Джахнави и Сита ч. 1 начало

Часть первая. Что случается с теми, кто путает порталы
Гл. 1
Рассеянность как норма жизни

– Сколько раз тебе говорил, дорогая, не путать порталы! Снова ты вместо «Хрустального всполоха» залезла в «Огненный диск»! – привычно отчитывал меня муж, зная, что это бесполезно. Он любил повторять, что рассеянность – норма моей жизни, любил меня поучать и отчитывать, хотя и смутно догадывался, что я в это время смотрю сквозь него и думаю совсем о другом. Муж считал, что педагогические меры в отношении жены – это его супружеский долг. Жена должна стать идеальной, подавать пример другим матушкам, а идеальной её может сделать только бдительный муж.
Мне не хотелось его разочаровывать. Ну, как докажешь мужчине, что ты – святая (как о себе вообще можно говорить «я – святая», гадко же), что ты – выше его на много уровней в духовной иерархии (плевать мне на эту иерархию, но в Индии мне показала Радхарани, что я – выше). Муж этого не переживет. Он должен быть под покрывалом Майи. Думать, что намного круче и значительнее тебя, мудрее, умнее и чище. Ведь он чуть ли не наизусть знает писания, часами с любовью служит Божествам, готовит Им прасад, читает лекции и ходит в самые правильные и важные порталы (кхм…ну, об этом позже)! Как бестолковая жена, которая решила служить спонтанно – деградировала буквально (что у жены рагануга, и ей Господь позволил пренебречь внешней садханой – он даже мысли допустить не мог!), вообще может жить рядом с таким умницей и строгим последователем учения, как он, великий! Муж был перманентно мной недоволен и перманентно горд собой. Я ему это позволяла. Ну, дурашка – что поделаешь. Не видит дальше своего внушительного носа, не понимает пока ГЛАВНОГО. Поэтому портал в Радха-кунд для него и закрыт. Но и об этом, слава Кришне, муж не догадывается.
Я слушаю мужа, якобы уставившись в тупой сериальчик (на самом деле, я нечаянно прочла про Лалиту, и у меня такой транс, что не могу от блаженства пошевелить ни рукой, ни ногой), и понимаю, что жить нам вместе осталось совсем немного. Что я наконец уйду в портал, где для меня уже готовы все условия – идеальные для моей дальнейшей практики. А муж, увы, так и застрянет на долгие жизни в своем фарисейско-книжном (книжник и фарисей – надо ж было такого откопать!) уровне, пока… ну, об этом позже. Только вот досада: мне предлагают несколько порталов. А я, как все женщины, не люблю и не умею выбирать. Но – придется.
…Наш брак трещит по швам с первого дня нашей совместной жизни. Ой, я, кажется, снова забыла представиться: я – Дашка. В порталах меня зовут где Сударшаной, где – Ситой (почему – объясню тоже позже). Там, в порталах, я вообще другая, в других телах и разных возрастах. Хотя это всё я. А здесь мне 51. Маленькая толстая бабенция, невероятно талантливая, несчастная и одинокая в моем дебильном браке и невероятно счастливая, когда ухожу в порталы.
Я немного рассказывала в «Сударшане», «Нилачале» и «Раху» о том, какая я в некоторых порталах. Кое-что, правда, там приукрашивала, надеясь, что своим художественным украшательством изменю реальность – и наши с мужем отношения, и развитие их вместе с прочими событиями. Дура была. Ну, человек должен верить в лучшее. А сейчас я вам намерена рассказать всю мою художественную правду о житии в мухосранске-Железнохолмске, где я торчу седьмой год и откуда гуляю по порталам.
Итак, наш брак трещит по швам с первого дня совместной жизни с Натхом, в простонародьи – Лео («Леонечка!» – зовет его бедная маман, страдающая от его фанатизма и черствости). Когда я к нему приехала, ослепленная мечтой о совместном служении в СК, в ИСККОН, то со слепу не увидела (да если и видела, то думала, что исправлю – была слишком самонадеянна) предупреждающих знаков. Сначала муж – с порога – сказал, что надо разобрать чемоданы, а потом отдыхать. Меня вымотал полуторадневный путь – ночной поезд, потом автобус по жуткой дороге. Мне надо просто полежать, а меня заставляют вкалывать! Вот ещё тогда надо было развернуться и уехать. Но я осталась, и семь лет у меня не было отпуска – я каждый день должна была рабски трудиться. И выслушивала упреки, что вот имею возможность выспаться утром, а ему на работу…
Второй знак: приходим знакомиться к его родителям, я прохожу в дальнюю комнату, а маман ему на ухо громко шепчет: «Не прописывай её, она у тебя сразу квартиру оттяпает!» Ну, да – за этим и приехала: в жутком городишке поиметь квартиру с ненавистными высокими потолками. Я обожаю свою оставленную дочери в моем родном городе каморку, и если и хотела б что-то – то такую же на море, но никак ни в этом мухосранске. Да и денежные вопросы презираю, как и бумажно-канцелярские. В-общем, тоже надо было развернуться и уехать. Но я осталась. Готовила, прибиралась, терпела мужнее молчание – неумение его общаться. Он ничего не помнил из детства, не замечал и не понимал красоту – напрочь лишен вкуса, не врубается в метафоры! Мог говорить только о шастрах. Я тогда не понимала, что это – шизофрения. Гениальная – такая память! Помнит море имен, событий, философию, но от таких людей надо держаться подальше, потому что тебя не будут замечать и помнить, как и всё прочее вокруг. А я прожила с этим душевнобольным семь долгих лет…
Божествам первые полтора года мы не служили по каким-то мужним соображениям, гостей практически не принимали. То есть, то, о чем я мечтала – о гостеприимном доме и службах – накрылось медным тазом. С мужем первые полтора года жутко ссорились: его многолетний искусственный целибат накануне (год? Два? Не знаю. Целибат держал 14 лет, с первой женой не спал) прорвался и вылился в поездку по малолетним девицам и порнопереписку с ними. Ездить, женившись на мне, он перестал, но по ночам заигрывал с ними в переписке, а на программах и на прогулках по-юношески (даже по-детски!) не мог не разглядывать барышень. Ел их глазами! Одна моя подруга даже мне призналась, что впервые увидела настолько откровенный взгляд мужчины. Ну, это тоже был признак психического нездоровья. И то, что я в то время просто безумно не любила в мужчинах. А чего не принимаешь, то и получаешь. Муж сам признавался, что начать переписку и поездки было легко, а отказаться – трудно. Я повела себя глупо – решила любым способом это вылечить, и выбрала самый неверный способ – посоветоваться, как быть, с его другом. 
Надо здесь рассказать о друге – Раху. Я однажды на одном из фестивалей сама к нему подошла – толстый и поет практически оперным голосом. Думаю, вдруг музыкант – захотелось похвалить голос. Просто за оригинальность. Но он не был оперным певцом. Раху – мне: «Я ещё и стихи пишу». А я как раз на то время составляла сборник вайшнавской поэзии. Ну и взяла адрес, разместила в сборнике его помпезные стишки, бездарнейшие, без ритма и рифмы, а главное – нудные до зубной боли, о ом, какой он грешник с дооолгим перечислением грехов по Фрейду (если человек часами говорит о том, что секс – это плохо, значит, он хочет секса – ежу понятно)… Ну, нас учили, что нельзя оценивать творчество преданных, и я в сборник что только не включила. Потом потеряла его адрес, нашла только, когда муж стукнулся ко мне во френды – через мужа (ох, Майя устроила мне это всё за мои грехи. Злобная она тогда была фурия). Уехала на один из фестивалей – в это время Раху выслал мне деньги за книгу. Деньги ушли ему обратно. И вот на другом фестивале я решила подойти к нему – напомнить о лакшми (они отдавались на строительство храма – нужны были). Я была крайне неприятно поражена, когда подскочила к нему, начала чирикать. А он – два слова. И цинично отворачивается. Подходит его некрасивая жена в жуткой бейсболке, протягивает мне деньги… Если б со мной так разговаривали при других обстоятельствах, я б лакшми не взяла. Потому что это было откровенное хамство и неуважение. Ох, почему ж я всего этого не хотела замечать (!!!): скажи мне, кто твой друг…
И вот именно к этому другу я обратилась с вопросом, как быть с проблемой мужа. На эмоциях – я в истерике была и в шоке от того, что мне перепало – от переписки с бывшей любовницей мужа, которая идиотски мне писала, что то, что между ними было, не порно, а эротика. Раху в ответ начал меня оскорблять, говорить, что я не имею права на святого Натха наговаривать, что я вру всё… да ещё приехал к нам, и эти двое вместе меня … вернее, орал Раху, а муж молчаливо позволял. Не встал на мою защиту! Мне пришлось защищаться самой! А муж, не вставший на защиту жены – не мужчина. Думаю, именно тогда со мной случился первый микроинсульт. Вызывали скорую – сердце. Оказалось, что Раху (единственный друг!) ничего не знал о похождениях мужа. И ятра не должна была знать, а я посмела просить поддержки ещё у матадж – вынести сор из домостроевской избы. Ну, да – мои эмоции тогда зашкалили. Это тоже был фанатизм: да пусть бы мужик гулял. Нагулялся бы – перебесился. Но преданный же! Аяяй! Святым должен быть! В-общем, мой фанатизм-идеализации наложились на болезнь мужа и дали взрыв. Зато теперь, спустя время, мне абсолютно плевать на неверность мужчин. Если хочет быть со мной – будет. Нет – пусть гуляет. Флаг в руки. Лишь бы не заразил и не врал, хотя пусть врет. Его свободный выбор.
Теперь мне вообще трудно понять, почему я не уехала тогда, для чего я терпела всё последующее, о чем здесь расскажу. Мне хотелось победы. Я, наивная, думала, что смогу совершить революцию, всё исправить, спасти ятру Железнохолмска и мужа от Раху – деспота и оскорбителя, каких свет не видывал. Гуру, само собой, отвечал, что совершать революцию – не моя компетенция, что со всем должны разобраться старшие. До сих пор никто ни с чем не разобрался. На всё же воля Кришны. Можно просто терпеть и ждать, что Кришна накажет Раху. И они терпят и ждут, когда прислужники Шукрачарьи в вайшнавских одеждах самоликвидируются. Преданные ненавидят Раху, не ходят на программы – практикуют самостоятельно, чтоб лишний раз не видеть эту рожу… ох, даже писать не хочется об этой грязи, но таки ещё напишу. Потому что обещала, что напишу обо всем однажды – надо обещание выполнять.
Но – слава Кришне – я уехала из этого ада. Спасла себя. Хоть и семь лет спустя. И больше не хожу к преданным и в моем городе. Я не хочу видеть деспотизм, прикрытый словами о вере – высшая степень лицемерия. Деспотов везде хватает, но хотя бы в светской среде они действуют открыто, не прикрываясь красивой духовной идеей.
За одно благодарна судьбе – мой выход в порталы был доступен, и я могла и в мухосранске продолжать уходить в другие миры, чтобы набраться сил и воли к жизни в этом адском городке. Я в этих порталах любовалась на гопи – после писала о них поэтический цикл; спасала служанку Джахнави, перерезала глотки недругам – писала об этом повестюшки… И вот муж отчитывал меня за то, что я пару из порталов попутала, за мою рассеянность… Он просил меня принести из «Хрустального всполоха» редкую книгу, а я наприключалась тем временем в «Огненном диске» – громила там Раху, будучи спицей в колесе Сударшана-чакры… но о последнем я мужу не рассказывала, да и не могла – транс от прочтения текста о Лалите сковал меня в неимоверном блаженстве… ну и я была рада своей рассеянной норме жизни…
Гл. 2
Сегодня самый лучший день!

«Сегодня самый лучший день, пусть реют флаги над полками, сегодня самый лучших день – сегодня битва с дураками!» – пела «Машина времени». И вот я вступила в эту битву за освобождение душ из тисков Раху. Битва была неравной, я в конце концов отступила, но хотя бы многим отрыла глаза на бесчинства этого гада. А кто владеет информацией, тот владеет миром. Я уже где-то писала, что, когда издеваются надо мной, пытаются меня прессовать – это полдела. В православии есть такое понятие, как «ни дня без порицания»: если тебя хоть день кто-то не наказывает, не отчитывает, не унижает, не орет – значит, Боженька тебя не любит. Преданные тоже этот момент истолковывают в твою пользу: тот, кто тебя критикует – забирает твою карму (а преданному карма не нужна, ему нужна према) – так что флаг этому оскорбителю-психу в руки и попутного ветра. Знали бы это светские оскорбители, лучше б жили. Направо и налево ведь некоторые честят. А потом удивляются, что жизнь у них не удалась. Но есть понятие «конструктивная критика». Я думаю, вы, дорогие читатели, умеете в этом смысле отделять зерна от плевел.
В-общем, меня полощут – Кришна с ними. Но мне очень трудно видеть, как кто-то унижает другого. Раньше я рвалась в бой, на защиту. Сейчас предпочитаю утешить обиженного. Хотя периодически меня тянет на подвиги, я там чет вякаю, но потом сознательно себя затыкаю. Не вижу смысла больше в борьбе. Я свое отвоевала. Ну а тогда, в мухосранске, бороться было с чем. Разнузданный хам Раху прижимал к ногтю любого, неугодного ему: заставлял извиняться, отлучал от ятры на определенное время, долго обливал грязью. У меня есть подозрение, что это обливание – его любимое занятие, он любую фразу твою перевернет с ног на голову и упрекнет тебя в…да в чем угодно – лишь бы наорать и покрыть. Такая мерзкая манипуляция – просто до абсурда отвратительная. Я однажды, решив понять его тактику, общалась с этим нелюдем несколько дней подряд. Вывод сделала печальный: его поведение – это тоже определенная ступень психического нездоровья. Иногда к толстяку возвращается разум, он ищет какие-то добрые слова, примирения с оппонентом, потом его ум цепляется за очередное неугодное – и несется вскачь, слюни летят, ор не прекращается. Какому собеседнику нужен такой мазохизм? Тому, кто ищет премы? Ну, иногда может просто не хватить своего психического здоровья, чтоб эту порцию выдержать. Когда я приехала в городок, мне сразу разведка донесла о нескольких матушках, которых Раху выжил из ятры. С женщинами воевать – достойнейшее занятие для негодяя.
Однажды был просто шедевральный случай: один скандалист, отсидевший, ершистый, муж музыкантши посмел сказать Раху о том, чтоб тот прекратил «подыгрывать» киртану на своем инструменте. Там вертикальный ряд колокольчиков. И если бить по ним спонтанно, не зная нот, получается та ещё фальшь. Глиссандо – идеальный вариант. А Раху бил. И уши вяли. И тот преданный… покрыл Раху матом. Великого! Ио президента ятры (мой муж был её духовным лидером. Ну, и то и другое – только названия, не имеющие под собой почвы)! Матом! Честно говоря, меня это веселило. Молодец! Раху мужика отлучил, заставил извиняться. Мужик извиняться не стал – вот кому я б пожала руку. Хотя мужик тоже с теми ещё задвигами.
Но прочие случаи были просто из ряда вон. Так, однажды в городок приехал прабху из Нитьянанда паривары. Очень приятный, лингвист, умеющий говорить просто безупречно – местные лекторы ему в подметки не годились. Ну и сначала муж мой с этим прабху задружил, книжками обменивались, а потом нашли пробел в воспитании: прабху выложил в общий чат лекцию своего гуру. А умонастроение там – в Нитьянанда париваре – другое, чем в ИСККОН – слушать незрелым преданным низя. Ну, все эти войны против сект (апа-сампрадай. Хотя паривара – гаудиа вайшнавы, как и ИСККОН. Ой, ну нафиг все эти загоны, вообще ничего не хочу про все это знать!!!) за чистоту веры такие, что ни в сказке сказать. Ещё как-то прабху «провинился», – раздружились с мужем и Раху окончательно. Тот уехал в Белородск, и там к нему потянулись из ИСККОН несознательные матушки. Начался джихад. И Бог бы с ним – пусть мужики воюют, но один случай…
В каждой ятре есть прабху, на которых я готова молиться. И в этой ятре такой был. Пришел, кстати, от православных, из монахов – забавно окал, хоть и башкиренок. Ему только начнешь говорить «вы не могли бы…», он, не дослушав «согласен!». Святая душа. Всем поможет. Какие чудеса с ним случались в Дхаме! Ни в сказке сказать!!! И вот у него была свадьба. Он попросил этого, из Нитьянанда паривары, быть у него ведущим. К тому времени в соседнем башкирском Белородске одна активистка влюбилась в нашего париварщика, и вот они вдвоем хотели вести свадьбу, придумали смешной сценарий… И тут на свадьбу приходит Раху и прямо на церемонии устраивает скандал. Говорят, даже звонил региональному лидеру и угрожал, что, если тот не даст распоряжение выгнать прабху, он и его – регионального – к ногтю. У Раху в верхушке власти ИСККОН всё схвачено. Неуязвим!
Вот это было просто отвратительно. Нашли ведущего, конечно. Но видеть, как муж радуется изгнанию париварщика и не понимает, насколько это всё подло и некрасиво и по-человечески, и ситуативно – людям праздник испортили! Это неуважение к жениху, к святому! В-общем, мне пришлось признать, что муженек мой тоже заодно со своим дружком, интриган и серый кардинал. Ведь именно он плетет интриги, науськивает Раху, находит в людях несоответствия книжным искконовским стандартам, а Раху потом машет топором войны. Любить и прощать – эти двое не знают, что это такое.
Чуть позже я расскажу, что пережила ещё за годы жизни с Натхом, а пока…
Гл. 3
Джахнави ма собирается в дорогу
…Мой любимый портал – Радха-кунд. Я сбегаю в него от любых горестей и невзгод. Он меня лечит, ласкает, нежит, дает такую защиту, что не страшно жить дальше на планете Земля Солнечной системы. Жаль, что в портале находиться долго нельзя. Пока нельзя. Скоро я в него уйду навсегда. В один из них. Потому что меня раздирает: хочется быть и здесь, и еще хоть пару раз забежать в «Роза-Прованс». Это моя любимая эпоха – рококо, с её карамельными прелестями: маленькими крестьянскими домиками, пасторальными лужками с коровками, роскошными воздушными кринолинами в мелкую розочку, хрустальными замками, милыми заигрышами с кавалерами и прочей светской чепухой, от которой мое сердечко плавится и трепещет. В Радха-кунд, увы, другая эстетика – восточно-пестрая, яркая, по-цирковому черезчурная, а я неисправимый эстет, привязанный к палевым, нежно-розовыми прочим матовым-нежнючим тонам рококо… и меня раздирает между этими двумя моими любовями… и я тайно надеюсь, что мне позволят гулять по этим двум порталам, когда я уйду в один из них на постоянное место жительства: отдыхать в «Роза-Прованс» и служить в Радха-кунд… ах, ещё мне нужно море, но и там и там до него можно дойти – там всё недалеко и волшебно исполнимо…
Здесь, на Радха-кунд, меня зовут Сита. Я – маленькая девочка пяти лет, всей душой преданная своей госпоже – Джахнави ма, супруге великого авадхуты Нитьянанды, любящая её самозабвенно.
Впервые я сюда ушла, когда в полусне-полуяви проснулась однажды в гостинице во Вриндаване. Накануне мы с нашей группой ходили на Радха-кунд, и вот я просыпаюсь ранним утром – слышу, как муж шумит водой в ванной и одновременно вижу (отчетливейше!), что я – ребенок, сижу у воды на ступенях кунды и пою песню-собственную переделку:
Радха-Кунда Шьяма-кунда Гири Говардхан
Шри Джахнави мата Мадана Мохан
Вторая строчка – вместо Калидни Джамуна джая джая Мадхаван. А потому что для меня Джахнави – средоточие всего: любви, жизни, радости, счастья. И петь я могу только о том, что вижу вокруг и о ней)))) Я таю от блаженства присутствия на Радха-кунд, от своей любви и радости, от близости Джахнави ма. И одновременно с этими ярчайшими ощущениями и видениями (то, что они реальны и что это духовная реальность – ни капли сомнения!) я совершенно реально же ощущаю, что я лежу в гостинице, муж плещется в душе, и когда он выйдет, мое видение прекратится, потому что Натху это не должно быть доступно, не его уровень – прикоснуться к такому. И я вдруг понимаю, что могу успеть сейчас спросить у Радха-кунд, как меня зовут – мое вечное имя в духовном мире, в этом смешном девочковом тельце в коротком платьюшке.  Спрашиваю. «Сита», – отвечает мне тихо нежный девичий голос из глубины вод…
Муж выходит из душа. Всё, видение тает. Я однажды рассказываю мужу о своей реализации. Он, как истинный книгочей и буквоед (буквоискконовскогозаконаед) отвечает, что духовное или нет (вдруг просто игра воображения) это было видение, я должна спросить у своего Гурудева. А я почему-то не хочу у него спрашивать. Позже узнаю, что у моего гуру нет полномочий отвечать на такие вопросы – он не расика-вайшнав. А ИСККОН считает расика-вайшнавов сектантами. А другие люди мне говорят, что наш ум так устроен, что может, если мы себя как следует накачаем, изобразить нам наяву любую картинку – только верь да медитируй, накачивай себя день за днем...
Но вот почему-то же эти картинки приходят не в России, а во Виндаване?! Как и слезы в Дхаме – из ниоткуда. Как и голоса в моей голове в Тирупати и в Майапуре. Скажете, гипноз? Но какому гипнотизеру мы нужны там, где людей – как сельдей в бочке? Массовый гипноз? Еда с наркотиками? Но голоса начались, как мы только зашли в Тирупати на территорию храма. Ещё ничего не съев… И начались не у всех, а только у меня и у милой Ксюшеньки. Другие сами признавались, что они – дундуки, ничего такого не чувствуют, не видят, не слышат. Ну, да – у людей разная степень открытости для гипноза… или для прохода в порталы…
Кстати, зря так про Россию. Недавно меня в Знаменском соборе потянуло к иконе Спаса Нерукотворного, я приложила лоб – и потом полчаса текли слезы радости и очищения. Раньше так же «торкало», когда прикладывалась к иконе Николая Чудотворца. Так что – кто их поймет, эти религиозные экстазы и видения, кто объяснит. Только самому молиться и верить. А и пусть «накачивание», а и пусть – игры разума. Когда всё это видишь и чувствуешь, ты настолько счастлив, что адекватность и прочие приметы этого якобы единственно реального мира теряют смысл, блекнут и становятся практически неважными, временными и уходящими…
Ах, да. Здесь, на Радха-кунд, меня зовут Сита. И мы с моей дорогой Джахнави ма скоро едем на какое-то грандиозное мероприятие ¬в какое-то святое место. Куда и зачем, я не помню – надо спросить у моей госпожи. Сита любит звать себя «она» («Джахнави, Сита пришла и очень тебя любит!»), в третьем лице, и всё делать сразу, как только ей это приходит в голову. Сита встает, и, мелькая розовыми пяточками и смешно из стороны в сторону, с ноги на ногу, перебрасывая свое пятилетнее пухлотельце, бежит в сторону дома Джахнави – собираться в дорогу…

                Гл. 4
Попытка дружбы
Это снова я, Дашка – Даршана деви даси в недалеком прошлом. Хотя, может, и в настоящем, но с некоторыми поправками в биографии. Если вы думаете, что я не пыталась выжать из себя несуществующую дипломатию в отношениях с Раху, то глубоко ошибаетесь. Однажды, как я уже упоминала, я чуть ли не трое суток пыталась помириться с другом мужа (всех же надо принять и простить, я ж вайшнави!). Наш диалог с ним протекал примерно в таком переписывательном ключе (в скобках – мои пояснения и эмоции). Он:
– Ну, что – попытаемся дружить?
– Давайте.
– Условия такие: вы на полгода не имеете права появляться на мероприятиях ятры, приносите всем публичные извинения за оскорбительное поведение (я бесконечно за что-то извиняюсь, потому что что б я ни сказала – всё оказывается оскорбительным), больше не выступаете на иштагоштхи (это типа демократичное обсуждение проблем, на котором выступает только он и принимает решения тоже он) – не имеете права голоса, во всем слушаетесь гуру-пати (мужа) и принимаете его решения, какими бы они ни были.
– Да я уже давно это всё соблюдаю. Не проблема. Мне есть чем заняться – и интересов и дел море. Кстати, раз мы друзья, я тут на курсах по имиджмейкерству изучила психотипы и знаю, как с Вами общаться: Вы – эпилептоид, это когда человек-солдат, а я истероидный эмотив – это актеры, парикмахеры, искусствоведы, эмоционалы и эстеты… И нам с Вами можно находить общий язык, применяя некоторые советы…
Следует резкое переключение скорости от Раху с визжащими тормозами:
– Да как вы смеете кармическую психологию применять в отношении преданного (а он считает себя вайшнавским психологом. Курсы прошел, практикует. Господи, спаси тех, кому он «помогает»!) Это оскорбление! Вы вот как раз и есть оно – истероид, истеричка!.. (дальнейшее полоскание – оскорбления, эпитеты)
Меня съеживает и передергивает, но пытаюсь оправдаться:
– Я мужу сказала, что он – шизоид по этому раскладу – мы дружно посмеялись…
– Вы меня с мужем не сравнивайте (эпитеты следуют) …
Я после этого извиняюсь и пытаюсь с ним просто найти какие-то конструктивные перечисления ограничений с его стороны (ради этого и переговоры начались – чтобы расписать пункты взаимной дипломатии): что он в свою очередь больше не вмешивается в нашу семейную жизнь (сколько семей в яре от него до сих пор воют с его топорной «помощью»! Сколько разбил!), не смеет награждать меня эпитетами, извиняется за те, которыми наградил… И понимаю, что если он даже и пообещает, то развернется и продолжит (как было уже ни раз), потому что – просто болен и не умеет себя контролировать. И я прекращаю это садо-мазо, прошу мужа не позволять своему другу обращаться ко мне напрямую… Я понимаю, что у Раху не было отца – изнежили, вседозволенность. Что в молодости был охранником у бандитов, и теперь ему захотелось создать в этой жопе мира свое гнездо под видом ятры с бандитским уставом. Он здесь не достигаем ни для Махараджей, ни для прочей верхушки ИСККОН. Когда приезжает на заседания верхов, истолковывает всё, что просачивается письмами ли или другими путями, в своем, выгодном для него ключе. Ну, демоны – умны и изворотливы. Таким, как Раху, Шукрачарья умеет нашептать, как себя вести, чтобы выходить сухим из воды…  Да и верхушка организации как-то, на мой взгляд, бесхарактерно лояльна ко многим деспотам. Это настораживает,   наводит на мысли… об этих мыслях – позже…
Настольной книгой и наэкранным фильмом моего мужа были «Крестный отец», и муж признавался, что, если б не пошел в преданные, то был бы бандитом… что тут говорить… мечты сбываются… эти двое  – Натх и Раху –нашли друг друга и кучку бессловесных, забитых людишек, которыми им приятно управлять в жопе мира-мухостранске, в тупике, далеком от караванных путей, посреди степей городке с жуткой экологией и одним из самых больших в мире орчьих гнезд – металлургическим комбинатом с его набирающим силу оком Саурона.