Успокаивала себя тем, что Буранов поверил, будто это его мальчонка и не отдаст Никитку ни в какой детский дом.

Однажды по телевизору показывали, как в приютах издеваются над детишками. Лида проплакала всю ночь, может, и с Никиткой где-то так поступают? Но снова не уехала, чтобы найти кровинку и начать с ним новую жизнь.

"Я тварь и стерва. - говорила она себе. - Игрушка в руках постаревшего доктора. Да, у Корбута всё замечательно, а вот я... Ни кола, ни двора. Вернее, дом-то есть, но переселяться туда нету желания. Вот если бы взять тот двор и перенести сюда, тогда другое дело."

Лида быстро съела пирожные и, расплатившись, поспешила за гражданским мужем.

"Фу, как это позорно, "гражданский муж.""

Лида вспомнила, как они с Евгением Александровичем гуляли на вечеринке, посвящённой дню Медика. Это было, примерно, с десяток лет назад. Она стояла в компании двух жён местных врачей, а мужчины, в это время, куда-то отошли.

-   Ой, где же мой муж? - спросила Лида. - Ваших вижу, а своего нет.

Они посмотрели на неё с каким-то презрением.

-   Какой он тебе муж? Мечтать не вредно. Разве что... гражданский, но это так шатко и не очень надёжно. - посмеялись с неё и отвернулись, как от какой-то заразы. Её здесь никто не воспринимал всерьёз, а когда ещё и разнюхали, что она малыша подкинула чужому дядьке, так и вовсе стали сторониться её десятой дорогой, поэтому и подружек у неё тут тоже не было.

Вдруг впереди она заметила толпу людей. Некоторые склонились над кем-то, а кто-то побежал к ближайшему таксофону, чтобы вызвать Скорую.

-   Мужчина, вернитесь! - крикнули ему из толпы. - Уже не для кого вызывать неотложку. Я сам врач и разбираюсь в этом.

У Лиды даже сердце не ёкнуло, она представить себе не могла, что всего несколько минут назад умер её сожитель, Корбут Евгений Александрович.

Лида знала номер телефона бывшей жены Евгения, потому что он иногда общался с дочерью, но ни грамма не подумала, чтобы оповестить последнюю. Она её тайно ненавидела, ведь это из-за неё Евгений не захотел сделать Лиду своей законной женой, а также прописать в квартире.
Похороны прошли тихо и чинно, как положено. Лида почти не плакала, как-то всё навалилось разом. Евгений сильно болел в последнее время и часто сгонял на ней зло, а она тоже на него кричала, потом они мирились, чтобы снова поспорить. Такое происходило в последние несколько лет, а до этого всё было по-другому.
Лида понимала, что рано или поздно сюда припрётся его жёнушка с дочуркой и это будет последний день, когда она находится на этих квадратных метрах. Но ей так не хотелось уезжать и она до последнего тянула резину. А ещё думала, что, возможно, пронесёт. От соседки, которая терпеть не могла бывшую жену доктора, она как-то услышала хорошие новости, что супруга Евгения, вместе с дочкой, собираются покинуть страну и улететь за бугор.
Лида тогда была счастлива. Так что, может всё обойдётся, а она так и приживётся в этой квартире.

Но не тут-то было... Примерно, через неделю после похорон, в дверь позвонили. Лиде попадался снимок девочки Евгения, но там она была ещё десятилетним подростком, а как она выглядит сейчас, то женщина не имела и малейшего представления. Поэтому сразу же и открыла. В принципе, а как не открыть? Дожидаться пока с милицией ворвутся?

Вот тут и началось. Наследница доктора ясно дала понять, что Лида тут никто и звать её никак, а жильё принадлежит только ей, единственному ребёнку Корбут Евгения Александровича. И чтобы завтрашним утром и духа самозванки тут не было, а иначе возникнут очень большие проблемы. Лида пыталась вставить хотя бы словечко, но тщетно. Разъярённая молодая женщина её тут же прерывала в грубой форме. Она обвинила Лиду в разладе родителей, намекая, что они могли бы ещё помириться, а тут она нарисовалась. Но больше всего было упрёков из-за того, что Лида специально не позвонила и промолчала о смерти отца, подумывая завладеть чужой жилплощадью.

После ухода не званой гостьи, Лида вся дрожала от возмущения, но крыть нечем, потому что - как не крути, а она никакого права тут ни что не имела.

"Слава Богу, что ещё мамочка её не припёрлась." - подумала Лида и стала собирать свои вещи.

Денег лишних они не нажили. Раньше были у них и заначки, когда Евгений постоянно работал, а потом начались у него болезни и всё сошло на нет. Лида тоже долго числилась в регистратуре, но когда доктор уже не имел такого авторитета, как несколько лет назад, то её сразу же сократили, мотивируя тем, что у неё нет медицинского образования.
Конечно, они старались понемногу что-то откладывать, но часть этих денег ушло на траурную церемонию. А поскольку она и понятия не имела о координатах его бывших друзей и коллег по работе, которые могли бы помочь материально, то простые, как говорится, прохожие, те много в гроб не подкинут.
Но то малое, что женщине удалось наскрести, на дорогу хватало в свой город. Да, Лида возвращалась домой. Нужда заставила.

Не дожидаясь утра, Лида отдала ключ от квартиры соседке и, обливаясь слезами, отправилась на вокзал.

Как-то Соня прислала Лиде адрес Василия Буранова, в надежде, что непутёвая мамаша когда-либо отправит для Никитки открыточку к празднику или даже письмо. Лида собиралась написать пару строк для Василия. Уже точно не помнит о чём, но вроде проявляла заботу о малыше, мол, не сдавай его в приют. От той же Сони она и узнала, что уже лишена родительских прав, вот Лида и затаила обиду на всех Бурановых.

По приезду, Лида тут же взяла такси и направилась к Василию. Мужчина был дома один, он только что вернулся со смены.
Василий Кирьянович не угадал сразу свою давнюю любовь и только открыл было рот, чтобы спросить, мол, женщина, вы к кому? Но Лида первая начала:

-   Васенька, а ты почти не изменился, всё такой же красавчик! - если честно, то Лида всю обратную дорогу строила планы, как сойтись с Бурановым, если тот ещё не женился. Между нею и Соней давно закончилась переписка, потому что она сама не отвечала на письма подруги, вот и не была в курсе о том, что Василий Кирьянович уже много лет не холостяк, а прочно связан брачными узами. И тут она заметила обручальное кольцо на правой руке. - О, да ты женат?!

-   Лида? - удивился он. - Каким ветром тебя к нам занесло?

-   Да вот таким и занесло. Умер мой доктор, вот и задумала встретиться с сыном и хоть одним глазком посмотреть на него.

-   Вот как! То есть, если бы доктор до сих пор был живой, то вряд ли бы у тебя появилось желание посмотреть на сына?

-   Не ерничай, Буранов. Ты же осознаёшь, что он мне всё равно сын, каких бы прав меня не лишали.

-   Понимаю. Только позволь спросить, а где ты была все эти годы? Кроме папы ему нужна была и мама. Вот я и нашёл такую, которая оказалась лучше родной, той, что на свет его произвела. А всем ведь известно: не та мать, что родила, а та, что воспитала.

-   Я смотрю, ты такой разговорчивый. А я вот сейчас тебе такое скажу, что у тебя сразу пропадёт интерес считать его своим сыном.

-   Например то, что не я прихожусь ему биологическим отцом? Так это давно уже известно. Когда оформлял документы, то у нас с Никиткой брали тест на ДНК. - Василий победно улыбнулся.

-   И что, узнал и всё равно написал его на себя?

-   И всё равно написал его на себя. Посоветовались с мамой и оба так решили. Мы уже привыкли к нему и очень сильно полюбили мальчонку. Он папой меня называл, а маму бабулечкой. Ну как такого пацана отправлять в детский дом? В отличие от тебя - у меня есть сердце. Настоящее, человеческое.

-   А Никитка в теме, что вы ему не кровники?

-   Обязательно! Хлопец подрос и мы ему всё рассказали. Но ничего не изменилось.

-   Не убедил. Я всё равно хочу его видеть. Дай мне адрес сына, или он с тобой проживает?

-   Зачем? Как военный он получил отдельную квартиру.

-   Мой сын офицер? - глаза Лиды засияли радостью.

-   И то, что ты желаешь с ним встретиться, этого мало. Надо, чтобы и Никитка этого же хотел.

-   Естественно, там ему, наверное, наговорили на меня - целый вагон и ещё тележку.

-   Ты молотишь языком, как базарная баба, лишь бы что-то сказать. Он и сам прекрасно заметил, кто занимался воспитанием всё это время, пока мама меняла его на чужого дядьку.

-   Прекрати!

-   Я что, сказал неправду? Хоть слово приведи в пример!

-   Я пришла за адресом сына. Дай мне его. А примет меня Никитка или нет, то не твои проблемы.

-   Хорошо. Я даже звонить ему не стану, какой сюрприз его нынче ожидает. Сама удостоверишься. Правда, возможно, он меня поругает, что дал тебе его данные. Ладно, надеюсь сын поймёт. - и Василий назвал ей улицу и номер дома Никитки.


Гл.26


Лида залюбовалась тем домом, где поселился Никитка.

"Наверное, новая постройка. Посижу немного на лавочке, отдышусь и наберусь смелости." - подумала она. Но тут же заметила, как к подъезду подъехал зелёный УАЗ и из него выскочил молодой человек в военной форме. Он махнул рукой водителю и направился ко входу в здание.
У Лиды аж сердце замерло, она узнала сына. Он так был похож на неё.

Военный прошёл мимо, лишь мельком бросив взгляд в её сторону, а поскольку женщина оказалась ему не знакомой, молодой человек не поздоровался.
Лида хотела его остановить, но все слова застряли в горле. Словно загипнотизированная она смотрела ему вслед, не в силах позвать или хотя бы крикнуть. Наконец, это у неё получилось.

-   Никитка! - вышло слишком громко, офицер замешкался от неожиданности. Кто это мог его окликнуть, вокруг никого из тех, кого бы он знал. Офицер сбавил шаг и обернулся на незнакомку.

-   Сыночек... - уже тише произнесла она и стала потихоньку к нему приближаться.

Он замер на месте и, конечно же, не стразу догадался - кто это перед ним, потребовалось какое-то время. Потом, видимо, понял. Никитка, а это действительно был он, нахмурил брови, что выдавало его настроение.

-   Я столькими ночами грезила увидеть тебя, родной мой...

-   Хорошо хоть не до тех пор, когда мне надо было на пенсию отправляться. -  с иронией заметил он. - Зачем ты здесь? Ну жила себе спокойно со своим докторишкой и дальше бы продолжала в том же духе. Чего ради нагрянула, как гром среди ясного дня? Тебе деньги нужны? Сколько? Я дам, только отправляйся обратно.

-   Мне некуда ехать...

-   Ах, вот в чём причина?! - перебил её Никитка. - Потому и сын понадобился?

-   Ты не понял, сынок! Дом-то есть у меня в Загорной. И деньги мне от тебя не нужны. Просто... Да ладно, что я тут лишнее тебе навязываю? Ты такой стал красивый!

-   Скажи, что тебе конкретно от меня нужно? Дело в том, что я не располагаю лишним временем.

-   Ничего... - Лида растерялась. - Я просто не отказалась бы продолжить своё существование недалеко от тебя, чтобы была возможность гордиться таким замечательным сыном!

-   Чтобы гордиться своим сыном, надлежало находиться с ним с самого начала, когда он делал первые шаги и говорил первые слова. А теперь, ты на то не имеешь никакого права. Ты променяла меня на доктора, так? А теперь уходи. И никогда ко мне не приезжай. Интересно, кто тебе дал мой адрес? Хотя, это не так важно. Всё равно бы нашла, верно?

Лида молчала. А что она могла сказать?
Никитка развернулся и направился к подъезду, но через несколько шагов остановился.

-   Моя мама - Буранова Дарья Григорьевна. А отец - Буранов Василий Кирьянович. Нет, я не осуждаю биологического отца, его вины нету передо мной. Но если бы не эти люди, которых я только что назвал, то неизвестно, что бы со мной стало в детском приюте? Возможно, и не выжил бы. Вот подумай над моими словами. -  открыл дверь и скрылся за нею.

"Вот и всё." - мелькнула мысль у Лиды.

Всю дорогу до автовокзала она терпела, не проронила ни слезинки. Стыдно, народ кругом. В автобусе, что следовал в Загорную, тоже терпела, а потом сошла на конечной остановке и побрела далеко в степь. Июньское солнце пекло не сильно, хмарилось и дул холодный северный ветер. Вот тут она и дала волю слезам. Лида несколько часов просидела в ковылях: то вспоминала, как они с Василием прятались здесь ото всех, детство тоже вспоминала, а после снова начинала горько плакать.

"Да, я не спорю, только я во всём виновата. Дура-дурой. Надо было выходить за Василя, а не бежать к Максимке. Его родители должны были меня предупредить, что он сердечник, я ведь ничегошеньки не знала. А какой девушке захочется венчаться с таким, чтобы потом жить, словно на пороховой бочке, каждую минуту бояться, вдруг ему станет плохо и он умрёт? А Василь много чего добился, ну и чем не муж? Ах, глупая... Да, но тогда бы не было Никитки... Хорошо, почему не выйти за Василя, когда похоронила Максима? Васька бы всё устроил: и лечение моё, и нашу с ним судьбу. Он, как к моему сыну относится. Ему сказали, что это не его ребёнок, а он всё равно от него не отказался. Да, нынешние бы мозги и на те времена."

Лида привела себя в порядок, как смогла в таких условиях, и повернула стопы к своему дому. Удовлетворённо кивнула головой, удостоверившись, что Сонька следила за двором. Везде чистенько, побелено и покрашено, в саду ни травинки.
На порог выбежала Соня и сразу схватилась за сердце.

-   Боже мой! Лидочка, это ты?

-   Я, подруженька, я. Иди, обнимемся за столько лет.

Плакали обе. Потом Соня засуетилась:

-   Мама родная, да что же я саму хозяйку держу за калиткой, вот малахольная. Это всё на радостях... Лидочка, ты же с дороги, пойдём я покормлю тебя?!

-   Не надо, Соня, я не голодная. Давай под берёзой посидим и поговорим. Успеем ещё в дом зайти.

-   Давай. - Соня быстро нашла две маленькие табуретки и установила их под деревом. - Лидочка, а какой Никитка твой стал, ну просто загляденье! - сказала она, когда они удобно разместились в тенёчке.

-   Я его видела. - глухо ответила Лида.

-   Видела? - насторожилась Соня.

-   Да. И Василя тоже.

-   И что? - тихо поинтересовалась Соня.

-   Они меня прогнали. Оба.

Помолчали. Соня боялась рассуждать открыто, потому что её пугал землистый цвет лица у подруги.

-   Потому ты вся и опухшая, плакала?

-   Плакала, Соня, это так. В ковылях. Я скучала за ними.

-   А к нам надолго? Лида, если надо освободить дом, то я сию минуту организую. Но если честно, мы так привыкли к нему, я его полюбила всей душой. А переселиться нам есть куда. Живы только мои родители, у Илюши уже все поумирали, а бабушка моя, так самая первая нас покинула. Нам жалко всё это продавать, может Ванечке что сгодится, он у нас пока не обзавёлся семьёй, а пора бы уже...

-   Нет, Соня, я на несколько дней. Но если вам понравился мой дом, то я готова его продать, деньги мне не помешают.

-   С удовольствием купим, Лидочка! Пока ты здесь и документы все выправим... Как там твой доктор?

-   Он скончался, Соня.

-   О, Господи!

-   Да, похоронила я Корбута. А ключи от квартиры забрала его дочь, вот потому я и здесь.

-   А что, он тебя так и не прописал в том городе?

-   Нет, Соня. Всё дочурке берёг. Да я и не в обиде. Ты вот, наверное, обижалась, что я не отвечаю на твои послания... А что писать, Сонечка? И нечего... Он не захотел на мне жениться и в той квартире я ему была не супругой, а временной любовницей.

-   Ничего себе, временная любовница! Да ты всю жизнь ему посвятила!

-   Это так. Но... - Лида тяжко вздохнула.

-   А куда ж ты надумала, если тебе некуда? Может, начала бы новую жизнь, тем более, есть где. - Соня указала на большой кирпичный дом Пановых.

-   Нет, Соня, я уже решила. А кому я тут нужна, если логически размыслить?

-   Мне нужна, Лидочка. Я тебя не брошу.

-   Спасибо, моя дорогая! Мне приятно это слышать. Но, какими бы золотыми ни были подруги, а всё равно родные ближе, даже если они самые плохие. Каждому человеку нужна семья, а у меня, Соня, почти никогда её и не было. Как ты себе представляешь, я поселюсь рядом с сыном, не имея на него никаких прав? Это очень трудно, поверь.

-   Прости, Лидочка, но ты нынче расплачиваешься за свои прежние грехи.

-   Я в курсе, не извиняйся. Потому и уезжаю, что в мои раскаяния никто не поверит.

-   Но куда ты собралась?

-   На Урал.

-   На Урал? А кто у тебя там?

-   В поезде занимала совместное купе с одной женщиной, она мне рассказала, что у неё тоже судьба не из лёгких. Раей её зовут, Купчишиной, ту попутчицу. Так вот, подалась когда-то Раиска на Урал и сколько лет уже там прозябает. Люди добрые подсказали. На турбазе ей вагончик выделили, она и кухарит там в забегаловке. Туда спортсмены наведываются потренироваться, плавают на лодках по горным рекам, геологи делают там остановку, охотники. Туда уборщицы всегда требуются, вот и покачу, куда глаза глядят. А тут мне, Сонечка, делать нечего.

-   И ты согласишься работать уборщицей?

-   А что такого? Я уже мыла полы в отделении своего доктора.

-   Так стоило уезжать из деревни, чтобы в городе полы наяривать?

-   Стоило, Соня. Как бы я не злилась на Корбута, а он меня на ноги поставил. Депрессия была жуткая.

-   А где твои вещи? Что же, ты ничего не нажила за столько лет?

-   Ты почти права. Но несколько чемоданов я сдала в камеру хранения... Сонь, мне так обидно, не представляешь. Нет, я не оправдываюсь, но Никитка не должен был так грубо со мной говорить. Какая-никакая, а я ему мать.

Ровно через неделю, когда оформили все документы купли-продажи, Соня с Ильёй провожали Лиду на железнодорожном вокзале. Соня снова плакала, просила, чтобы Лида больше не терялась надолго, а писала, хотя бы раз в полгода. Лида ничего ей не обещала, потому что и сама не представляла, что её ожидает впереди.
В поезде она уселась у окна и смотрела на пробегающие мимо станции, поля, лесополосы, но почти ничего не запоминала, потому что думки у неё были совсем другие и о другом.

"Для чего на свете живёт человек? Например, женщина! Вот подросла девочка и выскочила замуж. Родила, вырастила. Потом дети упорхнули из родительского гнёздышка, у каждого свои проблемы. К маме и папе редко наведываются, а то и совсем вычёркивают их из своей памяти. Всё оправдывая себя тем, мол, нам некогда, у нас свои ребятишки. Но мы же наблюдали, как наши родственники ухаживали за своими близкими. Работа тяжёлая, огород, хозяйство, старые отцы с матерями, но они всё успевали.
В кого я такая уродилась? Да, но мои-то рано убрались на тот свет, а так бы я... Не криви душой. Если сына бросила, то про них бы и подавно забыла.
Сволочь я, вот и весь сказ...
Так не должно быть у нормального человека и не надо себя сравнивать с другими. Только мрази последние о своих стариках забывают.
И всё-таки поболее тех, кто беспокоится, ухаживает, а затем горько, без притворства, плачет над потерей дорогих ему людей. Я не от мира сего и не надо мне назад возвращаться. Никогда. То, что никому не нужна, так это заслуженно. Стану жить вдали от малой родины, помру там, когда время придёт, а кому меня похоронить, то всегда такие найдутся... Да, и некому надо мной поплакаться, потому что я кукушка, кинула дитя в чужие руки и довольная, что избавилась... Ладно, спать очень хочется, а это не запрещено даже самым омерзительным, ещё похуже, чем я... А кто ещё хуже меня? Убийцы и насильники... Нет! А вот такое совершить - я бы ни за что не смогла."


Гл.27


Красавец Урал...
Здесь все слова будут лишними. Потому что никогда не опишешь и не расскажешь о нём правильно. На самом деле он лучше. В тысячу раз.

Лиде, жительнице степей, где нет лесов, а лишь лесополосы и малые рощицы, сначала подумалось, будто ей всё это снится.
Она трое суток ехала в плацкартном вагоне, экономя деньги. Мало ли, что её ждёт на конечной? Возможно, придётся поворачивать обратно да покупать где-то в деревне небольшую хатёнку, и пусть все думают, что она укатила на Урал.

Лидия устала, она уже и не рада, что затеяла такое длинное путешествие. Ей хотелось поспать в нормальных человеческих условиях, чтобы не трясло и, чтобы не чувствовать посторонние запахи, например, доносившиеся из туалета или "амбре" пота вперемежку с грязными носками. Также она мечтала съесть тарелку супа, а не питаться всухомятку, покупая пирожки и булочки на очередных вокзальных станциях. Но больше всего Лидия грезила искупаться под душем, уже не говоря о ванной. В поезде, как известно, никаких удобств, она протирала себя влажным платочком, закрывшись в ужасно грязном туалете, но разве это гигиена?

А ещё её раздражал один мужчина, который пытался за ней ухаживать. Его место было не рядом, но он периодически стоял возле окна, что находилось напротив Лидии. Заговаривал с ней, но Лида лишь кивала, всем видом показывая, что ей не нужны случайные шуры-муры. Высокий мужчина, в очках, представлялся ей дотошным "ботаником", а таких людей она терпеть не могла ещё со школы. Они ничего не сделали ей плохого, а только потому к ним подобное отношение, что эти "господа учёные" очень большие зануды и до которых не доходит с первого раза, что в их обществе она не нуждается.

Но представитель сильного пола усердствовал. Отрекомендовался Алексеем. Лида притворилась, будто не расслышала и не назвала своё имя. Потом он призвал её взглянуть на пейзаж и сообщил, что три года назад он был здесь с экспедицией и, буквально, через пол-километра, тут начинается болото.

Лида даже разозлилась. Ну зачем ей нужно знать о каком-то болоте и каким образом оно может вызвать живой интерес?

Наконец, через два дня, мужчина понял, что дама не желает с ним разговаривать. А что до этого она не проронила ни звука, то он просто не заметил.
Лида, облегчённо вздохнув, уснула, а утром, она ахнула, обнаружив за окном удивительное волшебство. Раньше женщина думала, будто подобное только на картинках бывает или иногда показывают по телевизору.

Всё чаще на пути стали попадаться хвойные заросли, сменяя берёзы и осины. Хотя последние тоже росли на каждом шагу. Появлялись и степи, но не сравнить их с теми, что простирались в её родном краю. Какие из них в худшую или, может, в лучшую сторону, сразу и не скажешь, но степи очень даже разнились. Картинка менялась постоянно. Леса уступали не очень высоким холмам, поросших у подножия различным кустарником. Потом, вдруг, как ниоткуда, возникали ели и пихты, отдавая эстафету обширным травянистым полянам.
А сколько тут водоёмов разной величины - не сосчитать! Это можно засвидетельствовать, не выходя из поезда. Вряд ли где их больше.

Раиска рассказывала Лиде, что в основном, Урал привлекает народ из-за водного туризма на байдарках и всевозможного вида судёнышках, предназначенных для этой цели. Кроме сплава по рекам, тут ещё проводятся запоминающиеся, яркие фестивали и соревнования между командами. Причём в них одинаково принимают участие и мастера спорта, и новички.
Также туристов манят к себе пещеры, особенно те, куда не ступала нога человека. Отчаянные экстремалы! Но если бы не они, то в мире многое бы ещё не знали.

Почти все реки тут капризные, своенравные и очень непокорные. Но стоит взглянуть на живописные берега, как сразу забываешь об опасности. По обе стороны водоёмов растут хвойные деревья, а огромным шатром возвышаются над ними величественные дубы. Сердце заходится и дух захватывает от такой красоты.
Женщина всё это помнила, как Раиска с восторгом и гордостью поведала ей об Урале. Лида верила каждому слову, даже то, что она в этом краю забудет обо всех своих жизненных неурядицах. Когда человек сменяет обстановку и почти весь световой день занят приятной работой, то так оно и есть, когда думать о негативах?

Потому Лида и едет сюда. Сейчас ей очень плохо на душе. Всё время тянуло плакать и перебирать в памяти недавние события. Но это прошлое, даже если ему всего несколько дней. Оно уже не вернётся и его, действительно, надо искоренять. Только как? Кабы дело касалось чего другого, а то ведь сын... Лида верила, что многое уйдёт в никуда, но вот Никитка так и будет постоянно стоять перед её глазами. Нет, она не собирается вечно хранить в памяти его грубость в отношении неё, это пустое. Но какого же красивого ребёнка она родила! Лида невольно улыбнулась.

"Жаль, что не довелось познакомиться с его супругой, но, надеюсь, сыночек нашёл себе достойную девушку. А там, может, и детки уже есть, а я и без понятия...
Боже, как страшно привыкать к тому, что я лишняя в этой семье, никому не нужная. Внуки не будут знать свою родную бабушку, а если и будут, то только с плохой стороны. Господи, как же муторно-то на душе... И почему я раньше не догадалась, что с возрастом я по-иному буду смотреть на эти вещи?
Да, скучала я поначалу за Никиткой, страдала иногда и считала себя плохой матерью. Но как-то это быстро проходило, настроение менялось моментально, если перед глазами вдруг возникал Корбут, который в редкие месяцы дарил мне дешёвый букетик тюльпанов. Тогда считалось, будто это главное в жизни, а теперь мысли текут совершенно другим, непривычным для меня руслом. Главное - это семья, а никакой не Корбут, который, по сути, никогда ей не принадлежал. Какой нужно родиться наивной дурой, все годы напрасно ждать от него подачки, чтобы взял в законные жёны и, чтобы прописал в своей квартире?! Да это уже стало понятно, ещё с первых недель.
Следовало вылечиться и сразу домой. А вот тогда, глядишь, и судьба бы моя стала намного краше, нежели настоящая.
Счастливый Васька, он, если заблагорассудится, каждый день может общаться с нашим сыном... Вернее, с моим сыном... А ещё вернее, хоть Буранов и не биологический отец, но больше меня на Никиту имеет родительское право. Вот дожилась, как же паскудно, когда всё нутро переворачивается от душевной боли и ни один человек на этой земле не силах мне помочь или как-то смягчить мои страдания.
Но почему? Ведь всякое существо заслуживает прощения. Даже на суде скидывают срок отпетым бандюганам. А я что, хуже них?
Наверное, хуже. Потому что тут дело закручено на ребёнке, совсем маленьком, которого мать оставила на чужого мужчину. Да что тут крутить-вертеть, будто речь идёт о какой-то посторонней матери? Надо смотреть правде в глаза - это я бросила своего сыночка на совершенно чужого ему дядьку.
Боже, хоть бы приехать побыстрее и отвлечься, иначе я не вынесу, брошусь с поезда и на этом всё закончится. Но нельзя, Господь не прощает самоубийц. Потом всё время гореть в аду. На земле мучаюсь и там мучения. Да и жить хочется, если по правде. Видеть внуков своих, радоваться на них, хоть издалека... Соне надо написать по приезду, только она одна сообщит мне какие-либо новости."

Лида отвлеклась немного на каких-то птичек, перелетающих с дерева на дерево. Она таких никогда и не встречала. И как же здорово в такие мгновения, когда твои мысли заняты совсем другим. Создаётся такое впечатление, вроде она нормальная женщина, как и все, а просто едет на Урал навестить свою подругу. Побудет там, полюбуется местными пейзажами и, как порядочная мать и бабушка, возвратится в семью, где её с нетерпением ожидают.

"Ну вот, опять накатило...
А всё-таки я напрасно на Ваську бочку качу. Просто я завидую. А должна кланяться ему за всё, что он сделал для моего сына. И его жене. - но тут же Лида скривилась, она поняла, что ревнует к Василю его же супругу. -  С чего это я? Кто мне не давал стать женой Буранова? Сама убежала от него, бросила и вышла замуж за Максимку. Ничего не имею против Максимки, но, вот эту Дарью Григорьевну - просто ненавижу. За что? Она не отбивала Ваську у меня, а наоборот воспитывала моего мальчонку: ночами не спала, лечила, когда болел, переживала, когда он сдавал какие-либо экзамены. Всё равно ненавижу. На её  месте должна быть я, но... И снова вопрос: Кто не давал? То бы Васька и не ведал, кто такая та Дарья Григорьевна. Даже, если бы она ему встретилась на пути, он бы и не взглянул в её сторону, потому что так сильно любил одну девушку, Лиду Панову. Эх, вернуть бы всё обратно...
Нет, то, что я раскаиваюсь, это уже хорошо. Значит, совесть у меня есть. Значит, я человек. Значит, ещё не всё потеряно... Ой, да чего уж там не всё потеряно, если всё, что можно потерять, я уже потеряла. Потому и не надо себя жалеть, много чести."

Пришла проводница и объявила, что ресторан приглашает на вкуснейших цыплят табака. Лида проглотила подступающую слюну.

"Ещё бы деньги были на тех цыплят. Мне надо экономить каждую копеечку. А на базе, по словам Раиски, в забегаловке бесплатно кормят тех, кто в ней работает. Ну что тот коттедж или вагончик? Это всё государственное, а мне охота своё жильё прикупить, чтобы никто не смог меня из него выселить. Когда постарею, то в забегаловке я и даром не буду нужна, потому и крышу над головой у меня конфискуют. А старость не за горами. А если это свои квадратные метры, то тут уже совсем другая песня..."

Лида закрыла лицо руками, теперь она, как говорится, всей шкурой ощущала, как же непредсказуема человеческая жизнь. Стоит ступить на пол-метра в сторону и ты уже в трясине, из которой редко кто выходит в целости и сохранности.

"Какая я сволочь! Даже родительский дом продала. Ну где в это время находились мои мысли, чтобы такое сотворить? Пусть бы Сонька так и хозяйничала в нём, никто ведь не в курсе, что завтра или через месяц предстоит мне испытать? Но я тогда расстроилась, что никому и даром не нужна, вот и решение неправильное сгоряча в головушке закрутилось... Сонька сказала, что ей я нужна. И Раиска не против со мной подружиться. Но подруги, это для души, а для сердца нужны родные и близкие. А где они у меня? Мама с папой погибли, а сыночка я сама предала. Потому и на кладбище не захотела идти. Стыдно."

Лида достала из сумки коржик и пакет кефира. Это она купила на одной из станций. Поужинала, убрала за собой со стола и снова дала волю невесёлым мыслям.

"Странные у нас законы. Наша деревенская, Надька Малеева, всю жизнь лупит своих детей до синяков и никто её не лишал родительских прав, мол, воспитанием она занимается, чтобы пострелята выросли достойными людьми. А я и пальцем Никитку никогда бы не тронула, но не успела уехать, как уже и прав родительских лишилась."

Лида покопалась в своей памяти, пытаясь найти такой случай, когда бы родители подняли на неё руку. Так и не отыскала.

"Ну вот, мне бы с них пример брать, а я... А ещё пословица есть, будто яблочко от яблоньки не далеко укатится. Видимо, я далеко закатилась, либо ветер сильный тогда подул."

Женщина смотрела в окно, на улице темнело. Лес становился всё гуще, оттого и у Лиды всё больше оттаивало её измученное нутро.
Глядя на эту неземную красотищу, она представляла в самом лесу двухэтажный деревянный замок. А в нём поселились трое: она, Василий и Никитка. И счастливо так зажили среди зверей, птиц и сказочной чащобы. Не зря же молва идёт по белу свету, что те отшельники, которые посвятили себя природе, они намного чище душой и телом, а мысли у них совсем не такие, как у тех, кто проживает в обществе города или деревни. Её веселила пришедшая на ум фантазия. Мало того, она поверила, вроде это так и есть наяву.

"Нет, такому никогда уже не сбыться. Никогда. Прости меня, сыночек мой! Прости и ты, Василь! Непутёвая я и есть непутёвая. Хотя бы взять тот подростковый возраст. Это кто бы додумался в четырнадцать лет полюбить взрослого парня, вернувшегося из Армии? А я додумалась. И всё ведь шло отлично. Ну, там разочек родители мои пожурили Ваську, но нас это разве остановило?
Ох, бедный Василь... Он же так рисковал, если честно. Папа с мамой не шутили, между прочим. Они, действительно, собирались подать на него заявление в городскую милицию, если ещё хоть раз они прознают, будто он со мной по-прежнему встречается. Но парень не испугался, он продолжал меня любить и строить планы на наше будущее. А я, дура, всё профукала. Думала, что Корбут - это свет в окне. Угу, а выглянешь за окно, там света ещё больше. Такого мужика упустила. Теперь, та Дарья Григорьевна, живёт с ним и не нарадуется. Да мне спасибо говорит, что я его забраковала. Наверное, Васька и правда хороший, раз сама заведующая садиком, ни разу до того не выходившая замуж, пошла именно за него, несмотря на то, что у Буранова оказался ребёнок.
А интересно, общие детки у них есть? Сонька ничего не писала. Хотя... Все события были потом, а мы уже не переписывались.
Вот так и получается в любой судьбе. В молодости есть здоровье, но зато ум короток. В старости всё наоборот."

И тут Лида представила, как она, дряхлая и беспомощная старуха, в одиночестве умирает в покосившейся хибаре, где и воды поднести-то некому. Женщина вздрогнула от такого мысленного видения.

"Ну что же... - успокаивала она себя. - Бывает, что мать пятерых ребятишек поднимала, а в преклонном её возрасте, дети возьмут да переругаются между собой, кому, мол, родительницу доглядывать. Всякое случается. Но если мне судьба помирать, где-то в глубоком одиночестве, то так тому и быть. Приму всё безропотно. Заслужила."


Гл.28


Поезд, то изворачивался дугой и можно было видеть его первые и последние вагоны, то вновь выравнивался в чёткую прямую линию. Порой он тихонько продвигался, будто подкрадывался к кому-то, а потом, вдруг, снова набирал скорость, вроде навёрстывал упущенное или от кого-то убегал. Иногда рельсы проходили по узкой дорожке, по самому лесу. Казалось, что сейчас высунешь руку в окошко и потрогаешь колючие иголки пушистых елей. Это так захватывало, аж мороз по коже! Действительно, какая-то фантастика. Складывалось впечатление, что летишь на сказочном ковре-самолёте по этим волшебным лесным угодьям.

"Какая же красивая наша страна! -  восхищалась Лида. - Везде есть что-то своё, особенное, чего нету в других краях."

Перед выездом Лида дала Раиске телеграмму на тот адрес, который продиктовала ей товарка.

"Получила ли? - немного беспокоилась она. - Да ладно, что будет, то и будет. Не маленькая, сама доберусь, коли чего."

Но Рая её ждала.

-   Лидоооок! - крикнула она издалека на весь вокзал. Правда, людей там находилось не очень много, сразу чувствовалось, что это глубинка.

-   Ой, Рая, а я переживала, получила ли ты мою телеграмму? - они спешили навстречу к друг другу. У Лиды плохо получалось, нагруженной чемоданами, она без конца останавливалась.

Женщины долго стояли обнявшись, даже прослезились. Вот такие дела: знали-то друг друга всего несколько часов, в поезде познакомились. А вот так рады были увидеться, будто сто лет ходили в подругах или столько же жили по соседству.

-   Всё я получила, Лидок. А ведь я тогда не поверила, что ты рискнёшь. Думаю, ну чего зря обещает, как только выйдет на станции и сразу обо мне забудет.

-   Нет, Раиска, я не забыла своих обещаний. К тому же, мне и некуда было податься.

-   Ты же говорила, что у тебя домик есть.

-   Уже нету, продала. Да как там находиться, Рая, коли сыну я не нужна? - Лида не выдержала, заплакала.

-   А я и предвидела такое, ты же мне рассказала свою историю. Знаешь, что я тебе скажу? Если судьба тебе с сыном помириться, то так оно и будет. А на "нет" и спроса нет. Не прыгнешь выше своей головы, Лидок. Так Господу угодно. Ну пошли на лавочку, там шофёра подождём. Давай, милая, утирай слёзки, всё образуется более-менее. Когда-нибудь.

-   Мы на автобус? - спросила Лида, чтобы сменить тему.

-   Нет, к нам автобусы не ходят. Да ещё два года назад туда и дорог-то не было, все добирались к нам по реке. Теперь лес прорубили и, кроме лодок и катеров, стал к нам и другой транспорт подтягиваться. - сказала Рая и забрала у Лиды самый тяжёлый чемодан.
Метров через двести, сразу за небольшой станцией, уселись на лавочку.

-   Рай, ты так и не сказала, с кем мы поедем?

-   А, да то, наверное, зарапортовалась. Мне повезло, Лидок. У нашего водителя, что на базе работает на грузовой, зуб разболелся. Вот он и примчал сюда к стоматологу. А я с ним увязалась, говорю, подругу встречаю, в нашей забегаловке трудиться будет. Лид, да ты не думай, что там прокуренное и пропахшее перегаром помещение. Ничего подобного. Директор базы не разрешает пить спортсменам, всё-таки база спортивная. Пьют только геологи и охотники, но с собою приносят. У нас нигде ни сигареты не продаются, ни горячительное.

-   От как здорово!

-   Ага. И я пьяниц не люблю.

Ехали не так уж и долго, может, час с небольшим. Рая сразу повела Лиду в миниатюрный коттедж, который находился почти рядом с забегаловкой.

-   Это для одного человека жильё. Или для семейных. Но он уже много лет стоит, никем не востребованный и Егор Иванович приказал тебя там поселить.

-   А кто такой Егор Иванович?

-   Это важная шишка. Заместитель директора базы.

-   А ты где живёшь?

-   Прямо в забегаловке. На это, Лидок отдельная история. Я когда прикатила сюда, почти двадцать лет назад, то все места уже были заняты. И меня временно определили в пустой комнатке этой самой забегаловки. Там раньше кабинет администратора был. Но никому не хочется целый день на базе торчать, ведь все живут в райцентре, потому комната освободилась на веки вечные, а начальство сюда наезжает раз в месяц, а то и в полгода. Я потом оборудовала эту комнатушку и воспротивилась оттуда уходить, когда появилась такая возможность. Привыкла, Лидок.

-   А я думала, что у тебя тут отдельный вагончик.

-   Не, ты неправильно меня поняла. Да, мне его давали, но говорю же, я воспротивилась.

Они шли, а Лида всё посматривала по сторонам. Да, ей здесь понравилось. Вокруг только деревянные коттеджи, красиво выкрашенные вагончики, одноэтажное кирпичное здание на котором написано: "Администрация." - и что-то ещё мелкими буквами, но Лида уже не могла разобрать. Забегаловка тоже была кирпичной, но давнишней. Может, до общепита, у неё было другое предназначение?

Находилось всё это в лесу, а совсем рядом протекала неширокая речушка, но довольно боевая. В смысле, течение быстрое, которое тянуло за собой всякий природный мусор, в виде сухих веток и брёвен. Даже некоторые камешки, что помельче, передвигались по песчаному дну. Речку всё не устраивало и она делала так, как нравилось только ей.

-   Вот это твоё жилище. - объявила Рая, когда приблизились к малюсенькой "избушке на курьих ножках". Так пошутила про свой коттедж Лида. -  Погоди, сейчас ключи найду. - и Рая полезла к себе в карман спортивной куртки-безрукавки. - Ага, нащупала. Ну, с Богом.

-   А чего так торжественно? - у Лиды почему-то сердце ёкнуло.

-   Да я переживаю, что тебе не понравится. А селиться тебе больше негде, всё занято. Лидок, там всё чистенько. Рената, уборщица, сегодня с утра тут порядки наводила.

-   Она  что, нерусская?

-   Ага, татарка.

-   Ой, Рай, ну и чего носом-то крутить? - Лида окинула взором всю комнатку. У одной стены стояла кровать, напротив стол и два стула. В углу, по той стороне, где стол, располагался маленький шкаф, а в крохотной прихожей: направо душ, налево туалет.

-   Устраивает? - улыбнулась Рая.

-   Да ничего, жить можно.

-   Тогда ставь свой багаж и пошли ко мне, я тебя кормить буду.

-   Может, я искупаюсь сначала?

-   Лид, не сопреешь, я не собираюсь тебя долго держать.

-   Раис, а кому-либо надо паспорт показывать или ещё какие документы?

-   Нет, это лишнее.

-   Ну как же? Я же всё-таки в общепите буду работать...

-   Да это я за тебя словечко замолвила, что ты чистая баба. А так, каждые полгода мы с тобой будем ездить в посёлок на анализы. Поняла?

-   Поняла.

"Странно. - подумала Лида. - Никому ничего не надо, всё идёт самотёком, на авось. Ни начальство не спешит со мной познакомиться, хоть бы к себе вызвали да спросили, как зовут? А, собственно, кто я такая, чтобы меня тут с оркестром встречали и хлебом-солью?"

Забегаловка тоже не отличалась размерами. Тут, сразу могли покушать человек двадцать, не более.

-   Выбирай любой столик. Я мясо поджарила с картошкой.

-   Раиска, ты там много не накладывай, что-то и есть ничего не хочется.

-   Это потому что ты устала. Ничего, всё наладится. - и она поставила перед нею глубокую тарелку со свининой и жареной картошкой. - А пока ты будешь подкрепляться, я перечислю тебе твои обязанности. В принципе, они у нас одинаковые. Когда я у плиты, а когда ты. Одна готовит, а другая, в это время, полики протирает, если грязные, столы и стулья тоже надо красиво расставить, поняла? Если есть нарезка, то поможет нарезать. Да ничего сложного, уже через неделю своя в доску будешь.

Лида почти не притронулась к еде, ничего не лезло.
Вдруг, двери с шумом распахнулись и в комнату, словно ветер, ворвалась беременная девушка. Она с улыбкой поздоровалась и стала у порога, как вкопанная. Лида переводила взгляд то на Раиску, то на эту девушку. Она не понимала, что происходит?

-   Ну, чего застыла, как неродная? - не зло проворчала на неё Раиска. - Присаживайся. Кушать будешь?

-   Не, не хочу. - ответила незнакомка, не спуская с Лиды своих тёмно-карих глаз.

-   Ишь, какая довольная, что смена тебе подоспела, да? - снова обратилась к ней Раиска.

-   Да. - подтвердила девушка.

-   Знакомься! - скосилась Раиска на Лидию. -  Это наша Иришка. Её муж по профессии геолог. Ушёл с экспедицией ещё три месяца назад, а Иришка его выглядывает, потому что они сразу отправляются в свой город по его прибытию. Она тут числилась моей помощницей, но что с неё спросить, сама видишь.

Лида кивнула.

-   Вас как зовут? - поинтересовалась Иришка.

-   Лида. - смущённо ответила женщина.

"Ну и бедовая эта Иришка!"

-   Тётя Лида, я правда радуюсь вашему приезду. Мне уже тяжело таскать ящики и мешки с привозными продуктами, тётя Рая за меня это делала. А я, в свою очередь, её жалела, даже плакала. - призналась Иришка, чем стала похожа на маленькую девочку, не согласную с той или иной ситуацией.

-   Нет, я буду иногда к вам приходить и помогать, если надоест там одной сидеть, в этом наскучившем коттедже. - продолжала она. - Не надо мне никаких денег, я бесплатно. Ведь тут зарплата предусматривается только для двоих.

-   Успокойся, помощница нашлась! - ласково проговорила Раиска. - Тебе рожать через два месяца, а ты всё насаешься, как стрекоза.

Однажды Лида заметила, будто кто-то полез на ближайший высокий холм. Из-за кустов невозможно определить, кто это: мужчина или женщина?

-   За кем ты там наблюдаешь? - поинтересовалась Раиска.

-   Да кто-то на холм полез, чи делать нечего?

-   А, так это Иришка, наверное. Всё своего высматривает, они по реке должны сюда приплыть. Уже время, а экспедиции всё нету. Но это такое дело, тут леса, реки суровые, потому невозможно выполнить обещание, чтобы точно, день в день. То ничего, лишь бы живыми вернулись. Он у неё добрый, они хорошо ладят между собой. Ещё волнуюсь, ведь она беременная, как ей потом добираться, если рожать с недели на неделю? Можно и тут родить, в райцентре, но потом их переезд затянется Бог весть на какое время.
 
На следующий день к ним явилась Иришка. Поздоровалась и спросила, чем помочь?

-   А ничем. - сказала ей Раиска. - Сами бездействуем.

-   Ясно. - вздохнула девушка.

-   Иришка, это ты вчера по горам карабкалась? - спросила у неё Лида.

-   Угу. Я Лёву своего выглядывала.

-   Я понимаю, но больше не вытворяй подобное. В твоём положении это очень опасно. Ну что ты, всю жизнь мечтала родить на вершине холма?

-   Нееет. - затрясла головой Иришка.

-   Тогда чего, ума не хватает, что ты уже не ребёнок, а скоро сама станешь мамой? - не грубо пожурила её Лида.

-   Лида права. - поддержала товарку Раиска. - Да я ей уже говорила, только кто бы слушал?

Но на следующий день, к великому счастью Иришки, вернулся её муж и они даже ночевать не остались, а прямиком отправились домой. Экспедиция повернула на другую дорогу, а Лёва спешил сюда, потому что на базе его ждала беременная супруга.


Гл.29



-   Рай, я уже третий день с тобой работаю, а к нам, почему-то, никто не идёт подкрепляться. - удивлялась Лида.

-   Тут такое закономерно, не обращай внимание. Нам всё равно с тобой заплатят, даже если месяц тут питаться никто не будет. Всё дело в том, что начальство в посёлок ездило и харчишек оттуда привезло, вот и подъедают их потихоньку.

-   Но я видела тут с десяток спортсменов, а они что, на диете?

-   Их здесь не десяток, а несколько десятков, но все ушли рекой куда-то пониже. Кто вернётся, если брали тут лодку в аренду, а кто нет, если судно своё. А эти, которых ты заметила, они только явились. В тот день, как и ты. У них ещё колбаса с тушёнкой не закончились, вот в этом и весь секрет.

-   А потом они предупреждают перед приходом?

-   Нет, не предупреждают.

-   А как же тогда, голодные остаются? Ты же должна записать на скольких тебе готовить.

-   Да разве я допущу такое? Сало нарезать и яйца отварить, это не долго. И каша манная быстро варится. Также бутерброды можно сделать или консервы рыбные открыть. Да всё нормально, Лидок, ещё никто не жаловался, вот и ты привыкнешь к такому распорядку.

Лида задавала Раиске множество вопросов, но та не сердилась, терпеливо отвечала на все. Например, Лиду заинтересовало, почему у забегаловки нету никакого названия и как-то неприятно, когда читаешь на входе лишь это слово, сразу мысли наводит на что-то не очень хорошее. Раиска соглашалась с ней, но тут же внесла ясность, будто раньше тут находился универсальный магазин, в нём продавалось всё: и продукты, и одежда, и даже кастрюли. Потом решили соорудить общепит.
Помещение было страшным, штукатурка потрескалась везде и всюду, где только можно, и уже при Рае тут сделали косметический ремонт.

Внутри забегаловку обшили маленькой доской, а сверху покрыли лаком. Завезли столы, стулья, две печки, работающих на баллонном газе, а также и другое оборудование. Из подсобки смастерили кладовку, поставили там две старые морозильные камеры и дела пошли своим чередом, резво и спорно. А на стены Раиска повесила плакаты с изображением Аллы Пугачёвой, Муслима Магомаева и других артистов эстрады. А также, кое-где по углам распределила горшки с искусственными цветами, потому что живые, в такой тени, однозначно не приживутся. Потом выпросила у завхоза какие-никакие занавески и жилище засияло новыми красками. По крайней мере, оно приобрело более-менее благоприятный вид. Сюда и заходить стали с охоткой, не то, что ещё совсем недавно.
Раиска тоже противилась вывеске, но она объяснила Лиде, что забегаловка - это совсем другое. Мол, там заскочили, выпили пару рюмок водки и снова продолжили свой путь. А здесь нету даже сигарет, ни то, чтобы спиртного. И Рая призналась, что лично она считает, будто это у кафе такое название.

Как-то Лида спросила у Раиски, а сколько же той лет? Выяснилось, что она всего на год старше Лидии, но выглядит гораздо хуже. Но Лида помнила её рассказ о себе, когда повариха ещё в поезде ей доверилась.

Рая вышла замуж по любви, хотя догадывалась, что нормальной жизни может и не быть. Часто кавалер её приходил на свидание пьяным, замахивался на неё, оскорблял последними словами. Тут уже всё понятно, надо бежать от такого куда подальше, но Рая не смогла себя перебороть. Она росла в бедной семье, если кто не угостит конфеткой, то даже карамельки девочка ела по великим праздникам, не говоря о шоколадных. Родители пили беспробудно, потому для неё не новость, что мужик иногда к рюмке прикладывается. Всё думала, что родит ребёночка и Виталик остепенится. Но Виталик стал ещё хуже. А тут ещё и свекровка всю душу вымотала. То не так суп сварила, то не так пелёнки постирала. Однажды Рая решилась на развод и сообщила об этом мужу и свекрови, мол, такая жизнь ей и даром не нужна. Но мать мужа оказалась не только сварливой бабой, но ещё и дальновидной. Она, вместе с сыном, очень любили Костика, который родился полтора года назад, и они даже мысли не допускали, чтобы мальчик ушёл вместе с матерью. Вот свекруха и придумала кое-какой план. Она договорилась с одноклассницей снохи, заплатила той, и Наташка, так звали лучшую подругу Раиски, с потрохами продалась, как говорится, за тридцать сребреников.

Как-то Наташка пригласила к себе Раиску, мол, давно не виделись, хоть поговорим. Та не соглашалась, не до того, но те деньги, которые достались продажной дивчине, сыграли свою роль, Наташка очень старалась и, наконец, уговорила товарку.
В определённый день Раиска выкатила со двора коляску, чтобы отправиться с сыном в гости, а на лавочке, как специально, сидела свекровь. Лаской и добрыми увещеваниями она отобрала у Раиски Виталика, мол, на посиделках дитю делать нечего, а ты иди, доченька, отдохни. А то у тебя всё дела и дела.
Раиса была не то, что удивлена таким поведением мужниной родительницы, да она просто порхала от счастья. Ну наконец-то её жизнь наладится и станет такой, как и у всех порядочных людей! Всё-таки, как думала молодая женщина, напугала она их новостями о разводе.

Под хорошее настроение Раиса выпила вина, предложенного подругой. Но Наташка в вино подливала водки и через пару часов одноклассница уже спала за столом, её просто вырубило от такой мешанины.
А у свекрови был блат где-то в опеке, у неё там троюродная сестра работала, такая же "змеюка", как и она. Тут же организовали комиссию и все её члены зафиксировали, якобы, постоянно пьющую мамашу. Тут и Наташка здорово поддакивала, а свекровь, ну просто артистка: плакала и жаловалась, что невестка только и знает, что горячительным увлекается, а на неё постоянно бросает несчастного ребёнка. Мол, разве можно теперь доверить, чтобы мальчик жил с матерью?
Решили единогласно, сын остаётся с отцом, а Раису лишили родительских прав.

Но на этом история не закончилась. Себе-то они оставили мальчонку, но не уберегли. Затеяли стройку через полгода и так получилось, что кирпичи были сложены неправильно, как-то кособоко и слишком высоко. Виталик, как и всякий любопытный мальчуган, гулял без присмотра по опасным местам начатой стройки и на него упало несколько кирпичей, один из них сильно разбил голову. Мальчика не спасли.
Но карма достала и бывшего мужа. Ещё через год он разбился на мотоцикле.

Только один раз Раиска столкнулась со свекровью, это была случайность. Та выходила из сберкассы, а Раиска туда заходила. Всего лишь на мгновение встретились они взглядами и столько боли Раиска прочла в глазах ненавистного ей человека. Никакой жалости не испытала молодая женщина, её взгляд также говорил об этом. Мол, ты отняла у меня моего дитя, вот и у тебя Господь тоже забрал твоего единственного сына.

С тех пор молодая женщина колесила по свету, всё не могла определиться, где ей осесть, чтобы на постоянно, пока не наведалась сюда, на знаменитый Урал. Так она больше ни с кем и не связывалась серьёзно, детей никому не рожала, а если и были какие-то свидания с противоположным полом, то они никого ни к чему не обязывали.

Ещё тогда, в поезде, Рая сквозь слёзы доказывала Лидии, что у неё и беда не беда, главное, сынок живёт и здравствует. Мол, ты им всегда можешь полюбоваться, коли пожелаешь. Хоть издалека, хоть в кусточках припрячешься и тогда появляется возможность вблизи его рассмотреть. Да и кто знает, что у кого ожидается впереди? Возможно, ещё и помиритесь с ненаглядной кровинкой, а вот я уже никогда не увижу своего Костика. Раиска призывала Лидию ценить её сегодняшнее положение, а не выть бесконечно, к тому же, ещё и бесполезно.

Лида потом обдумывала всё это и поняла, что она во много раз счастливее Раиски. Только есть между ними ещё одна разница. Раиска никогда бы не оставила своего сына, а она, сволочь конченая, бросила Никитку.

На утро пришли спортсмены.

-   Тёть Рай! - крикнул с порога голубоглазый парень со светло-русыми кучеряшками.

-   Слушаю тебя, Боренька! - выскочила из кухни Раиска. Лида, как раз, только полы дотёрла в зале.

"Наверное, они не впервые в этих местах, потому что с Раиской общаются, словно старые знакомые." - подумала Лида.

-   Покормить нас сможете?

-   А как же! Когда я кого не кормила?

Парни с улыбкой переглянулись между собой. Сразу видно, что Раиску тут уважают.

-   А яичницу забацаете? Глазунью. - продолжал Боря.

-   Забацаем и легко.

-   Ветчина есть, тёть Рай?

-   Нету, солнце моё. Но есть буженинка. Такая вкуснятина, прямо во рту тает. - расхваливала Раиска привезённый продукт.

-   А ну, покажите ту буженинку. - попросил Боря. Раиска, как девочка, метнулась к холодильнику и вытащила оттуда прямоугольный кусок свинины, завёрнутый в специальную бумагу.

-   Во, давайте, эта и правда вкусная. Мы такую в Мышкино ели. - объяснил Боря. Другие его поддержали.

-   Да-да, - подтвердила Раиска.  - именно оттуда нам её и привезли. Буженинку поджаривать вместе с яйцами?

-   Не надо. Зачем вкус портить? - высказался самый низкий из них, но плотный паренёк, со стрижкой "Ёжик."

-   А сколько вам мяса? - уточняла Раиска.

-   Да вот этот весь кусок, чтобы все наелись.

-   Боря, тут три килограмма.

-   Ничего страшного, мы платёжеспособные. - и все рассмеялись.

-   Любой каприз за ваши деньги. - согласилась Раиска.

Лида нарезала хлеб и буженину, а Раиска жарила глазунью. Пока юноши обедали, женщины сидели за другим столиком и общались между собой. Внезапно, что-то вспомнив, Раиска обратилась к спортсменам.

-   Хлопцы, а чай вам сразу наливать, чтобы поостыл или вам надо горяченький?

-   Не, тёть Рай, нам чай совсем не надо. - снова отчитался Боря. -  Мы же сегодня сплавляемся.

-   Всё поняла. Удачи вам.

Они поблагодарили.

-   А куда они сплавляются и почему чай не захотели? - тихо спросила Лида.

-   По реке спускаются, а она бурная. Там ни то, что в туалет, но и просто на секунду глаз нельзя отвести. Иначе это плохо может закончиться.

Лида промолчала, её полностью поглотили впечатления.

"Неужели такая необходимость соваться в опасную зону, когда можно найти более тихое течение, раз уж так приспичило на лодке покататься?!"

-   Гля, хлопцы, это если вы нынче плаваете, то обед вам не готовить? - снова уточняла Раиска.

-   Нет. - ответил Боря. - А вот ужин нам понадобится. Мы не далеко.

-   А я бы похлебал горячего. - изъявил желание самый маленький.

-   И я бы тоже. - поддержал его чернявый, сутулый юноша.

-   Ну хорошо. - снова заговорил Борис. - Тёть Рай, тогда свари нам...

-   Боря, борщ не могу. Капусту не завезли. - перебила его Раиска.

-   А я и не собирался его заказывать. Горох есть?

-   Горох есть.

-   Вот и сваргань нам супчику со свиными рёбрышками. Второе тоже не надо, просто рёбрышек положи побольше. А вместо второго напеки лучше оладушек.

-   Борь, сметана закончилась.

-   А варенье сливовое не закончилось?

-   Нет, его ещё полно. Только вы и едите.

-   Ну вот и отлично! Значит, суп гороховый и оладушки.


Гл.30


Женщины перемыли посуду после завтрака спортсменов и принялись за стряпню. Лида всё переживала, что горох не настоится, обычно его на ночь заливают водой. Но Раиска её успокоила, будто у неё такой горох хороший, достаточно на час его замочить и запросто можно приступать к использованию.
Через несколько часов всё было готово, кроме оладий, с этим спешить не следовало, чтобы потом подать их горяченькими. За это время Раиска рассказала Лиде историю про то, как однажды ей привезли прошлогодние бобовые, поэтому она с ними долго колотилась, часа по три. А это очень не удобно. Пока суп сварится, а со вторым уже и некогда возиться. После нескольких замечаний начальства, мол, коллектив питается только супами, а запах котлет уже и забыли, Раиска всё-таки додумалась, как исправить положение. Она частями замачивала горох в холодной воде, а когда он разбухал, то перекручивала его на мясорубке и порциями распределяла по пакетам, а потом прятала в морозилку. Милое дело! Первое блюдо, даже если с мясом, поспевало за полтора часа. Ну вот, выход найден в лучшую сторону.
Лида спросила, мол, зачем Раиска наварганила похлёбки огромную кастрюлю, ведь спортсменов всего семеро?! Но Раиска ей объяснила, что всегда надо готовить лишнее, потому что не бывает едоков, прям, тютелька в тютельку.

-   Лидок, вечером парни скажут соседям по коттеджу, что идут подкрепляться в забегаловку и обязательно найдутся те, кто тоже захочет отведать нашей кухни. И начальство может подтянуться, а также и нам с тобой кушать что-то надо. У нас, Лидок, привилегия, за питание не платим, а это много значит. Потом получка вся целёхонькая. Ты вспомни свою жизнь до этого, сколько денег уходит на желудок, ведь стараешься себя, любимую, не обидеть. А тут всё задарма.

Женщины уже и наговорились, и сами успели пообедать и даже поужинать, а парней всё не было и не было. Спустя ещё пару часов, в забегаловку явился Егор Иванович, заместитель директора. Лида обычно терялась, когда приходилось сталкиваться с начальством. Не дай Бог, что лишнее скажешь или неправильно себя поведёшь, ведь начальники, они такие все капризные, ну просто до ужаса, угождай да угождай. А этот Егор Иванович, даже невооружённым глазом заметно - одна доброта и только. Он был моложе женщин, но полнота добавляла ему лишние годы. Круглый, как колобочек, глаза такие лучистые, немного детские, что появляется желание подойти и потрепать его за пухлые щёчки. Но Раиска почему-то насторожилась, обнаружив замдиректора в окно.

-   Чего ты испугалась? - спросила Лида.

-   Я не испугалась, а насторожилась. Странно...

-   Чего странного-то?

-   Обычно Егор Иванович даже деревьям улыбается, а сегодня какой-то весь расстроенный.

-   Что-то случилось?

-   Пока не знаю. Но идёт он к нам. Даст Бог, так расскажет.

Грузный мужчина с трудом преодолел высокие ступеньки общепита и, тяжело дыша, распахнул двери помещения. Он кивнул поварам и хотел вслух поздороваться, но из гортани послышалось какое-то шипение, от которого он закашлялся.

-   Надо курить бросать. - наконец, промолвил замдиректора.

-   Егор Иванович, на вас лица нету. - тихо проговорила Раиска.

-   Девочки, у нас несчастье. - коротко отрезал он и схватился за сердце.

-   Господи, что ещё? - Раиска кинулась к нему, схватила его за руку и подвела к ближайшему стулу. Они вдвоём молча присели, Раиска и себе подтащила ещё один стул, заодно и Лиде махнула, мол, присоединяйся, ты тоже своя.

-   Борис перевернулся на лодке и головой сильно стукнулся о валуны. - как-то отрешённо сказал мужчина.

-   Что, насмерть? - громко спросила повариха.

-   Ничего никому не ведомо. Его достали со дна, он никакой. По рации передали в райцентр, оттуда уже мчится неотложка.

-   Господи, помоги! - перекрестилась Раиска. Замдиректора недовольно на неё покосился. Он ведь коммунист. Да ему, если честно, всё равно, кто верует, а кто нет. Просто не хочется плохих последствий, если ему поставят на вид, мол, у тебя на базе верующие скоро церковь построят, чтобы молиться там круглосуточно. И насчёт спортсменов тоже... Нет, по своей сути, Егор Иванович был добродушным человеком и, конечно же, капитану команды, Борису Кошелеву, с которым знаком уже не один год, он ничего плохого не посулил бы, ни за что в жизни, но если рассудить иначе, то есть повернуть медаль другой стороной - кому нужны негативы на подобных спортивных базах? Естественно, все понимают, что с природой не пошутишь и человеку никогда её не одолеть, а всё равно все бегут на отдых туда, где меньше всего трагических происшествий. Когда однажды тут произошёл случай с одной журналисткой, которая залезла в пещеру, совершенно без понятия, что в прилив туда поступает вода из озера. Вот она и погибла. Так после того, к ним несколько сезонов очень мало людей наведывалось, а у спортсменов, у тех вообще - на первом месте всякие там приметы и тому подобное, которым они верят больше, чем самому Господу Богу.

-   Вы его сами видели? - допытывалась Раиска.

-   Как бы я его видел, если он за десятки километров отсюда? Рядом с Мышкино.

-   Хоть бы выжил, хоть бы не мёртвый оказался... - переживала сердобольная Раиска. Лида молчала, только переводила взгляд на говорящих.

-   И я за то. - вторил ей Егор Иванович.

-   Он суп заказал нам на вечер и оладушки. Правда, оладьи ещё не жарили, но супа - расстарались, наварганили на всю базу. И что теперь делать, выливать?

-   Зачем? Сейчас позову едоков. - выручил замдиректора. -  К тому времени будет известно, что там и как с Борисом. Если погиб, то заодно и помянем, нет, так будем радоваться его везению.

-   Спасибо, Егор Иванович. - поблагодарила Раиска. - А оладьи жарить?

-   Жарь, поедим. - он с трудом поднялся со стула. - Веришь, Рай, ноги у меня, словно одеревенели.

-   Пройдёт, Егор Иванович. Это от стрессовой ситуации. У меня сколько раз такое бывало.

-   Будем надеяться. - кивнул он и направился к выходу.

На ужин пришло больше двадцати человек, еле уместились все, Раиска даже из кухни табуретки приносила, не хватило тех, что в зале. Кушали молча, хотя никто точно не знал, как там дела у Бориса, возможно, его уже поминать пора, а, возможно, и наоборот. Все ждали завхоза. Он уехал в Мышкино по делам, а параллельно, в приёмном отделении больницы, собирался узнать об интересующих его фактах.
Все давно разошлись, поблагодарив женщин за вкусный ужин, а те принялись убираться в забегаловке: мести, протирать полы и мыть посуду. К девяти вечера снова заглянул к ним Егор Иванович и сообщил радостные новости. Борис в реанимации, но живой. И сразу у всех появилось настроение. Как же это страшно, когда с утра смотришь на живого человека, на кого никогда бы никто не подумал, что с ним скоро, в этот же день, произойдёт большое несчастье.

Так и шли дни за днями, недели за неделями. Лидия уже сильно тут привыкла, вроде на базе находилась множество лет, а ведь по существу - ещё и года нету.
Как-то Раиска явилась на работу вся довольная и какая-то загадочная. Надо сказать, что её тоже поселили в коттедже, директор был против, чтобы повара ночевали прямо в забегаловке. Раиска несколько дней лила слёзы, мол, привыкла и эту комнатку уже считала домом родным. Но на жалость надавить у неё не получилось, поэтому пришлось переносить вещи туда, куда указал ей Егор Иванович.

Раиска думала о чём-то своём, не замечая подругу, и, даже кому-то, невидимому, улыбалась.
Лидия терпела до обеда, а потом не выдержала:

-   Раиска, мне сегодня с тобой скучно. - обиженно проговорила она. - Что ты всё молчишь и что-то пережёвываешь в уме? Или секрет?

-   Да нет, Лидок, никаких секретов. Вчера, уже поздно, к нам геологи приплыли. Ой, Лидок, там один такой красавец, он у них старший. Высокий, статный и мужественный.

-   Откуда известно, что он мужественный?

-   Это я так решила. Разве может подобный быть трусом и подлецом?

-   Всякое случается... Ну и что дальше, ты это к чему?

-   Понравился мне сильно этот мужчина, понимаешь?

-   Вот как! А лет ему сколько?

-   Они все, наверное, как и мы. Их пятеро человек. Стучались ко мне, завхоз послал. Заказали завтрак. Вот придут, всё сама внимательно разглядишь.

Но геологи не пришли, их срочно вызвали в Мышкино. Раиска вся извелась, даже у завхоза поинтересовалась:

-   Аркадий Сергеевич, а те геологи что, уже к нам не вернутся?

-   Да скоро нагрянут, куда им деваться? Они тут надолго приземлились в наших краях, что-то обследовать будут, а нынче их начальство вызвало на консультацию. А чего спросила?

-   Дык, завтрак заказали не хилый, а платить кто будет, Пушкин? - выкрутилась Раиска.

И точно, мужики катером приплыли назад и, первым делом - в забегаловку. Раиска просто бисером сыпалась перед ними, уж угождала, так угождала. Но их старший и внимание на неё не обратил. Вернее, они общались между собой, но если мужчине нравится женщина, то он ведёт себя совсем иначе. Когда геологи удалились, Лида сразу сказала:

-   И что ты в нём хорошего нашла? Да обыкновенный...

-   Нет, он просто чудо, Лидок. -  Раиска загрустила.

-   Ага, чудо. Только в перьях. Здоровый, как медведь. Ты ему и до плеча не достаёшь. - пыталась как-то подбодрить её Лида. - А вот тот чернявый, что рядом с ним сидел по правую сторону, тот и то покрасивее.

-   А ты ему тоже до души, он с тебя глаз не спускал.

-   Ты тоже заметила?

-   Да как такое не заметить? Ты красивая, Лидок, ни то, что я. Потому, тот старшой, и побрезговал мною.

-   Рай, а зачем он тебе? Может, у него дома семья. Побалуется и до свидания.

-   Ну и что. Пусть недолгое, но счастье. И оно моё. Ну что мы тут особенное видим? Для других живём, а не для себя.

-   Нас сюда на аркане не тянули, сами прикатили, каждая в своё время.

-   Да то понятно, Лидок, ты права. Но годы идут. Скоро совсем сморщимся, ну кто тогда обернётся?

-   Рай, ты не обижайся, но мне необходимо тебе кое-что сказать...

Раиска с удивлением уставилась на товарку, но не произнесла ни звука.

-   Рай, о том, что тебе приглянулся тот великан, об этом узнала вся его команда.

-   Почему? - нахмурилась Раиска.

-   Ты так ему стелила, уж так задом виляла перед ним, я думала, что и цыганочку из-за печки ему забабахаешь. Раечка, дорогая моя, мужик должен бабу добиваться, но не наоборот. Они никогда не откажутся от того, что плохо лежит, но уважение питают, исключительно, к той, которую берут, словно какую-то крепость.

-   Сильно грамотная? - огрызнулась Раиска. - Чего ж сама до сих пор одна? Ага, профукала всё на свете, а других поучает.

Первый раз между подругами получился разлад.

   

Гл.31


На следующий день Раиска повинилась, мол, права ты, Лидок, неправильно я себя повела.

-   Но и я тебе хочу сделать замечание. Ты поддерживать меня должна, Лидок, а ты, высмеиваешь.

-   Рай, ты о чём? Если бы ты была мне безразлична, я бы наоборот рот на замке держала, чтобы каждый раз с тебя посмеяться, но я не могу позволить, чтобы какие-то залётные геологи были о тебе плохого мнения.

-   Ладно, забудем всё, но ты, слышишь, не теряйся.

-   Ты о чём?

-   О том мужчине, которому ты понравилась. Мало ли, не у всех же есть семьи. Кстати, его Колей зовут, стало быть, Николай.

-   Откуда тебе это известно?

-   Завхоз его к себе подзывал, а я слышала.

На ужин геологи не явились, не было их и на базе. Оказалось, что они в Мышкино посетили кафе и хорошенько там отдохнули. Здесь же пьянствовать нельзя. И Коля, едва передвигая ногами, ночью притопал к Лиде под окно. Стучал потихоньку и звал её, но Лида не вышла. Она даже не ответила ему, будто в доме никого нету.
Потом она сказала Раиске, что такие горькие пьяницы, как Коля, её не интересуют.

На завтраке Коля отозвал Лиду в сторонку и извинился перед нею. Сказал, что пьёт редко, но, как говорится, метко. Также предложил встречаться, но Лида попросила время подумать. Думала целый месяц, взвешивала все "за" и "против".

В молодости, так ничего страшного, если сегодня один кавалер довёл до калитки, а завтра другой. Речь идёт о тех отношениях, когда ещё и целоваться толком не могли. Просто проводил парень, подержали друг друга за руки и домой. А в таком возрасте уже стыдно менять мужиков. Нам кажется, будто никто не замечает, но это не так. Не зря придумали поговорку, что уши есть даже у телеграфных столбов.
Но вскоре настал день Рождения Саши, главного из геологов. Друзья называли его Саней. Мужики пригласили к столу и женщин, Раю и Лиду. Видимо, Коля просил об этом именинника.

На столе стояла пара бутылок вина, нынче решили не напиваться, затем тушёнка, копчёная колбаса и завтрак туриста. Торт заменяли пряники, ещё к чаю имелась банка сгущённого молока. Принесённое женщинами мясное рагу, очень даже пригодилось, через полчаса уже и донышко кастрюли показалось.
Посидели, посмеялись, выпили немного. Кто-то анекдоты рассказывал, а кто и песню спел под гитару, в общем, всем понравились эти посиделки, даже старшему геологу.
Тут, как назло, у Раиски почка разболелась, потому они с Лидой заторопились уходить. За дверью Лиду нагнал Николай и попросился в провожатые. Рая подмигнула подруге и сказала, что сама дойдёт. Вот с этого дня и стали встречаться Коля и Лида. Но через неделю геологи должны были уезжать на нужную им территорию и Лида загрустила. Ей до сердца пришёлся тихий, совершенно не скандальный Коля.

"Иногда зла не хватает на эту жизнь, прости Господи. Ну постоянно нужно добиваться своего счастья, никогда не бывает так, как ты пожелаешь. Вот, пожалуйста, прикипела душой к Коленьке, а ему уже в путь-дорожку надо собираться. А пройдёт какое-то время и он меня позабудет, особенно, если ещё встретится ему смазливая мордашка. И всё, отношения закончились, почти не начинаясь. А кабы они тут пробыли, примерно, полгода, то и Коля успел бы влюбиться, а тогда, может, всё обернулось бы иначе." - с горечью думала поникшая женщина.

Она даже всплакнула. Этот мужчина стоил того.

"В молодости наоборот, когда ума в голове не хватало, то и счастье само в руки шло. Только возьми и крепко его зажми в кулаке. А нынче обеими руками его хватаю, а оно всё выскальзывает и выскальзывает."

Но Коля остался. Причём, Лида и не подозревала о таком подвиге и всё ради неё. Он уехал со всеми в райцентр, а Лида посчитала, что это уже конец, ведь никто даже и попрощаться не пришёл. Николай переговорил с начальством и его зачислили на объект в Мышкино, там с удовольствием приняли такого толкового работника.
А вечером, он прибыл в забегаловку. Лида аж руками всплеснула от неожиданности.

-   Вы вернулись, что-то не заладилось?

-   Нет, всё нормально. Мои коллеги в пути, это я решил обзавестись семьёй.

-   А разве у тебя ещё нету семьи? - она специально не задавала раньше подобные вопросы, дабы не вспугнуть и себя ненароком не выдать, что он ей - очень даже сильно не безразличен.

-   Нету. Была, но давно и неправда.

-   А детки?

-   Одна дочь, но она выросла и уехала жить в Германию. Ей почти тридцать, а замуж ещё не вышла. О твоей личной жизни не буду допытывать и так всё ясно. Был бы муж, разве бы он отпустил тебя в такую даль?

-   Правильно, Коля, не допытывай. Я потом сама тебе обо всём расскажу, когда сочту нужным.

-   Согласен. А можешь и не рассказывать, я не обижусь.

-   Нет-нет, я скрывать ничего не стану, но это всё потом. А то, боюсь, что ты во мне разочаруешься.

-   Ты убила кого-то и в тюрьме за это сидела?

-   Боже упаси... Не, руки мои в кровь не запачканы.

-   Ну и всё, а остальное не так-то и важно. Да и убивают иногда справедливо.

Они стали жить вместе. У Коли вагончик побольше, потому Лида перебралась к нему. А Егора Ивановича она попросила, чтобы её коттедж, если это возможно, никому не отдавали. Тот обещал.

-   Кому он нужен, Лидочка? Семейные пары у нас перевелись, а все спортсмены предпочитают вместе селиться, они всегда, так сказать, кучкуются и не отделяются друг от друга. Так что не волнуйся.

Вот так незаметно и пролетели несколько лет.

-   Когда жизнь на радость, то и время бежит со скоростью звука, а когда всё плохо вокруг, то и года тянутся очень долго. - говорила Лида подруге. - И оглянуться не успела, а уже семь лет минуло. Минуло и не зацепилось.

Николай по-прежнему трудился в Мышкино, он туда плавал на катере. Это судно шло из Курлеевки, что вверх по реке, доставляло людей на работу, вот и Николая они подбирали по пути. Лида с Раиской также кухарили в забегаловке, кормили спортсменов, начальство и пришлых геологов с охотниками. Женщины уже оформились на пенсию, но им разрешили занимать свои места. Сюда молодых не дозовёшься да и зачем они тут нужны? Как рассуждал Егор Иванович, мол, только дисциплину нарушать.

Николай и Лида собирали деньги на жильё. Она как-то у него спросила:

-   А у тебя никогда не было своей крыши над головой?

-   Не-а. Та двушка, в которой мы с супругой проживали, она не моя, это ей досталось по наследству. Потому забрал только свои вещи и на поезд. Лидочка, а зачем мне нужна крыша над головой? Кто бы там находился, квартиранты? Я же, весь свой век в дороге и моей крышей над головой больше служили ёлки да лиственницы, и вот такие спортивные базы, как эта. А в степи сами строили себе шалаши, а если лес рядом да к тому же нам ещё предстояло возиться в той местности не один месяц, тогда из брёвен и веток сооружали себе что-то, наподобие избушки. Да, Лидок, всё было за эти долгие годы, и даже землянки себе рыли. Но всё радовало, потому что молодость. А теперь нам побольше надо денег накопить и дом приобрести, такой, чтоб на века. Не в том дело, что собираемся жить до ста лет, хотя, кто бы отказался? - засмеялся Николай. - А в том, что мы скоро не нужны тут будем, немощные старики. Так вот, тогда не разгонишься в хате сделать какой-то там ремонт, не очень-то будут денежки лишние. Вот и купим добротный домишко, дабы за шиворот не капало и всё было капитальное. Хорошо бы ещё, чтоб наличные остались на какую-никакую машинку, не говорю уже о мебели. Как здоровье позволит, так и поедем куда-либо на той машине, попутешествуем в своих краях.

Лида улыбалась.

-   Коля, а где будут наши края?

-   А мне всё равно, Лидочка. Хочешь, в столицу покатим? Или к тебе, в ваши степи! А хочешь, тут в райцентре поселимся?! На твоё усмотрение.

-   Ладно, разберёмся.

-   Я тоже так думаю. А ещё, Лидок, хочу свой участок. Нет, если дом частный, то без надобности, а если это квартира, то дюже мечтаю о своей даче. Пусть плохенькая, деревянная... да какая разница? Лишь бы мы с тобой овощи там выращивали, а также ягоды и плодовые деревья.

"Я только недавно свято верила, что жизнь моя задарма пропала, что я не имею права чему-то радоваться. Но в народе много поговорок, причём, очень верных, веками проверенных, мол, время - лучший лекарь. Вот уже и мужчина у меня есть, такой, что далеко не каждой и во сне приснится, ни то, чтобы ещё и рядом быть. Я и не заслужила такого... Вот только о Никитке сильно нутро болит, прямо разрывается, как вспомню. Ещё бы разок глянуть на него, а то ведь старость на носу. Когда согнут годы пополам, то здорово никуда и не сунешься. Надо бы решить этот вопрос, хоть издалека посмотреть на свою кровиночку дорогую."

Лида обещала поведать Николаю о своём непутёвом прошлом, но так и не нашла подходящий момент. Вернее, таких моментов было полно, а она побоялась, что сразу станет Николаю противной. Но на самом деле, причина была в другом. Он не интересовался этим. Никогда. А раз не задаёт вопросы, то и она помалкивала. Но постоянно её душила совесть. Она о нём всё знает, а сама, вроде как скрывает от него, возможно, важные факты, что нужны для двух людей, собравшихся соединить свои судьбы. Тут враки не нужны, коли мечтаешь о нормальном существовании. Вот засело в её мозгах, что она не совсем честно с ним поступила и всё тебе. Как-то Николай вернулся из Мышкино, искупался под душем, Лида покормила его и намекнула, что у неё к нему есть серьёзный разговор.

-   Ты пугаешь меня, Лидочка. Я где-то набедокурил, да?

-   Нет, Коленька, ты у меня самый лучший!

-   Тогда чего?

-   Коль, мы вместе с тобой уже почти десяток лет. Вот что ты можешь сказать обо мне?

Мужчина растерялся.

-   Ну, меня всё устраивает, ты хорошая баба. Трудолюбивая, вкусно готовишь. Я сплю на чистой постели, рубашки мои наглажены. Ты верная женщина и внешность у тебя привлекательная. Но почему ты спрашиваешь?

-   Хорошо бы, Коля, кабы я навсегда такой осталась в твоём воображении.

-   И что же мне помешает и дальше так думать о тебе?

-   Моё признание.

-   Ты мне изменяла? Или прокисшим супом накормила? - пытался пошутить он, хотя видел, как дрожат руки любимой. Он ничего не хотел слышать, но понимал, ей в эту минуту бесполезно перечить.


Гл.32


Коля Сухинин рос в рабочей семье. Отец его трудился машинистом на железной дороге, а мать пекарем на хлебопекарне.
Коля был намного младше своих двух сестёр, Тони и Валюшки. От Тони, на целых тринадцать лет, а от Вали на десять. Возможно, глава семьи хотел мальчика, что ж, он дождался его, только жаль, что не долго любовался на наследника. Коля ещё ходил в детсад, когда где-то, вдали от их города, столкнулись два пассажирских поезда и его отец трагически погиб в этой катастрофе.

Мать совсем сдала после смерти мужа, но старалась держаться ради детей и кое-как дотянула до того, как Коля поступил в геологоразведочный институт. Сёстры, к тому времени, уже были замужем, но ни одна не отказалась от брата. Он жил на три дома: у себя, у Тони, и у Вали. Потом квартиру продали, а деньги честно поделили на троих. Этих средств Николаю хватило на все пять лет учёбы: чтобы одеваться, чтобы не голодать и, если требовалось, покупал определённую литературу, которая всегда нужна в освоении будущей профессии.

Сестёр ему было жаль, дабы сесть на их шеи, он видел, что им тоже было не так уж и легко. Они сначала противились, наотрез отказывались от продажи родительского жилища, но Николай всё-таки смог их переубедить, ведь тогда его учёба полностью ложилась на их плечи, а лишних ресурсов не было ни у одной, ни у другой. К тому же Коля им подробно рассказал о геологах. Эти люди, по сути, больше живут на природе, чем под крышей собственного дома.

Свою будущую жену, Светлану, он встретил в парке на девятое мая. Николай уже заканчивал ВУЗ, а после экзаменов, которые он сдал весьма успешно, молодые люди поженились. И также, как маленький Коля, будучи ребёнком детского сада лишился отца, так точно и его дочурка. Только отец Коли ушёл из жизни, а Николай полностью в свою работу. Вернувшись из очередной командировки, он застал Светлану в обществе незнакомого мужчины. Женщина просто-напросто выпроводила мужа за двери, выкинув ему вслед чемодан с его вещами, а также поставила в известность, что она уже подала на развод.
После этого случая, Николай не доверял женщинам. Сейчас просто возраст диктует условия, а попалась бы ему Лида лет двадцать назад, он бы и слушать её не стал о ведении общего хозяйства.
Да, теперь всё иначе. Хотелось тепла и ласкового слова. Да и чего на старости лет оставаться одному, не дай Бог что, так и стакан воды некому подать.
Лиду Николай полюбил. Не зря же они прожили семь лет душа в душу. Он и дальше собирался быть рядом только с нею, но что она задумала и что запланировала ему поведать, когда у них давно уже всё сложилось, а всякое побочное - это уже лишнее или перебор. Им не по двадцать лет. Это уже люди, умудрённые опытом и многое повидавшие на своём веку.

Они сидели за столом друг перед другом, Николай видел, как Лиде, боевой и отважной женщине, теперь пасующей всего лишь перед словами, тяжело найти в себе силы, чтобы начать этот непростой разговор.

-   Коль, я ребёнка бросила в молодости. - наконец, выпалила она.

Николай громко выдохнул.

-   Ой, Лидочка, а я-то думал...

Она расширила глаза от удивления.

-   Ты считаешь, это пустяки?

-   Нет, я не считаю это пустяками. Сам такой. Я не воспитывал свою дочь, потому что моя работа мне это не позволяла. Светлана знала, что я геолог, я объяснял ей, что её ждёт впереди, но она всё равно за меня пошла. А потом претензии. Разве это умно, а где её голова была раньше?

-   Коль, спасибо, что пытаешься меня успокоить, но я не дура. Что ты приравниваешь профессиональную занятость с непутёвой мамашей, запросто простившейся со своим сынишкой?

-   Я не пытаюсь тебя ни успокоить, ни оправдать. В жизни случается такое, что нарочно не придумаешь... Где, в роддоме?

-   Нет. Я счастлива была, что угодила мужу. Понимаешь... - и Лида рассказала ему всю свою подноготную, начиная с того, как она тайно встречалась с Василём, как потом бросила его и побежала замуж за Максима, родила ему сынишку и так всё было здорово, что лучшего ничего и не требовалось. Но начались несчастья одно за другим, а ещё, хоть родители мужа и погибли, но она до сих пор не может им простить - почему не сказали, что у Максима серьёзные сердечные заболевания, потому он вскоре и скончался.

-   Лидочка, прости, что перебиваю. Ты любила мужа?

-   Конечно! Никитка зачат в большой любви.

-   Ну, а если бы ты была в курсе, что он сердечник, тогда что, прошла любовь и завяли помидоры? Как можно, после этого, верить вам, женщинам?

-   Знаешь что, ты не торопись осуждать всех женщин. Если твоя тебя предала, то это вовсе не значит, что все такие. Мы с тобой вместе ни один год, ты сам был свидетелем, сколько тут отдыхало всяких мужчин. Хоть раз я тебя обманула?... Так зачем ты так обо всех? Что получилось хорошего от нашего брака с Максимом? Он умер, а я осталась с малым дитём на руках. Одна! Я страдала серьёзной депрессией, нет, себя не оправдываю, где виновата, там не отнять. Но хорошо, что Соня дала адрес этого доктора, а так, сильно сомневаюсь, что я бы выжила. Они обязаны были меня предупредить, понимаешь? Давай на эту проблему посмотрим с другого угла?! Допустим, ты полюбил свою Светлану, а перед свадьбой тебе сообщают, что она тяжело больна и может умереть в любую минуту. К тому же получается, что ещё и матерью ей никогда не быть. Ну и как, ты бы женился на такой? Только честно!

Николай не сразу ответил.

-   Не знаю, Лида, не приходилось. Наверное, это зависит от тех чувств, которые питаешь к своей любимой или любимому, правильно? Бывает, что жить не можешь без этого человека и тебе всё равно на все его болезни.

-   Чушь! Мне довелось познакомиться с одной парой, когда я находилась у Корбута. Так тоже, как ты говоришь, вздохнуть друг без друга не могли. Как не глянешь в их сторону, то целуются, то милуются. Но однажды он был на работе, а она одна пошла в кино на поздний сеанс и по пути домой её изнасиловали. Коля, у того парня куда и любовь его неземная делась! И не пудри мне мозги, таких, кого ты имеешь в виду, е-ди-ни-цы!
Слушай ещё одно происшествие. Девушка ждала парня из Армии, просто пяткой в грудь стучала, что дождётся и они поженятся. Нет, так бы и было, он красавчик, каких поискать, а ещё и из богатой семьи. Она поначалу честно его ждала, пока не узнала, что ему отрезали обе ноги. Служил в Афганистане и нарвался на мину. Удивительно, как ещё сам жив остался? Так вот, та девушка и на богатство не посмотрела, сразу забыла за все свои обещания. Она так и заявила его родителям, мол, если я захочу горшки за кем-то поносить, то я детей нарожаю целый десяток или пойду и оформлюсь нянечкой в детский сад.
Коля, другое дело, если люди прожили вместе много лет и вдруг произошло какое-нибудь несчастье. Тогда все осудят жену или, допустим, мужа, если они бросят свою половинку. А так... Никто никому не обязан.

-   Наверное, ты права. Но и ты согласись, что правда, она у всех своя.

-   Да, с этим соглашусь, но всё равно есть отдельные, общепринятые правила или жизненные законы, которых должны придерживаться все и без всякого исключения... Послушай, мы начали обо мне, а закончили неизвестно чем. - Лида горестно усмехнулась. - В общем, Коля, я сволочь ещё та...

-   Пока не заметил. Лидочка, я догадываюсь, что ты казнить себя собралась до конца дней своих. Да, ты сильно виновата перед сыном, но насчёт Василя, то вот что скажу. Жаль, что тебе тогдашний разум не подсказал именно его выбрать себе в мужья. Он замечательный человек!

Лида кивнула.

-   Ладно, своё мнение я уже сказал. Передо мной ты чиста, как слезинка, а в своих семейных делах, то разберёшься сама. Если потребуется моя помощь, то я к твоим услугам.

-   Спасибо, Коленька! Помощь потребуется. И обязательно. Как закончу работу, так сразу и поеду в свои степи, чтобы сына увидеть ещё хоть разочек. Ведь потом и возможности больше не предоставится. Так вот, ты составишь мне компанию?

-   Не раздумывая. Можешь на меня положиться, Лидочка. Я ещё кое-что тебе должен сказать. Ты вот бросила сынишку, да? Очень плохо, но, тем не менее, пусть лучше так, чем есть много таких ребятишек, которые живут с родителями-деспотами или алкоголиками. Представляешь, какая у них психика развивается? А ведь это потом, кто-то будет расхлёбывать.

Однажды Николай вернулся с работы какой-то задумчивый, он рассеяно отвечал на вопросы и постоянно отвлекался на что-то своё. Лида насторожилась.

-   Коль, что-то на объекте не так?

-   Да всё так, Лидочка, просто...

-   Просто?...

-   На моё имя в Мышкино пришло приглашение...

-   Какое приглашение? - Лида сразу расстроилась, думая, будто о нём вспомнила бывшая его жена.

-   В экспедицию. Ждут ответа на завтра, а я ничего им не написал. Из Ленинграда тоже едут туда несколько человек. Некоторых я знаю, вместе колесили по родимой стране. Так хочу с ними встретиться, Лидок!

-   Коль, ну что они, без тебя не управятся? - Лида поняла, что Коля всё равно пойдёт, так, прежде всего, она пожелает. Женщина могла бы запретить, но она не станет этого делать. Лида представила прежнюю его жизнь, командировочную, романтичную и совершенно другую, нежели та, которой он сейчас проживает. Николая можно понять. Бродил по свету, бродил ни одно десятилетие и вдруг... так резко и сразу - оседлый образ существования. Лида всё осознавала. Если сейчас он не сходит, то потом уже не получится. Года не отбавляются, а наоборот прибавляются.

-   Управятся, в том-то и дело. Но какую же потребность я имею, чтобы присоединиться к этой группе...

-   А как вы встретитесь?

-   Да есть там одна точка...

-   Коль, надолго?

-   Да, Лидок, обманывать не решаюсь. На полгода.

Лида помолчала.

-   Лидочка, ты хоть соображаешь, какие деньги я оттуда привезу? Да в Мышкино я и за пять лет столько не заработаю. А нам с тобой деньги очень нужны.

-   А кому они не нужны? Есть вещи, что дороже этих бумажек, но здесь я не возражаю. Иди, Коль, в свою последнюю экспедицию, потом не просись - не пущу.

-   Потом меня и пинками не выпроводишь. Спасибо, Лидок!

Месяц прошёл, другой, потом и полгода, а Коля всё не возвращался. Лида соскучилась, но и не только это. Женщина просто вся извелась, уже неделю её мучили дурные предчувствия.

-   Глупая ты. - смеялась Раиска. Просто давно не виделись, вот и мысли твои уже потекли в ненужном направлении. А помнишь, беременную Иришку, как она своего выглядывала, помнишь?

-   Помню. Как же я теперь её понимаю!

Ещё через несколько дней на базу явились представители из этой экспедиции, они искали Николая.

Раиска, вся дрожащая, заскочила на кухню.

-   Лид, ничего не соображаю.

-   Что такое?

-   Трое мужчин ищут Николая...

-   А кто они?

-   Да вроде из этой же экспедиции...

-   Как? А разве они не вместе были?

Раиска только плечами пожимала и испуганно хлопала глазами.


Гл.33


Лида не помнила, как очутилась на улице и тут же натолкнулась на троих мужчин. Они измерили её любопытными взглядами и, невольно, между женщиной и пришельцами, произошла небольшая пауза.

-   Это вы жена Николая? - очнулся один из них. Самый высокий, одетый в комбинезон защитного цвета. Ещё холодно, на дворе стояла ранняя весна.

Лида сначала кивнула, а потом возразила:

-   Но мы не были расписаны.

-   Да какая разница? - продолжал он. -  Буду краток, лодка нас ждёт на берегу.

Лида снова кивнула. Её сердце вырывалось из груди. Как затравленный зверёк, женщина бегала взглядом от одного на другого и, по их понурым лицам, уже заранее знала - всё, что сейчас она услышит, будет не в её пользу.

-   По нашей просьбе в Мышкино сообщили, чтобы в экспедицию выдвигался и Николай, хоть встретимся за столько лет и поработаем вместе. Он нам ничего не ответил. На объект тоже не выходил и все думали, что он подался в экспедицию. Но его и с нами не было. Нынче заглянули сюда специально, думали, что уселся на заслуженный отдых или заболел. А тут нам поведали, вроде он ушёл ещё полгода назад. - теперь уже все мужчины не сводили с неё глаз. А она заплакала:

-   Зачем я ему разрешила? Но хотела же, как лучше... С ним что-то страшное произошло?

-   Не факт. - сказал уже другой, одетый в тёплую куртку с капюшоном. - Так он, действительно, покинул базу полгода назад?

-   Неужели вы думаете, что я его прячу?

Они немного замешкались, переглянулись, понимая, что сказали лишнее и, поблагодарив её, собрались уходить.

-   Постойте! - закричала она. - А как же я?

-   В смысле? - спросил высокий и они все заулыбались.

-   Но человек ведь пропал, надо же что-то делать!

-   Вот и делайте, вы же ему супруга, а мы много месяцев семьи не видели, потому назад не пойдём. Да и куда идти? А в Мышкино мы сообщим о пропаже человека. Всего хорошего, Лидия!

Она ещё долго стояла и смотрела им вслед. Её трясло. И больше оттого, что никому в этой жизни ничего не надо.

"А что я могу? Я ничего не знаю, куда обращаться и так далее. К тому же, у меня спросят, мол, а вы ему кто? Ну и что отвечать? В милицию эти геологи и так заявят, без меня."

Лидия медленно зашла в забегаловку.

-   Представляешь?...

-   Я всё слышала. Двери были приоткрыты.

-   Я без понятия, Рай, что мне делать?

-   Жить. Куда следует, туда геологи оповестят, а что ты можешь? Пойдёшь в то ущелье его искать?

-   Какое ущелье?

-   Это очень опасное место. Именно там Николай и должен был встретиться с группой из Ленинграда.

-   Господи, да он погиб!

-   Не спеши хоронить, Лидок! Но, если он и правда поскользнулся и свалился в ту расщелину, то никто его доставать не будет. Это очень глубоко. Да и как там что найти? С одной стороны заросли непролазные, а с другой - что-то навроде вязкого болота. Были случаи, что погибали там даже те, кто отправлялся на поиски.

У Лиды даже в груди похолодело.

-   Так много там погибло?

-   За то время, что я здесь - да, достаточно.

-   Ты никогда об этом не говорила.

-   А ты не спрашивала.

-   Боже, какая я дура, зачем пошла ему навстречу?

-   Лида, не казни себя. Почему ты так твёрдо убеждена, будто он погиб? Если раньше кто-то и был уверен, что его товарищ упал в эту дыру, так подобное происходило на его глазах или даже множестве глаз. А тело Николая никто не видел, потому нельзя считать его покойником.

-   Ты думаешь, что он меня бросил, а специально разыграл комедию, типа собрался на изучение территории?

-   Я не волшебница, Лидок, но и это не исключение. Хотя, никак в голову не помещается. Видно же было, что он души в тебе не чает. И деньги - все до копейки отдавал. Кстати, они на месте?

-   Кто, деньги? Да, все целёхонькие.

-   Тогда странное прощание, если это оно. Семь лет копить финансы, а потом не взять себе ни гроша и смотать удочки? Такого джентльмена, вернее, дурака, редко встретишь. Хоть на дорогу надо что-то взять?

-   Надо. - как загипнотизированная ответила Лида.

-   Ну вот. Как-то тут всё зашифровано, на каждом шагу тайны... Я допускаю, что он мог от тебя утаивать часть зарплаты, ведь ты никогда этим не интересовалась, но зачем ему столько лет приносить сюда заработок, коли он не намеревался с тобою жить?

-   Не знаю, Рая, не знаю! - закричала Лида. - Ты рвёшь мне душу! Получается, что он погиб, вот и всё.

-   Не согласна. Это всего лишь версия.

-   Знаешь, пусть лучше бросил меня, чем погиб. Я ему благодарна за эти годы, которые он мне подарил. - Лида горько плакала, слёзы ручьём лились по её лицу. А Рая не успокаивала, понимала, что будет ещё хуже.

По прошествии некоторого времени, когда Лида уже спокойно могла вспоминать о Николае, Рая спросила её:

-   Ты любила его, Лидок?

-   Не то, чтобы очень, скорее, привычка. Ну сама подумай, семь лет, это не семь дней. Я до сих пор не могу успокоиться, Рая. Иногда хочется помолиться за упокой его души или поплыть в Мышкино и поставить там свечу в храме, но не могу. А вдруг он живой? И помянула бы его уже сотню раз, но не имею права.

-   Да, это точно. Нельзя.

Раньше Лида не могла налюбоваться здешний красотой, её всё радовало, особенно, приход весны. Она в мыслях приветствовала каждый наклюнувшийся цветочек, каждую распустившуюся почку. Подмечала, как капельки росы переливаются изумрудами в еловых лапах, а белоствольные берёзки, со своими нежными ветвями, ну точно походили на невинных девушек, которые, за период лютой и снежной зимы, истосковались за красным солнышком и тёплыми денёчками, вот и вышли покрасоваться среди честного народа.
И небо Лида разглядывала, что стало намного выше, чище, а белоснежные пушистые облака очень мило смотрелись на сине-голубом фоне бескрайних просторов. И как не обратить внимание на юрких и досужих птичек, что от зари до зари распевают свои привычные песни, чтобы прочистить горлышко, ведь в трескучий мороз не очень-то распоёшься, потому многие и улетали в далёкие края.

Сейчас же, Лида уставилась в окно, подперев кулаками щёки, но почти ничего не замечала.

"Да, получается, Николай для  меня больше значил, чем я думала. Где же он теперь? В объятиях другой или лежит себе на дне пещерного болота, никем не видимый, а потому - навечно там похороненный? Жутко. Пусть лучше в объятиях."

Пролетел ещё год. В хлопотах, переживаниях и тоске. Правда, для кого как...

За это время у завхоза, Аркадия Сергеевича Стояновского, умерла жена и он недавно предложил Раисе руку и сердце. Ему давно нравилась эта женщина, но он не мог себе позволить бросить больную супругу.

Аркадий закончил техникум и получил специальность механика. Получить-то получил, но попробуй потом устройся, чтобы удачно да денежно. С этим проблема. Иные технари годами ждали своего счастья, а некоторые, так и не дождавшись, пахали за скромную подачку до самой своей пенсии. Но однажды завуч их техникума, вызвал Аркадия для серьёзного разговора. Тот немедленно поспешил. В кабинете они были вдвоём и потому заведующий учебной частью был откровенен. Симпатичному Стояновскому так прямо и сказал в глаза, мол, женишься на моей дочери, я тебе такое местечко обеспечу, век будешь благодарить. Ну и расписал, какая там зарплата, какие там прекрасные условия и какая туда очередь, чтоб хотя бы поглядеть на всё это, не говоря, чтобы ещё и устроиться на постоянную работу.
Аркадий слышал о такой организации, как Агропромтранс, знал, что завуч ни грамма не преувеличивает, но жениться на его дочурке, весящей больше ста килограммов, некрасивой и своенравной, не испытывал ни малейшего желания. Но, в конце-концов, быть обеспеченным и не считать рубли от получки до получки - перевесило и он сочетался браком с Рюминой Снежаной, как и мечтал её отец. Вернее, он собирался обмануть эту пресловутую семейку. То есть жениться, а потом развестись. Но тесть его предупредил, мол, не вздумай. Сразу окажешься за воротами Агропромтранса.
И началась взрослая жизнь.

Снежана родила Аркадию двоих сыновей-погодок, которых он очень сильно полюбил. Ну как их оставишь без отца? Да и тесть всегда находился рядом. Правда, с возрастом, когда Рюмина-старшего проводили на пенсию и у него уже не было столько блата, а также и друзей, как в былые годы, вот тогда он начал умолять Аркадия, чтобы тот не бросал его дочь. Взамен, с барского плеча, позволял зятю кутить и гулять от жены на все четыре стороны и часто заступался за Аркадия, покрывая все его похождения. Порой Стояновский даже радовался, что у него невзрачная жена, зато жизнь какая интересная!

Давно покинули этот мир тесть с тёщей, подкралась старость и к Аркадию со Снежаной. От тучного веса, женщина приобрела кучу болезней и одна из них была очень страшной и неизлечимой. Много лет Снежана самоотверженно боролась с ней, а всё равно проиграла. Но Аркадий отличился добротой и порядочностью. Он всегда был рядом с супругой, не жалел денег на любые лекарства, возил её по санаториям. Мужчина всегда помнил, что она мать его детей, словом - сделал абсолютно всё, что было в его силах, но только тщетно и бесполезно. Похоронил жену с достоинством, целый год вёл себя, как отшельник: никаких ресторанов и никаких гулянок с громкой музыкой, но когда закончился срок траура, Аркадий надел свой лучший костюм, на базаре купил букет, состоящий из семи белых роз, и отправился на спортивную базу, чтобы сделать предложение простой кухарке по имени Раиса. Да он и сам уже давно обыкновенный завхоз, а не механик престижной организации. Перестройка всех перестроила.

Раиска была в шоке. Она сначала подумала, что Аркадий Сергеевич просто разыгрывает её, а когда всё-таки поняла, что он не из тех, кто обидит несчастную женщину, всё равно продолжала удивляться. Уж не снится ли ей всё это? Потому что Раиска никогда не замечала, чтобы Аркадий Сергеевич, хотя бы один разочек бросил взгляд в её сторону. Она считала завхоза красивым мужчиной, только единственный в нём был недостаток и то, недостаток ли? С годами он немного располнел, а так, Аркадий Сергеевич ещё смотрелся очень даже неплохо. Себя же, Раиска причисляла к серым мышкам, которые никогда и ни за что не привлекут чьего бы то ни было внимания.

Отметили это событие скромно. Аркадий Сергеевич забрал Раиску и повёз на своих Жигулях в ресторан, а ночевали они у него в квартире. Приглашали и Лиду, но она сослалась на головную боль.
На следующий день Раиска приехала под таким впечатлением, что Лида справедливо полагала, будто та не замолчит до самого вечера. Женщина до сих пор дрожала, когда рассказывала, как она боялась переступить порог ресторана. Ведь в жизни никогда не посещала такие заведения. А когда выпила бокал шампанского, то откуда и смелость сразу появилась.
Как "молодые" провели ночь - об этом молчок. И правильно. Не любила Лида разговоры на эту тему.


Гл.34


Однажды женщины быстро справились на кухне и присели за столик у окна. Переговариваясь между собой, они невольно наблюдали за обстановкой во дворе базы. Как это иногда бывает, что сидишь на балконе или на лавочке и смотришь себе на прохожих или проезжающий транспорт. Куда-то же надо глаза девать, вот и вертишь головой во все стороны. Внезапно, Раиска замолчала и подалась вперёд.

-   Слушай, ну наконец-то оценим нашего нового лесника.

-   Какого ещё нового лесника? - спросила Лида и тоже повернулась в том направлении, куда с  интересом поглядывала подруга.

-   Да прежний егерь рассчитался, по причине переезда на другое место жительства, а вместо него приняли вот этого.

-   Молодой, что ли, не пойму?!

-   Ну да, ему тридцать один или тридцать два. Это Аркадий рассказывал про него. Он уже почти год при исполнении, а к нам только впервые наведался.

-   Ё-моё! Весь в шкурах, как древний человек. - засмеялась Лида. - В администрацию потопал зачем-то. Хоть бы к нам потом завернул, хочется, как ты выразилась, вблизи его оценить. Серьёзно, он для меня, будто человек из далёкой старины.

-   Может и к нам забежит, кто его знает. Но у тебя интуиция, Лидок, на все сто.

-   А чего? - Лида внимательно изучала Раиску.

-   С появлением молодого мужчины, с головы до ног одетого в натуральные меха, повеяло и правда каким-то волшебством или глубоким прошлым. Но он никого не убивал специально для нарядов, это у браконьеров кое-что отобрал да пристрелил умирающих животных, чтобы они не страдали. Случалось, что ногу сломает кто-то из копытных или хищники его порвут. Такой уже не жилец. Но это не самое главное о нём... - Раиска загадочно улыбнулась.

-   Давай уже, говори! - Лидии не терпелось узнать побольше об этом таинственном человеке, который очень сильно отличался от других.

-   Знаешь, кто он по национальности?

-   Господи, конечно, нет!

-   Индеец.

-   Чтооо?

-   Я серьёзно. - не моргнув добавила Раиска. - Нет, ну не совсем индеец, разумеется, а только наполовину. Его мать по профессии журналистка, три десятка лет назад посещала Канаду, в командировку туда летала. Там она гостила в одном из индейских племён. Вот и привезла оттуда подарочек. Говорят, будто бы родила от самого вождя, вот так-то, моя дорогая. Но не перестаю удивляться генетике, её никто никогда не познает до конца. Ну посуди сама: родительница у него успешная женщина, благодаря таланту, она заработала кучу денег, поэтому они с сыночком никогда ни в чём не нуждались. Там и квартира, и в квартире, и машина. Ну живи себе и радуйся, что ты один у мамульки и пользуйся её благосклонностью, так нет же! Ему свободу подавай, тайгу, горы и прочую романтику. Хорошо, хоть ещё лук через плечо не носит и венец из орлиных перьев.

Лида звонко рассмеялась.

-   Ага, и томагавк за поясом.

-   Да-да, точно! Говорю же, генетику не скроешь, она сразу вся на поверхности.

-   А тот вождь в курсе, что у него сын в другой стране?

-   Да. Он же сам и ездил к отцу.

-   Да ты что? А как он его отыскал? Индейцы ведь долго не задерживаются на одном месте.

-   Это давно было, Лидок. Теперь они ведут оседлый образ жизни и почти все одеваются также, как и все люди планеты. Но старые воины ещё припоминают времена своих дедов и отцов, свято чтут обычаи предков и пытаются воспитывать молодёжь по своим законом. Но время неумолимо, оно движется вперёд, потому старшины в племени уже не справляются, они уже не в таком почёте, как в те далёкие годы, которые безвозвратно канули в Лету.


-   А он женатый?

-   Не имею никакого представления. Говорю же, он впервые на этой базе.

-   А чего, в Канаду же летал, вот и надо было оттуда привезти какую-нибудь Трепещущую Лань или Утреннюю Росу.

Раиска только руками развела.

Но лесник не обошёл вниманием забегаловку. У порога снял лисью шапку и поздоровался. Девчата так и прыснули, давясь от смеха. Он с недоумением и улыбкой наблюдал за ними, а они так разошлись, что едва успокоились, аж животы надорвали.

-   Я так смешно выгляжу? - продолжал улыбаться молодой человек.

-   Да нет, всё нормально, вы очень даже симпатичны. - проговорила Лида, едва сдерживаясь, чтобы вновь не рассмеяться. - Просто понимаете, вы вызвали у нас особенный интерес...

-   Не надо на меня выкать, хорошо? На родине моего отца, там и к вождю обращаются по-свойски. И я считаю, что это замечательная традиция. А насчёт особого интереса - я понимаю... Где тут ещё индейца встретишь, верно?

-   Ну да. - продолжала Лида. - А то шапку снял, а волосы прямые, длинные. Нос с горбинкой, глаза чёрные. Ну точный Зоркий Сокол, а разговаривает на чисто русском. Вот сразу нам и попала смешинка в рот.

-   Но я ведь родился здесь, как же ещё мне изъясняться? -  улыбка до сих пор освещала его привлекательное лицо, обнажая красивые зубы.

-   А зовут тебя как, не Виннету? - вмешалась Раиска.

-   Нет, Романом. Хотя, если честно, я в детстве просто мечтал быть Виннету... -  он приблизился к крайнему стулу и уселся за стол. - Накормите?

-   Накормим, Рома. У нас мясное рагу и горшочки с говядиной. А на первое - лапша с курочкой. - поспешила объясниться Раиска.

-   Не беспокойтесь, я всеядный.

-   Догадываемся. - проронила Лида.

-   Прошу извинить, - обратился он ней. - Завхоз описал свою женщину, сказал, что иди в забегаловку и вкусно пообедаешь. Потому я в курсе, что зовут её Раиса. А кто вы? - он не отрывал от неё своего красноречивого взгляда, казалось, что пришелец просматривает всё её нутро.

"Да, такого не обведёшь вокруг пальца, бесполезно." - подумала она.

-   Лида. - ответила коротко и просто.  - Я Лида.

Он слегка кивнул, но взгляда так и не отвёл. И смотрел ни как на случайного человека в своей жизни, а как мужчина на понравившуюся женщину. Лида растерялась, она постаралась быстрее скрыться на кухне. Раиска приметила щекотливую ситуацию, но для неё это представлялось какой-то игрой: ничуть не опасной и, разумеется, без никаких последствий для всех здесь присутствующих. Через несколько минут Раиска застала подругу, сидящей в старом потёртом кресле.

-   Ушёл? - спросила Лида.

-   Нет. Он тебя требует.

-   Куда требует? - подскочила удивлённая Лида.

-   Лидок, ну что он, докладывал, что ли? Пока ел, то всё о тебе расспрашивал: сколько лет, откуда прибыла и есть ли супруг? Я ему намекнула, что, мол, понравилась наша Лидка?

-   Он подтвердил, говорит, что очень красивая женщина, ей никогда не дашь её годы. А теперь с тобой желает объясниться.

-   Я не пойду. - твёрдо ответила Лида и снова уселась в кресло.

-   Ой, ой, ну какие мы недотроги! С тебя что, убудет? Поболтаете о том, о сём - да и распрощаетесь.

-   Рай, тебя любопытство раздирает, что же он мне скажет, да? И ради этого ты подставляешь свою подругу? Не ожидала.

-   Ты что, глупенькая, да я же счастья тебе желаю! - обиженно произнесла Раиска.

-   Не поняла, какого счастья? Вот с этим индейцем?

-   Лид, он ждёт, а ты давно не девочка. Вот иди и спроси, что ему от тебя нужно? - Лида снова собралась возразить, но Раиска схватила её за руку и, почти что насильно, вытолкала в обеденную залу.

У Лиды вихрем, будто это какой-то буран, понеслись её мысли в неизвестном направлении, и за мгновение ока она успела вспомнить фрагмент из своего детства, когда просто обожала читать книжки об отважных индейцах. Иногда она по-своему перестраивала сюжеты, когда тёмной ночью анализировала прочитанное ею днём. Не потому что автор ей казался бездарным, нет, причина другая. Ей было грустно, когда погибали понравившиеся ей герои или же, когда они попадали в весьма сложные, затруднительные переделки, после которых выкручивались с очень большими проблемами, нанося непоправимый вред собственному здоровью. Но и это всё пустяки...

Девочка лично мечтала быть женой красивейшего в мире вождя индейского племени. Конечно же, он самый лучший и его будут бояться все злые и ужасные бледнолицые или, к примеру, кровожадные ирокезы. Но в конце каждой такой истории, когда Лида со своим вождём побывали в разных уголках Северной Америки и общими усилиями победили всех недругов, какие только встретились на их пути, но они ещё и налюбовались диковинной природой в экзотических и завораживающих регионах необъятной планеты. Вернее, вождь-то местный, из тех краёв, потому ему всё это знакомо. Допустим, те же водопады, льющие свои прозрачные воды откуда-то с небес, а достигнув земли или какой-то иной твёрдой поверхности, рассыпаются на миллиарды шипучих брызг, превращающихся в пар. Или, преодолев препятствие, превращаются в ревущее, будто живое существо, готовое всё снести, что встретится ему на узкой дорожке, которую выбрало оно само, а значит, всё вокруг и принадлежит только ему одному.

И вот уже всё передумано, а остросюжетное приключение порядком поднадоело мечтательной девчушке. Очнувшись от грёз и неги, небывалой магической авантюры, Лида честно себе призналась, что как бы она не стремилась попасть в объятия загорелого "мачо" и какая бы красота, пусть даже самая необыкновенная, их не окружала, и как бы не манили и ни были сладки поцелуи любимого, а за домом и ковылем - она бы всё равно скучала.

Срочно требовался противоположный сюжет. Допустим, она ездила в командировку куда-то в Америку, а там, когда добиралась от пункта "А" к пункту "Б", в маленьком поезде, как показывали по телевизору, то на него неожиданно напали индейцы и захватили в плен только её одну, потому что она была самой красивой. Вождь так пожелал, он давно подыскивал себе жену из другого континента. Его разведчики ему донесли, что в Америку прибыла дама яркой и завидной внешности, таких ещё поискать, потому краснокожие и покусились на мирный пассажирский состав. А поскольку глава племени сильно в неё влюбился, то сразу пошёл на все уступки слишком капризной избранницы. То есть согласился переехать в Загорное и посвятить свою индейскую жизнь, исключительно, ей и их будущим детишкам.

Почти не верила в то, что насочиняла, но другого выхода не было. Хотя... Какой вождь бросит свой народ?... Стоп... А почему сразу вождь? Да он, всего лишь командует и руководит подчинёнными, а сражаются и отстаивают честь своего тотема - мужественные и безупречные, во всех отношениях, воины. Да, именно так! Зачем нужен вождь, если у него насчитываются целые сотни добротной, надёжной и закалённой ему замены?

Но снова Лиде что-то не нравилось. Ведь она влюбилась в сказочного героя, по пояс обнажённого, в кожаных брюках с бахромой, длинными волосами и почти что с бесподобным лицом. А сможет ли этот представитель индейского этноса разгуливать в таком виде по их посёлку? Вот она и есть вся правда!
А тот милый образ, который ей пригрезился в её самых смелых ожиданиях, если одеть в деревенскую одежду, то он совершенно не будет смотреться и соответствовать, абсолютно ни с какой стороны. Мало того, он будет смешон, как тот клоун на представлении в цирке.

Да, для каждого камня существует своя огранка. Получается, что и сказок-то вовсе нету, всё выдумки и сплошное враньё?

"Господи! А ведь и действительно на свете ничего не происходит зря. И надо было мне в детстве так интенсивно мечтать о тех краснокожих? И вот, пожалуйста, сказка сбылась, наконец-то! Да только время она перепутала. Пораньше бы, но не сейчас, когда порядочные матроны уже присматриваются, кого из правнуков назначить своим прямым наследником... Это возраст имеется в виду.
Угу, но то ведь речь о порядочных, а куда мне? Я далеко не они." - мысленно уколола себя Лида.


Гл.35


Мужчина стоял у окна, к ней задом, скрестив на груди руки. Лида удалилась на кухню ещё до того, как он снял с себя верхнюю одежду, а сейчас она просто залюбовалась им, даже замерла на мгновение.

"Да, а молодой человек просто божественной красоты. В нём есть всё: и привлекательное лицо, и рост соответствующий, и чёткая слаженность в фигуре... Господи, да что со мной, сколько мне лет, чтобы я проявляла интерес к тем, кто в сыновья мне годится? Или всё-таки есть на свете волшебство, которое до такой степени может одурманить человека, что мозги начинают работать не в том направлении? Ладно бы дурманило девушек, ведь у них всё ещё впереди, но я-то тут при чём? Но, возможно, подобные вещи происходят потому, что каждая женщина, пусть уже и в довольно солидном возрасте, имеет право на своё личное маленькое счастье? Наверное, я права, но подобный подарок не для таких, как моя особа. Я его не заслуживаю... Стоп, это почему не заслуживаю? Нет, тут дело не в личном достоинстве, и не в Никитке. А в индейце. Каким бы бесподобным он ни был, но он не идеал и не безупречный показатель всего мужского населения планеты. К тому же я к нему не набивалась, он сам чего-то хочет от меня."

-   Лида, ты здесь? -  обратился он к ней, будто к старой знакомой. Женщина сразу это заметила и горько усмехнулась про себя.

"Что старая, то точно."

-   Да. - коротко ответила она.

Он резко развернулся, но не подошёл, а так и остался у окна.

-   Лида, я сын своего отца. Потому конфетно-букетный период не для меня. Говорю сразу, без всякой подготовки, чтобы тебя не потерять. Мы не рядом живём и уследить невозможно.

-   Да кому я нужна? - честно призналась Лида. - Я сходилась тут с одним, но он пропал где-то на территории ущелья. С тех пор никто и взора не кинул в мою сторону. Да мне этого и не надо было.

-   Это глухое место, Лида. Какой тут выбор? А поселись ты в городе, так и минуты бы не пробыла в одиночестве. Поверь, даже самый уродливый мужчина разбирается в женской красоте.

-   Потому и ты на меня глаз положил, что тут глухое место и выбор уже снизился до нуля?

Мужчина усмехнулся.

-   Почему ты думаешь, что я не бываю в райцентре или в каких-то крупных населённых пунктах? Да, я своего рода отшельник, но отшельник современного типа, которому требуется не только лесная пища и одежда, но кое-что и от мира сего.

-   Ну слава Богу, а то я тут ненароком подумала, что с Маугли разговариваю.

Роман оценил шутку и засмеялся.

-   Лида, ты всё время уводишь разговор в сторону, но я терпеливый. Так вот, ты мне сильно приглянулась и я хочу чтобы ты стала моей спутницей жизни. - и сразу замолк, чтобы понаблюдать за реакцией Лиды. Но она оставалась отрешённой от окружающей реальности. А всё потому что снова вспомнила своих "детских" индейцев.

"А ведь этот "вождь" не пойдёт на уступки ради любви. Он не переселится на базу."

-   И ты собрался повести меня в свою берлогу? - она улыбнулась, чтобы он не обиделся, ведь только что сравнила его с медведем.

-   Именно так. - индеец разбирался в юморе. - Но должен добавить в своё оправдание, что о такой берлоге почти каждый мечтает. Там даже свет есть, представляешь? Это заслуги бывшего лесника. А избушка, хоть и не дворец, но двухэтажная.

-   Неужели кирпичная? - иронизировала Лида.

-   Нет, красивее. Деревянная. По пути к ней ещё два сруба, это для путников, чтоб не ночевать под кустами. Первый из них когда-то был обыкновенным домом, где давным-давно жила целая семья. А в пятнадцати километрах от него - ещё один дом. А это старая "квартира" егеря. Она стала рушиться и гнить от довольно внушительного времени, и государство построило ему добротную крышу над головой, в которой я сейчас и прозябаю. Те две хатки отремонтировали охотники и лес превратился в населённый пункт... Шучу.

"Ему весело, а у меня мозги разрываются: и от неожиданности предложения, и от того, что я, наверное, никуда с ним не пойду. Почему я употребляю слово "наверное", почему никакой твёрдости в рассуждении и действиях? А всё потому что не хочу его терять, в моей судьбе уже больше никогда ничего не будет, даже близко подобного."

-   И как далеко твои хоромы? Если сравнивать расстояние от них и до этого места?

"Зачем я постоянно чем-то интересуюсь, оно мне надо? Или, всё же надо?"

Он слегка наморщил лоб.

-   Я здесь впервые, потому точно не скажу. Думаю, пол-сотни километров наберётся. Но я же говорил, что по пути есть две "гостиницы" и какая это романтика, когда пешком передвигаешься по тайге. Не едешь, а идёшь... Всё видишь и всё слышишь.

-   И волков, и медведей. Уже молчу о тиграх.

-   Последние у нас не водятся, но, говорят, когда-то были. Я обожаю эту кошку, хотя она весьма опасна для человека. Сам перевод слова "тигр" означает - острый и быстрый. Это правда. Нападает со спины и не суть важно, людоед он или нет.

-   Людоед... Фу, как неприятно!

-   Мы говорим сейчас ни о чём. Но я, таким образом, морально подготавливаю тебя к походу. Если ты согласишься. В свою защиту должен сказать, что при мне есть оружие, если что...

-   Лук? - засмеялась Лидия.

-   Мне нравятся твои шутки. Нет, к сожалению не лук. Кстати, не хвастаюсь, но стреляю метко с обеих рук. А также, несмотря на то, что в лесу я ещё новичок, но у меня уже "выросли" глаза не только на затылке, но и на макушке.

-   А на макушке зачем?

-   Ну как же, Лида, а рысь?

-   Аааа... Это серьёзно, согласна.

-   В общем так, я остаюсь тут на ночь, но перед этим смотаюсь в Мышкино. Я привезу торт и шампанское...

-   Не рано собрался победу отмечать? - перебила его Лида.

-   А я ничего и не отмечаю. Мы поднимем бокалы за знакомство. - его глаза сделались ледяными.

"Ух, типичный индеец... - подумала Лида. - Но какой же он соблазнительный!"

-   У тебя есть время подумать до завтрашнего утра. Если ответ отрицательный, то я тут же ухожу к себе. А при положительном ответе - мы пойдём с тобой вместе. Я ясно изъясняюсь?

-   Да вроде, как говорится, я не дурочка у родителей.

Он, чуть заметно, кивнул и направился к вешалке, где висели его шапка и тулуп. Лида не стала дожидаться, когда он закроет дверь с обратной стороны, она пожелала ему удачи и направилась снова в кухню.

Лида приготовилась к вопросам от Раиски, но последней не было в помещении, она ушла через запасной ход к Аркадию, чтобы отнести ему список на заказ нужных для забегаловки продуктов. Лида уселась в любимое старое кресло и предалась невесёлым размышлениям.

"Ну что в моей жизни происходило такого загадочного, чтобы я сейчас, вот так запросто, смогла отказаться от этого таинственного и мистического "героя"? Дабы потом ни разу не пожалеть об этом. А ничего. Нет, родители меня баловали, конечно. Я у них росла одна. Конфеты, всякие игрушки, пионерские лагеря и прочее. Да, но у любого спроси, даже у тех, где в семье считались копейки от получки до получки, но детство для них - всё равно было самой лучшей порой. Взять мою соседку, Олю, с которой я дружила некоторое время. У неё родители оба работали, семья числилась благополучной, но лишние деньги у них сроду не задерживались. А вот Оля была счастлива. Она всё время показывала мне, мол, какие вокруг необыкновенные цветочные запахи, а ковыль какой? Вроде его создал сам волшебник. Но я, как не принюхивалась, а никаких ароматов не чувствовала и на ковыль смотрела сквозь пальцы, как и на любое другое растение. Это немного позже я его полюбила, а если честно, то и заслуга Оли тоже в этом имеется.
И что получается? Дети, которые воспитывались не в богатых семьях, они одарённые, что ли? И могли наблюдать то, чего мне и, таким, как я, этого не дано воспринимать из-за зажиревшего мозга?... Ерунда какая-то, куда понесло меня с моими мыслями? Это зависит от того, как растили человека и какая у него генетика. Вооот, добралась до главного. Я о генетике индейца. Ишь, как глаза блеснули, когда я сделала ему справедливое замечание, но он вовремя выкрутился. Это я специально его осадила. А нечего... Если я старше, то это не значит, что должна упасть к нему в ножки и благодарить, что он повернул свою индейскую голову в мою неприметную сторону."

Лида улыбнулась самой себе. Она ни разу не сомневалась, правильно ли поступила?

"Хоть и лёд заискрился в его глазах, а я не испугалась... А ведь он прав, потому что, скорее всего, этот "хозяин прерий" или "великих равнин", обладает бешеной интуицией, он уже понимает, что я не удержусь и вскоре поломаюсь... Господи, неужели, это так и случится?... Ладно, я о другом собиралась подумать. А о чём? Для меня детство слишком быстро закончилось, потому что я имела глупость влюбиться в Ваську Буранова. Да нет, не жалею ни о чём, лишь об единственном, что мне бы ещё в куклы поиграть, а я уже познакомилась со вкусом настоящего взрослого поцелуя. Дура. Себе будущее испортила и Ваське. Хотя... Ему-то чем испортила? Как раз он и доволен своей судьбой. Это я кочую по белу свету, у меня, фактически, ничего нет своего, кроме одежды и обуви. Какой позор, если вдуматься! Как это, в такие-то годы и не иметь собственного жилья? Оно-то было, но я его продала. А что толку, если бы не продала? Я же не собиралась жить в тех краях, а с собой его не заберёшь, это не ключи, которые всегда можно положить в карман."

Лида посмотрела в окно.

"И где эта Райка так долго окусывается, хоть бы она отвлекла меня своими вопросами, а то в голове такой бардак образовался, что так и с ума не долго свихнуться. И откуда он взялся, этот перьеносец, так всё хорошо и спокойно было у нас тут на базе. Я уже привыкла к такому распорядку и никогда ни на что не жаловалась, так нет же, явился! А вообще, ему надо отдать должное, ведь я ещё полностью не забыла Николая, иногда даже ревела по нему ночами, а после того, как здесь отметился дюже привлекательный лесничий, то вряд ли я теперь стану тосковать о геологе.
Господи, что же мне делать теперь? Ну, допустим, пойду с ним... Нет, не следует. Пусть мне потом будет очень плохо, пусть я буду страдать и ногти грызть от накатившейся душевной трагедии, но нельзя допустить, чтобы до такой степени себя унизить. Не успел пальчиком поманить, а я уже и губы раскатала. Прям, влюбился он в меня, ага, с первого взгляда. Но почему именно я? Что, девчата у нас перевелись? Не перевелись. Тогда что?"

Лида напряжённо думала и взвешивала в уме создавшуюся обстановку.

"А с другой стороны, какая это видная деваха отправится с ним в неизвестную глухомань? Больно надо ей. Да ещё со странным субъектом, у которого ни гроша за душой. Мама-то его имеет какое-то состояние, но он от него отказался. А я уже старая, без претензий на что-то и со мною выгодно... Да нет, как ложиться в постель с тем, кого жутко презираешь на самом деле? И всё-таки, он же осознаёт, что я не смогу стать матерью его ребёнка, так почему же он ведёт меня за собою? Боже, а если прознает, что я сынишку своего бросила? Какой стыд!... Да пошёл он! Это его не касается. А то, что отказался от материнской помощи, то заслуживает уважения.
Бред... Никакой похвалы и, тем более уважения, он не заслуживает. Рома такой и есть по своей природе. Тем древним индейцам сильно деньги были нужны? Да им наплевать было на них с высоты орлиного полёта. Это потом уже, когда вмешался в их обычаи белый человек, то и команчи с апачами - сразу, на ухнарь перевелись!
Короче! Надо выпроводить его вечером ко всем чертям собачьим, вместе с его тортом и вместе с шампанским. Нехай катится отсюда в свою тайгу или Канаду, откуда изначально завязалась его жизнь, и пёс с ним." - пришла Лида к неожиданному выводу и ей стало много легче морально и физически. Перестало ныть нутро и болеть голова, даже танцевать захотелось.

"Ага, видали мы в лесу зверей почище львов. Ни то, что каких-то там индейцев!"


Гл.36


Лида так и задремала в кресле, но её разбудил стук шагов вернувшейся Раиски.

-   Тебя так долго не было... - сказала Лида, позёвывая.

-   Я Аркашу ждала, а его начальник к себе вызывал... Ну, рассказывай! О чём говорили?

-   О тиграх. - улыбнулась Лида.

-   Хорошая тема. О людоедах?

-   Откуда знаешь, ты под столом сидела?... Шучу. Да так, обо всём поверхностно.

-   Понятно. Мне известно об одной тигрице-людоедке, на счету которой шестьдесят четыре человеческой жертвы. А ещё читала о двух львах, только страну забыла, кажется, в Кении это происходило. Так те, ещё больше отличились, сто с чем-то человек съели.

-   Ну их же двое было, а тигрица одна. - грустно улыбнулась Лида. - Прости нас Господи!

-   Ладно, это было вступление. А серьёзно? -  Раиска села на стул напротив Лиды.

-   А я думала, ты слышала.

-   Когда? Я сразу к Аркаше побежала.

-   Зовёт меня быть хозяйкой в его вигваме, на правах полноправной индейской скво. Вот как!

Раиска хмыкнула и с улыбкой спросила:

-   Ну, а ты чего?

-   Ни за что!

-   Лидок, пока Аркаша совещался, я многое передумала. Это твоя жизнь и только ты будешь решать, как её устроить. Я приму любое твоё решение, потому что, Лидок, мы с тобой дружим уже столько лет.

-   Спасибо, Рая. Я тоже к тебе неплохо отношусь.

-   Только назови мне причины, которые останавливают тебя здесь, а не пойти с ним в тайгу?

-   Рай, но это же очевидно! Возраст - раз. Я не рожу ему - два. Мне совсем непонятно, почему из величайшего количества женщин - он выбрал именно меня? Рай, наконец, это неожиданно, а потому и очень странно. Я его не знаю, кто он такой? А может, это дурной человек?!

-   Ага, маньяк сексуальный индейского направления. Так и мечтает снять с тебя скальп, но прежде - изнасиловать.

-   Рай, не смеши, мне не до того.

-   Потому и пытаюсь тебя расшевелить. Ладно, давай вместе покумекаем и ответим на твои вопросы. Возраст - это ерунда. Есть пары, что живут при огромной разнице. И ничего.

-   Я не смогу. Я постоянно буду комплексовать и заострять на этом внимание.

-   Да брось ты! Всё постепенно забывается, особенно, если мужчина на руках носит свою женщину. Вот и ты успокоишься, ещё и королевой себя посчитаешь. А вот то, что не родишь ему, то мне тоже любопытно, а почему ему так детей не хочется? Или у него уже есть ребёнок, а, возможно, и не один? Ведь не обязательно связывать себя брачными узами, дабы завести детвору, дело это простецкое, университетов заканчивать не надо. Другой вопрос, что растить их потом надо и приличных людей из них воспитать, вот это да, это всегда тяжеловато. А почему выбрал именно тебя? И тут я размышляла. Да, ты видная баба, но для сверстников, а он молод и очень красив. Если бы находился в городе, так к нему такая бы очередь образовалась из самых ярких представительниц слабого пола, что мама не горюй. Но Рома указал на тебя. Что ж, случается, Лидок, тут я не в силах распознать: истина или обман?

-   Сказал, будто вечером привезёт торт и шампанское, не откажешься составить компанию?

-   Нет, конечно. А сейчас он где?

-   В Мышкино стопы направил. Вернее, лодку. Рай, хоть бы он не вернулся, а прямо оттуда да к себе домой.

Раиса только плечами пожала и шумно выдохнула.

-   Поглядим, поглядим.

Вечером лесник прибыл, как и обещал, с шипучим вином и кремовым бисквитом. У Лиды совсем не было настроения, ей бы, чтобы он не показывался на их базе никогда во веки вечные и, чтобы прямо сегодня ушёл на ночь глядя, куда угодно, только бы не мелькал перед глазами. Он же вдохновил её своими словами и она вновь посчитала себя неотразимой. На самом деле, всё обстояло таким образом. Лида всегда знала, что она симпатичная, но потом наступили годы, с приходом которых уже чувствуешь себя старухой, даже несмотря на то, что на лице не так уж и много морщинок. И фигура до сих пор соответствует, что впору молодым девчатам ей позавидовать. Но каждодневная занятость в забегаловке, постепенно отбила желание любоваться на себя в зеркале, ведь нету рядом того, кому это нужно. Вот так Лидия, без усилий, спасовала перед природой, в паспорте ведь чётко прописано сколько ей лет, а просто жила, просто трудилась и по-своему находила себя очень даже удачливой. Да, она одинока, но в преклонном возрасте достаточно женщин остаются без второй половинки, потому, как-то глупо роптать на судьбу, что у человека такой короткий век.

Вот только Никитка... И если она уйдёт с Романом в его владения, то уже пропадает возможность когда-либо увидеть собственного сына, а также его семью. Не будешь же признаваться в своих прошлых грехах?! Лида ничего уже не боялась, ни слухов о ней, ни оговоров, она хотела одного - тихой, спокойной старости. А если кому доверишься, то моментально посыпятся вопросы, но отвечать на них, если по правде, всё меньше и меньше остаётся моральных сил.

В глубине души Лида себя уговаривала, мол, побудешь в лесу некоторое время, а после и назад вернёшься. Вот тогда и на родину можно смотаться. Хотя... Боже, вариантов куча! Осуществить задуманное никто не помешает и с индейцем, но для этого потребуется Рому ввести в курс дела. Начнёт читать нравственность, так никогда не поздно сказать ему пару ласковых, а затем, как говорится, распрощаться с ним навсегда.

Обычно так и происходит, что все задумки редко сбываются, особенно, если сама не уверена, а надо ли, чтобы они сбылись?

Поели сладости, запили шампанским, а поскольку Лида принимала спиртное разок в несколько лет, то сразу захмелела и пообещала Роману, будто они завтра вдвоём уходят к лесничему дому. Женщина замечательно себя чувствовала, спиртное помогло. Ей казалось, что она вновь молоденькая красавица и все мужчины оглядываются ей во след, а некоторые пристают прямо на улице с просьбой познакомиться. Шампанское вывело из сердца все тревоги, комплексы, оставляя позади смущение и женскую порядочность. Да нет, она не раздевалась и обнажённой не танцевала на столе, но накануне сто раз себе твердила, что Роман покинет базу в одиночестве, без неё, а что вышло на самом деле?

Раиска подметила, какая Лида жизнерадостная и ликующая, потерявшая контроль над своим логическим мышлением, что завтра она протрезвеет и снова превратится в пожилую даму, а выбора у неё совсем никакого, кроме индейца. Да и с тем что-то не так. Ну зачем ему, похожему на самого Бога, нужна Лидка, пенсионерка, не умеющая больше рожать? Словом, скоро вместо кареты получится тыква, а вместо Золушки - то, что есть... и ни годом меньше.
Но Роман не воспользовался её состоянием, он помог Раиске довести Лиду до коттеджа, а сам тут же отправился в свой вагончик. Раиска, грешным делом, заподозрила неладное, будто индеец, по утру, смоется отсюда в глубоком одиночестве, посмотрев на поведение своей будущей супруги. Да по нашим меркам всё было нормально, но он не наш, хоть и родился в этой стране.

Как ни странно, Роман, ни свет ни заря, уже стоял возле забегаловки в ожидании Лиды. Раиска первая явилась на работу и тут же побежала к товарке, что она там и как? Спросив у последней, мол, помнишь ли ты свои обещания? Лида кивнула и не собиралась менять поставленные планы, а даже складывала кое-какую одежду в небольшую сумку. Раиска не стала спрашивать, почему так мало барахла берёт с собой? Но ведь и так ясно. Лида отправляется в неизвестность, понравится ей там или нет, найдут ли общий язык или не найдут, а вот вещи тяжело потом тащить обратно.

За пределами базы подруги обнялись, а Роман нахмурился, он был недоволен лёгким нарядом спутницы. Резиновые сапоги, спортивный костюм и осенняя куртка. В тайге до сих пор прохладно, потому что далеко ещё не весь снег успел растаять, а топать им, к сожалению, далековато. Сделать ей замечание не осмелился, вдруг передумает и вернётся, он нутром чуял, что она вся на нервах.
У Раиски потекли слёзы, а Лида лишь лицом потемнела. Чтобы не волновать Лиду насчёт индейца, женщина перевела стрелки на другую тему. Раиска сетовала, как же без неё она будет, поди не управится. А на носу лето, спортсменов много подали заявки, как никогда. Хорошо, если среди них найдутся представительницы слабого пола, которые добирались сюда просто отдохнуть. И некоторые соглашаются помогать, чтобы их товарищи не остались голодными.

Сначала шли вдоль реки, а в том месте, где её русло было достаточно узким, там когда-то поставили деревянный мост. Вот по нему наши путники и перебрались на ту сторону.
Роману надоело молчать, он стал развлекать Лиду разными историями, связанными с его поездкой на родину отца. И Лида ожила, потому что эти рассказы затмили её внимание на более негативные мысли. Да и мигрень перестала беспокоить на свежем воздухе, даже захотелось чего-то поесть. Ей не до того было, а вот Раиска постаралась, сунула ей пакет в другую руку, в котором термос с горячим чаем, кружок домашней колбасы, полкило сыра "российского", пачка печенья и немного нарезанной копчёной корейки. Лида предложила передохнуть и подкрепиться одновременно, но Роман ласково попросил её маленько потерпеть, потому что скоро должна показаться первая избушка, вот в ней, если её не заняли, они и восстановят свои физические силы. А если там уже забито охотниками, то отойдут немного вперёд, выберут полянку поудобнее и не спеша покушают. Мужчина сказал ей, что у него тоже есть в запасе консервы: и рыбные, и мясные, а также кабачковая икра и буханка хлеба.
Лида согласилась. Вообще, Роман был доволен ею. Уже обед, а они одолели весьма приличный отрезок из общего расстояния. Но при этом, женщина ни разу ни на что не пожаловалась. Да, именно такая ему и нужна. Ведь он лелеял надежду далеко уводить её в тайгу, чтобы она смогла полностью насладиться здешней природой, а у него полно таких точек, где, от созерцания на последние, замирала душа, лишь сердце стучало так, что вискам было больно.

С первых шагов путешествия, Лида не обращала внимание на то, что их окружало. У неё были свои думки, потому женщина брела по грунтовой дороге, которую когда-то набили большие грузовики, вывозившие отсюда спиленный лес, и смотрела себе под ноги. Но Роман умудрялся её отвлекать, настаивал на диалоге, а также, Лиде приходилось отвечать ещё и на некоторые его вопросы. Она нервничала, женщине не нравилось, что егерь бесконечно её дергает. Хотелось молчать, но он не дал ей для этого ни единого шанса. Потом Лида поняла, что общаться гораздо выгоднее, чем истязать себя невесёлыми размышлениями. И вот, она огляделась вокруг...

"Господи, как же всё завораживает! Замереть бы, как вкопанной и смотреть, смотреть... Считала, будто лучше нашего ковыля ничего нету по всей планете, но теперь с этим можно поспорить."

Нет, ковыль для Лиды, он всё равно самый-самый, потому что свой, но она и с тем безоговорочно согласна, что на земле существуют такие райские уголки, где человек, увидев их однажды, вроде как заново начинает жить.

Иногда деревья, соприкасаясь ветвями между собой, непроизвольно создавали импровизированный шатёр над их головами и тогда становилось темно, словно это не день, а ночь. Но Лиде нравились подобные перемены, потому что всё было похоже на сказку.

"Если Господь позволил мне познакомиться со всем этим великолепием, то значит, не такая я уже и пропащая. Теперь смело могу уповать на обыкновенное человеческое везение." - и сейчас она вовсе не индейца имела в виду, а Никитку.

Через несколько десятков метров - шатёр немножко расступался и сквозь густые еловые лапы или ветви лиственных деревьев, на дорогу пробивались солнечные лучи. Они ещё не грели, даже на открытом пространстве, но несомненно добавляли удивительный комфорт в эту общую обворожительную обстановку.
Где-то, совсем рядом, перекликались птицы, но, с приближением людей, всё вокруг замолкало, пернатые улетали в более безопасное местечко. Но если и образовывалась везде полнейшая тишина, лишь ветер шумел на самом верху, лениво раскачивая постанывающие деревья, мол, всю зиму ты трепал наши ветки во все стороны, но хоть сейчас-то оставь нас в покое... а Лида знала, что эта тишина понарошку. На самом же деле - жизнь в тайге очень бурная, просто не сразу заметная. Особенно для несведущих. И далеко ходить не надо, примерно таких, как она.


Гл.37


На радость наших путников, в первой избушке было пусто. Роман нашёл ключи от замка, тут же, на крыльце, и они вошли в объёмное помещение. Лида поразилась, ведь снаружи казалось, будто это совсем малюсенькая хатёнка, но внутри, это была вполне вместительная комната. А вот из мебели, так там везде стояли только кровати, за исключением двух столов, сдвинутых между собой и расположенных у окна, нескольких стульев, три вешалки возле двери и две широкие доски, подвешенные на крепкой бечеве, а та, в свою очередь, крепилась на гвоздях, прибитых к стене. Доски служили своеобразными полками для продуктов и кухонной утвари. На них помещались разнообразные железные банки и ёмкости, в которых хранились крупы, сухари, сахар и чай. А также, тут находилась всевозможная посуда. В малом количестве, но зато имелось абсолютно всё необходимое, что могло потребоваться при спартанских условиях: две кастрюли, сковорода, миски пластмассовые, алюминиевые вилки с ложками и такие же чайные чашки с ручками, по две и три вставленные в друг дружку.

На кроватях лежали матрасы, давнишние, но чистые, вроде только что привезённые со склада. А может, так оно и есть. На них были накинуты тонкие покрывала, серого цвета, служащие вместо простыней, и подушки малого размера, потому на некоторых постелях их виднелось по две, а то сразу и по три. На каждой кровати, сложенные в четыре раза, были брошены сверху байковые одеяла, но самым особенным атрибутом этой комнаты, являлась печка. Это и тепло зимой, и есть на чём приготовить обед.

Недавний ремонт сразу заметен, но уже в углах и на окнах, а последних было четыре, досужие пауки успели-таки навести свои "порядки", развесив повсюду самотканые кружевные сети, на которые соблазнились, на свою голову, несколько зелёных переливчатых мух.

-   Если надо что-то разогреть, так я могу печку растопить. Тут и дрова заготовлены на всякий случай.

-   Не надо, обойдёмся. Я окна сейчас открою, пусть проветрится. Паутину бы смахнуть, но некогда, нам ещё предстоит идти и идти.

-   Ты права, Лида, мести и грести мы тут не будем.

-   А как, интересно, пришлый люд тут летом готовит? Жарко же потом, печка ведь нагревается.

-   Нет, летом они все на улице занимаются кулинарией. Смотри, кастрюли приспособлены для того, чтобы висеть над костром, проволока прикручена к ручкам - тут совсем даже не зря. И закоптились изрядно, хоть и видно, что их драили, а не грязными поставили на место.

-   Это песок сюда надо принести, он всё чистит до блеска.

-   Ну да, только никто не станет тащить его сюда специально для посуды. В тайге есть вещи и поважнее.

Скомканной газетой Лида стёрла со стола пыль, чтобы можно было, не опасаясь, выложить сюда продукты. Затем путники плотно подкрепились, на свежем воздухе всегда аппетит отменный, и лесник, будто невзначай, спросил у Лиды:

-   Мы дальше двинемся или здесь заночуем? Как скажешь, так и будет. Нам всё равно спешить некуда.

-   Да нет, мы пойдём. Я в норме. - тихо ответила Лида.

-   Тогда нам пора. Ночевать в любом случае придётся, но во второй избушке. А туда надо добраться до темноты. Ночью я никому не советую прогуливаться по тайге.

-   Что, так смертельно?

-   Всякое видел, хоть здесь и недавно. Сам бы я пошёл в любое время суток, но я не один, Лида. Я полностью несу ответственность за твою жизнь и твоё здоровье.

-   Понятно. - вздохнула женщина. - Ну тогда... я готова.

Добрались до второй хижины уже в сумерки, и этот домик изнутри был точной копией первой избушки. Такое же множество кроватей, с тем же бельём, столы, стулья, печка. Только вместо досок тут возвышался над всей мебелью старинный буфет жёлтого цвета. Вернее, такими ещё вовсю пользовались и не только старики, просто их, наверное, уже не производили. Как раз в моду вошли различные серванты, горки и хельги. А зажиточные люди по блату доставали себе настоящее чудо из всех чудес, это мебельную стенку, в которую входили сразу несколько отделов: для посуды, книг и одежды. Это был настоящий прогресс, но далеко не для всех и не для каждого. Даже если у кого и имелись наличные, дабы заплатить за эту красоту и, одновременно, мечту миллионов наших сограждан, то на такое удовольствие был полнейший дефицит. На стенку можно было годами стоять в очереди, как и на квартиру, но так её и не получить.

Лида переживала, ведь она женщина, ну как можно лечь спать и не помыться? Но выручил егерь, он радостно объявил, что с той стороны хижины - охотники пристроили деревянный душ. На самый верх поместили огромную бочку, куда набиралась вода. В тёплый сезон, пока они занимались охотой, бак грелся на солнышке, что и требовалось для уставших и набегавшихся по лесным дебрям мужиков, которые, после трудов тяжких, с неуёмным желанием принимали душ, ну, а наплескавшись вволю - спали, словно младенцы.

-   А воду где они берут для бочки? - недоумевала Лида.

-   Речка же рядом!

-   Так зачем заморачиваться с теми удобствами, если в речке можно искупаться?

-   Можно, но в определённое время. Хотя, если честно, тут и летом зуб на зуб не попадёшь, после такого купания, не говоря уже об осени или ранней весне.
Просто надо проверить, заполнен ли бак?

-   А если нет?

-   Тогда поведу тебя на берег, а сам буду караулить, отвернувшись. Хоть немного оботрёшься какой-либо тряпкой. Так многие поступают и даже мне приходилось. А что делать, если вода ещё ледяная? На здоровье пока не жалуюсь, но я не морж, я всего лишь человек. Честно говоря, в построенном душе, оно тоже не май месяц, потому и советую тебе просто обтереться. Ты не смущайся моих слов, это всё естественно, к тому же нам с тобой теперь жить вдвоём, в этой бескрайней тайге.

Бак заполнили водой, кто-то из охотников уже наведывался сюда, и Лида воспользовалась такой приятной услугой.

В эту ночь они были близки. Лида подумала, подумала, всё равно это неизбежно, так лучше заранее всё испытать, чтобы по прибытию в конечную точку, меньше было стеснений с её стороны. Романа устраивало то, что Лида такая стыдливая, развратных женщин он категорически не выносил.

-   Знаешь, я измучилась. - прошептала ему Лида. - И всё-таки, почему я?

-   Я бы пояснил, но сам без понятия. Вот влезла ты мне в душу и всё. А года для меня не имеют значения. В отцовском племени полно таких, где жена мужу в матери годится и наоборот.

-   Ну наоборот, ещё куда не шло, а когда женщина старше, как-то неправильно всё это, понимаешь?

Он прижал её к себе ещё крепче.

-   А где написано, что это неправильно или сама придумала?

-   Это жизнь придумала, не я. Раз люди осуждают и носы воротят, значит, что-то тут не так, как у всех, верно?

-   Нет. Нигде, ни в каком своде законов и различных, самых особенных правил, не напечатано, будто люди должны выбирать себе пару, исключительно, из одногодок. Не истязай себя, ты же не садистка? - он тихо засмеялся. - Я не стану тебе обещать вечную любовь и ты не вздумай. Мы оба не имеем представления, что нас ожидает в будущем.

-   Согласна. Но почему ты так не хочешь детей?

-   Кто такое сказал? - он приподнял голову.

-   Но ты же не можешь не догадываться, что я уже никогда не смогу стать матерью.

-   И не надо. У меня есть двойнята, сын и дочь. Но они в Канаде. Родились недавно... - Роман помолчал некоторое время. - Я собирался остаться с отцом, но возникли некоторые обстоятельства. За ним есть кому присмотреть в старости, даже можно сказать, что полно таких, а у моей матери я один. Как я её брошу? А ещё, если честно, моя родина здесь и я тосковал по этой земле. Отец не обиделся, когда я собрал свои вещи.

-   А жена?

-   Какая жена? Я не успел жениться. Отец обещал не бросить своих внуков, я ему верю.

-   Ты их даже не видел, этих двойняшек?

-   Видел. Я летал туда, когда они родились.

-   Ты скучаешь по ним, тебе плохо?

-   Скучаю. Но отчего мне должно быть плохо? Лейлу я не успел полюбить, чтобы потом страдать при разлуке, а дети мои под надёжным родительским присмотром. Зимой полечу их проведать и отвезу им подарки. Извини, что тебя не приглашаю, но ты и сама не захочешь, ты же умная женщина, правильно?

-   Ты на людях стесняешься меня?

-   Ни грамма. Я доложу отцу, что выбрал себе в жёны ту, которая постарше от меня, причём ни на один десяток лет. Ну зачем тебе лететь в такую даль, чтобы только глянуть на моих детей? Это глупо.

-   Не спорю. Но с твоим папой я бы не отказалась познакомиться. - Лида улыбнулась, она чувствовала, что он с нею честен.

-   Мне приятно это слышать. Тогда нужно хорошенько обдумать эту тему, но на будущее.

-   Как зовут твоих деток?

-   Джонатан и Мария.

-   Мария?

-   Да, а что такого?

-   У тебя кто-то был с таким именем?

-   Лида, да ты ревнуешь! - раздался довольный смешок. - Не вздумай! Тут не к кому, разве что к белкам и лисицам.

-   Ты сам говорил, что посещаешь разные города и посёлки.

-   Ото ж, как там? Мой язык - мой враг.

-   Рома, не зацикливайся! Не дождёшься.

-   Моя мама попросила, чтобы я дочь так назвал, она без ума от этого имени. Мама и меня хотела так назвать, но появился мальчик вместо девочки. Я всего лишь выполнил её просьбу. А у тебя есть наследники?

-   Да. Сын. Он взрослый, у него своя семья. - Лида приготовилась защищаться, если чего, но Рома больше ни о чём не спросил.

Его "берлога", как выражалась Лида, имея в виду жильё Романа, и в самом деле была красивой, построенной полностью из брёвен в два этажа. С балконом и высоким крыльцом. Лида замерла от восторга, но внутри её ждало полнейшее разочарование. Женщина думала, что хоть здесь мебель будет нормальной, но только один диван заслуживал доброго слова и то, он был стареньким и потёртым сразу в нескольких местах. А так - везде деревянные кровати, на втором этаже в том числе. Правда, комнат побольше, имелась даже ванная, но там только душ. С удобствами терпимо, а поскольку проведено электричество, то имелся и холодильник, чему Лида очень обрадовалась. Телевизора не было, но Лиду этот вопрос пока не волновал. Последний раз она его включала, когда ещё жила с Корбутом... и ничего, живая. Не висели тут ковры и не лежали паласы, лишь несколько медвежьих шкур были небрежно брошены на пол, хозяев которых убили браконьеры. А вообще, здесь было уютно, если ещё добавить сюда вазы с цветами, поменять занавески и ещё что-нибудь, пока Лида не решила что... то жить здесь можно было очень долго - ровно до ста лет. Почему и нет? Никакого выхлопа из-под машин и вреда от промышленных заводов. Питание экологически чистое. Рядом нету тех соседей, что могли бы наматывать ваши нервы на кулак. И ещё великое множество негатива, что постоянно встречается там, где полно нас - дюже неспокойных, всегда ищущих приключения на свою пятую точку, людей.
Лида улыбалась, она и предположить не могла, что когда-то поселится в самой тайге. Вернее, она давно тут живёт, но то не домик лесника, а многолюдная спортивная база. Разница значительная.

Так Лида рассуждала в первые дни, но когда Роман удалялся в лес на сутки и даже на недели, а она бродила по комнатам, совершенно не представляя, чем ей заняться, то именно тогда женщина и поняла, что подобное никогда не изменится, даже через десять лет, а значит, либо следует привыкнуть, либо...
Вот когда пожалеешь о том, что нету телевизора... А ещё, совсем рядом, пугало волчье завывание и Лида почти не спала ночами. На базе тоже иногда слышался волчий вой, но какой-то отдалённый и там не страшно, ведь вокруг столько людей, а здесь она одна, казалось, что во всей Вселенной.

Роман возвращался с добычей, отнятой у браконьеров. Ему всегда в заготконторе отрезали внушительный кусок мяса. Он радовался встрече, тащил её в спальню, но женщина фыркала и без конца ему высказывала, что не нанималась к нему сторожем, чтобы охранять его владения. Он оправдывался, убеждал, мол, работа у него такая, а она, уже не маленький ребёнок и прекрасно должна была понимать, что её ожидает впереди.
Потом они мирились, Лида жарила оленину с луком, делала к ней подливу и они садились за стол.

Но однажды Лида честно призналась Роману, что больше так не может продолжаться. Ей нужно общество, люди, а иначе она погибнет или свихнётся от тоскливого и омерзительного одиночества.

-   Лида, я никого тут насильно не держу. Не нравится - уходи.

-   Да, не нравится. - подтвердила она, а про себя подумала, что снова в нём проснулся настоящий индеец.


Гл.38


Лида обрадовалась, что они расстаются без скандала.

-   Но если ты меня не держишь, то тогда отведи обратно. - попросила Лида.

-   С какой стати? Я тебя не выгонял, а потому, если тебе надо, то иди сама.

-   В смысле, иди сама? Ты что, серьёзно?

-   Конечно! Зачем ты чапала сюда, если знала, что вокруг ни души? И можно думать, что ты не в курсе, какие обязанности у егеря. Повторяю свой вопрос, зачем пришла сюда, если тут такая жизнь невыносимая?

-   Я не обязана отвечать на твои вопросы.

"Только что сглазила, подумав, что дело не дойдёт до конфликта." - расстроилась Лида.

-   Вот и я не обязан тут наниматься в провожатые. Соскучилась за базой - скатертью дорога!

Роман развернулся и направился к лестнице, что вела на второй этаж. Они впервые спали раздельно. Утром Лида быстро собрала свой нехитрый скарб, всё прислушиваясь к шагам в доме, в надежде увидеть Романа, чтобы проститься с ним. Неудобно уйти, не сказав ему "до свидания." Молодой человек не появлялся. Тогда она сама решила подняться к нему, но в спальне никого не было.

"Он ушёл куда-то, хотя говорил, что пробудет дома несколько дней. Ну и пусть катится." -  с недовольством размышляла Лида, выходя на порог.

Первый километр всё было нормально. Лида, находясь в гневе, не испытывала никакого опасения по поводу того, что в одиночку чуток переборщила, забрела за калитку, но когда лес стал темнее и гуще, а лесничество осталось далеко позади, то липкий страх, буквально, за считанные секунды сковал женское сердце. Она озиралась по сторонам и вздрагивала при каждом постороннем шуме. Сразу припомнились ночные волки, которые, если голодны и где-то поблизости, то могут и напасть. Так Роман говорил, когда уходил в тайгу. Он предупреждал, чтобы без него она и носа не показывала со двора.

Сюда они с Романом добирались несколько месяцев назад, тогда ещё не поднялась трава и дорогу отчётливо можно было распознать, но нынче всё изменилось. Лида специально выбрала середину лета, потому что осенней слякотью тяжело справиться с далёким расстоянием, не говоря уже о снежной зиме.
Лида думала, что идёт по той же самой грунтовке, которая вела к домику егеря, но всё чаще попадались вырубленные леса, а при этом тяжело было ориентироваться, чтобы правильно определить нужный ей путь. Почему-то тропинок стало много, а может, ей так казалось. Где-то к обеду Лида поняла, что заблудилась. Уже давным-давно должна была показаться одна из избушек, но ничего подобного она ещё не встретила. Женщина тряслась всем телом, это не шутки блукать по тайге, не зная правильного маршрута. А что делать, когда наступит ночь? Об этом и загадывать не хотелось.

Обливаясь слезами, Лида упрямо шагала вперёд, ну должна же она куда-то выйти по набитой грузовиками дороге? Теперь она уверена, что сейчас движется именно по тому курсу, что и машины, которые когда-то вывозили отсюда лес. Но как долго это всё продлится?
Наступали сумерки, Лида с ног валилась, так намаялась. Ведь она ни грамма ничего не ела и нигде не передохнула даже минуточку, всё стремилась выбраться из создавшейся западни, но у неё ничего не получилось.

И вдруг снова появилась обширная поляна, где несколько лет назад валили деревья. Вот с тех пор и осталась тут вышка с будкой наверху. Зачем её строили, Лида не имела представления, но в её голове мелькнула правильная мысль, что неплохо бы было здесь заночевать. Ну куда плестись дальше, если скоро наступит непроглядная темнота?

Вышка оказалась высокой и крепкой. Лида стояла у её подножия, задрав голову вверх. Губы её тряслись, а глаза уже опухли от слёз. Она решала: подниматься или не подниматься? Но другого выхода не дано. По деревянной лестнице женщина добралась до будки, последняя не была замкнута, просто двери её когда-то прикрыли и для верности подпёрли мшистым, трухлявым пеньком. Лида осторожно проникла во внутрь. Маленькое помещение, но надёжное, тут вполне можно переспать до утра. От волков и рысей здесь, конечно, спасёшься, заперевшись на крючок, а вот от медведя вряд ли, но Лида старалась об этом не думать. Возле крохотного окошка разместился стол, под ним Лида заметила табуретку. А напротив стояло что-то, вроде кушетки со спинкой. Лечь во весь рост на ней нельзя, разве что, только подогнув обе ноги. Женщина так и сделала, она свернулась калачиком и тут же уснула, сильнейшая усталость просто наповал её сморила. Но прежде она съела кусок хлеба, что на всякий случай припасла с собой, но так к нему и не притронулась за целый день. Лишь воду пила, предварительно наполнив ею две бутылки из-под лимонада, но опорожнила только одну из них.

Ночью её разбудило рыканье вперемежку с тяжёлым дыханием.

"Медведь" - мелькнула мысль. И женщина была права. Тут же она почувствовала, как вышка раскачивается и у Лиды всё внутри похолодело.

"Всё, он лезет ко мне. А двери проломить, то для него плёвое дело. Боже, как обидно вот так помереть. Хоть бы не мучил долго, а сразу..."

Но внезапно всё стихло. Лида тихонько выглянула в окно. Открытое пространство и полная луна давали возможность осмотреться вокруг. Медведя Лида сразу заметила, огромное животное удалялось в ближайшие заросли.

"Наверное, спину чесал о брёвна. Но не может быть, чтобы он меня не почуял, видимо, не голодный или поленился связываться. Тьфу, тьфу, а то ещё вернётся, не дай Бог."

Но несмотря на то, что Лида и глаз не сомкнула до самого утра, её больше никто не беспокоил.
Спускаться вниз было страшно. А вдруг медведь где-то залёг поблизости? Не потому, чтобы её подкараулить. Если б ему надо было, он ещё ночью бы к ней добрался. А просто так случается, когда, как в поговорке: с глаз долой, из сердца вон. Так и здесь. Зафиксирует её медведь и сразу ему захочется пообедать.
Но не будешь же торчать тут целую вечность? Спускаться всё равно надо. Лида перекрестилась, глядя на Небеса, и, осторожно, ступенька за ступенькой, словно неприметная мышка, соскользнула вниз. А когда под ногами оказалась твёрдая почва, то она поспешила к дороге и понеслась по ней, вроде ей всего семнадцать лет.

Вспомнила, будто бежать нельзя, у хищников молниеносно появляется инстинкт - догнать! Срочно! Но остановилась она лишь тогда, когда стала задыхаться, а в правом боку что-то сильно закололо. Отдышавшись несколько минут, Лида продолжила движение по незнакомой местности, до сих пор ещё не ведая, куда приведёт её эта широкая тропинка? Но уже не быстро, возраст не тот.

Часа через два она услышала в стороне гул мотора.

"Мотоцикл, что ли?" - и снова пустилась вперёд, насколько это было возможно, каким-то шестым чувством осознавая, что транспорт вот-вот должен показаться где-то совсем рядом. И если она будет от него находиться далеко, то водитель попросту может её и не заметить. А это смерти подобно в данной ситуации.
Держась за бок и заливаясь слезами, которые женщина совершенно игнорировала, она торопилась изо всех сил. Грузовик вынырнул из ниоткуда, будто с ёлки спустился. Их разделяло расстояние, примерно, метров сто. Лида крикнула со всей мочи:

-   Подождите, пожалуйста! Эй, подождите! - она махала одной рукой, потому что в другой была сумка с вещами. Но водитель сам глянул направо и сразу обнаружил бегущую женщину. Он притормозил, но мотор не стал глушить. Открыв дверцу, мужчина тоже ей крикнул:

-   Что, по грибочки отправились и заплутали?

-   Ага. - ответила Лида, когда с трудом влезла на сиденье. Она не стала вдаваться в подробности. Женщина с облегчением перекрестилась, а ещё ей требовалось немного времени, чтобы отдышаться.

-   У нас такое, как здрасьте. Чуть ли ни каждый день кто-то теряется. -  средних лет мужчина улыбался.

-   Как же хорошо, что я вас встретила, а я совсем потерялась. Куда стопы повернуть, ничего не пойму. Страшно так, думала всё, конец.

Водитель кивнул.

-   Давайте знакомиться?! Всё-таки едем вместе и как-то же надо к другу другу обращаться. - предложил он. - Меня зовут Анатолием. А вас?

-   А я Лидия.

-   Очень приятно! Так вот, Лидия, вам повезло несказанно, я бы так это оценил. Ну что же, рад, что смог помочь человеку.

-   Что вы имеете в виду? - насторожилась Лида.

-   Да медведь тут рыскает, на людей нападает. Охотники говорят, что животное старое и уже не имеет возможности охотиться на лосей или оленей. А человек очень доступная добыча, которую даже он в состоянии догнать и без какого-либо для себя ущерба, сытно ею подкрепиться.

Лидия побелела.

-   Людоед, что ли?

-   Он самый, Лидия.

-   Но ночью... - она захлебнулась собственными словами.

-   Успокойтесь. - видя её состояние, сказал он. - Так вы ещё с вечера тут?

Лида кивнула и заплакала.

-   Когда немножко пройдут ваши страхи, то потом мне обо всём и расскажете, ладно?

-   Ладно. Спасибо.

-   Не за что. Вам налить водички?

Она отрицательно замотала головой.

-   У меня есть.

-   Хорошо. А вы откуда, куда вас подвезти?

-   На спортивную базу.

-   Замечательно! - вновь заулыбался Анатолий. - Я мимо неё и еду, мне в Мышкино. Тогда я вас высажу около одного из мостов. Мы ведь следуем по противоположному от базы берегу. По правую сторону от неё, в километре, есть один мост, а по левую, там уже километров пять или шесть, другой. На каком месте распорядитесь, там и остановлюсь.

-   Там, где до базы километр.

-   Понял. Вам уже получше?

-   Да. Наконец-то я почувствовала себя в безопасности и что всё позади.

-   Это так. Ну, и что там с косолапым?

-   В сумерках я залезла на вышку. Там вышка в лесу...

-   Их там четыре было, но сохранилась лишь эта. Когда-то зэков на лесоповал сюда пригоняли... Ну, и что дальше?

-   А ночью явился он. Почесался о столбы, на которых закреплён этот домик, а потом убрался восвояси, вроде ему до меня и дела никакого нету.

-   Это не тот медведь.

-   Почему не тот?

-   Людоед бы не упустил такую возможность, даже если бы наелся до отвала. Он же понимает, что не каждый раз выпадает такая возможность, когда человек, без всяких там проблем, сам к нему в лапы даётся. Обязательно бы задрал и куда-либо припрятал. Медведь и падалью не брезгует, так что, радуйтесь, а иначе, мы бы с вами сейчас не разговаривали.

-   Это точно.

-   И не учуять он вас не мог. Косолапый за многие километры различает добычу. Да, посещал вас мишка, но другой. Повезло вам, Лидия. Для чего-то оберегает вас Господь.

-   Я даже догадываюсь для чего.

-   Так пусть же сбываются все ваши мечты! А мы, как раз, уже подъехали к вашему мостику.

-   Благодарю вас, Анатолий! Счастливого пути!


Гл.39


-   Лидочка! - увидев её входящей в забегаловку, закричала от радости Раиска и бросилась к ней навстречу. Они обнялись, а у Лиды вновь слёзы полились ручьём.

-   Я так скучала, Раечка!

-   Боже, он тебя обидел?

-   Да нет, хотя... Я и не знаю, что сказать, потому что сама едва живой осталась...

-   Да ты что? Ну-ка, пойдём. -  Рая повела подругу к стульям, усадила, сама присела и, заглянув ей в глаза, сказала:

-   Давай, как раньше, а? Вместе разбираться в том, что случилось. Рассказывай! С самого начала.

-   Ой, Раечка, наделала я делов... И зачем только попёрлась с ним в эту глухомань? Польстилась, что молодой и красивый предложил мне руку и сердце. Побоялась, что останусь в старости ни с чем. Ну и что, хоть и так? Да зачем они все нужны, когда уже возраст такой?!

Раиса молча слушала, она давала подруге выговориться.

-   Он обманул тебя? - спросила Рая, когда Лидия вдруг замолкла.

-   Да нет... Но всё у нас как-то... Я не смогла там жить, вдали от людей. Он уходил, бывало, и на две недели, и на три, а я одна, понимаешь?

-   Тихо, тихо... - Рая взяла руки Лиды в свои ладони. - Не надо, Лидочка, всё позади. - но Раиса чувствовала, что-то есть такое, которое ещё поважнее разрыва с индейцем. Но Лида пока не дошла до этого.

-   А ещё эти волки ночами. Воют неподалёку, а у меня сердце дрожит и колотится, как бешеное. Так, знаешь, Раечка, когда Роман дома, они не воют, а как его нету, так и начинается концерт по заявкам.

-   Успокойся, дорогая, не нужно плакать. Я же говорила, что всё уже позади, ну чего ты?

Лида кивала.

-   Я стала возмущаться, что одной страшно и скучно, а он... А он ругался, мол, ты знала, куда шла.

-   Ну, во-первых, никто ничего не может знать заранее. - поддержала её Рая. - Каждой женщине хочется счастья, а у мужчин оно другое. Для него благополучной семьёй является то, чтобы он приходил с работы, а его там ждали. Накормили, обстирали, в хате чисто. Ему этого вполне достаточно. Так, Лидочка?

Лида вновь кивнула.

-   Ну, а что дальше?

-   Я его попросила, чтобы проводил, а он сказал, что не нанимался в провожатые. Тебе надо, ты и иди, а я тебя не прогонял. - Лида вновь всхлипнула и закрыла лицо ладошками.

-   Да ты что? Так и не проводил?

-   Нет. - тихо прошептала Лида, сдерживая рыдания.

-   Что? Ты сама сюда добиралась?

Товарка утвердительно затрясла головой, шмыгая носом. Её глаза снова наполнились слезами.

-   А где ночевала, в охотничьем домике?

А вот тут начались рыдания. Рая пододвинула свой стул поближе и обняла несчастную.

-   На вышке... - ещё тише прошептала Лида.

-   На какой?... Господи, на той вышке, где зэков охраняли?

-   Угу. А ночью пришёл медведь и тёрся о столбы, на которых стоит эта вышка.

-   Ох!... -  Раиска схватилась за сердце. Теперь она не в состоянии была сказать хоть слово.

Пауза затягивалась. Вернее, Рая не могла прийти в себя, а Лидия - взять себя в руки и не скулить на всю забегаловку.

-   Господи, бедная ты моя! - искренне пожалела её Раиска.

-   Медведь ушёл, а я потом не спала до рассвета...

Рая качала головой, она даже представить боялась, что пришлось перенести этой женщине.

-   Я же заблудилась, Раечка! Я тебе говорила?

-   Нет, но я сама поняла. Где дома охотников, а где вышка...

-   Потом бежала, пока в боку не закололо. Думала задохнусь от боли и сердцебиения.

-   Там же дорога должна быть, машины по ней проезжают на дню по нескольку раз. - вспомнила Раиса. Они с Аркадием ездили в том направлении на пасеку за мёдом.

-   Вот там и подобрал меня грузовик. А шофёр сообщил мне, будто медведь на людей охотится, но ко мне ночью приходил не тот.

-   Правильно, не тот. - подтвердила Лида. - Людоеда уже застрелили.

-   Слава Богу. Охотники?

-   Охотники. Трое суток гонялись за ним. Лида, ты в рубашке родилась.

-   Я уже думала об этом.

-   Ты справилась, Лидок! А теперь забывай этот случай. Он не нужен в твоей памяти.

-   Если сумею...

-   Постарайся, пожалуйста. А я буду тебя отвлекать. Например, хорошую историю сейчас расскажу. Борьку помнишь, что с лодки упал и сильно разбился?

-   Конечно!

-   Так вот, с ним всё в порядке. Выдюжил он, Лидок. И ты стремись к этому.

-   Я рада за него. - Лида улыбнулась сквозь слёзы. - А откуда ты узнала?

-   Он сам сюда наведывался.

-   Да ты что? - Лида уже смеялась. У неё так хорошо стало на душе, что она вновь окунулась в свою прежнюю жизнь.

-   Вот те крест! - а Раиска пребывала на седьмом небе, что маленько заговорила подругу и подальше отодвинула её стрессы.

-   Наверное, снова сплавлялся, проказник?

-   А как же! Для того и явился.

-   Надеюсь, благополучно?

-   На этот раз - да! Он же себе хотел что-то доказать. Получилось. Говорит, долго мечтал об этом, а то ведь воду стал бояться, даже в тихом водоёме.

-   Молодец, он сильный.

-   Ещё какой! Но вряд ли теперь сюда приедет. Ну и пусть, главное, он жив.

Снова помолчали.

-   Раечка, вот я эгоистка бессовестная.

-   Что с тобой, Лидок?

-   Разнылась тут, сопли распустила, а у тебя не спрашиваю, ты-то как сама? Как Твой Аркаша? Всё ли у вас ладно? Мы же столько не общались, для меня это целая вечность.

-   И для меня, Лидок. Да брось ты! Я ведь понимаю, что ты перетерпела и в каком ты состоянии. А я тут всё время находилась, среди людей, что со мной станется? С Аркашей у нас всё хорошо, а живём тут, на базе. Далеко добираться сюда каждое утро, а на пенсию садиться не хотим, говорят, это ещё хуже. Но как-то Аркаша поскандалил с начальником, позвал меня и мы уехали в город. Но Егор Иванович сам позвонил и попросил нас вернуться. Я была свидетелем, как Аркаша маялся, да и сама тоже места себе не находила. Даже представить не пытаюсь, чем бы всё закончилось, если бы Егор Иванович снова нас не пригласил.
А здоровье наше понемногу, всё бывает, Лидок. Недавно у меня давление скакнуло, теперь таблетки пью регулярно, а у Аркаши со спиной проблемы, застудил в молодости, теперь всё, это навсегда. Но шевелимся, Лидок, стараемся, а совсем без движения нельзя, сразу кости перестанут работать.

-   Знаешь, во мне тоже что-то переломилось, это после путешествия. Мне намного было лучше до того, да ты сама знаешь. А теперь я чувствую, что мне не стать уже прежней. В голове шумит, аж до скрежета. А это не лечится, такое у бабушки моей было. И ноги отяжелели, как будто по венам, вместо крови, железо плавленное течёт. И не только всё перечисленное, Раечка, это депрессия многие болячки вытащила наружу. Мы же ранимые в такие годы, надо больше беречься, но кто бы придерживался каких-то особенных правил?

-   Ничего, вот займёмся нашей любимой профессией, а это напрочь рассеивает все хвори, и нам немного полегчает. Ведь так приятно осознавать, что мы ещё востребованы. Ой, как же здорово, что ты снова со мной! Я иногда не справлялась, Лидочка! Один раз даже Аркаша мне картошку чистил, когда народу тут полно насобиралось. А недавно ещё команда спортсменов добавилась. На следующий день они на лодках пошли вниз по реке и одна девочка у них, худенькая, как былиночка, перевернулась и ножку себе ушибла. Теперь хромает, бедняжка. Так она мне тоже помогала. Докандыбает как-нибудь до забегаловки, а вдвоём, оно всегда быстрее работа спорится: только она сидя, а я на своих двоих.

-   Рая, мой коттедж не занят? - как будто очнувшись от чего-то, спросила Лида.

-   Не, так и стоит пустой.

-   Слава Богу, так переживала. Я же привыкла к нему и считаю его за собственный домик.

-   Ты иди, Лидок, отдыхай. Можешь и несколько дней. А когда наберёшься сил, то милости просим, я с нетерпением жду. Хочешь, я вечерком тебя проведаю?

-   Нет-нет, Раечка! Я прямо сейчас приступлю к исполнению обязанностей. Насиделась я в тайге в одиночку, теперь мне в радость над кастрюлями суетиться. Только вещи отнесу и с комнаткой своей поздороваюсь.

-   Лидок, индеец, конечно, сволочь, что бросил тебя на произвол судьбы в этой страшной тайге. Но он, я так думаю, надеялся, что ты не отважишься на такую опасную "экскурсию". Видимо, Рома не хотел, чтобы ты его покидала. Потому и смылся с утра пораньше.

-   Это не оправдание, Рай. А если бы не убили того медведя-людоеда и мы бы столкнулись с ним на узенькой дорожке? Да со мной могло произойти всё, что угодно, Рома сам лесник и лучше нас это понимает. Но он переживал только за себя, любимого, как ему плохо станет и неуютно после моего ухода. Хотя... Рай, тема эта бесконечна. Прежде всего я сама виновата, нельзя было голову терять и плестись за ним в это лесничество. А то ишь, мужа молодого пожелала на старости лет!... Знаешь, Раечка, это событие с индейцем, оно ещё раз мне доказало, будто не очень-то и можно на мужиков положиться.

-   Ты не права. Этот индеец не конечная инстанция. Как можно по нему одному судить обо всей сильной половине человечества? Лид, да и ни тебе судить, пойми меня правильно и не серчай. Васька Буранов удостоверился, что воспитывает чужого ребёнка, но он его не бросил. Это ли не пример благородства?

-   Да, ты права, Раечка. Просто я ещё под впечатлением, поэтому мне все и виноваты.

Лида отпросилась у Раи на несколько минут и направилась к своему коттеджу.

"Боже. Да тут даже ключи лежат под ковриком, куда я их положила последний раз."

Лида зашла в помещение, уселась на свою кровать и расплакалась.

"Клянусь, что больше никуда отсюда не уеду. Только к Никитке."


Гл.40


На следующий день повара активно принялись за приготовление множества блюд, ведь им надлежало накормить спортсменов три раза в день: на завтрак, обед и ужин. Потом Раиска вспомнила, что опять забыла отнести Аркаше список на продукты, кажется, сегодня он едет в райцентр. Лида осталась одна, но это не являлось проблемой и никак не отразится на общее время намеченной стряпни. Они рано встали, потому у них почти всё уже поджарилось и сварилось, оставался лишь только ужин.

Лида чистила картофель на пюре, это гарнир для минтая с кореньями, как вдруг в двери заглянула прехорошенькая девочка. Вернее, это уже давно состоявшаяся девушка, просто выглядела она так, словно ещё подросток. Две косички по плечи, никакой косметики. Немного веснушек на носу, платье почти по колено, но простенькое, из ситца, а нога, в лодыжке, была перемотана бинтом.

"Это, наверное, та девчушка, о которой говорила Раиска." -  подумала Лида. И не успела ничего спросить, как гостья широко улыбнулась и поздоровалась. А потом добавила:

-   А где баба Рая?

-   Она к завхозу побежала, скоро будет. Садись, деточка, тебе стоять нельзя. Больно, да?

-   Да нет, уже почти всё прошло. - но Лиду она послушалась, присела на табуретку напротив. - Но тренер меня всё равно домой отсылает. Что ж, он прав. А если осложнения какие, то ему потом отвечать. А давайте, я вам помогу чистить овощи?! Я, собственно, поэтому и здесь.

-   Сиди, дитё, не надо! Нам чуть-чуть осталось, мы и сами управимся.

-   А вас, как зовут? - поинтересовалась девушка. Лида невольно ею залюбовалась, такая она симпатичная и замечательная. Её зелёно-серые глаза искрились бесконечной добротой, без всякого подвоха.

-   Лидия.

-   А меня Влада.

-   Влада? Красиво. Всегда считала, что это мужское имя. - Лида тоже ей улыбалась.

-   Ага, так и есть. В основном. Но папа мальчиком бредил, а тут я родилась, он и назвал меня Владой... Так вот, бабушка Лида, раз уж я сюда явилась, то потихоньку буду помогать. Вдвоём мы быстрее начистим, правильно?

-   Ну хорошо, вон, рядом с тобой ещё один нож... Деточка, а ты хоть школу уже закончила?

-   Конечно, бабушка Лида! Кто бы меня сюда взял, несовершеннолетнюю? Я уже в институте учусь.

-   Умничка! - Лида прониклась к ней большой симпатией. - А откуда ты, Владочка?

Девушка назвала то место, где она родилась.

-   Да ты что? А я тоже оттуда, только из деревни.

-   Правда? А как называется ваша деревня?

-   Загорное.

-   Я была там сто раз. Оттуда родом моя прабабушка, даже две. Дедушка и папа.

-   Господи, а как ихняя фамилия, может, знакомы мне?

-   Может и знакомы... Бурановы.

-   Ктооо?... - у Лиды во рту всё пересохло.

-   Вам плохо, бабушка Лида?

-   Нет-нет, всё нормально, солнышко. А как зовут твоего папу?

-   Буранов Никита Васильевич. - с гордостью объявила девушка.

У Лиды закружилась голова.

"То-то я и думаю, кого мне напоминает этот прелестный ребёнок? Она же вылитая я в юности."

-   И всё-таки вам дурно, бабушка Лида. Скажите, что вам поднести, водички или лекарство какое? - Влада подскочила с табуретки.

-   Не нужно ничего, зайчонок мой. Просто...

-   Вы знаете мою родню или я вам что-то плохое напомнила?

-   Я боюсь говорить тебе правду, чтобы ты не ушла. Если я признаюсь, то тебе перехочется подносить мне водички.

Девушка молча смотрела на Лиду широко открытыми глазами, а женщина не выдержала, заплакала.

-   Господь милосерден, деточка. Он дал мне возможность увидеться со своей внучкой... Я твоя родная бабушка, звёздочка моя ненаглядная! - Лиде не терпелось её крепко обнять и расцеловать, но она не имела на то никакого права.

"И за то спасибо, что теперь хоть представление имею, какая у меня кровиночка... Точная я и как же это приятно!"

-   Вы моя бабушка Лида? - очнулась Влада. Во всём её облике было столько счастья. - Бабушка! Я много раз тебя вспоминала! - внезапно перешла она на "ты", как к близкому человеку. - Баба Соня, твоя подруга, только руками разводила. Ну почему ты ей не написала, обещала ведь?

Лида протянула к ней руки и девушка, сморщившись от боли, стала перед ней на колени.

-   Не писала потому что думала, будто я больше никому не нужна.

-   Это неправда, бабушка! Ты мне нужна. Я и папе об этом сказала... - Влада поцеловала Лиду в заплаканные щёки, а потом вновь, с помощью Лиды, присела на своё место. - В общем так, бабушка, я в курсе всех событий, но на моё отношение к тебе - это совершенно никак не повлияло. Кто я такая, чтобы тебя судить?
Завтра я уезжаю домой, но после намерена серьёзно поговорить с папой и дедушкой, чтобы тебя забрать отсюда и присоединить к нашей семье. Ты же не чужая нам, баба Лида, и я никогда не смирюсь, что ты где-то там поселилась, за целых тысячу вёрст от меня.

-   Ты очень славная девочка, но, к сожалению, внученька, мне предначертано совсем другое. - Лида продолжала плакать. Она злилась на себя, но слёзы сами лились из её глаз. Они мешали ей говорить, притупляли зрение, а ей, в эту минуту, так необходимо навсегда запомнить свою дорогую Владочку, но она бессильна была перед сложившимися обстоятельствами.

-   Почему ты так думаешь?

-   Я ведь почему здесь оказалась? Твой папа выгнал меня, можно сказать... он захлопнул двери перед моим носом. Нет-нет, не подумай, я его не осуждаю, потому что заслужила ещё и не такого наказания. Я сама виновата, зайка моя. Я последняя сволочь. Правда, было немного обидно, вот от обиды я и покинула родные просторы.

-   Так нельзя, бабушка. Неужели за ковылем не скучаешь?

-   Родненькая моя, не рви моё сердце. Оно и так не целостное, а давно состоит из нескольких кусочков.

-   И всё же, давай говорить о будущем? Там много домов освободилось, ведь прабабушка Катя умерла, потом умерли родители бабушки Даши, а ещё пасечник, помнишь его, дед Игнат?

-   Помню Игната, а как же? Царство им всем небесное.

-   Ну вот, а у каждого жильё имелось, даже дед Игнат написал завещание на моего папу, потому что его родня отказалась от той хатёнки. Выбирай теперь, баба Лида, где будешь жить? В доме деда Игната или бабы Кати? Но я бы тебе посоветовала поселиться в пригороде, на даче умерших прадедушки Вадима и прабабушки Тани. Там удобства хорошие и, как раз, от меня не так далеко. Но ты не волнуйся, я и в деревне тебя найду, если что.

-   Ласковая ты моя девочка, пусть тебя всё время хранит наш Господь.

Когда Влада уплывала на другой день, они с Лидией стояли на берегу, обнявшись. А вот нынче Лида не плакала, она не могла насмотреться на свою внученьку, запоминала каждую чёрточку её лица. А потом осмелилась попросить, чтобы Влада ещё как-нибудь сюда к ней наведалась.

-   Бабушка, я если приеду сюда, то только за тобой.

Лида лишь тяжко вздохнула.

-   Ты ковылю привет передавай, хорошо?

-   Обязательно передам, бабушка Лида!

Рая так радовалась таким новостям, вроде это её внучка отдыхала на базе.

-   Лид, а ведь это Бог развёл тебя с Романом и притащил сюда, чтобы ты встретилась со своей Владочкой. Кабы б осталась в тайге, то так бы и не узнала, что совсем рядом тут находилась дочь твоего Никитки. Точно также и она - ни сном, ни духом о бабульке.

Прошло три недели с того момента, как они распрощались с Владой на берегу, но от неё не было никаких известий. Хоть и не верила Лида в чудеса, но Влада сумела поселить в неё надежду. Потом минуло три месяца, а результат всё тот же. Лида не держала обиду на свою внучку, по сути, это ещё ребёнок. Она не сомневалась, что Влада желала ей лучшего, обмана Лида не заметила в её глазах, но ещё Лида понимала, что не всё и далеко не всё зависит от этого, по своей натуре, добрейшего существа. Есть у неё взрослые, у которых иное мнение, вот они-то точно смогут её переубедить.

Поздней осенью у Аркадия разболелась спина, Лида повезла его в больницу. Он сам боялся лежать под капельницами, вот чтобы Раечка с ним рядом находилась.

-   Мужики, это те же дети малые. - смеялась Раиска. -  Встречала я таких, что под пули идти не боялись, а от уколов в обморок падали. Лидок, сегодня газовики должны наведаться, ты ж смотри, не убегай из забегаловки. - напутствовала Рая подругу.

-   Их покормить надо? - переспросила Лида.

-   Лидок, ты со своими думками уже совсем потерялась. У нас одна из печек сломана, а я на сегодня мастера пригласила.

Ближе к обеду к ней постучался плотник, Серёга Шахов, и сообщил, что её какой-то мужик разыскивает.

-   Это мастер. А что, некому было ему забегаловку нашу показать? - проявила Лида недовольство и выбежала на улицу. Она приложила ладонь ко лбу и осмотрелась.

"Да где он есть, этот чёртов газовик, нигде и на горизонте его нету?!"

-   Мама, я здесь. - донеслось до неё сзади. Услышав голос, Лида резко повернулась и тут же завыла на всю базу:

-   Никитка, ой Господи! Ой, люди добрые, скажите, что мне это не снится! Я не хочу, чтобы это снилось, не хочуууу!"

Молодой человек сорвался с места и поспешил к ней, ибо она уже стала оседать на землю.

-   Мама, ну разве так можно? Тебе же нельзя нервничать. Ну что ты, успокойся, пожалуйста!

-   Да мне уже всё равно, сыночек мой! Увидела тебя, даже обняла, и Владочку обнимала, а теперь и помирать можно. Но, прежде у меня есть ещё одно дело, прощение у тебя попросить. Прости меня, сыночек! Знаю, что такое не прощается, но я тебя умоляю, прости меня, мой золотой мальчик! За то, что ты рос не на моих глазах, за то, что не я тебе градусник подмышку ставила, когда ты болел. За всё прости свою непутёвую мамашу... - Лида рыдала так, что взбудоражила всю базу. Люди выходили из своих коттеджей, но не приближались, чувствуя, что это не просто встреча двух родственников, а судьбоносная встреча матери и сына.

-   Мам, я давно тебя простил. Иди, собирайся. Влада сказала, чтобы я без тебя не возвращался.

Лида черкнула Раиске пару слов, обещала потом написать, со всеми подробностями, и, на этот раз - она выполнила свои обещания. Поселилась Лида в хатке деда Игната, зачем ей хоромы, она и так не ведала, с кем ей поделиться своим счастьем, которого было в избытке и о котором она, ещё недавно, даже мечтать бы побоялась. Постепенно и Василий с ней заговорил на дружеской ноте, а ещё Лида с удовольствием отметила, что Дарья, его жена, не испытывает к ней неприязни. Лида тоже к ней относилась нормально. А Влада... Ох, ей надо было и правда пацаном родиться. К бабе Лиде часто в гости наскакивала, ходила с нею в степь, лазала по деревьям, а весной охапками дарила ей расцветающую сирень. Лида потом отблагодарила Владу, она вынянчила ей мальчиков-погодок, когда её любимица вышла замуж. Жена Никитки, Люся, сразу назвала Лиду "мамой", как только Никита привёз её в родные края.

Мы все под Небом, все. Бывает, что человек очень сильно ошибался когда-то в молодости, но на протяжении всей жизни он раскаивался и ждал того момента, дабы искупить свою вину. Всё же легче, когда душа освободится от негатива и становится такой чистой, словно утренняя росинка.

Только ковыли продолжали волноваться серебром при малейшем дуновении ветерка. Кто знает, возможно, они тоже остались довольны, что к ним навсегда вернулась их коренная "загорочка". Ковыли её помнят ещё с тех далёких пор, когда она мёрзла в холодной степи, ожидая свою первую, детскую любовь. Потом сама же и растеряла это сильное чувство. Никому ведь не ведомо, что одним ковылям было известно, причём с самого начала: у кого, когда и какая судьбинушка случится, в их далёком или недалёком будущем. Но степь об этом никогда не признается. И не потому что не умеет говорить так, как люди. Просто жизнь тогда будет неинтересна.


               
               
                К о н е ц