Когда умерла Мандрилка. Чтиво для карагачан

  Кога умря Елена Мандрилката, сина и Петю каза такава речь на поминэ (на поминках):
  "Аз неска плача за мама не за тва, штото тя беше пэрвата ведьма в майлата, не за тва, штото тя гадеше и подсира на орта (людям), не за тва, штото тя сидЯ петь години в сталинска тюрмэ и чоляк оттам не излезе, - аз неска плача за мама, штото тя беше достойна карагачска жена и майка и штото именно тя много години коли и беси в нашта майлата! И да не беше мойта майка, чеш ли да лапне курканец и другата ведьма в майлата - Клава? Мама мэ кара: вэри, маменто на мама, раздай на Клава, да лапне и тя курканец... И аз одех потэвното (уж никой да не види) и носех на Клава курканешко месо: "Вот это мама сказала принести"... - пробормочет Петя и поскорее домой...
  И оште едно "чудо": Пюйк и Горештев Иван пришли на похороны и говорят в один голос: сочувствуем тебе... А Петя Мандрилов промолчал, а как-то сразу после смерти матери признался: мама умря - и аз вече не ми сэ живей... Я, мол, тоже перестал жить после смерти матери... Ох, пуповина, пуповина!.. И сврэтнато ли й нешто се сврэтнато нешто... Маменькин сынок с преступными наклонностями, как и его "тюрмящая" мать. По Мандрилову Пете и по сей день тюрьма плачет.
  А кога умря Гиболова Елена, не плакаа не синэ и, не дочкити, ни мэжэ  - тий сэ радваа, че сэ отэрваа от неа, закопаа гэ и сразу гэ забравяа.
  Постскриптум. А Пагарева Люда прочете написаното горе и заплешти с рэцете: браво-браво, убаво че умря несмалената Мандрилка, штото сега аз останах в село найгрозна и несмаслена!
  А Пётр Петрович Матейчев в то время ещё был жив и сказал про Пагареву Люду, которая была ему не противна: "Чи кво куто й несмаслена? Волосатые ноги можно побрить. И, мол, не смотри, что морда овечья, ..з.а всё равно человечья, черво дэли има?.." Кто заплачет, когда бог приберёт Пагареву Люду?.. Даже Вэнтулов Витя давно про неё забыл...